Владимир Тольц: Как и первая, она основана на моих записях, сделанных на семинаре в Федеральном ведомстве по изучению архивов МГБ ГДР, и опубликованных материалах этих архивов.
Сегодня об устройстве Штази, его истории, структуре и некоторых методах работы.
Итак, в октябре 1949 на территории советской зоны оккупации и в Восточном Берлине возникла Германская Демократическая Республика (ГДР). В декабре Москва решила, что новому социалистическому государству нужно свое министерство госбезопасности, изготовленное по лекалам, апробированным на Лубянке. Собственно фундамент этого министерства был давно уже заложен. Еще в августе 1947-го Советская Военная Администрация Германии (СВАГ) распорядилась о создании в составе уголовной полиции советской оккупационной зоны полиции безопасности, названной «Комиссариат-5» (К-5). После создания ГДР на основе К-5 была образована служба государственной безопасности — Staatssicherheitsdienst (SSD). Во главе поставили проверенного товарища - давнего сотрудника советского Разведупра и Коминтерна Вильгельма Цайссера. Он был участником Испанской гражданской войны (там его именовали «генерал Гомес»), после которой оказался в Советском Союзе. В отличие от многих сгинувших в СССР «испанцев» и коминтерновцев Цайссер уцелел и после Второй мировой, в начале 1947 вернулся в Германию. Недолюбливая своего партийного начальника Вальтера Ульбрихта, как и он, пережившего войну в СССР, Цайссер во всем следовал своим московским покровителям. Как выяснилось, не тем. Вслед за Берия, он полагал, что курс Ульбрихта на ускоренное строительство социализма в Германии – ошибка. В конце концов, эта ульбрихтовская политика и породила июньское восстание немецких рабочих в 1953. Цайссер ждал, что Ульбрихта в результате этого снимут. И всячески способствовал этому. Но низвергнутым в Москве оказался Берия. А в Берлине – Цайссер. Ульбрихт же, друживший с Хрущевым, уцелел на своем посту. А Цайссера в отличие от Берия не казнили. Просто вышибли из Политбюро и партии. Оставшиеся до конца жизни 5 лет «генерал Гомес» занимался переводами сочинений Ленина на немецкий. (Труд нелегкий, но не казнь же…)
А вот служивший при Цайссере в МГБ статс-секретарь Эрих Мильке своего поста не потерял. В 1955 он подучил должность замминистра, а в ноябре 1957 возглавил Штази и оставался на этом посту до ноября 1989, со временем став рекордсменом соцлага и мира – ни один из министров госбезопасности не продержался на этом посту так долго. И именно при Мильке Штази достигло пика своего развития.
Сотрудник исследовательского отдела Федерального ведомства по изучению архивов МГБ ГДР д-р Бернд Флорат рассуждает:

Бернд Флорат: В высшей точке своего развития, - хотя трудно решить, что считать пиком, - если говорить о количестве сотрудников, то наибольшее количество людей работало в Штази в 1970-80 гг. С другой стороны, наиболее кровавые дела творились в Штази в 1950-е годы… (Это тоже – «высшая точка»).
Поэтому давайте начнем с простой констатации: организации-предшественники министерства госбезопасности, построенные по советским образцам, были вспомогательными службами советских НКВД-МГБ-КГБ. Период истории Штази до 57-го года характеризуется большим количеством советских советников, работавших здесь. Однако это не значит, что у Штази не было достаточной автономности и возможностей проводить собственную политику. Можно сказать, что в определенный период в работе существовало как бы две, параллельно идущих колеи. Особенно после восстания рабочих 17 июня 53 года. Надо отметить, что это восстание явилось мощным ударом по министерству. Но именно после этого восстания начинается систематическая работа министерства по сбору информации среди населения. Тем не менее, и в это время Штази все еще оставалось вспомогательной службой советских органов безопасности. К примеру, советские товарищи обычно просили последить за тем или иным человеком или арестовать его.

