Наташа Говедарица пыталась ответить на вопрос: какие характерные черты несет в себе официальная политика памяти в Сербии.
- Можно сказать, что в Сербии существуют два глубинных разреза, разрыва, как в государственной политике памяти, так и в личной памяти самих граждан. Первый такой разрыв в перемене политики начался в конце 80-х - в начале 90-х годов. До того в социалистическом образце югославской политики памяти второй мировой войны преобладал строго наднациональный принцип, олицетворенный в концепции «братства и единства» югославских народов, или, как теперь многие говорят, «в мифе о братстве и единстве». С распадом общей страны эта политика памяти была изменена - каждый из народов поставил на центральное место собственную нацию. А непосредственно в Сербии произошло то, что сербский народ получил главную роль и был изображен как жертва исторических обстоятельств - как во время второй мировой войны, так и в послевоенном социалистическом периоде и в конфликтах в бывшей Югославии 90-х годов.
То есть первый разрыв произошел тогда, когда миф о братстве и единстве заменили мифом о вечном конфликте югославских народов: бывшие братские народы становятся врагами, несущими в себе негативные качества из-за которых может пострадать или постоянно страдает сербский народ.
- Запомнилось, как перед началом югославского конфликта телевидение Сербии постоянно показывало извлеченные из глубоких горных оврагов черепа убитых во время второй мировой войны хорватскими фашистами – усташами – сербов. С утверждением: история повторяется! Но это было во времена режима Слободана Милошевича, которые завершились в 2000 году, через год после последней войны в бывшей Югославии, в Косове. А что изменилось после ухода Милошевича?
- После падения режима Милошевича произошел второй крупный разрыв в политике памяти в Сербии. Это нетипично для стран восточной Европы, чтобы, как в Сербии, переход от социализма происходил в два этапа. В остальных странах восточного блока, даже на Балканах, социализм был разрушен в конце 80-х - начале 90-х годов, но в Сербии Милошевич долго воспринимался носителем социалистических и коммунистических идей. Кто-то даже считал его последним социалистическим лидером в Европе, и лишь после его падения в 2000 году началась еще одна расправа с социалистическим и коммунистическим прошлым. В то время новая сербская элита провозгласила себя спасительницей от коммунизма, полностью отделила себя от политики Милошевича в этом вопросе, но практически не пересмотрела национальную, то есть националистическую, программу, которая в 90-х годах толкнула Сербию в конфликт с почти всеми народами бывшей Югославии.
- Сербские историки особо отмечают тот факт, что тогда новые, так называемые «демократические» власти начали замалчивать светлые традиции антифашизма, не желая напоминать, что сербы были чуть ли не главной силой титовских партизан во время второй мировой войны. Правда, память о партизанах была отодвинута на задний план еще во времена Слободана Милошевича.
- Раньше в Сербии 7 июля широко отмечался день восстания против фашизма. Такой праздник был и во всех остальных республиках Югославии, только даты в каждой из них отличались. Это был очень важный государственный праздник, когда проводились разные манифестации у памятников жертвам фашизма, выступали ветераны и политики, проходили торжественные концерты, по телевидению шла специальная программа. Эта практика постепенно была сведена на нет. Во время режима Милошевича этот праздник еще существовал, но в начале 2000 года был отменен. Теперь в Сербии нет праздника, которым бы отмечалась антифашистская борьба или восстание против фашизма, несмотря на то, что согласно мнению очень большого числа сербов, это восстание представляет собой один из самых светлых эпизодов в истории их страны.
- Бывшая Югославия, и особенно Сербия, внесла огромный вклад в борьбу против фашизма во второй мировой войне, сербский народ понес большие человеческие и материальные жертвы. А теперь порой кажется, что главной государственной задачей являются поиски могилы ныне провозглашенного сербским героем вождя движения сербских четников – фашистских коллаборационистов – генерала Дражи Михайловича, убитого коммунистами в 1946 году. Ряд сербских партий демократического толка считают себя идеологическими преемницами именно Равногорское движение четников Михайловича. А с оправданием четников существенно изменилось в стране и отношение ко второй мировой войне – к югославским партизанам, которые были провозглашены родоначальниками политического тоталитаризма в Югославии.
