Дама средних лет с халой на голове и с оренбургским платком на плечах. Усталое лицо, выражение может меняться от «вас много, а я одна» до «чего изволите» и обратно за 30 секунд, в зависимости от того, проситель напротив или начальник. За ней на окне три комнатных растения и пластмассовая лейка. Где-то в углу чайник и печенье «Юбилейное». Собирательный образ тетки из ЖЭКа готов.
Я собираюсь занять ее место. Не в ЖЭКе, а в УИКе — тоже аббревиатура еще из советского словаря. Я намерена эту тетку подсидеть. Я хочу сделать так, чтобы, когда вы придете голосовать на выборах Московской городской думы или мэра города в следующем году, бюллетени вам давали в руки люди, которые могли бы оказаться вашими знакомыми. Мы ведь с 4 декабря 2011 года, со дня выборов в Государственную думу, не доверяем не только этим профессионально хамоватым женщинам, но и учителям школ, в которых учились. Не доверяем на самом деле никому, кто в день голосования должен сначала провести его, а потом посчитать голоса, сначала в УИКе, потом в ТИКе — и так до Центральной избирательной комиссии.
Вообще-то доверие — важнейшая составляющая демократии. Мы все договорились, распределили роли и базово верим, что люди, занявшие ответственные должности, соблюдают закон и условия нашего договора. Если кому-то перестаем доверять — меняем на более подходящего. Но в нашем обществе все эти механизмы нарушены, и никакого доверия друг другу нет. И вот акция, которую сейчас проводят все общественные правозащитные организации, так или иначе связанные с выборами в России, мне кажется как раз важнейшим шагом в сторону восстановления этого доверия. Что именно происходит? В следующем году, начиная прямо с января, по всей стране начнут массово формироваться участковые избирательные комиссии на следующие пять лет. То есть это комиссии, которые будут проводить голосования на губернаторских выборах, на выборах в законодательные собрания всех крупных городов и на следующих выборах Государственной думы и президента, даже если последние не окажутся досрочными.
Вообще-то в эти комиссии всегда мог войти абсолютно каждый гражданин РФ — и сейчас может. Дело в том, что в них обязаны быть представители всех партий, которые прошли в местное законодательное собрание. То есть, например, в Петербурге там должны быть даже представители от «Яблока». Оказалось, что, получив направление от любой из партий, можно стать членом участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. Договоренностями с партиями, а также поиском добровольцев, желающих занять место в комиссии, сейчас занимаются «Гражданин Наблюдатель», «Росвыборы», «Голос», недавно образовавшийся «СОНАР» — все, кого мы знаем, как минимум, по выборам декабря и марта. Они сейчас проводят обучение и семинары, так же как это было, когда возникло массовое движение наблюдателей.
Я помню наблюдателей на мартовских выборах — я сама была им в территориальной избирательной комиссии Басманного района Москвы, поэтому за одни сутки успела увидеть, как происходило голосование на нескольких десятках участков. Независимые наблюдатели, помня о чудовищных нарушениях в декабре, шли на войну со злом. Члены избирательных комиссий заранее готовились к отпору врага. Они считали, что их будут обвинять во всех возможных грехах в любом случае. И думали только об одном: как свести к минимуму участие назойливых наблюдателей в процессе. В первой половине дня на всех участках царила атмосфера «перед битвой»: гнетущая тишина, стоящие и сидящие наблюдатели, не отрывающие взгляда от урн и книг учета избирателей. На них глядят волком из-за своих рабочих столов члены комиссии. Наблюдатели строго требовали соблюдать не только дух, но и букву закона. Члены комиссий, давно привыкшие к какой-то системе работы, не всегда заточенной на строгое выполнение всех предписаний, воспринимали каждое замечание как личное оскорбление.
