В 1968 году коммунистические власти Польши стремились показать лояльность Советскому Союзу. Это было связано с "пражской весной" в соседней Чехословакии, куда в августе 1968-го были введены войска стран Варшавского договора, в том числе польские. В самой Польше ввели запрет на те произведения классиков, в которых содержалась критика в адрес России. В марте 1968 года это вылилось в отмену спектакля по пьесе Адама Мицкевича "Дзяды", в которой описывается упадок и разочарование, наступившие после разделов Речи Посполитой в XVIII веке, в результате которого часть польских территорий отошла России. Запрет постановки вызвал волну студенческих протестов.
Лидер Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) Владислав Гомулка возложил вину за недовольство, нараставшее в обществе, на "сионистов". Евреи были названы им "пятой колонной", что привело к их массовой эмиграции. Предлогом послужили события на Ближнем Востоке. В 1967 году, в результате "шестидневной войны" между Израилем и коалицией арабских государств, Советский Союз и ряд других стран социалистического лагеря разорвали дипломатические отношения с Тель-Авивом. В Польше началась кампания против "сионистов". Она дала возможность провести чистки внутри ПОРП, уволить многих высокопоставленных офицеров еврейского происхождения и всех, кого подозревали в произраильских симпатиях.
Вот фрагмент выступления коммунистического лидера Польши Владислава Гомулки, 1968 год: "В минувшем году, во время июньской агрессии Израиля против арабских стран, определенное количество евреев заявило о желании выехать из страны и сражаться на израильской стороне. Нет никакого сомнения, что эти евреи – граждане Польши, но сердцем и умом связаны не с нашей страной, а с государством Израиль. Это несомненно еврейские националисты... Допускаю, что эти евреи рано или поздно покинут нашу страну (бурные аплодисменты). В свое время, товарищи, мы широко открыли границы для всех, кто не хотел оставаться гражданином нашей страны, а выехать в Израиль. И сегодня тем, кто считает своей родиной Израиль, мы готовы выдать эмиграционные паспорта".
В сегодняшней Польше об этом вспоминают с раскаянием и стыдом.
За позор и заслуги, из Варшавы ты или из Кракова,
Гомулка сказал нам: Польша для поляков,
Речь Посполитая теперь не для бродяг,
Как фараон, выгнал он нас вон...
Это "История одного эмигранта" – песня легендарного барда, активиста антикоммунистического профсоюза "Солидарность" Яцека Качмарского, которого иногда называют "польским Высоцким". Это история еврея, который верно служил коммунистической идее, но в 1968 году был вынужден уехать в Израиль. История, каких были тысячи.
Из ПОРП тогда исключили около 8 тысяч членов, которых обвинили в пособничестве Израилю. Из университетов изгнали тысячи студентов, протестовавших против цензуры. Демонстрации жестоко разгонялись милицией.
Вспоминает участница протестов – Анна Лясота: "Били ужасно. До сегодняшнего дня не могу понять, зачем избивать студентов так, чтобы затем по всей Польше, во всех университетах начались забастовки. Кто-то кому-то хотел преподнести урок. Очень кровавый урок. Интенсивное избиение продолжалось около получаса".
До конца марта 1968 года студенческие протесты были полностью подавлены, а в стране создана чрезвычайно трудная для польских евреев обстановка. В течение четырех лет из страны уехали, по разным подсчетам, от 15 до 20 тысяч человек.
"Конечно, это был удар для Польши. Если посчитать, то среди примерно 15 тысяч иммигрантов 5 тысяч составляли дети, а остальные – люди с высшим образованием и студенты, – говорит профессор Ежи Эйслер, директор варшавского отделения Института национальной памяти Польши. – А ведь в те годы в Польше доля граждан с высшим и незаконченным высшим образованием составляла всего 1-2 процента! Уезжала интеллигенция, образованные люди, многие из них были кандидатами наук, профессорами, имели научные достижения. Речь также идет о человеческих трагедиях, распавшихся браках, самоубийствах... Формально никто этих людей не выгонял в прямом смысле, не депортировал, однако была создана такая невыносимая атмосфера, что люди просто убегали. Причем создали ее коммунисты, а не крайне правые силы, с которыми всегда ассоциировался антисемитизм".
Некоторых студентов исключали из университетов просто за интервью иностранным журналистам. Одним из исключенных за разговор с французским репортером был Адам Михник, впоследствии – оппозиционер и политзаключенный, а затем, уже в демократической Польше, – один из создателей крупнейшей ежедневной газеты – Gazeta Wyborcza.
В мировых СМИ тогда появилось множество публикаций о польском антисемитизме, тем более что имелись более давние, но даже более трагические примеры антисемитских выходок – например, погром в Кельце в 1946 году.
