Прошлым летом в Ньюкасле преподаватель местного университета Стивен Грэхэм, специалист по архитектуре, городскому пространству и ландшафтному дизайну, возвращаясь поздно вечером домой, совершил необдуманный поступок: нацарапал отверткой на роскошных машинах своих соседей лаконичные отзывы – судя по всему, на эти самые машины. На одной он написал «полная глупость», на другой – «совершенно неправильная», на третьей – «невыдержанно». И пошел домой спать.
Его, конечно, поймали, арестовали, ущерб оценили в 18 тысяч фунтов, судить будут в конце февраля. Добрые читатели Daily Mail предлагают преподавателя (а) повесить, (б) пустить ему кровь (I want blood, пишет один из комментаторов), (в) посадить в тюрьму и (г) уволить из университета. По данным Daily Mail, линия защиты будет состоять в том, что 47-летний Грэхэм сам не помнит, как царапал машины, и что его бессознательное состояние объясняется смесью алкоголя, антибиотиков и других препаратов, которые он в тот момент принимал. О мотивах в такой ситуации даже и не спросишь.
Хотя, в общем, они знакомы каждому из подросткового опыта. Желание написать нечто на стене (или на машине) возникает из странной взрывной смеси бунтарства и отчаяния, невозможности сделать жесткое публичное заявление и невозможности его не сделать. Не удивлюсь, если окажется, что ньюкаслским архитектором владел тот же набор эмоций. В конце концов, современные университетские профессора мало чем отличаются от подростков: публичного веса у большинства из них никакого, социальный статус из-за реформы образования снижается, зато сильных суждений хоть отбавляй. А тут соседские машины – безвкусные, огромные, дорогие. Трудно сдержаться. Особенно если ты специалист по городской среде.
У Стивена Грэхэма были великие предшественники – SHY 147, DAZE, MIN, DURO и другие. Только они не царапали машины, а разрисовывали вагоны нью-йоркского метро. Именно там родилась культура граффити, позже распространившаяся по всему миру. В Европе граффити довольно быстро получило статус искусства, несмотря на проблематику «вандализма» и порчи частной или муниципальной собственности. Потому что вандала надо еще поймать за руку, Бэнкси все равно герой и гений, а художественное присвоение городского пространства можно интерпретировать как здоровый шаг в сторону настоящей демократии, где город – для горожан, а страна – для граждан.
Тем не менее в самом Нью-Йорке у граффити судьба сложилась примерно как у Стивена Грэхэма. Городские власти объявили войну граффитистам. В 1982 году группа художников встретилась с представителем метрополитена Ричардом Равичем, с тем чтобы попытаться договориться о сотрудничестве. Молодые люди были готовы отказаться от расписывания вагонов изнутри и ограничить свою деятельность поездами одной ветки. Они просили дать им шесть месяцев на оформление этой ветки, а затем провести голосование среди горожан, которое бы и решило их дальнейшую судьбу. Равич выслушал, оценил красноречие художников и выразил готовность снабдить их метлами и губками, чтобы они могли заняться общественно-полезной работой. Потому что уборщик общественно важнее художника – мысль была такая.
Чем это кончилось, всем известно. Место граффити внутри вагонов метро заняла реклама. Прежде чем покрыть стенки вагонов надписями и таким образом присвоить общественное пространство, теперь приходится платить рекламному агентству. Эксклюзивное право на публичное пространство, таким образом, получили крупные корпорации.
Недавно Адам Мансбах, автор романа Rage is Back, посвященного хип-хоп-культуре и граффитистам начала восьмидесятых, решил воспользоваться рекламным бюджетом издательства и разместить объявление о книге ровно там, где орудуют, вооружившись баллончиками, его герои. Плакат, разумеется, был выполнен как граффити, и художник, его рисовавший, разумеется, начинал свою художественную карьеру именно в нью-йоркской подземке.
Агентство CBS Outdoor, продающее рекламу в метро, Мансбаху отказало. В письме говорится, что руководство метрополитена не желает видеть на стенах своих вагонов ничего даже отдаленно напоминающего граффити. Даже за 50 тысяч долларов в месяц. Ни за какие деньги.
