30 лет со дня смерти Брежнева. Я поступал на филфак в 1982 году, перед экзаменом по литературе зубрил Державина и Гончарова, но выпал вопрос по только что опубликованной книжонке Брежнева «Жизнь по заводскому гудку». И я ее не открывал, и экзаменатор тоже. Вздохнул и предложил мне прочитать какое-нибудь стихотворение наизусть. Я прочитал «В форточку» Софии Парнок. Парнок не была запрещена, но ее 50 лет не печатали, так что вместо заводского гудка получилась диссидентская эскапада.
В день смерти Брежнева нас, первокурсников, собрали в огромной аудитории и предложили скорбно подняться на минуту молчания. Я встал (мне было 18, и сопротивляться толпе я еще не умел), да и все встали, кроме одной девушки. Ее подруга тоже не хотела вставать, но потом все-таки поднялась с неуместным грохотом. Скандала почему-то не случилось. Это были выпускницы рабфака, рабочая кость: может быть, поэтому их не выгнали, хотя в деканат вызывали.
Вторая история, связанная с Брежневым, случилась в феврале 1984 года. Мы с компанией пропьянствовали всю ночь, утром пошли за пивом и обнаружили, что в магазине, который алкаши называли «Мутный глаз», рыдает кассирша. «Что случилось?» – «Брежнев умер!» Мы решили, что у нее белая горячка: Брежнев умер в позапрошлом году. Оказалось, только что объявили о смерти Андропова, но для чувствительной кассирши он все равно был Брежневым.
У придворного фотографа Дмитрия Бальтерманца есть замечательный снимок : Виктория Брежнева, словно чем-то возмущенная, указывает на своего мужа в гробу. С Галиной Леонидовной я разговаривал пару раз в начале 90-х, она была в полураспаде, ее уже распотрошили со всех сторон репортеры английских таблоидов, и ничего интересного я не узнал. Изъяснялась она параболами, как сфинкс.
Лена Зелинская пишет: «Сегодня прочитала о готовящемся уничижении филфака СПБ университета и о выселении с Фонтанки Газетного зала. Вчера – про сокращение штатов в Библиотеке. Позавчера – про изъятие литературы из школьных программ. Такое чувство, что кто-то ходит по стране и выключает свет. Лампочку за лампочкой, фонарик за фонариком, свечку за свечкой».
Мы даже знаем фамилию этого кого-то. «И солнце ангелы потушат, как утром – лишнюю свечу».
Еще из Саши Соколова: «Россия следует своим обычным историческим курсом: от нехорошего – к худшему».
