Европейская война 1805 года, война Третьей коалиции против наполеоновской Франции, началась по инициативе императора Александра I – без достаточно веских оснований,считает историк Олег Соколов.
- В 1803 году стало совершенно ясно: Александр Первый начал сколачивать коалицию против Франции, коалицию с совершенно непонятными целями. Это абсолютный факт, непреложный, потому что это изобличают документы. В частности, я нашел документ, который для меня является принципиально важным – это записки австрийского военного атташе в России Штутерхайма, который рассказывает, как в 1803 году Александр буквально требует, чтобы Австрия вступила в наступательный союз против Франции и начала вместе с Россией войну. Но почему в 1803 году Россия должна была воевать с Францией?
Прочтем отрывок из книги Олега Соколова «Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа», где как раз цитируется этот дневник полковника Штутерхайма:
«На балу у императрицы 16 февраля Штутерхайм долго беседовал с Александром. «Ничто не возвышает душу так, как война, — внезапно сказал царь и затем после некоторого размышления, добавил: — Я знаю, что, быть может, сейчас уже не время сражаться с идеями, ставшими всеобщими, чтобы их победить. Но нужно, по крайней мере, остановить амбиции правительства, которое в конечном итоге уничтожит всех остальных, если из-за трусливого соглашательства или из слабости мы не поставим не его пути барьер». А потом император, буквально не переставая, твердил одно и то же: «Это поистине химера — надеяться на то, что мы сможем избежать общей судьбы, если мы не остановим амбиции Бонапарта. Нужно быть в такой же слепой апатии, как Пруссия, чтобы надеяться на это».
В этот момент императрица приблизилась и произнесла: «Супруг мой, о чем вы так долго разговариваете?» — «Я говорю с господином о военных вопросах, он хорошо в этом понимает, и это поистине удовольствие — беседовать с ним на эту тему». Императрица недовольно повернулась, бросив: «Это слишком серьезно для бала».
- Подобные беседы повторяются изо дня в день. Александр ждет ответа из Вены, торопит австрийцев, проявляет большое нетерпение...
- Фактически это стенограмма бесед с Александром. Мы ясно видим, что в 1803 году все уже решено, что Александр только ищет предлога, чтобы начать войну. И Бонапарт, вроде человек умный, проницательный, вообще не может это понять, не верит тем редким сведениям, когда ему докладывают, что Александр что-то замышляет, он вообще на это не обращает внимания. Более того, даже консул в России тоже не верит этому. Они вообще не понимают, зачем России воевать с Францией. Людям просто в голову не может прийти, зачем России нападать на Францию. Именно нападать, и тут я хочу все поставить на свои места. В 1805 году коалиция напала на Францию, напала на империю Наполеона. В эту коалицию войдут Россия, Австрия, Англия - само собой, она уже находилась в состоянии войны, Швеция, Неаполитанское королевство. Зачем России было нападать на Францию – вот это совершенно непонятно.
- Наполеон тем временем готовится к вторжению в Англию, сосредотачивает силы в районе Булони, готовит гребную флотилию, чтобы перевезти эти силы через Ла-Манш. В отличие от многих других исследователей, которые пишут, что это был отвлекающий маневр, вы, Олег Валерьевич, считаете, что он всерьез собирался высадиться на Британских островах. И вдруг в январе 1805 года Наполеон отправляет французский флот через Атлантику к Антильским островам. Нельсон не может понять его замысел, в очередной раз теряет французскую эскадру, как это уже было во время египетского похода в Средиземном море. Но, в конце концов, из этой идеи ничего не вышло. Что это был за маневр, в чем заключался план Наполеона?
