С 4 октября по 11 ноября в Москве пройдет фестиваль «Сезон Станиславского». Фестиваль откроется "Божественной комедией" Данте в режиссуре Эймунтаса Някрошюса. Гамбургский театр "Талия" покажет спектакли Люка Персеваля "Отелло" и "Вишневый сад". Александринский театр Петербурга привезет "Геду Габлер" Ибсена в режиссуре Камы Гинкаса, а Малый драматический театр Льва Додина - чеховских "Трех сестер".
О фестивале говорит эксперт Фонда Станиславского Елена Груева.
Программа фестиваля Фонда Станиславского открывается «Божественной комедией», которую сделал Эймунтас Някрошюс по Данте, о которой мы говорили в прошлом году, потому что в прошлом году в «любимовке» был представлен, скажем так, «черновой эскиз» этого спектакля.
-В этом году программа полностью посвящена 150-летию Станиславского, и в ней есть как бы два внутренних течения.
Первое – это репертуар, который Станиславский привнес в Россию (это Чехов, это Ибсен, это Метерлинк), который мы не заказывали кому-то специально. Просто он живет, он в Европе популярен, очень часто ставится. Самые интересные постановки из этого репертуара мы приглашаем в этом году. И главный в этом смысле человек у нас – Персеваль, режиссер, который, может быть, первый в Европе начал переписывать классические тексты под свои интерпретации, сохраняя, безусловно, какую-то идейную канву, и сюжетные повороты. Просто переписывает современным языком. Пока мы не увидели никого другого, кто бы делал это так блистательно.
Люк Персеваль, помимо спектакля «Отелло» по Шекспиру, привезет еще «Вишневый сад». Вы хотите сказать, что он и Чехова переписал?
-Да. Он переписал Чехова столь же блистательно, как и Шекспира, все приспособив к сегодняшнему дню. Но это очень органично сделано и не вызывает никаких вопросов, когда ты смотришь спектакль. Хотя это довольно далеко, скажем, от оригинала по словам, (не по сюжету, не по драматургии) – это все равно настоящий Чехов. Когда ты смотришь, тебя не покидает ощущение, что это Чехов, хотя видеть голую сцену с воздушными шарами, которые изображают вишневый сад, довольно трудно, после наших замечательных «Вишневых садов» с огромным количеством кустов на сценах. И в этом же направлении мы нашли спектакль в Шотландии, который поставил Мэтью Лэнтон, у нас неизвестный молодой шотландский режиссер. Он поставил пьесу Метерлинка «Там, внутри» в очень интересном приеме. Пьеса очень короткая, спектакль тоже не длинный, но там как будто за стеклом идет реальная жизнь, а перед стеклом стоит девушка, которая на самом деле утонула, и сейчас она не может пройти сквозь стекло, чтобы сказать своей семье, которая там, за стеклом, продолжает свою обычную жизнь, что они остались без нее. И вот это присутствие реальной смерти делает ту жизнь за стеклом - абсолютно обычную, чаепития, какие-то танцы, сборы ужина, - делает ее необыкновенно ценной, каждое ее мгновенье. И это очень интересно.
Итак, это первое направление – то, что касается так называемой новой драмы, которую действительно привел в Россию Московский художественный театр или, во всяком случае, сделал ее великой сценической традицией. А второе направление?
-А второе направление, завершающее и закрывающее фестиваль - спектакль Брука «Varum? Varum!», название которого мы не стали переводить. Это размышления о судьбах театральности в 20 веке, начале 21 века, о том, что происходит с театром, с его ролью. Собственно, спектакль Брука - это просто размышления великого режиссера, вложенные в уста замечательной актрисы, сопровождающей свой монолог перкуссиями (тоже очень интересный композитор, который будет находиться на сцене в этот момент), именно о развитии этой театральности, исходящей из Станиславского. Там будут тексты, основанные и на Станиславском, и на Арто - все это осмысленно Бруком, изложено в театральной манере. Мы только что были на Авиньонском фестивале, и там тоже это присутствовало - размышление, основанное на документах или на чужих или своих работах, размышление реального человека, который этим занимается со сцены. Возникает такой новый жанр. Режиссеры и художники помогают делать эту речь необыкновенно театральной, завлекательной, притягательной и еще более интересной. Нам кажется, что Брук опять впереди всех, он раньше всех попробовал такой жанр, и мы его привозим.
