В "Энциклопедическом словаре" Брокгауза и Эфрона 1897 года издания статьи о запахе нет. Вместо нее – отсылка: см. "Обоняние". В статье же об обонянии я нашел полезный совет: "Чтобы хорошо слышать запах, надо вдохнуть через нос пахучий воздух или, что еще лучше, прибегнуть к приему обнюхивания, состоящему в повторных коротких и быстрых вдыханиях". Ароматические возможности радио, к сожалению или к счастью, крайне ограниченны. В одной из своих передач я как-то передал музыку Дебюсси "Звуки и ароматы в вечернем воздухе реют". Звуки, может быть, и реяли, но ароматов слышно не было. Хотя само слово "эфир" попахивает спиртом, апеллировать к носу слушателя в эфире трудно. Поэты часто повторяют, что у слов есть запах. Это действительно так: слова могут пахнуть. Внюхайтесь: жасмин, корица, гниение, укроп, апельсинная корка (но не апельсин!), моченое яблоко, винная пробка (но не вино! Вино – это цвет, причем, красный). Поэты пользуются этими обонятельными аурами слов. Вновь пахнет яблоком мороз
В этой строке Мандельштама слова "хруст" нет, но именно оно скрещивает "яблоко" и "мороз" и получается запах. Все же и по радио порой удается передать запах. Например, запах похмелья можно донести хриплым перегарным голосом актера Папанова. В передаче о сигарах я попытался передать сигарный аромат густыми клубами джаза. В разговоре о национальных и прочих особенностях запаха я предложил принять участие этнографу В. Бейлису, французскому эссеисту Луи Мартинесу, валлийскому помещику Фрэнку Уильямсу, украинскому поэту Игорю Рымаруку (1958–2008), художнику О. Васильеву, музыканту В. Брайнину-Пассеку. Если вы нажмете на слово СЛУШАТЬ, то вы услышите их. Все же одного участника разговора, эстонского правозащитника, в прошлом советского политзаключенного Хейки Ахонена, я процитирую:
По данным Детской энциклопедии человек способен отличать от десяти до десяти тысяч разных запахов. Животные, особенно собаки, отличают намного больше, но и десять тысяч – это много, очень много информации. Заключенные в местах заключения, где доступ информации ограничен, развивают как бы антенную информацию – нюх. В тюрьме вас встретит всегда специфический общий запах: смесь всех базовых запахов. От последних легко отличить запахи большой и маленькой камеры, бани, карцера, отстойника и баланды. Последняя провожает вас по всем коридорам, где ее раздавали. Она текла из бачков на пол и оказалась смытой мойщиками в щели в полу. Сила запахов зависит от конструкции полов. В таллиннской тюрьме воняет гуще, чем в Крестах. А в пермской вообще баландой не пахнет: там запах почти стерильный, как в морге.
После этапа вас потрясает запах чего угодно, поскольку на этапе общий фон вони преобладающий. Этот фон – смесь ароматов рыбы, мочи и насилия. Впервые я понял значение запахов как информации во время первой посадки в тюрьму, когда меня сразу сунули в так называемый "шкаф". Это каменный мешок без света. Я сидел там несколько часов и вдруг услышал шаги и лязг металла. Через некоторое время почувствовал некий новый запах. Опустился на колени у двери и внюхался основательно. Пахло как будто подсолнухом и овощными очистками. Только позже узнал, что на ужин был винегрет.
Вновь пахнет яблоком мороз
Говоря о запахах, нужно, конечно, отметить яркие моменты. Запах рыбы во время голодовки, запах сала в посылке фраера. Если менты рядом с карцером картошку и лук жарят, каждую лишнюю каплю подсолнечного масла чувствуешь. Или запах духов жены начальника по режиму, она же тюремный стоматолог, проходящей по коридору. А мыло туалетное: ведь не на умывание его тратить! Лучше уж другу дать понюхать. Но самое ценное – это запах чифиря. Что касается развития нюха, то он, пожалуй, более развит у элиты. Ей куда важней не прикоснуться к поганым, опущенным, вонючим, у которых и нюх, и любое другое чутье притуплены.
Что можно бесспорно отличить на нюх – это обстановку, ее запах. Ведь не зря говорят, что пахнет тем-то или тем-то, подразумевая ситуацию, положение дел.