Но вбросов, подделки бюллетеней на президентских выборах в Москве не произошло. Тысячи наблюдателей, помня об опыте 4 декабря, готовились предотвратить массовые нарушения. Но власть обошлась с выборами в Москве по-другому. Да, в Москве были «карусели» в день голосования. Но гораздо более эффективными оказались дополнительные списки, по которым голосовали военные части и общежития, открепительные талоны на предприятиях — для всего этого есть лазейка в законе. В Петербурге и еще нескольких городах просто организовывали новые участки и, даже не открывая их в день голосования, получали протоколы с тысячами нужных голосов. Ну и конечно, важно помнить, что выборы — это не только день голосования. Неравномерно распределенный между кандидатами телевизионный эфир, отмененные в последний момент встречи с избирателями (у всех кандидатов, кроме премьер-министра) — на все это нельзя было повлиять, наблюдая на избирательных участках. Нас, стремящихся к честным выборам, обыграли по-другому. В Басманном ТИКе еще не начался подсчет голосов, а Путин уже плакал на Красной площади, в его победе ни у кого сомнений не было. Но наблюдатели все равно выполняли свой долг. Они следили за тем, как считаются бюллетени на каждом из участков. И подсчет в нашем ТИКе был честным. К концу дня, а точнее, к середине ночи к нам стали приходить сдавать протоколы довольные друг другом люди. Наблюдатели писали благодарности за соблюдение закона, председатели комиссий брали у них телефоны, чтобы поработать вместе еще.
Потому что вдруг оказалось, что делать что-то честно гораздо приятнее всем. В том числе и членам комиссий, которые без давления сверху, без разнарядки, совсем не стремились устраивать подтасовки. Мошенничество на этот раз совершалось другими руками. И от самих выборов осталось ощущение обмана. Но при этом было сделано удивительное открытие: за сутки, проведенные вместе, можно научиться доверять друг другу, если у тебя нет фиги в кармане.
Но тогда «мы» были наблюдателями, а «они» — комиссиями. Теперь правозащитники предлагают изменить расклад и не ловить нарушителей закона, а взять на себя прямую ответственность за его соблюдение в день голосования. Теперь «нам» предлагают стать «ими». И защищать закон, находясь в более выгодном положении. Члена избирательной комиссии очень нелегко удалить с участка, он подписывает протокол голосования, член комиссии имеет все права и несет всю ответственность согласно «Закону о выборах» — все те права и обязанности, что мы учили наизусть, готовясь быть наблюдателями.
Сейчас в России введен единый день выборов — воскресенье в середине сентября. По сути, все, чем надо пожертвовать, — это одними выходными в год. Ну еще несколько встреч и дежурств накануне выборов — это правда немного. 14 октября 2012 года уже был единый день голосования (на сентябрь его перенесли позже), было множество важных выборов по всей стране — губернаторских, муниципальных. «Единая Россия» победила практически везде, потому что была катастрофически низкая явка. Местные администрации делали все, чтобы выборы прошли незаметно. Это сейчас один из главных способов обмана. Людям стараются всеми способами дать понять, что от их голосования ничего не зависит, и именно этому необходимо противостоять.
За работу в комиссии в период выборов платят деньги, а также на это время у каждого члена комиссии появляется частичная неприкосновенность: на него сложнее, чем на обычного человека, завести уголовное дело или подать заявление в прокуратуру. Мы все забыли, что работа в УИК — общественная. Те самые учительницы и тетки из ЖЭКа выполняют ее, думая не об уголовной ответственности за нарушения закона — абстрактной, никто никогда не оказывался под судом, — а только о том, как бы начальник не оказался недоволен, как бы не уволили. А других претендентов поработать в комиссии до недавнего момента просто не было.
Да и сейчас претендентов гораздо меньше, чем надо. В Москве 3600 избирательных участков и максимум 2500 претендентов на места в УИК, если судить по постам в тематических группах в социальных сетях, а также по записям тех, кто непосредственно обращается в правозащитные организации. То есть не хватает даже, чтобы распределить активистов по одному в комиссию. При этом надо понимать, что в Москве ситуация гораздо лучше, чем в регионах. Там все зависит исключительно от активности местных отделений «Голоса», «Наблюдателя» и других, а никакой самоорганизации нет совсем — и нехватка добровольцев катастрофическая. А всего в стране около 100 000 избирательных участков. Так что пока не похоже, что в следующем сентябре вы все придете на участки, где неожиданно по другую сторону стола встретите знакомых. Время еще, конечно, есть. В Москве «призыв» активистов продолжается до середины января, в других регионах УИКи будут формироваться до весны.
К концу 2012 года граница между государством и активной частью населения проведена четко и однозначно: бесчеловечными законами, беззаконными судами, неправомерными задержаниями и запретами. А еще конец этого года запомнится абсолютным ощущением беспомощности и бессильной злости. Однако все началось с того, что мы закричали громко: «У нас украли выборы». И я нашла себе единственный способ борьбы с этой тотальной беспомощностью — попробую вернуть себе выборы. Ну ведь только представьте: вы приходите на участок голосовать и прямо точно — просто по лицам, про ответам на вопросы — понимаете, что никто не украдет ваш голос. Потому что тут свои, тут собираются соблюдать закон. Доверие — как же это важно.
