"Фассбиндер умер, и после его смерти Господь послал нам Ульриха Зайдля", – объявил Джон Уотерс. Если Берлинский кинофестиваль 2013 года и останется в истории кино, то, скорее всего, лишь потому, что здесь прошла премьера третьей части "Рая". Вполне возможно, что через 30 лет фильмы Зайдля будут смотреть так же, как сейчас смотрят западногерманскую трилогию Фассбиндера. "Рай" уже становится классикой, и одно из свидетельств – посвященная ему выставка в галерее C/O. Увы, моя любимая галерея в старом почтамте на Ораниенбургерштрассе скоро закроется. All palaces are temporary palaces, – пылают на крыше C/O неоновые слова Роберта Монтгомери, так что кадры из фильмов Зайдля (их даже с излишним рвением сравнили с картинами Люсьена Фрейда) – последняя выставка в этом грандиозном здании. Жюри Берлинале третью часть "Рая" проигнорировало, продемонстрировав мастерство негативной селекции. Хотя как оценивать программу, в которой присутствует, например, такой идеальный образец слабоумия, как набитый погасшими звездами "Ночной поезд в Лиссабон"? Все лучшее, как обычно, спрятано в темных внеконкурсных углах.
В очереди в кинотеатр "Арсенал" я встретил давнего знакомого – американского писателя Трэвиса Джеппсена, его роман "Жертвы" в русском переводе выходил в отличной, но недолго прожившей книжной серии "Палата №6". Трэвис пишет о Берлинале для журнала Artforum. Сразу оказалось, что у нас одинаковые предпочтения: лучшим фильмом фестиваля мы считаем Stemple Pass Джеймса Беннинга. Канадский кинокритик Адам Кук тоже сказал мне, что Stemple Pass возглавляет его приватный топ-5; более того, Кук считает, что это лучший фильм Беннинга. Может, и так, хотя "Рур", по-моему, не хуже.
Перевал Стемпл-Пасс в штате Монтана. Недавно здесь стояла хижина террориста Теодора Качинского, рассылавшего бомбы тем, кто, по его мнению, способствует технологическому прогрессу и губит природу. Унабомбер отбывает пожизненное заключение без права на помилование, его хижина демонтирована и, несмотря на протесты владельца, в 2008 году стала экспонатом выставки, посвященной столетию ФБР. Интерес Беннинга к Унабомберу давний, экотеррористу была посвящена инсталляция "Две хижины" (вторая хижина принадлежала Генри Дэвиду Торо, тоже природоведу, хотя и не столь бескомпромиссному). Сочинения Унабомбера опубликованы лишь частично в сборнике "Технологическое рабство", но Джеймсу Беннингу удалось прочитать дневник, который был изъят при аресте и вместе с другими вещами террориста в 2011 году продан на аукционе. Отрывки из рукописи, которую знакомый Беннинга приобрел за 40 000 долларов, звучат в фильме. Записки одержимого интеллектуала (если бы Качинский не бросил работу в Беркли и не спрятался в хижине, он наверняка сделал бы блестящую академическую карьеру) – интереснейший документ, словно написанный под диктовку Пришвина и Чикатило. Унабомбер боролся против прогресса на стороне природы, но его дневник начинается со сладострастных описаний охоты и приготовления блюд из дичи (например, из беременной белки). Затем – хроника мелких диверсий (Качинский насыпал соседям сахар в бензобаки, громил туристические коттеджи) и наконец терактов. По вине Унабомбера погибли три человека и 23 получили ранения, а если бы он осуществил все свои планы, жертв стало бы гораздо больше.
Джеймс Беннинг показывает один и тот же пейзаж – только времена года меняются. В правом нижнем углу экрана – часть хижины, в которой обитал Унабомбер. Два часа смотреть на открытку – горы, лес, крыша хижины – вовсе не скучно, в пейзаж ныряешь и остаешься слушать бесстрастный рассказ отшельника о хитроумных преступлениях во имя природы.
Интереснейшее предприятие Берлинале связано с самым отважным прошлогодним киноэкспериментом под называнием "Левиафан". Люсьен Кастен-Тэйлор и Вирина Паравель снимали "Левиафана" на рыболовецком траулере у берегов Новой Англии. Снимали с риском для жизни, располагая камеры так, словно за рыбной ловлей следит жадная чайка: под невероятными углами, слишком близко, впритык, очень низко, в воде – несколько камер при этом были потеряны.
"Левиафан" побывал на нескольких фестивалях, а для Берлинале режиссеры подготовили три бонуса. Они показывают фрагменты своих записей на другой скорости, медленней, так что возникают призрачные образы, которые при обычном просмотре скрыты – силуэты, глаза, кости. Инсталляция демонстрируется и в обычном кинотеатре, и в новом культурном центре, который открылся в здании бывшего крематория в берлинском районе Веддинг. Рядом – маленькое старое кладбище, я обнаружил там памятник Павлу Аксельроду, Юлию Мартову и другим лидерам РСДРП, "в изгнании почившим". Крематорий был первым в Пруссии, открыли его в 1912 году, а закрыли в 2001-м. Урны перенесли, и теперь в траурных залах и колумбарии проходят выставки. Не всё, конечно, можно выставлять в таком месте, но "Левиафан" идеально подходит: кадры, в которых появляются призрачные тени, проецируются в пустые ниши колумбария. В соседнем зале – подозреваю, что там некогда стояли гробы, – сцены из "Левиафана" возникают на потолке, так что получается огромная фреска: вода и морские птицы точно души умерших. Впечатляющее зрелище: глядя в потолок, я пролежал почти два часа на полу (не пугайтесь, там есть подушки). Увы, Берлинале закрылся, а вместе с фестивалем и выставка в крематории, так что, если вы мечтали посмотреть кино про рыб, лежа на полу в морге, вы упустили превосходный шанс.
