Одно из моих увлечений – вспыхнувший лет 15 назад и до сих пор тлеющий интерес к картам Таро. Я испробовал несколько колод – марсельскую, которую восстановил Алехандро Ходоровский, декоративные карты Сальвадора Дали, даже Кошачье Таро, но обычно пользуюсь знаменитой колодой Тота, нарисованной леди Фридой Харрис в 1938–1943 гг. Изучал я ее при помощи руководства Герда Циглера, но можно обойтись и без этой пылкой брошюры. Главное – понимать принцип действия Таро: карты должны вступить в резонанс с подсознанием и вытягивать из него тайны. С колодой следует обращаться бережно, ее рекомендуют хранить под подушкой в бархатном мешочке, точно ювелирное изделие, чтобы она привыкла к владельцу и отвечала на его вопросы. Если контакт установлен, начинаешь видеть в рисунке желаемое и действительное, а потом и улавливать предзнаменования.
Но почему бы не действовать так другим образам – например, живописи, лишенной магических замыслов? Я решил испробовать метод Таро на обычных настенных календарях и добился успеха. Выбор очередного календаря – важный ритуал для меня, я провожу его в день зимнего солнцестояния и трачу немало времени, разглядывая многочисленные образцы. Иногда календарь вступает в конфликт с бессознательным и не способен ничего выявить и подсказать, но зачастую желанный резонанс возникает. Конечно, не такой, как от Таро, но бывают занятные совпадения.
2012 год прошел для меня под знаком Эдварда Хоппера. Это не близкий мне художник, но, повинуясь инстинкту, я выбрал именно его календарь, и каждый месяц он давал мне мудрые советы или просто откликался на обстоятельства. Прошлый январь, например, я катастрофически не мог одолеть простуду, а на календаре этот месяц сопровождала общеизвестная картина «Аптека» (1927). Таких совпадений было немало, а в самом конце года я попал в парижский Гран-Пале на популярную ретроспективу Хоппера. Говорят, ее посещают 6 тысяч человек в день, но я благоразумно пришел за час до закрытия и в очереди не стоял.
В одном из залов пришлось задержаться надолго: тут было слайд-шоу с обложками американских журналов (в основном туристических), которые Хоппер ради заработка оформлял после второго возвращения из Франции. Интересно, как из небытия возникает фрагмент утраченной жизни. Миллионы обложек уничтожены, как и сами журналы со всеми их статьями и страстями, а вот эти три десятка становятся музейной ценностью, хотя они немногим лучше прочих. Такая же история с Джеком Потрошителем, доктором Криппеном и сестрами Папен: тысячи злодеев позабыты, а их имена сохранились в веках.
Второй неожиданный зал озаглавлен «Антракт». Перед поздними шедеврами Хоппера куратор выставки в Гран-Пале вставил хулиганский клин: инсталляцию Филиппа-Лорки ДиКорсия, знаменитого портретами мужчин-проституток в Лос-Анджелесе. Формально этот антракт объясняется тем, что фотограф использует свет в духе Хоппера, однако самого ДиКорсия, как следует из этого интервью, кураторское решение удивило:
Эдвард Хоппер, если верить запискам его жены Джозефин, вел вполне несчастную, но строго гетеросексуальную жизнь. Соседство его картин с портретами восьмидесяти лос-анджелесских хастлеров пуританина-Хоппера наверняка возмутило бы. Но мертвые художники с кураторами не спорят, а зрители ко всему привыкли.
Пока я разглядывал проституток, Гран-пале решили закрыть на ночь. Появились тихие музейные люди и принялись выставлять посетителей. Все безропотно повиновались, только один любитель искусства, бритоголовый першерон, завопил басом: «Фашисты! Не имеете права! Merde! Merde!» и орал так довольно долго. Музейная тишина была нарушена самым возмутительным образом, на картины Хоппера уже никто не смотрел, все пялились на крикуна, так что на моих глазах спонтанно родилось неповторимое произведение современного искусства.
