Долгоиграющая пластинка Time Out была записана 14 декабря 59 года. Фирма Columbia, с которой Дэйв подписал контракт, по которому он должен был выдавать на гора два диска в год, весьма скептически отнеслась к Time Out. Даже такие великолепные продюсеры, как Тео Масеро, ошибаются (Масеро вел запись Time Out). Необычайные ритмы диска смущали менеджеров "Коламбии". Они привыкли к классическому джазовому пульсированию в четыре на четыре, а тут девять на восемь, пять на четыре и шесть на четыре… Разве под это можно танцевать?
Но когда Time Out стал первым джазовым диском, разошедшимся миллионным тиражом, дирекция вдруг полюбила экзотические ритмы пластинки, которые, кстати, Дэйв привез из Стамбула, где квартет играл на гастролях, организованных Государственным департаментом. То был знаменитый “культурный обмен”.
За три года до записи Time Out старый квартет Брубека распался. Ударник Джо Додж, которому надоело мотаться “по дорогам”, как говорят джазмены, то есть жить на вечных гастролях, покинул квартет, и на его место пришел Джо Морелло. А в конце 57 года контрабасиста Нормана Бэйтса заменил единственный афроамериканец квартета Юджин Райт.
Дэйв, Пол Дезмонд, Джо Морелло и Джин Райт понятия не имели о том, что через несколько лет их начнут называть “классическим квартетом Брубека”. Но Time Out был таким гигантским хитом, что впервые в истории джаза Columbia выпустила и джазовую сорокапятку. На одной стороне была Take Five, на другой Blue Rondo à la Turk.
Дэйв действительно был в юности ковбоем. Его отец Хоуард “Пит” Брубек был фермером и многократным чемпионом штата по метанию лассо. Его отец, дед Дэйва, был также скотоводом-фермером и это он отправил Пита в 14 лет на заработки. Мать Дэйва, Бесси, была дочерью хозяина конюшни; ее отец сдавал, как нынче автомобили, лошадей и упряжь, в прокат. Дочь владельца конюшни и жена молодого скотовода-фермера, Бесси могла себе позволить в довоенные годы отправиться учиться в Лондон у знаменитого преподавателя и композитора Тобиаса Огюстаса Матэя. Вторым учителем, учительницей Бесси была Dame Майра Хасс. Бесси взяла в Лондон с собой старшего брата Дэйва – Хэнри. Вернувшись в Калифорнию, Бесси Брубек продолжила учебу в государственном университете Сан-Хосе, затем в университете Айдахо и в Беркли.
Дэйву было 12 лет, когда отец его получил работу у богатых плантаторов Моффэтов (у них было гигантское ранчо возле Айон-сити - 45 тысяч акров!). И вот тут-то вся Америка: Бесси перевезла в новый семейный дом, на ранчо Аройо-Секо, одно простое пианино и два концертных рояля. Все три сына уже были пианистами. Младшему она запрещала бросать лассо, чтобы он не повредил пальцы. Об этом и шел разговор три года назад.
У Дэйва Брубека было в сто раз больше проблем, чем у его братьев. Хоуард стал известным композитором и преподавателем. Дейв же не знал, что выбрать - наследовать отцу и стать хозяином ранчо или же (конфликт отцовской и материнской линий) – продолжить занятия музыкой и нырнуть в карьеру, которая не обещала никаких стабильных заработков. Он, как и братья, играл классику, церковные песнопения и ковбойские песни. Как писал один из его братьев, “отец наш был феноменален; он не требовал, чтобы мы стали, как и он, фермерами, он четко говорил, что мы свободны выбирать, кем стать…” И все же, когда братья выбрали музыку, отец намекнул, что хорошо бы, чтобы он пошел по его стопам.
В обязанности молодого Дэйва на ранчо Аройо-Секо входила дойка коров утром и вечером. Он также должен был заготавливать и носить на кухню дрова. Печь, на которой готовили еду для всех работников фермы, разжигали в четыре утра, и топить ее нужно было до и после ужина. Он также носил воду для всей фермы, вверх по холму, из долины. Позже Дэйв говорил, что дрова и вода превратили его в крепкого парня лучше, чем штанга и гири… Летом он получал за работу по доллару в день и деньги копил. Он также продавал яблоки в Конкорде и развозил газеты по утрам с крошечного вокзала по городу.
Мать запрещала ему слушать радио. Музыку, которую она преподавала, нужно было слушать LIVE, а не в чьем-то исполнении. На накопленные деньги купил свою первую пластинку. Это был Тедди Уилсон. А значит, это был джаз. Мать уже поняла, что Дэйв не читает с листа. Его проблемой было тяжелое косоглазие. Но у него был идеальный слух. Он мог повторить абсолютно все, что играли ученики его матери.