- Французский флот, в общем и целом, слабее английского – это понятно. Но, объединившись с испанским и голландским, он вполне может сражаться с английским – это первое. Второе: основная часть английского флота несла дежурство вокруг Англии. И поэтому, когда в булонском лагере прямо на берегу Ла-Манша стало готовиться вторжение, естественно, главное внимание английского флота было направлено к этой части побережья. Именно поэтому Наполеон задумал такой маневр: часть французского и испанского флотов выходит из портов Франции и Испании, идет к Карибскому морю, к Мартинике, Барбадосу, и англичане, не понимая, что там происходит, видя угрозу своим заморским владениям, снимают часть своего флота. То есть англичан сбивают с толку, англичане сокращают количество кораблей, которые несут дежурство вокруг Англии, и потом, объединившись в Карибском бассейне, идут одной колонной обратно через Атлантику и входят в Ла-Манш. А дальше они сходятся с тем флотом, который стоит в Ла-Манше. Ясно, что какая-то часть английского флота все равно будет в Ла-Манше. Они принимают бой, их главная задача даже не победить... Почему я говорю, что это было реально? Французскому флоту не было дано задачи нанести поражение английскому флоту, задача большого, высокобортного французского флота, то есть флота линейных кораблей, - принять удар на себя, оттянуть на себя силы английского флота. Можно сказать, погибая, проложить дорогу остальным, потому что десантным судам, которые находились в Булони, было нужно, чтобы английский флот был скован боем. То есть главный французский флот принимает на себя удар английского большого флота, они ведут бой, может быть, день, два, может быть, три, потому что это гигантские силы, а в это время десантные суда форсируют Ла-Манш и высаживаются в Англии. Такой грандиозный план.
И этот план практически был исполнен. Но произошла нестыковка, потому что Наполеон маневрировал флотом как сухопутными войсками. Он запланировал движение эскадр к Мартинике, но не все получилось так, как он предполагал. Однако Нельсон клюнул на это и снял свои основные силы, с основными силами направился туда же. И если бы он вовремя не получил сведения о том, что флот адмирала Пьера-Шарля де Вильнева - не весь французский флот, а только его часть - возвращается обратно уже в сторону Европы, он бы, возможно, надолго там потерялся, и Вильнев получил бы возможность совершить маневр. То есть маневр флота в сторону Мартиники был оправдан, это был действительно блистательный маневр, но не все блистательные маневры получаются. Этот маневр не удался.
Самое главное, почему не удался этот маневр, - потому что адмирал Вильнев был очень храбрым человеком лично, но он был очень нерешительным военачальником. Он постоянно проявлял нерешительность. И даже тогда, когда после всех колебаний он, свернув в Европу, вышел из бухт Корунья и Ферроле, пошел на встречу с другими французскими флотами, перед ним была свободная дорога. И он с 20 кораблями встретился с 15 английскими, завязался упорный бой, который закончился тем, что англичане пустились под ветер - то есть французы, несмотря на потерю двух кораблей, выиграли этот бой. Фактически перед ним была дорога на Англию. Но что сделал Вильнев? Он вдруг отдал приказ «назад». Он получил известие, что перед ним какие-то английские эскадры... А перед ним не было английских эскадр, он мог спокойно продолжать путь дальше, деблокировать другие французские эскадры и вместе войти в Ла-Манш. Несколько раз у Вильнева была эта возможность, несколько раз он ее упустил из-за своей нерешительности, из-за своей трусости, но как не как человека, а трусости и нерешительности как полководца, как человека, который не смог принять на себя груз ответственности. Потом, когда его маневр никому уже был не нужен, он вышел навстречу английскому флоту и потерпел страшное поражение под Трафальгаром. Тогда действительно у него не было, во-первых, никаких шансов, во-вторых, не было достаточных сил, в-третьих, это было уже никому не нужно, потому что война давно шла на континенте. Потом он настолько мучился своей виной, что покончил жизнь самоубийством. Не просто покончил - я не помню точно, сколько ударов он себе нанес кортиком, то ли 10, то ли 12. То есть он просто себя ненавидел, он себя приканчивал ударами кортика. Это может сделать только очень сильный человек – наносить себе несколько ударов кинжалом. Вот так он умер - человек, который не решился отдать приказ своей эскадре вовремя идти вперед. И все планы морского десанта в Англию рухнули из-за нерешительности одного человека.