Я собираюсь занять ее место. Не в ЖЭКе, а в УИКе — тоже аббревиатура еще из советского словаря. Я намерена эту тетку подсидеть. Я хочу сделать так, чтобы, когда вы придете голосовать на выборах Московской городской думы или мэра города в следующем году, бюллетени вам давали в руки люди, которые могли бы оказаться вашими знакомыми. Мы ведь с 4 декабря 2011 года, со дня выборов в Государственную думу, не доверяем не только этим профессионально хамоватым женщинам, но и учителям школ, в которых учились. Не доверяем на самом деле никому, кто в день голосования должен сначала провести его, а потом посчитать голоса, сначала в УИКе, потом в ТИКе — и так до Центральной избирательной комиссии.
Вообще-то доверие — важнейшая составляющая демократии. Мы все договорились, распределили роли и базово верим, что люди, занявшие ответственные должности, соблюдают закон и условия нашего договора. Если кому-то перестаем доверять — меняем на более подходящего. Но в нашем обществе все эти механизмы нарушены, и никакого доверия друг другу нет. И вот акция, которую сейчас проводят все общественные правозащитные организации, так или иначе связанные с выборами в России, мне кажется как раз важнейшим шагом в сторону восстановления этого доверия. Что именно происходит? В следующем году, начиная прямо с января, по всей стране начнут массово формироваться участковые избирательные комиссии на следующие пять лет. То есть это комиссии, которые будут проводить голосования на губернаторских выборах, на выборах в законодательные собрания всех крупных городов и на следующих выборах Государственной думы и президента, даже если последние не окажутся досрочными.
Вообще-то в эти комиссии всегда мог войти абсолютно каждый гражданин РФ — и сейчас может. Дело в том, что в них обязаны быть представители всех партий, которые прошли в местное законодательное собрание. То есть, например, в Петербурге там должны быть даже представители от «Яблока». Оказалось, что, получив направление от любой из партий, можно стать членом участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. Договоренностями с партиями, а также поиском добровольцев, желающих занять место в комиссии, сейчас занимаются «Гражданин Наблюдатель», «Росвыборы», «Голос», недавно образовавшийся «СОНАР» — все, кого мы знаем, как минимум, по выборам декабря и марта. Они сейчас проводят обучение и семинары, так же как это было, когда возникло массовое движение наблюдателей.
Я помню наблюдателей на мартовских выборах — я сама была им в территориальной избирательной комиссии Басманного района Москвы, поэтому за одни сутки успела увидеть, как происходило голосование на нескольких десятках участков. Независимые наблюдатели, помня о чудовищных нарушениях в декабре, шли на войну со злом. Члены избирательных комиссий заранее готовились к отпору врага. Они считали, что их будут обвинять во всех возможных грехах в любом случае. И думали только об одном: как свести к минимуму участие назойливых наблюдателей в процессе. В первой половине дня на всех участках царила атмосфера «перед битвой»: гнетущая тишина, стоящие и сидящие наблюдатели, не отрывающие взгляда от урн и книг учета избирателей. На них глядят волком из-за своих рабочих столов члены комиссии. Наблюдатели строго требовали соблюдать не только дух, но и букву закона. Члены комиссий, давно привыкшие к какой-то системе работы, не всегда заточенной на строгое выполнение всех предписаний, воспринимали каждое замечание как личное оскорбление.
Но вбросов, подделки бюллетеней на президентских выборах в Москве не произошло. Тысячи наблюдателей, помня об опыте 4 декабря, готовились предотвратить массовые нарушения. Но власть обошлась с выборами в Москве по-другому. Да, в Москве были «карусели» в день голосования. Но гораздо более эффективными оказались дополнительные списки, по которым голосовали военные части и общежития, открепительные талоны на предприятиях — для всего этого есть лазейка в законе. В Петербурге и еще нескольких городах просто организовывали новые участки и, даже не открывая их в день голосования, получали протоколы с тысячами нужных голосов. Ну и конечно, важно помнить, что выборы — это не только день голосования. Неравномерно распределенный между кандидатами телевизионный эфир, отмененные в последний момент встречи с избирателями (у всех кандидатов, кроме премьер-министра) — на все это нельзя было повлиять, наблюдая на избирательных участках. Нас, стремящихся к честным выборам, обыграли по-другому. В Басманном ТИКе еще не начался подсчет голосов, а Путин уже плакал на Красной площади, в его победе ни у кого сомнений не было. Но наблюдатели все равно выполняли свой долг. Они следили за тем, как считаются бюллетени на каждом из участков. И подсчет в нашем ТИКе был честным. К концу дня, а точнее, к середине ночи к нам стали приходить сдавать протоколы довольные друг другом люди. Наблюдатели писали благодарности за соблюдение закона, председатели комиссий брали у них телефоны, чтобы поработать вместе еще.