- Произошло так, что постепенно, сначала из центра Белграда, а потом и далее по стране, были удалены все знаки памяти антифашистской борьбы югославского партизанского движения. Одновременно шла и законодательная работа – реабилитация и апологетика движения сербских четников, которые во время Второй мировой войны, согласно официальной истории, просуществовавшей целых 60 лет, были коллаборационистами. Сегодня в Сербии действует закон, который дает членам движения четников такие же права, как партизанским бойцам. Есть законодательный акт, который реабилитирует четников, причем полностью оставляется без внимания те тяжелые преступления, которые они совершали, - главным образом, против граждан не сербов, но во многих случаях и против сербского населения в Сербии – там, где сербов подозревали в сотрудничестве и предоставлении помощи партизанам. Сейчас в Сербии существует тезис о равноправном участии этих двух движений в сопротивлении фашизму – несмотря на то, что никакими историческими фактами это не подтверждено.
- Не потому ли никто от Сербии не принимал участия в праздновании шестидесятой годовщины окончания второй мировой войны в Москве? Сербская делегация не присутствовала на церемонии памяти по случаю годовщины освобождения концлагеря Освенцим, в котором были убиты много граждан Сербии еврейской, цыганской и сербской национальностей.
- Порвав с коммунизмом, пожертвовали и антифашизмом. Я не хочу, чтобы меня поняли так, что Сербия, дескать, полностью отреклась от антифашизма – ведь за этим превращением четников в антифашистов стоит определенное желание сохранить анифашистский имидж. Это просто доказывает мое впечатление и вывод о неуравновешенной, противоречивой и не до конца осмысленной политике памяти в Сербии, когда одновременно ведется заигрывание с различными, порой противоречащими одна другой, концепциями. Часто это делается из политической выгоды, или, например, из-за попытки быть лучшими друзьями то России, то Европейского союза.
- Годами кладбище Освободителей Белграда находилось в крайне запущенном виде. Оно было практически не знаком памяти, а знаком забвения. На этом кладбище похоронены 818 солдат и офицеров Красной Армии, погибших во время освобождения столицы Сербии от фашистов осенью 1944 года. И даже официально провозглашенная дружба с Россией в этом случае долго не влияла на официальную память.
- Интересным в связи с этим является визит Дмитрия Медведева в Белград в 2010 году. Перед этим визитом впервые после долгих лет кладбище Освободителей Белграда было очищено и убрано. Кстати, раньше оно было важным для страны символом памяти. Случилось и то, что перед, во время и после визита Медведева посол России в Белграде энергично настаивал на том, чтобы некоторым улицам были возвращены прежние названия – по именам красноармейцев. Переименование улиц, кстати, - хороший пример политики памяти и ее проявления на практике в Сербии. В самом центре Белграда были улица генерала Жданова, улица маршала Толбухина, много других улиц, названных по именам освободителей столицы, но в конце 90-х годов этим улицам были возвращены названия, существовавшие до второй мировой войны. Но потом, в атмосфере подчеркнутого политического сближения Сербии с Россией, снова появились улицы имени тех же русских генералов, только теперь - на окраинах Белграда. Этого потребовала восстановленная сербско-русская дружба…
- Не странный ли компромисс?
- Я бы сказала, что это трудный и дорогой принцип ведения внешней и внутренней политики, который опосредованно влияет на официальную политику памяти и ее проявления. Это приводит в растерянность как граждан, так и само государство. Ведь известен же психологический феномен амбивалентности, когда тот, кем владеют противоположные мотивы, на самом деле стоит на месте, не в состоянии двигаться ни в одном направлении. Мне кажется, что именно такой грустный случай в политике памяти имеет место в Сербии сегодня.
