Заявления президента России Владимира Путина о судьбе библиотеки Йосефа Ицхока Шнеерсона – собрания древнееврейских книг и рукописей, которое было национализировано большевиками в 1918 году и возвращения которого требует еврейская община в США, – вызвали живую дискуссию в среде специалистов и самые разные толкования. 16 января суд в США назначил России 50 тысяч долларов штрафа за каждый день промедления в исполнении этого решения. Путин дословно сказал: "Библиотека Шнеерсона не принадлежит какой-то конкретной еврейской общине, она принадлежит российскому государству". При этом, однако, президент предложил "разместить" библиотеку в Еврейском музее и центре толерантности в Москве. Председатель правления музея Борух Горин считает высказывания Путина попыткой найти компромиссное решение.
– Путин высказал достаточно сложную идею, смысл которой сводится к тому, что библиотеку, как любые другие культурные ценности, оказавшиеся на территории Российской Федерации в прошлом веке, юридически возвращать в США невозможно. Президент, и это очень важно подчеркнуть, оговорился: невозможно это сделать сейчас, а что будет дальше – посмотрим. И в связи с этим он считает правильным, чтобы эта библиотека располагалась на территории Еврейского музея в Москве. Таким образом, библиотека Шнеерсона стала бы достоянием еврейского народа, но существующим на территории Российской Федерации. В принципе, за всю историю противостояния – судебного и политического – вокруг этой библиотеки впервые в принципе глава государства российского на эту тему вообще высказался. Это само по себе хорошо.
Сформулированная Путиным позиция – это объективная реальность, которая сталкивается с несколькими проблемами. Во-первых, какова должна быть судьба этой библиотеки? Во-вторых, что это такое – «располагается на территории Еврейского музея»? Она там будет на хранении или она отдается в собственность Российскому Еврейскому музею? Или в Российском Еврейском музее выделяется помещение, которое является филиалом Российской государственной библиотеки? Это все очень разные позиции, к этим разным позициям разное отношение. Юридически не очень понятно, как именно осуществимо то, о чем говорил президент.
Но возникает гораздо большая проблема, о которой почему-то Путин вообще не говорил. Даже если юридическая коллизия насчет того, как собрание будут передавать куда-либо, окажется решенной, остается главный вопрос – что передавать. Потому что замечательно раскрученный бренд "библиотека Шнеерсона" – это фантом. Что именно составляет фонд Шнеерсона в Российской государственной библиотеке – не знает никто. Есть по этому поводу разные предположения, есть разные цифры, от 6 тысяч до 12 тысяч томов. Есть более-менее конкретная цифра – 400 с чем-то пудов, по описи 1918 года, когда библиотека Шнеерсона попала в Румянцевскую библиотеку, она была описана как 400 с чем-то пудов книг. Эти книги были расставлены в основном по размеру, и сегодня они аккумулированы в огромном собрании в Российской государственной библиотеке.
Чтобы выделить реально существующий фонд Шнеерсона, мало доброй воли Российской государственной библиотеки. Работа по выявлению этого фонда – работа не одного дня. Мы понимаем, что книги будут выявляться по трем основным критериям. Первый: книги с очевидными внешними признаками библиотеки Шнеерсона, то есть с печатями. Второй: книги с неочевидными признаками, например, маргиналии какие-то, ремарки, оставленные хозяевами, которые требуют, в свою очередь, почерковедческой экспертизы и так далее. И третий: книги, которые, безусловно, принадлежат библиотеке Шнеерсона, но никаких подтверждений на этому нет. Скажем, третий том из трехтомника не имеет признаков принадлежности к библиотеке, а два первых тома имеют.
Мы имеем достаточно данных о том, что в 20-е годы манускриптами из этой библиотеки торговал Яков Блюмкин на Ближнем Востоке, торговал плохо, неумеючи, продал много чего, но что именно – неизвестно. В 1990-е годы мы были свидетелями шумного уголовного дела о воровстве из фонда библиотеки Шнеерсона книг, которые стали появляться на аукционах на Западе. Что было посередине, сколько книг было украдено, вынесено, продано – мы не знаем точно.
– Американская еврейская община требует передать ей библиотеку Шнеерсона. Что именно они требуют передать?
– В ходе судебного процесса в США отсутствовала одна необходимая составляющая – страна-ответчик. Российские власти вели себя странно: поначалу они вступили в процесс (а если бы не вступили, то никакого процесса не могло быть), а потом из него вышли. Все данные и свидетельства, представленные истцом, принимались судьей ввиду отсутствия по этому поводу каких-либо аргументов со стороны ответчика, потому что ответчика не было. Поэтому то, что рассматривал судья Ламберг, – это данные одной стороны, у которой существуют определенные представления о том, что такое библиотека Шнеерсона. Так что постановление американского суда трудно воспринимать в качестве реального юридического вывода.
– Сейчас можно предсказать, что дальше будет с этим иском – ведь фигурируют 50 тысяч долларов штрафа в день. Что с этим делать?