Потому что вдруг оказалось, что делать что-то честно гораздо приятнее всем. В том числе и членам комиссий, которые без давления сверху, без разнарядки, совсем не стремились устраивать подтасовки. Мошенничество на этот раз совершалось другими руками. И от самих выборов осталось ощущение обмана. Но при этом было сделано удивительное открытие: за сутки, проведенные вместе, можно научиться доверять друг другу, если у тебя нет фиги в кармане.
Но тогда «мы» были наблюдателями, а «они» — комиссиями. Теперь правозащитники предлагают изменить расклад и не ловить нарушителей закона, а взять на себя прямую ответственность за его соблюдение в день голосования. Теперь «нам» предлагают стать «ими». И защищать закон, находясь в более выгодном положении. Члена избирательной комиссии очень нелегко удалить с участка, он подписывает протокол голосования, член комиссии имеет все права и несет всю ответственность согласно «Закону о выборах» — все те права и обязанности, что мы учили наизусть, готовясь быть наблюдателями.
Сейчас в России введен единый день выборов — воскресенье в середине сентября. По сути, все, чем надо пожертвовать, — это одними выходными в год. Ну еще несколько встреч и дежурств накануне выборов — это правда немного. 14 октября 2012 года уже был единый день голосования (на сентябрь его перенесли позже), было множество важных выборов по всей стране — губернаторских, муниципальных. «Единая Россия» победила практически везде, потому что была катастрофически низкая явка. Местные администрации делали все, чтобы выборы прошли незаметно. Это сейчас один из главных способов обмана. Людям стараются всеми способами дать понять, что от их голосования ничего не зависит, и именно этому необходимо противостоять.
За работу в комиссии в период выборов платят деньги, а также на это время у каждого члена комиссии появляется частичная неприкосновенность: на него сложнее, чем на обычного человека, завести уголовное дело или подать заявление в прокуратуру. Мы все забыли, что работа в УИК — общественная. Те самые учительницы и тетки из ЖЭКа выполняют ее, думая не об уголовной ответственности за нарушения закона — абстрактной, никто никогда не оказывался под судом, — а только о том, как бы начальник не оказался недоволен, как бы не уволили. А других претендентов поработать в комиссии до недавнего момента просто не было.
Да и сейчас претендентов гораздо меньше, чем надо. В Москве 3600 избирательных участков и максимум 2500 претендентов на места в УИК, если судить по постам в тематических группах в социальных сетях, а также по записям тех, кто непосредственно обращается в правозащитные организации. То есть не хватает даже, чтобы распределить активистов по одному в комиссию. При этом надо понимать, что в Москве ситуация гораздо лучше, чем в регионах. Там все зависит исключительно от активности местных отделений «Голоса», «Наблюдателя» и других, а никакой самоорганизации нет совсем — и нехватка добровольцев катастрофическая. А всего в стране около 100 000 избирательных участков. Так что пока не похоже, что в следующем сентябре вы все придете на участки, где неожиданно по другую сторону стола встретите знакомых. Время еще, конечно, есть. В Москве «призыв» активистов продолжается до середины января, в других регионах УИКи будут формироваться до весны.
К концу 2012 года граница между государством и активной частью населения проведена четко и однозначно: бесчеловечными законами, беззаконными судами, неправомерными задержаниями и запретами. А еще конец этого года запомнится абсолютным ощущением беспомощности и бессильной злости. Однако все началось с того, что мы закричали громко: «У нас украли выборы». И я нашла себе единственный способ борьбы с этой тотальной беспомощностью — попробую вернуть себе выборы. Ну ведь только представьте: вы приходите на участок голосовать и прямо точно — просто по лицам, про ответам на вопросы — понимаете, что никто не украдет ваш голос. Потому что тут свои, тут собираются соблюдать закон. Доверие — как же это важно.