- Можно сказать, что в Сербии существуют два глубинных разреза, разрыва, как в государственной политике памяти, так и в личной памяти самих граждан. Первый такой разрыв в перемене политики начался в конце 80-х - в начале 90-х годов. До того в социалистическом образце югославской политики памяти второй мировой войны преобладал строго наднациональный принцип, олицетворенный в концепции «братства и единства» югославских народов, или, как теперь многие говорят, «в мифе о братстве и единстве». С распадом общей страны эта политика памяти была изменена - каждый из народов поставил на центральное место собственную нацию. А непосредственно в Сербии произошло то, что сербский народ получил главную роль и был изображен как жертва исторических обстоятельств - как во время второй мировой войны, так и в послевоенном социалистическом периоде и в конфликтах в бывшей Югославии 90-х годов.
То есть первый разрыв произошел тогда, когда миф о братстве и единстве заменили мифом о вечном конфликте югославских народов: бывшие братские народы становятся врагами, несущими в себе негативные качества из-за которых может пострадать или постоянно страдает сербский народ.
- Запомнилось, как перед началом югославского конфликта телевидение Сербии постоянно показывало извлеченные из глубоких горных оврагов черепа убитых во время второй мировой войны хорватскими фашистами – усташами – сербов. С утверждением: история повторяется! Но это было во времена режима Слободана Милошевича, которые завершились в 2000 году, через год после последней войны в бывшей Югославии, в Косове. А что изменилось после ухода Милошевича?
- После падения режима Милошевича произошел второй крупный разрыв в политике памяти в Сербии. Это нетипично для стран восточной Европы, чтобы, как в Сербии, переход от социализма происходил в два этапа. В остальных странах восточного блока, даже на Балканах, социализм был разрушен в конце 80-х - начале 90-х годов, но в Сербии Милошевич долго воспринимался носителем социалистических и коммунистических идей. Кто-то даже считал его последним социалистическим лидером в Европе, и лишь после его падения в 2000 году началась еще одна расправа с социалистическим и коммунистическим прошлым. В то время новая сербская элита провозгласила себя спасительницей от коммунизма, полностью отделила себя от политики Милошевича в этом вопросе, но практически не пересмотрела национальную, то есть националистическую, программу, которая в 90-х годах толкнула Сербию в конфликт с почти всеми народами бывшей Югославии.
- Сербские историки особо отмечают тот факт, что тогда новые, так называемые «демократические» власти начали замалчивать светлые традиции антифашизма, не желая напоминать, что сербы были чуть ли не главной силой титовских партизан во время второй мировой войны. Правда, память о партизанах была отодвинута на задний план еще во времена Слободана Милошевича.
- Раньше в Сербии 7 июля широко отмечался день восстания против фашизма. Такой праздник был и во всех остальных республиках Югославии, только даты в каждой из них отличались. Это был очень важный государственный праздник, когда проводились разные манифестации у памятников жертвам фашизма, выступали ветераны и политики, проходили торжественные концерты, по телевидению шла специальная программа. Эта практика постепенно была сведена на нет. Во время режима Милошевича этот праздник еще существовал, но в начале 2000 года был отменен. Теперь в Сербии нет праздника, которым бы отмечалась антифашистская борьба или восстание против фашизма, несмотря на то, что согласно мнению очень большого числа сербов, это восстание представляет собой один из самых светлых эпизодов в истории их страны.
- Бывшая Югославия, и особенно Сербия, внесла огромный вклад в борьбу против фашизма во второй мировой войне, сербский народ понес большие человеческие и материальные жертвы. А теперь порой кажется, что главной государственной задачей являются поиски могилы ныне провозглашенного сербским героем вождя движения сербских четников – фашистских коллаборационистов – генерала Дражи Михайловича, убитого коммунистами в 1946 году. Ряд сербских партий демократического толка считают себя идеологическими преемницами именно Равногорское движение четников Михайловича. А с оправданием четников существенно изменилось в стране и отношение ко второй мировой войне – к югославским партизанам, которые были провозглашены родоначальниками политического тоталитаризма в Югославии.
