Страховые компании, наверное, поступают очень рационально, когда «привязывают» страховые взносы к кредитной истории автомобилистов. Действительно, вполне логичной кажется причинно-следственная связь между финансовой необязательностью (не платит вовремя по кредиту банку) и повышенной склонностью к риску, которая, в свою очередь, делает более опасным поведение на дороге.
Но признаемся: даже самые ответственные и сдержанные люди иногда ведут себя на дороге как настоящие самоубийцы. Хуже того, они ставят под угрозу жизни других.
Том Вандербильт в своем великолепном исследовании дорожного движения "Traffic: Why we drive the way we do (and what it says about us)" (книга очень скоро должна выйти на русском языке в издательстве «Манн, Иванов и Фербер») делает очень интересный вывод, от которого, правда, борцов за безопасность движения может охватить чувство бессилия: в траффике нам очень трудно оставаться людьми. Вести себя по-человечески. Уолт Дисней обратил на это внимание больше 60 лет назад.
Действительно, усаживаясь в автомобиль мы резко меняемся. Почему?
«Возьмем нашу речь, - пишет Вандербильт, – одну из фундаментальных определяющих личность человека характеристик. Чаще всего, находясь в машине, мы молчим. Мы не можем пользоваться своим обширным словарным запасом или богатой мимикой. Язык траффика ограничен – по причинам безопасности и экономии – небольшим количеством сигналов (формальных и неформальных) и несущих самый простой смысл».
Вы слышите, как кто-то громко сигналит вам, оборачиваетесь в ярости, не понимая, в чем дело, хотя вас просто хотят предупредить, что у машины неплотно закрыта дверь.
Вы можете увидеть многое, но вас практически никто не слышит. Психологически трудно смириться с тем, что вы видите спины водителей, едущих впереди, а они вас не видят – нормальное общение подразумевает, что его участники смотрят друг другу в глаза. Или, по крайней мере, стоят или сидят друг к другу лицом. Необходимость смотреть в спину подсознательно воспринимается как унижение.
В дороге мы судим о человеке по модели его автомобиля и наклейках на бампере, и, следуя стереотипам, часто делаем совершенно неверные выводы. В конце концов, и оскорбительный жест в адрес обидевшего вас водителя становится совершенно бессмысленным, если его никто не видит. Зато, когда вы обмениваетесь взглядом с водителем пропустившей вас машины, можно испытать такой душевный подъем, что на глаза навернутся слезы.
Мы скучаем по общению, сидя в металлическом коконе под названием «автомобиль». Особенно, если рядом нет пассажира, который, по определению, более нейтрален по отношению к другим участникам движения и может, хотя бы частично, усмирить ваши попытки «самовыразиться», сидя за рулем.
«Обратная сторона анонимности – порождение агрессии» - это еще один вывод Тома Вандербильта, который ссылается на психологические эксперименты Филиппа Зимбардо и Стэнли Милграма. Тому, чье лицо не видно, гораздо легче сделать больно другим. Приговоренным к казни надевают на головы мешки – жертвы становятся для палачей менее похожими на людей. Но это крайность. Зато исследования показали, что водители кабриолетов обычно терпеливее ждут, когда стоящая впереди машина тронется на зеленый свет, чем те, кто сидит во внедорожнике с затемненными стеклами.
Идеальным был бы мир, в котором все участники дорожного движения хорошо бы знали друг друга. Стали бы вы «подрезать» машину школьного учителя своего ребенка, облили бы «случайно» грязью из придорожной лужи банковского клерка, который составляет для вас договор по ипотеке, показали бы из автомобиля средний палец продавцу из соседнего магазина, который слишком медленно тронулся с места на светофоре?
В облаке автомобильной анонимности мы вполне можем позволить себе побыть «самими собой». Увы, мы многое не знаем «про себя», а отсутствие (в большинстве случаев) необходимости отвечать за свои поступки порождает чувство безнаказанности.
Но животному все-таки можно противопоставить человеческое. Агрессивному хамству – сдержанность и воспитанность. Как бы пафосно это ни звучало, с этой точки зрения, в безопасности движения одним из важнейших факторов оказывается уровень воспитания и культуры. Процитирую еще одну книгу. Петр Вайль, «Стихи про меня»:
"Очень живуче представление о том, что читающий Толстого не с такой готовностью врет, слушающий Баха - не так безудержно ворует, знающий Рембрандта - не слишком проворно бьет в глаз. Первое, и главное, это действительно так .. Лжи, продажности, доносительства, подлости - ровным слоем по любым социальным и образовательным уровням. Однако Толстой, Бах и Рембрандт - не делая лучше и нравственнее, задают некий свод правил, которых можно не придерживаться, но нельзя не знать, и если их нарушаешь - хотя бы стесняешься. Соблюдение приличий, в конечном счете, есть повседневное проявление нравственного чувства. Нечасто (и слава богу) выдается шанс проявить великодушие и благородство, но вежливость и деликатность - их бытовые заместители.