И все же, и все же, когда он поступил в колледж в Стоктоне, он все еще думал о том, что станет фермером, поэтому он и оказался на ветеринарном факультете. Профессор зоологии Тихоокеанского университета Стоктона, доктор Арнольда, однажды поймал Дэйва в коридоре и сказал ему:
- Брубек, ваши мысли витают не здесь, не под нашей крышей. Они там, за университетской лужайкой, в Консерватории. Будьте добры, отправляйтесь-ка туда. Не тратьте зря мое да и ваше собственное время…”
Клан поклонников Дэйва Брубека сформировался еще до выхода триумфального Time Out. Жена пианиста (сбежавший с ветеринарного факультета, Брубек обнаружил Айолу Уитлок именно в Консерватории – профессор Арнольд был дважды прав!), его жена, которую Дэйв звал не Айола, а Оли, разослала по американским университетам более ста писем, предлагая устроить гастроли комбо мужа по университетским кампусам. Идея удалась, и для джазменов Брубека эти выступления были их “хлебом с маслом”, как говорят американцы. Биографы отмечают определенную психоригидность Дэйва. Он был чрезвычайно упрям, и чаще всего это шло ему на пользу. И он был человеком принципов. Когда декан университета, где должно было играть комбо, заявил, что он против того, чтобы на сцене присутствовал “черный” джазмен, контрабасист Юджин Райт, Дэйв Брубек отказался выступать вообще. Точно так он отказался от гастролей по Южно-Африканскому Союзу в знак протеста против политики апартеида.
В 1942 году он получил диплом Тихоокеанского колледжа и тут же был призван в армию. В течение первых двух лет он играл в полковом оркестре гарнизона Хаан в Южной Калифорнии, затем прошел ускоренный курс молодого бойца в Техасе и приземлился под Метцем, восточная Франция. Ему не довелось участвовать в Арденнской битве, но он дважды был на передовой – с оркестром.
Дэйва Брубека невозможно отнести к какой-нибудь категории. Да, он принадлежит к Третьему Течению! Да, он один из лидирующих мэтров джаза Западного побережья! Да, он автор произведений современной классической музыки. В конце-то концов, Брубек написал ораторию, четыре кантаты, музыку для мессы и два балета. Он писал музыку не только на религиозные темы, но и на социальные. Он написал кантату “Ворота справедливости” о судьбе афроамериканцев и евреев в Америке и кантату “Падшая истина”, о расправе над протестовавшими (убитыми) студентами университета Кента.
Брубек играл на саммите Рейгана и Горбачева в 88 году. Он написал музыку для папского визита в Сан-Франциско в 87 году. Дэйв играл для восьми президентов США: от Кеннеди до Клинтона. Его дети стали джазменами. Он получил все мыслимые и немыслимые награды в области музыкального искусства и культуры в США и во многих других странах мира.
Брубек как-то сказал: “Я верю в джаз потому, что уникальность человека исходит из ритма, в котором живет его сердце. Повсюду в мире – это один и тот же ритм. Ты с этим рождаешься и это последнее, что ты слышишь…”
Он знал, что говорит и о себе.
Но когда Time Out стал первым джазовым диском, разошедшимся миллионным тиражом, дирекция вдруг полюбила экзотические ритмы пластинки, которые, кстати, Дэйв привез из Стамбула, где квартет играл на гастролях, организованных Государственным департаментом. То был знаменитый “культурный обмен”.
За три года до записи Time Out старый квартет Брубека распался. Ударник Джо Додж, которому надоело мотаться “по дорогам”, как говорят джазмены, то есть жить на вечных гастролях, покинул квартет, и на его место пришел Джо Морелло. А в конце 57 года контрабасиста Нормана Бэйтса заменил единственный афроамериканец квартета Юджин Райт.
Дэйв, Пол Дезмонд, Джо Морелло и Джин Райт понятия не имели о том, что через несколько лет их начнут называть “классическим квартетом Брубека”. Но Time Out был таким гигантским хитом, что впервые в истории джаза Columbia выпустила и джазовую сорокапятку. На одной стороне была Take Five, на другой Blue Rondo à la Turk.
Дэйв действительно был в юности ковбоем. Его отец Хоуард “Пит” Брубек был фермером и многократным чемпионом штата по метанию лассо. Его отец, дед Дэйва, был также скотоводом-фермером и это он отправил Пита в 14 лет на заработки. Мать Дэйва, Бесси, была дочерью хозяина конюшни; ее отец сдавал, как нынче автомобили, лошадей и упряжь, в прокат. Дочь владельца конюшни и жена молодого скотовода-фермера, Бесси могла себе позволить в довоенные годы отправиться учиться в Лондон у знаменитого преподавателя и композитора Тобиаса Огюстаса Матэя. Вторым учителем, учительницей Бесси была Dame Майра Хасс. Бесси взяла в Лондон с собой старшего брата Дэйва – Хэнри. Вернувшись в Калифорнию, Бесси Брубек продолжила учебу в государственном университете Сан-Хосе, затем в университете Айдахо и в Беркли.
Дэйву было 12 лет, когда отец его получил работу у богатых плантаторов Моффэтов (у них было гигантское ранчо возле Айон-сити - 45 тысяч акров!). И вот тут-то вся Америка: Бесси перевезла в новый семейный дом, на ранчо Аройо-Секо, одно простое пианино и два концертных рояля. Все три сына уже были пианистами. Младшему она запрещала бросать лассо, чтобы он не повредил пальцы. Об этом и шел разговор три года назад.