- Произошло так, что постепенно, сначала из центра Белграда, а потом и далее по стране, были удалены все знаки памяти антифашистской борьбы югославского партизанского движения. Одновременно шла и законодательная работа – реабилитация и апологетика движения сербских четников, которые во время Второй мировой войны, согласно официальной истории, просуществовавшей целых 60 лет, были коллаборационистами. Сегодня в Сербии действует закон, который дает членам движения четников такие же права, как партизанским бойцам. Есть законодательный акт, который реабилитирует четников, причем полностью оставляется без внимания те тяжелые преступления, которые они совершали, - главным образом, против граждан не сербов, но во многих случаях и против сербского населения в Сербии – там, где сербов подозревали в сотрудничестве и предоставлении помощи партизанам. Сейчас в Сербии существует тезис о равноправном участии этих двух движений в сопротивлении фашизму – несмотря на то, что никакими историческими фактами это не подтверждено.
- Не потому ли никто от Сербии не принимал участия в праздновании шестидесятой годовщины окончания второй мировой войны в Москве? Сербская делегация не присутствовала на церемонии памяти по случаю годовщины освобождения концлагеря Освенцим, в котором были убиты много граждан Сербии еврейской, цыганской и сербской национальностей.
- Порвав с коммунизмом, пожертвовали и антифашизмом. Я не хочу, чтобы меня поняли так, что Сербия, дескать, полностью отреклась от антифашизма – ведь за этим превращением четников в антифашистов стоит определенное желание сохранить анифашистский имидж. Это просто доказывает мое впечатление и вывод о неуравновешенной, противоречивой и не до конца осмысленной политике памяти в Сербии, когда одновременно ведется заигрывание с различными, порой противоречащими одна другой, концепциями. Часто это делается из политической выгоды, или, например, из-за попытки быть лучшими друзьями то России, то Европейского союза.
- Годами кладбище Освободителей Белграда находилось в крайне запущенном виде. Оно было практически не знаком памяти, а знаком забвения. На этом кладбище похоронены 818 солдат и офицеров Красной Армии, погибших во время освобождения столицы Сербии от фашистов осенью 1944 года. И даже официально провозглашенная дружба с Россией в этом случае долго не влияла на официальную память.
- Интересным в связи с этим является визит Дмитрия Медведева в Белград в 2010 году. Перед этим визитом впервые после долгих лет кладбище Освободителей Белграда было очищено и убрано. Кстати, раньше оно было важным для страны символом памяти. Случилось и то, что перед, во время и после визита Медведева посол России в Белграде энергично настаивал на том, чтобы некоторым улицам были возвращены прежние названия – по именам красноармейцев. Переименование улиц, кстати, - хороший пример политики памяти и ее проявления на практике в Сербии. В самом центре Белграда были улица генерала Жданова, улица маршала Толбухина, много других улиц, названных по именам освободителей столицы, но в конце 90-х годов этим улицам были возвращены названия, существовавшие до второй мировой войны. Но потом, в атмосфере подчеркнутого политического сближения Сербии с Россией, снова появились улицы имени тех же русских генералов, только теперь - на окраинах Белграда. Этого потребовала восстановленная сербско-русская дружба…
- Не странный ли компромисс?
- Я бы сказала, что это трудный и дорогой принцип ведения внешней и внутренней политики, который опосредованно влияет на официальную политику памяти и ее проявления. Это приводит в растерянность как граждан, так и само государство. Ведь известен же психологический феномен амбивалентности, когда тот, кем владеют противоположные мотивы, на самом деле стоит на месте, не в состоянии двигаться ни в одном направлении. Мне кажется, что именно такой грустный случай в политике памяти имеет место в Сербии сегодня.