Владимир Тольц: Надо отметить, что Мильке, набиравший в ту пору все больше сил и политического веса, всегда откликался на советские «просьбы» такого рода не только с энтузиазмом, но даже и с некоторой избыточностью. Чекистский писатель Теодор Гладков со слов работавшего в 1950-х в Берлине оперативника КГБ Георгия Санникова рассказывает такой случай: четверо советских гебешников провалились в ходе операции, проводимой ими в Западном Берлине, были задержаны западноберлинской полицией и доставлены ею в берлинскую штаб-квартиру ЦРУ на Кляйналлее. Об этом стало известно уполномоченному КГБ по координации и связи с МГБ и МВД ГДР генералу Александру Короткову. Тот немедля позвонил Мильке и попросил помощи.

— Эрих! Час назад в Западном Берлине американцы арестовали четверых моих парней. Есть предложение немедленно задержать четверых американцев, находящихся сейчас в столице ГДР…
— Почему четверых? И почему только находящихся в Берлине? Мы арестуем всех, пребывающих на нашей территории. И немедленно. Не уходи далеко от телефона…
Коротков готов был поклясться, что при этих словах министр довольно ухмыльнулся…
Через час Мильке перезвонил Короткову и сообщил веселым голосом, что его люди задержали на всей территории ГДР и в Восточном Берлине сорок два американца.

Владимир Тольц: А через 7 часов телефонных переговоров Короткова, выдававшего себя за советника советского посольства в ГДР, с представителем ЦРУ дело завершилось «взаимным освобождением».

Изучая уже после берлинского семинара богатейший сайт BStU (тем, кто знает немецкий и интересуется вопросом, очень рекомендую!), я пришел к выводу, что если сравнивать отношения КГБ со спецслужбами стран-сателлитов, следует признать, что Лубянка имела со Штази, может быть, наиболее тесные, регулярные и деловые связи. Представители КГБ вплоть до 1990 имели свой собственный офис в Берлине, работали во всех восьми головных отделах министерства госбезопасности ГДР и в каждом из окружных его управлений. А представители Штази по предложению КГБ имели свои «оперативные базы» в СССР – Лубянка доверила гедеэровским товарищам контроль за туристами из ГДР, приезжающими в Советский Союз, тем самым во многом уровняв их с советскими чекистами. В свою очередь Мильке в 1978 году формально предоставил сотрудникам КГБ в Восточной Германии те же права и полномочия, которыми они пользовались в СССР.
Но вернемся к моим записям, сделанным на берлинском семинаре. Сотрудник исследовательского отдела Федерального ведомства по изучению архивов МГБ ГДР д-р Бернд Флорат продолжает:

Бренд Флорат: К вопросу о структуре Штази. В основном эта структура повторяет структуру КГБ. По крайней мере до того момента, когда возникли головные отделы (аналог главных управлений КГБ). Единственное исключение – в Штази, как и в КГБ был Первый главк, занимавшийся тем же самым – разведкой. (Он именовался «Главк А») В остальном – головной отдел «Пятерка» (позднее она стала именоваться «Двадцаткой») – это то же самое, что «Пятерка» в КГБ. 3-й головной отдел занимался экономикой. А предмет занятий 5-го (позднее 20-го) головного отдела – госаппарат, идеология, культура, церковь. Первый головной отдел – наблюдение за вооруженными силами, еще один важный головной отдел – погранслужба (это не пограничные войска, те - отдельное подразделение!) это - паспортный контроль, перебежчики на Запад, а также – вслушайтесь в формулировку! – «противоправные заявки на выезд на постоянное жительство за рубежом». (Для ГДР это один из важнейших моментов, поскольку самым массовым видом политического сопротивления здесь являлось стремление покинуть страну). Ну, еще большое количество отделов технического характера, которые я просто не стану сейчас вам перечислять. Стоит выделить полк им. Дзержинского – охранное подразделение Штази. В 1989 году Министерство насчитывал в своем штате 91 тыс. человек. Если сравнить с Советским Союзом, 1 штатный сотрудник МГБ приходился в ГДР на 160 человек населения, а в СССР один штатный сотрудник КГБ – на 600 человек населения.

