В документальном телефильме Вернера Херцога «Смертники» (On Death Row, 2012) меня больше всего впечатлил разговор режиссера с помощницей окружного прокурора Конни Спенс, которая вела дело одной из героинь фильма, приговоренной к смерти Линды Карти. Спенс убедительно излагает версию обвинения, Херцог говорит, что у самой Карти другая версия, на что Конни Спенс отвечает: «Да, эта женщина умеет манипулировать собеседниками, чтобы продемонстрировать свою человечность». И режиссер – тихо, очень отстраненно – замечает: «Но ведь она человек».
На этом серия заканчивается, и я потом целых полгода думала, что ничего более философского по поводу смертной казни сказать нельзя. Единственным возможным ее основанием является демонизация преступника. Приговоренный к смерти – уже не человек, и это дает нам право его убить.
Сегодня мне пришлось поменять мнение. Пенитенциарная система штата Теннесси превзошла в философичности Вернера Херцога. Вот пост преподавательницы философии университета Вандербилт Линды Гюнтер, в котором она рассказывает, как ведет философский семинар со смертниками, ожидающими казни в тюрьме города Нэшвилл. Любой склонный к черному юмору человек сразу же спросит, не сократические ли диалоги Платона они читают. Жизнь жестче, чем можно предположить. Да, они читают Платона.
Сначала «Апологию Сократа», то есть, как мы сказали бы теперь, стенограмму судебного заседания, в ходе которого его приговорили к смерти. Сократ блестяще, хотя и неэффективно защищается. Выворачивает наизнанку оба предъявленные ему обвинения (в непочитании богов и развращении юношества) и приходит к заключению, что смертную казнь следует заменить ежедневным обедом за общественный счет. Приговоренные, по словам Гюнтер, были в восторге, и один заявил, что даст почитать этот текст своему адвокату.
Следующий шаг – «Критон». В этом диалоге в камеру к приговоренному Сократу приходит ученик и предлагает ему план бегства с последующей эмиграцией. Сократ отказывается, аргументируя свое решение тем, что гражданин должен хранить верность законам отечества. Как философ он может не соглашаться с решением суда, поскольку не считает его истинным, но как гражданин обязан ему следовать, иначе Афинам придет конец. Этот аргумент за родину смертников не убедил. Отчасти потому, что они современные люди и считают смерть сугубо личным событием, отчуждать которое в пользу государства нельзя. А отчасти потому, что античное понятие родины как родного города им чуждо: трудно представить, что мировая держава, гражданами которой они являются, поколеблется из-за того, что из тюрьмы сбежит один смертник. Глубоко демократический урок Сократа о гражданской ответственности (повинуйтесь законам, которые сами же и приняли) к представительской демократии приложим разве что метафорически.
И кульминация – «Федон». Последние часы Сократ проводит с учениками, убеждая их в том, что смерти страшиться не надо, потому что погибнет только тело, а душа бессмертна. В пользу бессмертия души он приводит четыре аргумента, воспроизведения которых уже две с лишним тысячи лет требуют на экзаменах от студентов-философов во всех западных странах. В отсеке для смертников, надо полагать, эти аргументы запоминаются гораздо лучше, чем в университетской аудитории. Диалог завершается тем, что Сократу приносят яд и он его принимает.
Удивительнее всего вот что. На эту серию из трех платоновских диалогов часто ссылаются, чтобы показать важнейшую черту философии – то, что она, в отличие от софистики или пустой болтовни, является ответственной речью об истине. Сократ знал то, что он знал, и, приведя все возможные разумные аргументы, подтвердил истинность своего знания собственной смертью. Поэтому и говорят, что научить философии нельзя: это занятие не навык, а поступок. Пенитенциарная система штата Теннесси, похоже, изобрела надежный педагогический метод.
P.S. Нет, я не против того, чтобы смертников обучали философии. Я против смертной казни.
весь блог
На этом серия заканчивается, и я потом целых полгода думала, что ничего более философского по поводу смертной казни сказать нельзя. Единственным возможным ее основанием является демонизация преступника. Приговоренный к смерти – уже не человек, и это дает нам право его убить.
Сегодня мне пришлось поменять мнение. Пенитенциарная система штата Теннесси превзошла в философичности Вернера Херцога. Вот пост преподавательницы философии университета Вандербилт Линды Гюнтер, в котором она рассказывает, как ведет философский семинар со смертниками, ожидающими казни в тюрьме города Нэшвилл. Любой склонный к черному юмору человек сразу же спросит, не сократические ли диалоги Платона они читают. Жизнь жестче, чем можно предположить. Да, они читают Платона.
Сначала «Апологию Сократа», то есть, как мы сказали бы теперь, стенограмму судебного заседания, в ходе которого его приговорили к смерти. Сократ блестяще, хотя и неэффективно защищается. Выворачивает наизнанку оба предъявленные ему обвинения (в непочитании богов и развращении юношества) и приходит к заключению, что смертную казнь следует заменить ежедневным обедом за общественный счет. Приговоренные, по словам Гюнтер, были в восторге, и один заявил, что даст почитать этот текст своему адвокату.
Следующий шаг – «Критон». В этом диалоге в камеру к приговоренному Сократу приходит ученик и предлагает ему план бегства с последующей эмиграцией. Сократ отказывается, аргументируя свое решение тем, что гражданин должен хранить верность законам отечества. Как философ он может не соглашаться с решением суда, поскольку не считает его истинным, но как гражданин обязан ему следовать, иначе Афинам придет конец. Этот аргумент за родину смертников не убедил. Отчасти потому, что они современные люди и считают смерть сугубо личным событием, отчуждать которое в пользу государства нельзя. А отчасти потому, что античное понятие родины как родного города им чуждо: трудно представить, что мировая держава, гражданами которой они являются, поколеблется из-за того, что из тюрьмы сбежит один смертник. Глубоко демократический урок Сократа о гражданской ответственности (повинуйтесь законам, которые сами же и приняли) к представительской демократии приложим разве что метафорически.
И кульминация – «Федон». Последние часы Сократ проводит с учениками, убеждая их в том, что смерти страшиться не надо, потому что погибнет только тело, а душа бессмертна. В пользу бессмертия души он приводит четыре аргумента, воспроизведения которых уже две с лишним тысячи лет требуют на экзаменах от студентов-философов во всех западных странах. В отсеке для смертников, надо полагать, эти аргументы запоминаются гораздо лучше, чем в университетской аудитории. Диалог завершается тем, что Сократу приносят яд и он его принимает.
Удивительнее всего вот что. На эту серию из трех платоновских диалогов часто ссылаются, чтобы показать важнейшую черту философии – то, что она, в отличие от софистики или пустой болтовни, является ответственной речью об истине. Сократ знал то, что он знал, и, приведя все возможные разумные аргументы, подтвердил истинность своего знания собственной смертью. Поэтому и говорят, что научить философии нельзя: это занятие не навык, а поступок. Пенитенциарная система штата Теннесси, похоже, изобрела надежный педагогический метод.
P.S. Нет, я не против того, чтобы смертников обучали философии. Я против смертной казни.
весь блог