- В 1803 году стало совершенно ясно: Александр Первый начал сколачивать коалицию против Франции, коалицию с совершенно непонятными целями. Это абсолютный факт, непреложный, потому что это изобличают документы. В частности, я нашел документ, который для меня является принципиально важным – это записки австрийского военного атташе в России Штутерхайма, который рассказывает, как в 1803 году Александр буквально требует, чтобы Австрия вступила в наступательный союз против Франции и начала вместе с Россией войну. Но почему в 1803 году Россия должна была воевать с Францией?
Прочтем отрывок из книги Олега Соколова «Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа», где как раз цитируется этот дневник полковника Штутерхайма:
«На балу у императрицы 16 февраля Штутерхайм долго беседовал с Александром. «Ничто не возвышает душу так, как война, — внезапно сказал царь и затем после некоторого размышления, добавил: — Я знаю, что, быть может, сейчас уже не время сражаться с идеями, ставшими всеобщими, чтобы их победить. Но нужно, по крайней мере, остановить амбиции правительства, которое в конечном итоге уничтожит всех остальных, если из-за трусливого соглашательства или из слабости мы не поставим не его пути барьер». А потом император, буквально не переставая, твердил одно и то же: «Это поистине химера — надеяться на то, что мы сможем избежать общей судьбы, если мы не остановим амбиции Бонапарта. Нужно быть в такой же слепой апатии, как Пруссия, чтобы надеяться на это».
В этот момент императрица приблизилась и произнесла: «Супруг мой, о чем вы так долго разговариваете?» — «Я говорю с господином о военных вопросах, он хорошо в этом понимает, и это поистине удовольствие — беседовать с ним на эту тему». Императрица недовольно повернулась, бросив: «Это слишком серьезно для бала».
- Подобные беседы повторяются изо дня в день. Александр ждет ответа из Вены, торопит австрийцев, проявляет большое нетерпение...
- Фактически это стенограмма бесед с Александром. Мы ясно видим, что в 1803 году все уже решено, что Александр только ищет предлога, чтобы начать войну. И Бонапарт, вроде человек умный, проницательный, вообще не может это понять, не верит тем редким сведениям, когда ему докладывают, что Александр что-то замышляет, он вообще на это не обращает внимания. Более того, даже консул в России тоже не верит этому. Они вообще не понимают, зачем России воевать с Францией. Людям просто в голову не может прийти, зачем России нападать на Францию. Именно нападать, и тут я хочу все поставить на свои места. В 1805 году коалиция напала на Францию, напала на империю Наполеона. В эту коалицию войдут Россия, Австрия, Англия - само собой, она уже находилась в состоянии войны, Швеция, Неаполитанское королевство. Зачем России было нападать на Францию – вот это совершенно непонятно.
- Наполеон тем временем готовится к вторжению в Англию, сосредотачивает силы в районе Булони, готовит гребную флотилию, чтобы перевезти эти силы через Ла-Манш. В отличие от многих других исследователей, которые пишут, что это был отвлекающий маневр, вы, Олег Валерьевич, считаете, что он всерьез собирался высадиться на Британских островах. И вдруг в январе 1805 года Наполеон отправляет французский флот через Атлантику к Антильским островам. Нельсон не может понять его замысел, в очередной раз теряет французскую эскадру, как это уже было во время египетского похода в Средиземном море. Но, в конце концов, из этой идеи ничего не вышло. Что это был за маневр, в чем заключался план Наполеона?