Да, каждый из нас - сумма поступков, но и ориентиров, установок, намерений тоже".
Читайте Толстого. И слушайте Баха…
весь блог
Но признаемся: даже самые ответственные и сдержанные люди иногда ведут себя на дороге как настоящие самоубийцы. Хуже того, они ставят под угрозу жизни других.
Том Вандербильт в своем великолепном исследовании дорожного движения "Traffic: Why we drive the way we do (and what it says about us)" (книга очень скоро должна выйти на русском языке в издательстве «Манн, Иванов и Фербер») делает очень интересный вывод, от которого, правда, борцов за безопасность движения может охватить чувство бессилия: в траффике нам очень трудно оставаться людьми. Вести себя по-человечески. Уолт Дисней обратил на это внимание больше 60 лет назад.
Действительно, усаживаясь в автомобиль мы резко меняемся. Почему?
«Возьмем нашу речь, - пишет Вандербильт, – одну из фундаментальных определяющих личность человека характеристик. Чаще всего, находясь в машине, мы молчим. Мы не можем пользоваться своим обширным словарным запасом или богатой мимикой. Язык траффика ограничен – по причинам безопасности и экономии – небольшим количеством сигналов (формальных и неформальных) и несущих самый простой смысл».
Вы слышите, как кто-то громко сигналит вам, оборачиваетесь в ярости, не понимая, в чем дело, хотя вас просто хотят предупредить, что у машины неплотно закрыта дверь.
Вы можете увидеть многое, но вас практически никто не слышит. Психологически трудно смириться с тем, что вы видите спины водителей, едущих впереди, а они вас не видят – нормальное общение подразумевает, что его участники смотрят друг другу в глаза. Или, по крайней мере, стоят или сидят друг к другу лицом. Необходимость смотреть в спину подсознательно воспринимается как унижение.
В дороге мы судим о человеке по модели его автомобиля и наклейках на бампере, и, следуя стереотипам, часто делаем совершенно неверные выводы. В конце концов, и оскорбительный жест в адрес обидевшего вас водителя становится совершенно бессмысленным, если его никто не видит. Зато, когда вы обмениваетесь взглядом с водителем пропустившей вас машины, можно испытать такой душевный подъем, что на глаза навернутся слезы.
Мы скучаем по общению, сидя в металлическом коконе под названием «автомобиль». Особенно, если рядом нет пассажира, который, по определению, более нейтрален по отношению к другим участникам движения и может, хотя бы частично, усмирить ваши попытки «самовыразиться», сидя за рулем.
«Обратная сторона анонимности – порождение агрессии» - это еще один вывод Тома Вандербильта, который ссылается на психологические эксперименты Филиппа Зимбардо и Стэнли Милграма. Тому, чье лицо не видно, гораздо легче сделать больно другим. Приговоренным к казни надевают на головы мешки – жертвы становятся для палачей менее похожими на людей. Но это крайность. Зато исследования показали, что водители кабриолетов обычно терпеливее ждут, когда стоящая впереди машина тронется на зеленый свет, чем те, кто сидит во внедорожнике с затемненными стеклами.
Идеальным был бы мир, в котором все участники дорожного движения хорошо бы знали друг друга. Стали бы вы «подрезать» машину школьного учителя своего ребенка, облили бы «случайно» грязью из придорожной лужи банковского клерка, который составляет для вас договор по ипотеке, показали бы из автомобиля средний палец продавцу из соседнего магазина, который слишком медленно тронулся с места на светофоре?
В облаке автомобильной анонимности мы вполне можем позволить себе побыть «самими собой». Увы, мы многое не знаем «про себя», а отсутствие (в большинстве случаев) необходимости отвечать за свои поступки порождает чувство безнаказанности.
Но животному все-таки можно противопоставить человеческое. Агрессивному хамству – сдержанность и воспитанность. Как бы пафосно это ни звучало, с этой точки зрения, в безопасности движения одним из важнейших факторов оказывается уровень воспитания и культуры. Процитирую еще одну книгу. Петр Вайль, «Стихи про меня»:
"Очень живуче представление о том, что читающий Толстого не с такой готовностью врет, слушающий Баха - не так безудержно ворует, знающий Рембрандта - не слишком проворно бьет в глаз. Первое, и главное, это действительно так .. Лжи, продажности, доносительства, подлости - ровным слоем по любым социальным и образовательным уровням. Однако Толстой, Бах и Рембрандт - не делая лучше и нравственнее, задают некий свод правил, которых можно не придерживаться, но нельзя не знать, и если их нарушаешь - хотя бы стесняешься. Соблюдение приличий, в конечном счете, есть повседневное проявление нравственного чувства. Нечасто (и слава богу) выдается шанс проявить великодушие и благородство, но вежливость и деликатность - их бытовые заместители.
Да, каждый из нас - сумма поступков, но и ориентиров, установок, намерений тоже".
Читайте Толстого. И слушайте Баха…
весь блог