На 2013 год я выбрал календарь Каспара Давида Фридриха. В детстве я ходил в Эрмитаж в кружок изучения западноевропейского искусства, и его пейзаж «Исполиновы горы» меня неизменно завораживал. Заграничный календарь ко мне еще не добрался, так что не уверен, есть ли там великая картина «Гибель «Надежды» во льдах», в которой, возможно, скрыт главный шифр наступившего года.
Но почему бы не действовать так другим образам – например, живописи, лишенной магических замыслов? Я решил испробовать метод Таро на обычных настенных календарях и добился успеха. Выбор очередного календаря – важный ритуал для меня, я провожу его в день зимнего солнцестояния и трачу немало времени, разглядывая многочисленные образцы. Иногда календарь вступает в конфликт с бессознательным и не способен ничего выявить и подсказать, но зачастую желанный резонанс возникает. Конечно, не такой, как от Таро, но бывают занятные совпадения.
2012 год прошел для меня под знаком Эдварда Хоппера. Это не близкий мне художник, но, повинуясь инстинкту, я выбрал именно его календарь, и каждый месяц он давал мне мудрые советы или просто откликался на обстоятельства. Прошлый январь, например, я катастрофически не мог одолеть простуду, а на календаре этот месяц сопровождала общеизвестная картина «Аптека» (1927). Таких совпадений было немало, а в самом конце года я попал в парижский Гран-Пале на популярную ретроспективу Хоппера. Говорят, ее посещают 6 тысяч человек в день, но я благоразумно пришел за час до закрытия и в очереди не стоял.
В одном из залов пришлось задержаться надолго: тут было слайд-шоу с обложками американских журналов (в основном туристических), которые Хоппер ради заработка оформлял после второго возвращения из Франции. Интересно, как из небытия возникает фрагмент утраченной жизни. Миллионы обложек уничтожены, как и сами журналы со всеми их статьями и страстями, а вот эти три десятка становятся музейной ценностью, хотя они немногим лучше прочих. Такая же история с Джеком Потрошителем, доктором Криппеном и сестрами Папен: тысячи злодеев позабыты, а их имена сохранились в веках.
Второй неожиданный зал озаглавлен «Антракт». Перед поздними шедеврами Хоппера куратор выставки в Гран-Пале вставил хулиганский клин: инсталляцию Филиппа-Лорки ДиКорсия, знаменитого портретами мужчин-проституток в Лос-Анджелесе. Формально этот антракт объясняется тем, что фотограф использует свет в духе Хоппера, однако самого ДиКорсия, как следует из этого интервью, кураторское решение удивило:
Эдвард Хоппер, если верить запискам его жены Джозефин, вел вполне несчастную, но строго гетеросексуальную жизнь. Соседство его картин с портретами восьмидесяти лос-анджелесских хастлеров пуританина-Хоппера наверняка возмутило бы. Но мертвые художники с кураторами не спорят, а зрители ко всему привыкли.
Пока я разглядывал проституток, Гран-пале решили закрыть на ночь. Появились тихие музейные люди и принялись выставлять посетителей. Все безропотно повиновались, только один любитель искусства, бритоголовый першерон, завопил басом: «Фашисты! Не имеете права! Merde! Merde!» и орал так довольно долго. Музейная тишина была нарушена самым возмутительным образом, на картины Хоппера уже никто не смотрел, все пялились на крикуна, так что на моих глазах спонтанно родилось неповторимое произведение современного искусства.
На 2013 год я выбрал календарь Каспара Давида Фридриха. В детстве я ходил в Эрмитаж в кружок изучения западноевропейского искусства, и его пейзаж «Исполиновы горы» меня неизменно завораживал. Заграничный календарь ко мне еще не добрался, так что не уверен, есть ли там великая картина «Гибель «Надежды» во льдах», в которой, возможно, скрыт главный шифр наступившего года.