Владимир Тольц: Что ж, сопоставление цифр впечатляет! Следует, видимо, еще раз специально подчеркнуть, что речь идет только об официальных служащих госбезопасности. Об агентуре (IM – «неофициальных сотрудниках») разговор особый. А к сказанному уже доктором Флоратом могу добавить, что после его выступления я просмотрел документы, связанные со структурой Штази. Среди многочисленных подразделений, о которых он говорил, обращают на себя внимание такие, к примеру, как Отдел анализа мусора, ответственный за изучение отходов и мусора любого подозреваемого лица и выявления там подозрительных материалов западного производства, Администрация-12 , отвечавшая за контроль телефонных сетей и переговоров, Администрация-2000 – отдел, ведавший системой информаторов в Народной армии и подразделение, в ведении которого находились лагеря политзаключенных (уголовными ведало МВД)… Ну, а гвардейский полк имени Дзержинского, солдаты и офицеры которого были одеты в форму ВДВ, украшенную лиловыми воротниками МГБ, был слеплен по образцу одноименной советской элитной дивизии и советского же спецназа и насчитывал в своем составе восемь батальонов (6 мотострелковых, один артиллерийский и один учебный).
И снова обратимся к выступлению Бернда Флората.

Бернд Флорат: Следующий важный структурный уровень – территориальные подразделения. В ГДР существовало 15 территориальных округов. Плюс спецобъект – советско-немецкое акционерное общество «Висмут», где представительство Штази имело статус окружного управления МГБ. Соответственно в каждом округе – свое окружное управление Штази. Кроме того еще 109 районных управлений. В принципе оргструктура на каждом нисходящем уровне повторяла структуру центрального управления. На местах – в округах и районах - копировалась и структура отношений Штази с хозяйственными и партийными органами. Существовала и предметно-линейная структура деятельности (как и в КГБ) и важно было, чтобы эти линии были сквозными.
Думаю, что тут, я ничего вам нового не скажу – вы вполне можете знать это, представляя себе структуру и организацию КГБ. Поэтому когда Мильке уже при позднем Андропове приехал в СССР, он радостно сообщил ему «Я себя чувствую сотрудником ЧК!».

Владимир Тольц: Напомню, вы слушаете вторую передачу об истории и устройстве Министерства госбезопасности ГДР (Штази), передачу, основанную на записях, сделанных мной в Берлине на трехдневном семинаре для историков и переводчиков, организованном Европейской академией "Гражданское общество" и проведенном Федеральным ведомством по изучению архивов Штази (BStU). Сотрудник исследовательского отдела ведомства д-р Бернд Флорат продолжает свой рассказ:

Бернд Флорат: Вторая сторона дела – неофициальные сотрудники. Здесь есть некая научная проблема: Сейчас у нас ведутся научные дискуссии, кого из них следует к каким категориям причислять. То, как я буду освещать проблему, отражает состояние научных дебатов на прошлый год. Уже есть новые документы на сей счет. Но они еще не опубликованы. Поэтому будем говорить на уровне наших данных прошлого года.
На 1989 год числилось 189 тыс. неофициальных сотрудников Штази. Почти 4 тысячи из них относились к важной категории IMB. Это сексоты, внедренные во «враждебную среду».
«Информанты» (Inoffizielle Mitarbeiter, сокращенно IM) - это нечто другое. Их несколько категорий и вообще гораздо больше, чем IMB. Они обычно отвечали за сферы, в которых они работают. (напр., обеспечивают сбор информации на конкретном предприятии) Они нечто вроде «экспертов». (это уже следующая категория). Кроме того к IM относятся 589 тысяч содержателей конспиративных квартир. Отдельная категория IM- неофициальные сотрудники, руководившие деятельностью других неофициальных сотрудников.