У Дэйва Брубека было в сто раз больше проблем, чем у его братьев. Хоуард стал известным композитором и преподавателем. Дейв же не знал, что выбрать - наследовать отцу и стать хозяином ранчо или же (конфликт отцовской и материнской линий) – продолжить занятия музыкой и нырнуть в карьеру, которая не обещала никаких стабильных заработков. Он, как и братья, играл классику, церковные песнопения и ковбойские песни. Как писал один из его братьев, “отец наш был феноменален; он не требовал, чтобы мы стали, как и он, фермерами, он четко говорил, что мы свободны выбирать, кем стать…” И все же, когда братья выбрали музыку, отец намекнул, что хорошо бы, чтобы он пошел по его стопам.
В обязанности молодого Дэйва на ранчо Аройо-Секо входила дойка коров утром и вечером. Он также должен был заготавливать и носить на кухню дрова. Печь, на которой готовили еду для всех работников фермы, разжигали в четыре утра, и топить ее нужно было до и после ужина. Он также носил воду для всей фермы, вверх по холму, из долины. Позже Дэйв говорил, что дрова и вода превратили его в крепкого парня лучше, чем штанга и гири… Летом он получал за работу по доллару в день и деньги копил. Он также продавал яблоки в Конкорде и развозил газеты по утрам с крошечного вокзала по городу.
Мать запрещала ему слушать радио. Музыку, которую она преподавала, нужно было слушать LIVE, а не в чьем-то исполнении. На накопленные деньги купил свою первую пластинку. Это был Тедди Уилсон. А значит, это был джаз. Мать уже поняла, что Дэйв не читает с листа. Его проблемой было тяжелое косоглазие. Но у него был идеальный слух. Он мог повторить абсолютно все, что играли ученики его матери.
И все же, и все же, когда он поступил в колледж в Стоктоне, он все еще думал о том, что станет фермером, поэтому он и оказался на ветеринарном факультете. Профессор зоологии Тихоокеанского университета Стоктона, доктор Арнольда, однажды поймал Дэйва в коридоре и сказал ему:
- Брубек, ваши мысли витают не здесь, не под нашей крышей. Они там, за университетской лужайкой, в Консерватории. Будьте добры, отправляйтесь-ка туда. Не тратьте зря мое да и ваше собственное время…”
Клан поклонников Дэйва Брубека сформировался еще до выхода триумфального Time Out. Жена пианиста (сбежавший с ветеринарного факультета, Брубек обнаружил Айолу Уитлок именно в Консерватории – профессор Арнольд был дважды прав!), его жена, которую Дэйв звал не Айола, а Оли, разослала по американским университетам более ста писем, предлагая устроить гастроли комбо мужа по университетским кампусам. Идея удалась, и для джазменов Брубека эти выступления были их “хлебом с маслом”, как говорят американцы. Биографы отмечают определенную психоригидность Дэйва. Он был чрезвычайно упрям, и чаще всего это шло ему на пользу. И он был человеком принципов. Когда декан университета, где должно было играть комбо, заявил, что он против того, чтобы на сцене присутствовал “черный” джазмен, контрабасист Юджин Райт, Дэйв Брубек отказался выступать вообще. Точно так он отказался от гастролей по Южно-Африканскому Союзу в знак протеста против политики апартеида.
В 1942 году он получил диплом Тихоокеанского колледжа и тут же был призван в армию. В течение первых двух лет он играл в полковом оркестре гарнизона Хаан в Южной Калифорнии, затем прошел ускоренный курс молодого бойца в Техасе и приземлился под Метцем, восточная Франция. Ему не довелось участвовать в Арденнской битве, но он дважды был на передовой – с оркестром.
Дэйва Брубека невозможно отнести к какой-нибудь категории. Да, он принадлежит к Третьему Течению! Да, он один из лидирующих мэтров джаза Западного побережья! Да, он автор произведений современной классической музыки. В конце-то концов, Брубек написал ораторию, четыре кантаты, музыку для мессы и два балета. Он писал музыку не только на религиозные темы, но и на социальные. Он написал кантату “Ворота справедливости” о судьбе афроамериканцев и евреев в Америке и кантату “Падшая истина”, о расправе над протестовавшими (убитыми) студентами университета Кента.
Брубек играл на саммите Рейгана и Горбачева в 88 году. Он написал музыку для папского визита в Сан-Франциско в 87 году. Дэйв играл для восьми президентов США: от Кеннеди до Клинтона. Его дети стали джазменами. Он получил все мыслимые и немыслимые награды в области музыкального искусства и культуры в США и во многих других странах мира.
Брубек как-то сказал: “Я верю в джаз потому, что уникальность человека исходит из ритма, в котором живет его сердце. Повсюду в мире – это один и тот же ритм. Ты с этим рождаешься и это последнее, что ты слышишь…”
Он знал, что говорит и о себе.
