18 октября один из самых значительных литовских политиков – Витаутас Ландсбергис - отметил свой 80-летний юбилей. Он стоял у истоков восстановления независимости Литовской республики.
Когда 11 марта 1990 года литовские депутаты приняли историческую декларацию о независимости, он был Председателем Верховного совета Литвы.
Профессор Ландсбергис - почетный председатель Саюдиса (литовского Движения за перестройку), создатель правой партии «Союз отечества», которая в последние годы являлась правящей.
В 1989 году Витаутас Ландсбергис в качестве народного депутата СССР инициировал запрос о правовой оценке пакта Молотова -Риббентропа. В независимой Литве по его инициативе был принят закон о компенсации ущерба, нанесенного республике в результате советской оккупации.
С 2004 года является членом Европарламента от Литвы. Какие проблемы, по мнению Витаутаса Ландсбергиса, стоят сейчас перед страной в первую очередь и какие перемены он хотел бы увидеть?
- Очень важный момент – укрепление энергетической независимости Литвы в Европе. Мы все время были и остаемся в Европейском Союзе «островом», полностью зависящим от «Газпрома», - и это должно быть изменено. Евросоюз принял законодательство, которое мы выполняем вопреки большому недовольству соседа. Этот сосед очень хотел бы изменить наши установки и по этому поводу, и по другим.
- Что вы считаете самыми важными собственными завоеваниями?
- Самое важное, в чем я участвовал, – это восстановление государственности. Не только провозглашение, но создание оборона, реституция... И это удалось, я в этом участвовал, на мне была большая ответственность. И конечно, очень много пришлось пережить, передумать и решать подчас очень быстро, как в шахматном блицтурнире. Приходилось использовать принципиальные установки, о которых не приходится передумывать, потому что они неизменны. В какой-то мере интуицию и ориентацию в том, что творится в мире. И в то время, когда очень многие не верили ни в какую Россию и ни в какого Ельцина, мы шли по этому пути. За Россией было будущее, а не за Советским Союзом и не за тогдашним номенклатурным партийным Кремлем. Демократическая Россия, руководимая Борисом Ельциным, была на нашей стороне, а мы были - на ее.
- Часто ли вы возвращаетесь к тому историческому моменту, когда вы и Борис Ельцин подписали первый для наших независимых стран российско-литовский договор? Возвращаетесь мысленно к тем временам?
- Конечно, надо напоминать другим, которые не помнят, или не хотят помнить, или пытаются рулить другими дорогами. Документ фундаментальный, подписанный еще в бытность Советского Союза, ратифицированный уже без всякого Советского Союза от имени суверенной России.
- Из того, что свершилось, о чем мечталось 20 с лишним лет назад в независимой Литве, и то, что получилось, реальность всегда не такова даже в самом лучшем исходе дел, как мы о ней мечтаем, из того, что не получилось, о чем вы больше всего сожалеете?
- Принципиальная вещь – и это не то, что я жалею, а просто реальность оказалась немного другой, чем виделась в те годы широкого духовного подъема в народе. Этого оказалось недостаточно на более продолжительный этап развития. Но, наверное, иначе и не могло быть, просто пришлось признать, что укоренившаяся ментальность людей, привычки к определенным стандартам определенного строя в течение нескольких десятилетий, - все это достаточно глубоко и было задействовано силами реваншистского настроения. Так что Литва двигалась вперед в таком оптимистическом и радостном порыве не дольше двух лет. Но этого оказалось достаточно, чтобы страна встала, и ее уже не удалось сбить с толку полностью, и она существует, развивается и достигает целей, хотя и не всех, но очень важных целей. А о чем я сожалею как наблюдатель, так это о потерянном времени, что мне видится как следствие помех и противоборства. Противоборства, направленного на то, чтобы сбить темп, чтобы осадить. Это в большой мере удалось, когда бывшая компартия вернулась к власти, она просто даже не критически, а издевательски относилась к слову «реформы». Очевидно, что она уже не хотела продолжать начатые изменения в полной и эффективной мере. Время - это то, что мне больше всего жаль. Мы могли бы сильные, более консолидированными, более продвинутыми, если бы не этот крен или срыв назад, не стопроцентно назад, но все-таки.
- Если говорить о духовности, вы упомянули духовный порыв. В случае Литвы он, мне кажется, не был бы возможен, если бы люди Литвы не были бы духовны в религиозном смысле, христианском. Не жаль вам утраты этих позиций?
- Христианская вера – это явление и зримое, которое проявляется в действиях, в молитвах, в исповедовании веры, и незримое - в отношении к жизни как таковой. И тогда было значительно больше христианского отношения к жизни, чем позднее, когда мы снова почувствовали противоборство этого отношения к жизни, которое включает и любовь, и солидарность, и сочувствие, и взаимопомощь, и противодействующие силы алчности, эгоизма, лицемерия и, конечно, агрессии более сильного над более слабым, когда ощущение, ошибочное ощущение, что сила дает право, все-таки бывает задействовано. И это не только в межгосударственных отношениях, как мы имели в отношениях с Советским Союзом поначалу, а потом не так прямолинейно, но и с Россией. Все-таки не совсем просто жить рядом с сегодняшней путинской Россией. И мы как-то особо не конфликтуем, но мы понимаем, что являемся помехой в глобальной политике сегодняшней России и что было бы лучше, если бы нас не было. Надо понимать и партнера с его проблемами, унаследованными - имперскими, великодержавными. Видимо, не так легко ему избавиться от всего этого. И тут христианское сочувствие приходит на помощь. Мы не склонны проклинать эти тенденции, мы просто смотрим с сожалением и с надеждой, что это когда-нибудь пройдет, и может быть, мы доживем до тех времен, когда Россия станет демократией.