Владимир Тольц: Я опять же посмотрел суммарные данные о количестве неофициальных сотрудников на сайте BStU. (как отметил д-р Флорат, они несколько устарели, однако впечатляют) Только за первые 5 лет работы Федерального ведомства его научным сотрудникам удалось установить, что около 2,5% населения ГДР в возрасте от 18 до 60 лет являлись IM, т.е., «неофициальными сотрудниками» Штази. По нынешним оценкам эта цифра переваливает уже за 3%. Причем более 10000 человек были завербованы в возрасте до 18 лет. А нам рассказывали и об уникальном случае вербовки 12-летнего мальчишки…. О более чем полутора тысячах IM, действовавших в Западной Германии я уж не говорю. Есть и более сильные оценки, которые принимаются к сведению, но требуют доказательств. Так, по данным одного из бывших полковников Штази, работавшего в головном отделе контрразведки, если суммировать так называемых «нерегулярных информаторов» и информаторов, действовавших постоянно, их общее количество может достичь 2-х миллионов (это при населении ГДР в 16,7 миллиона человек) Не слабо!
И снова давайте обратимся к выступлению д-ра Флората в бывшей берлинской штаб-квартире Штази.

Бернд Флорат: Теперь давайте поговорим о методах работы. Надо сказать, что Штази это и спецслужба, и тайная полиция. Это обстоятельство требовало два разных уровня работы.- С одной стороны, необходим сбор информации. А с другой – более активные мероприятия: скажем, внедрение в группировки, которые рассматривались как враждебные и разрушение этих объединений, либо отдельных личностей, признаваемых или определяемых как «враги».
Этот подход связан с самой структурой социалистической системы. Информация определяет возможности управления и обеспечивает управляемость кадров. Значит необходимо обеспечивать надежность этих кадров. Партия, используя принцип номенклатурности, заполняла конкретные посты конкретными людьми. А Штази было призвано проверять, действительно ли соответствует тот или иной человек посту, на который он назначается. В первую очередь, речь шла здесь о номенклатуре административно-государственной, а также сферы экономики. Заметьте, то о чем я говорю сейчас, пока еще не имеет ничего общего с борьбой с оппозицией.
С другой стороны, тут же и в то же самое время Штази действовало как обычная разведслужба, осуществляя деятельность как по разведке, так и по противодействию другим разведывательным службам. Штази при этом было само весьма обеспокоено тем, чтобы производить на население впечатление своей вездесущести, своего присутствия везде и всегда. Это важно для того, чтобы сами номенклатурщики верили, что везде и всегда находятся под неусыпным контролем. Кстати говоря, при этом группой, за которой действительно осуществлялся тотальный контроль и наблюдение, были сами сотрудники Штази. Ну, а впечатление тотального контроля в обществе вообще достигалось за счет распространения там чувства тревожности и страха, поддерживаемых с помощью живой памяти о терроре 1950-х гг.- времени, когда людей массово арестовывали, они исчезали, их ликвидировали… Специфика ГДР состояла тогда в том, что люди просто передавались советским органам, и их отправляли в Сибирь. Это обстоятельство было очень важным фактором, хотя в реальности столь ужасной угрозы в широком масштабе и не существовало. Но даже в те времена, когда непосредственное давление ослаблялось, угроза самых жутких перспектив искусственно насаждалась.