– Я полагаю, что предложение, выдвинутое президентом, не входит в противоречие с чаяниями американской стороны. Это, безусловно, шаг навстречу. И я очень надеюсь, что американская сторона всерьез рассмотрит это предложение. Я уверен, что адвокаты истца, подавая в американский суд, действовали вовсе не для того, чтобы Россия прислушалась к американскому суду. Всем было понятно, что никогда Россия не будет исполнять решения американского суда по этому вопросу. Была задача – вытащить эту историю из тупика, в котором она оказалась после судов в России, после отсутствия политической воли, после отсутствия переговорного процесса как такового. Мы услышали мнение главы государства по этому вопросу, и это мнение – компромиссное, то есть – есть о чем говорить. Разговор начался.
– Правильно я понимаю, что российская еврейская община сейчас оказывается в двойственном положении? С одной стороны, она составляет часть международной еврейской общины, с другой стороны, она сотрудничает с российскими властями.
– Российская еврейская община никому ничего не должна. Нет у российской еврейской общины никаких партийных предпочтений, и она не обязана во всем выступать на стороне еврейской организации США. Тут так совпало: это суд, в котором нравственность сталкиваются, как это часто бывает, с законом. Моральная сторона вопроса для меня, скажем, очевидна – вещи должны принадлежать своему хозяину, никаких экспроприаций, никаких национализаций мы не признаем. И наше мнение очевидно: хорошо бы, чтобы эти книги вернулись к своему хозяину, то есть в нью-йоркскую библиотеку семьи Шнеерсона. А семья Шнеерсона передала ее в наследство всемирному еврейскому движению ХАБАД.
Что же касается юридической стороны вопроса, то, на мой взгляд, ни у какой общины по этому поводу никаких мнений быть не может, и юридическое решение должны принимать юристы. В принципе, история о возвращении перемещенных ценностей – это история непростая, библиотекой Шнеерсона не ограничивающаяся. Передача по подобному судебному решению, как верно сказал Путин, открывает ящик Пандоры, потому что как московские, так и лондонские, и парижские музеи, в общем, заполнены не вполне "чистыми" вещами, не приобретенными этими музеями, а трофейными, изъятыми, национализированными. В этом конкретном вопросе для нас кажется принципиально важным, чтобы вещи, святые для еврейского сообщества, были в руках еврейского сообщества, сказал Борух Горин.
Однако в четверг стало известно, что американская еврейская община ХАБАД отвергла идею президента России Владимира Путина, касающуюся судьбы библиотеки Шнеерсона. Натан Левин, адвокат американской общины ХАБАД, направил заявление Associated Рress, гласившее, что организация, которую он представляет, является полноправным владельцем библиотеки Шнеерсона и что идея Путина неприемлема: "Коллекция должна вернуться в библиотеку в штаб-квартире международного движения ХАБАД в Бруклине, Нью-Йорк".
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
– Путин высказал достаточно сложную идею, смысл которой сводится к тому, что библиотеку, как любые другие культурные ценности, оказавшиеся на территории Российской Федерации в прошлом веке, юридически возвращать в США невозможно. Президент, и это очень важно подчеркнуть, оговорился: невозможно это сделать сейчас, а что будет дальше – посмотрим. И в связи с этим он считает правильным, чтобы эта библиотека располагалась на территории Еврейского музея в Москве. Таким образом, библиотека Шнеерсона стала бы достоянием еврейского народа, но существующим на территории Российской Федерации. В принципе, за всю историю противостояния – судебного и политического – вокруг этой библиотеки впервые в принципе глава государства российского на эту тему вообще высказался. Это само по себе хорошо.
Сформулированная Путиным позиция – это объективная реальность, которая сталкивается с несколькими проблемами. Во-первых, какова должна быть судьба этой библиотеки? Во-вторых, что это такое – «располагается на территории Еврейского музея»? Она там будет на хранении или она отдается в собственность Российскому Еврейскому музею? Или в Российском Еврейском музее выделяется помещение, которое является филиалом Российской государственной библиотеки? Это все очень разные позиции, к этим разным позициям разное отношение. Юридически не очень понятно, как именно осуществимо то, о чем говорил президент.
Но возникает гораздо большая проблема, о которой почему-то Путин вообще не говорил. Даже если юридическая коллизия насчет того, как собрание будут передавать куда-либо, окажется решенной, остается главный вопрос – что передавать. Потому что замечательно раскрученный бренд "библиотека Шнеерсона" – это фантом. Что именно составляет фонд Шнеерсона в Российской государственной библиотеке – не знает никто. Есть по этому поводу разные предположения, есть разные цифры, от 6 тысяч до 12 тысяч томов. Есть более-менее конкретная цифра – 400 с чем-то пудов, по описи 1918 года, когда библиотека Шнеерсона попала в Румянцевскую библиотеку, она была описана как 400 с чем-то пудов книг. Эти книги были расставлены в основном по размеру, и сегодня они аккумулированы в огромном собрании в Российской государственной библиотеке.