О фестивале говорит эксперт Фонда Станиславского Елена Груева.
Программа фестиваля Фонда Станиславского открывается «Божественной комедией», которую сделал Эймунтас Някрошюс по Данте, о которой мы говорили в прошлом году, потому что в прошлом году в «любимовке» был представлен, скажем так, «черновой эскиз» этого спектакля.
-В этом году программа полностью посвящена 150-летию Станиславского, и в ней есть как бы два внутренних течения.
Первое – это репертуар, который Станиславский привнес в Россию (это Чехов, это Ибсен, это Метерлинк), который мы не заказывали кому-то специально. Просто он живет, он в Европе популярен, очень часто ставится. Самые интересные постановки из этого репертуара мы приглашаем в этом году. И главный в этом смысле человек у нас – Персеваль, режиссер, который, может быть, первый в Европе начал переписывать классические тексты под свои интерпретации, сохраняя, безусловно, какую-то идейную канву, и сюжетные повороты. Просто переписывает современным языком. Пока мы не увидели никого другого, кто бы делал это так блистательно.
Люк Персеваль, помимо спектакля «Отелло» по Шекспиру, привезет еще «Вишневый сад». Вы хотите сказать, что он и Чехова переписал?
-Да. Он переписал Чехова столь же блистательно, как и Шекспира, все приспособив к сегодняшнему дню. Но это очень органично сделано и не вызывает никаких вопросов, когда ты смотришь спектакль. Хотя это довольно далеко, скажем, от оригинала по словам, (не по сюжету, не по драматургии) – это все равно настоящий Чехов. Когда ты смотришь, тебя не покидает ощущение, что это Чехов, хотя видеть голую сцену с воздушными шарами, которые изображают вишневый сад, довольно трудно, после наших замечательных «Вишневых садов» с огромным количеством кустов на сценах. И в этом же направлении мы нашли спектакль в Шотландии, который поставил Мэтью Лэнтон, у нас неизвестный молодой шотландский режиссер. Он поставил пьесу Метерлинка «Там, внутри» в очень интересном приеме. Пьеса очень короткая, спектакль тоже не длинный, но там как будто за стеклом идет реальная жизнь, а перед стеклом стоит девушка, которая на самом деле утонула, и сейчас она не может пройти сквозь стекло, чтобы сказать своей семье, которая там, за стеклом, продолжает свою обычную жизнь, что они остались без нее. И вот это присутствие реальной смерти делает ту жизнь за стеклом - абсолютно обычную, чаепития, какие-то танцы, сборы ужина, - делает ее необыкновенно ценной, каждое ее мгновенье. И это очень интересно.
Итак, это первое направление – то, что касается так называемой новой драмы, которую действительно привел в Россию Московский художественный театр или, во всяком случае, сделал ее великой сценической традицией. А второе направление?
-А второе направление, завершающее и закрывающее фестиваль - спектакль Брука «Varum? Varum!», название которого мы не стали переводить. Это размышления о судьбах театральности в 20 веке, начале 21 века, о том, что происходит с театром, с его ролью. Собственно, спектакль Брука - это просто размышления великого режиссера, вложенные в уста замечательной актрисы, сопровождающей свой монолог перкуссиями (тоже очень интересный композитор, который будет находиться на сцене в этот момент), именно о развитии этой театральности, исходящей из Станиславского. Там будут тексты, основанные и на Станиславском, и на Арто - все это осмысленно Бруком, изложено в театральной манере. Мы только что были на Авиньонском фестивале, и там тоже это присутствовало - размышление, основанное на документах или на чужих или своих работах, размышление реального человека, который этим занимается со сцены. Возникает такой новый жанр. Режиссеры и художники помогают делать эту речь необыкновенно театральной, завлекательной, притягательной и еще более интересной. Нам кажется, что Брук опять впереди всех, он раньше всех попробовал такой жанр, и мы его привозим.