При этом надо иметь в виду, что Штази всегда сохраняло за собой возможность перейти к непосредственному террору. Например, дело Матиаса Томаса (1982 год) – это был молодой оппозиционер, ликвидированный физически – демонстрирует, как такая угроза реализовывалась. Его допрашивали на протяжение 2 суток, а потом якобы произошло самоубийство. Понятное дело, поскольку допрос происходил в абсолютно закрытом помещении, проверить достоверность этого сообщения никто не был в состоянии.
Ну, кроме того насаждение чувства тревоги и страха обеспечивалось еще и тем, что существовала Стена – граница за которую не выскочишь. А оставаясь замкнутым со всех сторон Стеной, ты не мог избавиться от своего страха и чувствовал себя беззащитным. Тут не обязательно было даже применять физическое насилие…
Наконец, в 1970-е гг. Штази существенно изменило методы своей работы. ГДР в это время стремилась к международному признанию, как суверенное государство. Поэтому хотя бы в минимальных размерах приходилось соблюдать видимость наличия прав человека. Т.е. нарушения этих прав не должны были в ту пору быть столь откровенными и демонстративными, как раньше. Именно это и обусловило в тот период буквально всплеск численного роста сотрудников Штази, поскольку возникла проблема превентивности – как можно более раннего обнаружения и пресечения преступлений.
И еще: именно в эти времена методы работы Штази становятся гораздо тоньше и коварнее, чем раньше. Именно в эту пору возникает и начинает применяться такой метод оперативной психологии как Zersetzung (разложение - термин, заимствованный из химии). Главной целью оперативных мероприятий по разложению было разрушение и уничтожение человека как личности. Для этого организовывались профессиональный неуспех, разрушение личных и дружеских связей, распространение порочащих человека слухов (к примеру, Штази распространяло слухи, что тот или иной человек является тайным сотрудником госбезопасности) и тому подобное.
Позвольте тут рассказать историю, которая, на мой взгляд, является довольно показательной. Была такая группа «Женщины за мир». Входившая в нее мать-одиночка, у которой было двое детей, оказалась объектом операции по личностному разложению. Штази периодически стали нелегально прокрадываться в ее квартиру и менять аккуратно разложенные в ванной полотенца местами. Что, по-вашему, должна была делать бедная женщина? Кому это можно было рассказать: Штази проникают тайно в мою квартиру и меняют местами полотенца? Это же сумасшествие! – Результат: она вышла из этой оппозиционной группы и уже после объединения Германии, в 1990-90 гг. покончила с собой. И вот таких случаев и разнообразных методов, как сводили с ума – множество. Тяжелый случай…