- Французский флот, в общем и целом, слабее английского – это понятно. Но, объединившись с испанским и голландским, он вполне может сражаться с английским – это первое. Второе: основная часть английского флота несла дежурство вокруг Англии. И поэтому, когда в булонском лагере прямо на берегу Ла-Манша стало готовиться вторжение, естественно, главное внимание английского флота было направлено к этой части побережья. Именно поэтому Наполеон задумал такой маневр: часть французского и испанского флотов выходит из портов Франции и Испании, идет к Карибскому морю, к Мартинике, Барбадосу, и англичане, не понимая, что там происходит, видя угрозу своим заморским владениям, снимают часть своего флота. То есть англичан сбивают с толку, англичане сокращают количество кораблей, которые несут дежурство вокруг Англии, и потом, объединившись в Карибском бассейне, идут одной колонной обратно через Атлантику и входят в Ла-Манш. А дальше они сходятся с тем флотом, который стоит в Ла-Манше. Ясно, что какая-то часть английского флота все равно будет в Ла-Манше. Они принимают бой, их главная задача даже не победить... Почему я говорю, что это было реально? Французскому флоту не было дано задачи нанести поражение английскому флоту, задача большого, высокобортного французского флота, то есть флота линейных кораблей, - принять удар на себя, оттянуть на себя силы английского флота. Можно сказать, погибая, проложить дорогу остальным, потому что десантным судам, которые находились в Булони, было нужно, чтобы английский флот был скован боем. То есть главный французский флот принимает на себя удар английского большого флота, они ведут бой, может быть, день, два, может быть, три, потому что это гигантские силы, а в это время десантные суда форсируют Ла-Манш и высаживаются в Англии. Такой грандиозный план.
И этот план практически был исполнен. Но произошла нестыковка, потому что Наполеон маневрировал флотом как сухопутными войсками. Он запланировал движение эскадр к Мартинике, но не все получилось так, как он предполагал. Однако Нельсон клюнул на это и снял свои основные силы, с основными силами направился туда же. И если бы он вовремя не получил сведения о том, что флот адмирала Пьера-Шарля де Вильнева - не весь французский флот, а только его часть - возвращается обратно уже в сторону Европы, он бы, возможно, надолго там потерялся, и Вильнев получил бы возможность совершить маневр. То есть маневр флота в сторону Мартиники был оправдан, это был действительно блистательный маневр, но не все блистательные маневры получаются. Этот маневр не удался.
Самое главное, почему не удался этот маневр, - потому что адмирал Вильнев был очень храбрым человеком лично, но он был очень нерешительным военачальником. Он постоянно проявлял нерешительность. И даже тогда, когда после всех колебаний он, свернув в Европу, вышел из бухт Корунья и Ферроле, пошел на встречу с другими французскими флотами, перед ним была свободная дорога. И он с 20 кораблями встретился с 15 английскими, завязался упорный бой, который закончился тем, что англичане пустились под ветер - то есть французы, несмотря на потерю двух кораблей, выиграли этот бой. Фактически перед ним была дорога на Англию. Но что сделал Вильнев? Он вдруг отдал приказ «назад». Он получил известие, что перед ним какие-то английские эскадры... А перед ним не было английских эскадр, он мог спокойно продолжать путь дальше, деблокировать другие французские эскадры и вместе войти в Ла-Манш. Несколько раз у Вильнева была эта возможность, несколько раз он ее упустил из-за своей нерешительности, из-за своей трусости, но как не как человека, а трусости и нерешительности как полководца, как человека, который не смог принять на себя груз ответственности. Потом, когда его маневр никому уже был не нужен, он вышел навстречу английскому флоту и потерпел страшное поражение под Трафальгаром. Тогда действительно у него не было, во-первых, никаких шансов, во-вторых, не было достаточных сил, в-третьих, это было уже никому не нужно, потому что война давно шла на континенте. Потом он настолько мучился своей виной, что покончил жизнь самоубийством. Не просто покончил - я не помню точно, сколько ударов он себе нанес кортиком, то ли 10, то ли 12. То есть он просто себя ненавидел, он себя приканчивал ударами кортика. Это может сделать только очень сильный человек – наносить себе несколько ударов кинжалом. Вот так он умер - человек, который не решился отдать приказ своей эскадре вовремя идти вперед. И все планы морского десанта в Англию рухнули из-за нерешительности одного человека.