Продолжение интервью - в звуковом файле
Когда 11 марта 1990 года литовские депутаты приняли историческую декларацию о независимости, он был Председателем Верховного совета Литвы.
Профессор Ландсбергис - почетный председатель Саюдиса (литовского Движения за перестройку), создатель правой партии «Союз отечества», которая в последние годы являлась правящей.
В 1989 году Витаутас Ландсбергис в качестве народного депутата СССР инициировал запрос о правовой оценке пакта Молотова -Риббентропа. В независимой Литве по его инициативе был принят закон о компенсации ущерба, нанесенного республике в результате советской оккупации.
С 2004 года является членом Европарламента от Литвы. Какие проблемы, по мнению Витаутаса Ландсбергиса, стоят сейчас перед страной в первую очередь и какие перемены он хотел бы увидеть?
- Очень важный момент – укрепление энергетической независимости Литвы в Европе. Мы все время были и остаемся в Европейском Союзе «островом», полностью зависящим от «Газпрома», - и это должно быть изменено. Евросоюз принял законодательство, которое мы выполняем вопреки большому недовольству соседа. Этот сосед очень хотел бы изменить наши установки и по этому поводу, и по другим.
- Что вы считаете самыми важными собственными завоеваниями?
- Самое важное, в чем я участвовал, – это восстановление государственности. Не только провозглашение, но создание оборона, реституция... И это удалось, я в этом участвовал, на мне была большая ответственность. И конечно, очень много пришлось пережить, передумать и решать подчас очень быстро, как в шахматном блицтурнире. Приходилось использовать принципиальные установки, о которых не приходится передумывать, потому что они неизменны. В какой-то мере интуицию и ориентацию в том, что творится в мире. И в то время, когда очень многие не верили ни в какую Россию и ни в какого Ельцина, мы шли по этому пути. За Россией было будущее, а не за Советским Союзом и не за тогдашним номенклатурным партийным Кремлем. Демократическая Россия, руководимая Борисом Ельциным, была на нашей стороне, а мы были - на ее.
- Часто ли вы возвращаетесь к тому историческому моменту, когда вы и Борис Ельцин подписали первый для наших независимых стран российско-литовский договор? Возвращаетесь мысленно к тем временам?
- Конечно, надо напоминать другим, которые не помнят, или не хотят помнить, или пытаются рулить другими дорогами. Документ фундаментальный, подписанный еще в бытность Советского Союза, ратифицированный уже без всякого Советского Союза от имени суверенной России.
- Из того, что свершилось, о чем мечталось 20 с лишним лет назад в независимой Литве, и то, что получилось, реальность всегда не такова даже в самом лучшем исходе дел, как мы о ней мечтаем, из того, что не получилось, о чем вы больше всего сожалеете?
- Принципиальная вещь – и это не то, что я жалею, а просто реальность оказалась немного другой, чем виделась в те годы широкого духовного подъема в народе. Этого оказалось недостаточно на более продолжительный этап развития. Но, наверное, иначе и не могло быть, просто пришлось признать, что укоренившаяся ментальность людей, привычки к определенным стандартам определенного строя в течение нескольких десятилетий, - все это достаточно глубоко и было задействовано силами реваншистского настроения. Так что Литва двигалась вперед в таком оптимистическом и радостном порыве не дольше двух лет. Но этого оказалось достаточно, чтобы страна встала, и ее уже не удалось сбить с толку полностью, и она существует, развивается и достигает целей, хотя и не всех, но очень важных целей. А о чем я сожалею как наблюдатель, так это о потерянном времени, что мне видится как следствие помех и противоборства. Противоборства, направленного на то, чтобы сбить темп, чтобы осадить. Это в большой мере удалось, когда бывшая компартия вернулась к власти, она просто даже не критически, а издевательски относилась к слову «реформы». Очевидно, что она уже не хотела продолжать начатые изменения в полной и эффективной мере. Время - это то, что мне больше всего жаль. Мы могли бы сильные, более консолидированными, более продвинутыми, если бы не этот крен или срыв назад, не стопроцентно назад, но все-таки.
- Если говорить о духовности, вы упомянули духовный порыв. В случае Литвы он, мне кажется, не был бы возможен, если бы люди Литвы не были бы духовны в религиозном смысле, христианском. Не жаль вам утраты этих позиций?
- Христианская вера – это явление и зримое, которое проявляется в действиях, в молитвах, в исповедовании веры, и незримое - в отношении к жизни как таковой. И тогда было значительно больше христианского отношения к жизни, чем позднее, когда мы снова почувствовали противоборство этого отношения к жизни, которое включает и любовь, и солидарность, и сочувствие, и взаимопомощь, и противодействующие силы алчности, эгоизма, лицемерия и, конечно, агрессии более сильного над более слабым, когда ощущение, ошибочное ощущение, что сила дает право, все-таки бывает задействовано. И это не только в межгосударственных отношениях, как мы имели в отношениях с Советским Союзом поначалу, а потом не так прямолинейно, но и с Россией. Все-таки не совсем просто жить рядом с сегодняшней путинской Россией. И мы как-то особо не конфликтуем, но мы понимаем, что являемся помехой в глобальной политике сегодняшней России и что было бы лучше, если бы нас не было. Надо понимать и партнера с его проблемами, унаследованными - имперскими, великодержавными. Видимо, не так легко ему избавиться от всего этого. И тут христианское сочувствие приходит на помощь. Мы не склонны проклинать эти тенденции, мы просто смотрим с сожалением и с надеждой, что это когда-нибудь пройдет, и может быть, мы доживем до тех времен, когда Россия станет демократией.
Продолжение интервью - в звуковом файле