Владимир Тольц: Итак, Zersetzung – разложение (химики иногда переводят это как «коррозия»). Насколько это гедеэровское ноу-хау? Применялось ли что-либо подобное в деятельности спецслужб других стран, в частности КГБ СССР? Сколь эффективны вообще были оперативные методики Штази для других этнокультурных сообществ, отличающихся от населения ГДР?
На последний вопрос я услышал шутливый ответ уже в ходе берлинского семинара. Печальная история сошедшей с ума женщины, которой Штази меняли местами полотенца в ванной, у российских участников помимо прочего вызвала горделивые усмешки: «Нашу женщину этим не проймешь! Она просто не заметит такой чепухи. У наших и других поводов сойти с ума более, чем достаточно…». Наверное, в этих рассуждениях есть свой резон. И вообще, как известно, «у советских собственная гордость».
А что до КГБ, его методы сведЕния поднадзорных с ума были иными. Но от этого не менее действенными. Собственно, сводить человека с ума по-настоящему и не требовалось. Инакомыслящих - это не только политические диссиденты, но и любые другие советские граждане, так или иначе высказавшие крамолу и несогласие с генеральными на тот или иной момент идеологическими установками правящей партии, - а именно эта группа населения была объектом Zersetzung по-советски, - достаточно было пропустить через психиатрическую экспертизу, которая под надзором КГБ поставит весьма распространенный в известный период диагноз – «вялотекущая шизофрения» и определить на стационарное лечение (часто в спецпсихбольницу). Вот вам и «разложение личности». А в ряде случаев и репутации. Хотя надо признать, что в 1970-80 гг. общество в СССР начинает относиться к такого рода «диагнозам» и «лечению», сдабриваемому болезненными инъекциями галоперидола, довольно скептично. Надо отметить, что определенный скептицизм по поводу этой методики высказывался и в Штази. Мой старый товарищ, посвятивший себя изучению «советской карательной психиатрии» и борьбе с ней голландский профессор Роберт ван Ворен рассказывал мне об одном из документов в архиве Штази – документе, зафиксировавшем беседу Эриха Мильке с главой 5 Управления КГБ СССР Филиппом Бобковым. Мильке сообщил «старшему товарищу» (вообще-то по возрасту министр Штази был старше советского коллеги, но дело ведь тут не в возрасте), что наблюдая эмигрировавших на Запад советских диссидентов, которые ранее были признаны в СССР психбольными, он пришел к выводу, что никакие они не сумасшедшие, а просто злобные антисоветчики, и их нужно было не в психбольницы сажать, а в тюрьму!...
Что ж, у всех свои любимые игры. У спецслужб, у всех, наверное, КГБ и Штази тут не уникальны, они часто жестоки, аморальны и нелегальны. Достаточно вспомнить частично рассекреченные и описанные теперь американскими исследователями планы ЦРУ начала 1960-х по физическому (жесткий вариант) или моральному (мягкий) уничтожению Фиделя Кастро. Один из них, поразительно напоминающий операцию КГБ по уничтожению (неудавшемуся!) перебежавшего на Запад агента Хохлова, предусматривал обработку ботинок Фиделя, которые тот имел обыкновение, останавливаясь за рубежом в отелях, выставлять на ночь за дверь, чтобы на них навели глянец, солями таллия. Эти соли обладают помимо прочего мощным депиляторным эффектом. Еще один вариант: обработать тем же препаратом сигары, которые подставят Кастро во время выступления на популярном американском ток-шоу Дэвида Сасскинда. Цель: под действием отравы Кастро должен лишиться бороды, и тем самым «разрушился бы его фирменный образ «мачо», столь импонировавший его последователям и поклонникам». Ну, чем не Zersetzung по-американски! Но не срослось! Хотя препарат был уже готов и испытан на животных. (Говорят, козлы теряли бороды…)
Так чем же все-таки кроме специфики частных методик отличается гедеэровский Zersetzung от способов морального, психологического и личностного разложения врага, придуманных за рубежом? Да и в той же Германии времен Веймарской республики, в которой военные стратеги рейхсвера уже обдумывали нечто подобное... Так в чем же тут неповторимые особенности Штази?
Во-первых, по-немецки основательной и всесторонней научно-методической проработке проблемы. В одной только Высшей юридической школе Штази по «оперативной психологии» и разложению были написаны и защищены десятки диссертаций, создано подробное методическое пособие по оперативному разложению, оснащенное многочисленными «примерами из практики». А сколько еще учебных фильмов снято!... Расписаны, кажется, все мыслимые тогда способы компрометации – от подстраиваемых агентурой адюльтеров до обвинений в педофилии, гомосексуализме и связях с органами безопасности (это они особо охотно обыгрывали!). Выстроены схемы создания психограмм и их использования для выявления личностных особенностей, склонностей и «слабых мест» объекта оперативного разложения. Разработаны всевозможные методики разрушения производственных и научных карьер «объектов операций», а также их семейных, дружеских и межличностных связей, создания анонимок и использования для этого «вспомогательных средств» - перлюстрации, подслушивания телефонных разговоров, порчи частной собственности, отравления пищи, неправильного лечения – всего не перечесть… Но стоит, пожалуй, особо выделить использование рентгеновского облучения для разрушения здоровья «объектов операции» и использования в операциях радиоактивной маркировки, также причиняющей ущерб здоровью «врага».
«Враг» - это еще одно отличие метода Zersetzung от схожих операций других стран, это прежде всего собственные сограждане, а не какие-то там заграничные агенты и засланные шпионы.
И третье, может быть, самое важное – массовость операций разложения. Количество их «объектов» и жертв и по сей день устанавливается и уточняется. Сейчас уже ясно, что речь идет о пятизначных цифрах. Напомню, население ГДР, к концу ее существования составляло 16 миллионов 700 тыс. человек…