Чтобы выделить реально существующий фонд Шнеерсона, мало доброй воли Российской государственной библиотеки. Работа по выявлению этого фонда – работа не одного дня. Мы понимаем, что книги будут выявляться по трем основным критериям. Первый: книги с очевидными внешними признаками библиотеки Шнеерсона, то есть с печатями. Второй: книги с неочевидными признаками, например, маргиналии какие-то, ремарки, оставленные хозяевами, которые требуют, в свою очередь, почерковедческой экспертизы и так далее. И третий: книги, которые, безусловно, принадлежат библиотеке Шнеерсона, но никаких подтверждений на этому нет. Скажем, третий том из трехтомника не имеет признаков принадлежности к библиотеке, а два первых тома имеют.
Мы имеем достаточно данных о том, что в 20-е годы манускриптами из этой библиотеки торговал Яков Блюмкин на Ближнем Востоке, торговал плохо, неумеючи, продал много чего, но что именно – неизвестно. В 1990-е годы мы были свидетелями шумного уголовного дела о воровстве из фонда библиотеки Шнеерсона книг, которые стали появляться на аукционах на Западе. Что было посередине, сколько книг было украдено, вынесено, продано – мы не знаем точно.
– Американская еврейская община требует передать ей библиотеку Шнеерсона. Что именно они требуют передать?
– В ходе судебного процесса в США отсутствовала одна необходимая составляющая – страна-ответчик. Российские власти вели себя странно: поначалу они вступили в процесс (а если бы не вступили, то никакого процесса не могло быть), а потом из него вышли. Все данные и свидетельства, представленные истцом, принимались судьей ввиду отсутствия по этому поводу каких-либо аргументов со стороны ответчика, потому что ответчика не было. Поэтому то, что рассматривал судья Ламберг, – это данные одной стороны, у которой существуют определенные представления о том, что такое библиотека Шнеерсона. Так что постановление американского суда трудно воспринимать в качестве реального юридического вывода.
– Сейчас можно предсказать, что дальше будет с этим иском – ведь фигурируют 50 тысяч долларов штрафа в день. Что с этим делать?
– Я полагаю, что предложение, выдвинутое президентом, не входит в противоречие с чаяниями американской стороны. Это, безусловно, шаг навстречу. И я очень надеюсь, что американская сторона всерьез рассмотрит это предложение. Я уверен, что адвокаты истца, подавая в американский суд, действовали вовсе не для того, чтобы Россия прислушалась к американскому суду. Всем было понятно, что никогда Россия не будет исполнять решения американского суда по этому вопросу. Была задача – вытащить эту историю из тупика, в котором она оказалась после судов в России, после отсутствия политической воли, после отсутствия переговорного процесса как такового. Мы услышали мнение главы государства по этому вопросу, и это мнение – компромиссное, то есть – есть о чем говорить. Разговор начался.
– Правильно я понимаю, что российская еврейская община сейчас оказывается в двойственном положении? С одной стороны, она составляет часть международной еврейской общины, с другой стороны, она сотрудничает с российскими властями.
– Российская еврейская община никому ничего не должна. Нет у российской еврейской общины никаких партийных предпочтений, и она не обязана во всем выступать на стороне еврейской организации США. Тут так совпало: это суд, в котором нравственность сталкиваются, как это часто бывает, с законом. Моральная сторона вопроса для меня, скажем, очевидна – вещи должны принадлежать своему хозяину, никаких экспроприаций, никаких национализаций мы не признаем. И наше мнение очевидно: хорошо бы, чтобы эти книги вернулись к своему хозяину, то есть в нью-йоркскую библиотеку семьи Шнеерсона. А семья Шнеерсона передала ее в наследство всемирному еврейскому движению ХАБАД.
Что же касается юридической стороны вопроса, то, на мой взгляд, ни у какой общины по этому поводу никаких мнений быть не может, и юридическое решение должны принимать юристы. В принципе, история о возвращении перемещенных ценностей – это история непростая, библиотекой Шнеерсона не ограничивающаяся. Передача по подобному судебному решению, как верно сказал Путин, открывает ящик Пандоры, потому что как московские, так и лондонские, и парижские музеи, в общем, заполнены не вполне "чистыми" вещами, не приобретенными этими музеями, а трофейными, изъятыми, национализированными. В этом конкретном вопросе для нас кажется принципиально важным, чтобы вещи, святые для еврейского сообщества, были в руках еврейского сообщества, сказал Борух Горин.
Однако в четверг стало известно, что американская еврейская община ХАБАД отвергла идею президента России Владимира Путина, касающуюся судьбы библиотеки Шнеерсона. Натан Левин, адвокат американской общины ХАБАД, направил заявление Associated Рress, гласившее, что организация, которую он представляет, является полноправным владельцем библиотеки Шнеерсона и что идея Путина неприемлема: "Коллекция должна вернуться в библиотеку в штаб-квартире международного движения ХАБАД в Бруклине, Нью-Йорк".
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