"Имидж Польши как антисемитской страны во многом не обоснован, – говорит профессор Ежи Эйслер. – Я не говорю, что антисемитов у нас нет, но они есть и в других странах. Однако для многих поляков тогда было шоком то, что на еврейскую тему вдруг заговорили вслух. Что в газетах вдруг стали писать, что, скажем, фамилия такого-то министра на самом деле другая, еврейская. Представить себе что-то подобное в других странах Европы после Холокоста было невозможно. Так что кампания 1968 года способствовала укреплению существующего до сих пор, но часто несправедливого, стереотипного восприятия поляков как антисемитов".
Лидер Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) Владислав Гомулка возложил вину за недовольство, нараставшее в обществе, на "сионистов". Евреи были названы им "пятой колонной", что привело к их массовой эмиграции. Предлогом послужили события на Ближнем Востоке. В 1967 году, в результате "шестидневной войны" между Израилем и коалицией арабских государств, Советский Союз и ряд других стран социалистического лагеря разорвали дипломатические отношения с Тель-Авивом. В Польше началась кампания против "сионистов". Она дала возможность провести чистки внутри ПОРП, уволить многих высокопоставленных офицеров еврейского происхождения и всех, кого подозревали в произраильских симпатиях.
Вот фрагмент выступления коммунистического лидера Польши Владислава Гомулки, 1968 год: "В минувшем году, во время июньской агрессии Израиля против арабских стран, определенное количество евреев заявило о желании выехать из страны и сражаться на израильской стороне. Нет никакого сомнения, что эти евреи – граждане Польши, но сердцем и умом связаны не с нашей страной, а с государством Израиль. Это несомненно еврейские националисты... Допускаю, что эти евреи рано или поздно покинут нашу страну (бурные аплодисменты). В свое время, товарищи, мы широко открыли границы для всех, кто не хотел оставаться гражданином нашей страны, а выехать в Израиль. И сегодня тем, кто считает своей родиной Израиль, мы готовы выдать эмиграционные паспорта".
В сегодняшней Польше об этом вспоминают с раскаянием и стыдом.
За позор и заслуги, из Варшавы ты или из Кракова,
Гомулка сказал нам: Польша для поляков,
Речь Посполитая теперь не для бродяг,
Как фараон, выгнал он нас вон...
Это "История одного эмигранта" – песня легендарного барда, активиста антикоммунистического профсоюза "Солидарность" Яцека Качмарского, которого иногда называют "польским Высоцким". Это история еврея, который верно служил коммунистической идее, но в 1968 году был вынужден уехать в Израиль. История, каких были тысячи.
Из ПОРП тогда исключили около 8 тысяч членов, которых обвинили в пособничестве Израилю. Из университетов изгнали тысячи студентов, протестовавших против цензуры. Демонстрации жестоко разгонялись милицией.
Вспоминает участница протестов – Анна Лясота: "Били ужасно. До сегодняшнего дня не могу понять, зачем избивать студентов так, чтобы затем по всей Польше, во всех университетах начались забастовки. Кто-то кому-то хотел преподнести урок. Очень кровавый урок. Интенсивное избиение продолжалось около получаса".
До конца марта 1968 года студенческие протесты были полностью подавлены, а в стране создана чрезвычайно трудная для польских евреев обстановка. В течение четырех лет из страны уехали, по разным подсчетам, от 15 до 20 тысяч человек.
"Конечно, это был удар для Польши. Если посчитать, то среди примерно 15 тысяч иммигрантов 5 тысяч составляли дети, а остальные – люди с высшим образованием и студенты, – говорит профессор Ежи Эйслер, директор варшавского отделения Института национальной памяти Польши. – А ведь в те годы в Польше доля граждан с высшим и незаконченным высшим образованием составляла всего 1-2 процента! Уезжала интеллигенция, образованные люди, многие из них были кандидатами наук, профессорами, имели научные достижения. Речь также идет о человеческих трагедиях, распавшихся браках, самоубийствах... Формально никто этих людей не выгонял в прямом смысле, не депортировал, однако была создана такая невыносимая атмосфера, что люди просто убегали. Причем создали ее коммунисты, а не крайне правые силы, с которыми всегда ассоциировался антисемитизм".
Некоторых студентов исключали из университетов просто за интервью иностранным журналистам. Одним из исключенных за разговор с французским репортером был Адам Михник, впоследствии – оппозиционер и политзаключенный, а затем, уже в демократической Польше, – один из создателей крупнейшей ежедневной газеты – Gazeta Wyborcza.
В мировых СМИ тогда появилось множество публикаций о польском антисемитизме, тем более что имелись более давние, но даже более трагические примеры антисемитских выходок – например, погром в Кельце в 1946 году.
"Имидж Польши как антисемитской страны во многом не обоснован, – говорит профессор Ежи Эйслер. – Я не говорю, что антисемитов у нас нет, но они есть и в других странах. Однако для многих поляков тогда было шоком то, что на еврейскую тему вдруг заговорили вслух. Что в газетах вдруг стали писать, что, скажем, фамилия такого-то министра на самом деле другая, еврейская. Представить себе что-то подобное в других странах Европы после Холокоста было невозможно. Так что кампания 1968 года способствовала укреплению существующего до сих пор, но часто несправедливого, стереотипного восприятия поляков как антисемитов".