Что, согласитесь, провоцирует. Что-то мне подсказывает, что Стивен Грэхэм тоже не был пьян.
весь блог
Его, конечно, поймали, арестовали, ущерб оценили в 18 тысяч фунтов, судить будут в конце февраля. Добрые читатели Daily Mail предлагают преподавателя (а) повесить, (б) пустить ему кровь (I want blood, пишет один из комментаторов), (в) посадить в тюрьму и (г) уволить из университета. По данным Daily Mail, линия защиты будет состоять в том, что 47-летний Грэхэм сам не помнит, как царапал машины, и что его бессознательное состояние объясняется смесью алкоголя, антибиотиков и других препаратов, которые он в тот момент принимал. О мотивах в такой ситуации даже и не спросишь.
Хотя, в общем, они знакомы каждому из подросткового опыта. Желание написать нечто на стене (или на машине) возникает из странной взрывной смеси бунтарства и отчаяния, невозможности сделать жесткое публичное заявление и невозможности его не сделать. Не удивлюсь, если окажется, что ньюкаслским архитектором владел тот же набор эмоций. В конце концов, современные университетские профессора мало чем отличаются от подростков: публичного веса у большинства из них никакого, социальный статус из-за реформы образования снижается, зато сильных суждений хоть отбавляй. А тут соседские машины – безвкусные, огромные, дорогие. Трудно сдержаться. Особенно если ты специалист по городской среде.
У Стивена Грэхэма были великие предшественники – SHY 147, DAZE, MIN, DURO и другие. Только они не царапали машины, а разрисовывали вагоны нью-йоркского метро. Именно там родилась культура граффити, позже распространившаяся по всему миру. В Европе граффити довольно быстро получило статус искусства, несмотря на проблематику «вандализма» и порчи частной или муниципальной собственности. Потому что вандала надо еще поймать за руку, Бэнкси все равно герой и гений, а художественное присвоение городского пространства можно интерпретировать как здоровый шаг в сторону настоящей демократии, где город – для горожан, а страна – для граждан.
Тем не менее в самом Нью-Йорке у граффити судьба сложилась примерно как у Стивена Грэхэма. Городские власти объявили войну граффитистам. В 1982 году группа художников встретилась с представителем метрополитена Ричардом Равичем, с тем чтобы попытаться договориться о сотрудничестве. Молодые люди были готовы отказаться от расписывания вагонов изнутри и ограничить свою деятельность поездами одной ветки. Они просили дать им шесть месяцев на оформление этой ветки, а затем провести голосование среди горожан, которое бы и решило их дальнейшую судьбу. Равич выслушал, оценил красноречие художников и выразил готовность снабдить их метлами и губками, чтобы они могли заняться общественно-полезной работой. Потому что уборщик общественно важнее художника – мысль была такая.
Чем это кончилось, всем известно. Место граффити внутри вагонов метро заняла реклама. Прежде чем покрыть стенки вагонов надписями и таким образом присвоить общественное пространство, теперь приходится платить рекламному агентству. Эксклюзивное право на публичное пространство, таким образом, получили крупные корпорации.
Недавно Адам Мансбах, автор романа Rage is Back, посвященного хип-хоп-культуре и граффитистам начала восьмидесятых, решил воспользоваться рекламным бюджетом издательства и разместить объявление о книге ровно там, где орудуют, вооружившись баллончиками, его герои. Плакат, разумеется, был выполнен как граффити, и художник, его рисовавший, разумеется, начинал свою художественную карьеру именно в нью-йоркской подземке.
Агентство CBS Outdoor, продающее рекламу в метро, Мансбаху отказало. В письме говорится, что руководство метрополитена не желает видеть на стенах своих вагонов ничего даже отдаленно напоминающего граффити. Даже за 50 тысяч долларов в месяц. Ни за какие деньги.
Что, согласитесь, провоцирует. Что-то мне подсказывает, что Стивен Грэхэм тоже не был пьян.
весь блог
