“Россия будет свободной”, “Счастья молодым”, – без паузы закричит кто-то по эту сторону оцепления. На него тут же зашипят – мол, договаривались же.

Активисты “Комитета 6 мая” на странице события, которое называлось свадьбой Леонида Ковязина и Евгении Тарасовой, еще за день просили не выкрикивать лозунгов и не приносить плакатов. “Можно и нужно поздравить невесту и родственников (кроме мам будет присутствовать брат Леонида – Василий), подарить подарки – цветы, сувениры, стихи. И нужно проявить деликатность, учитывая эмоциональное состояние невесты” – было написано в описании события.

Рано утром Евгения Тарасова, ее мама Екатерина и мама Леонида Ковязина Лариса поехали в Краснопресненский ЗАГС, чтобы оформить необходимые документы. Оттуда вместе с сотрудницей ЗАГСа отправились в СИЗО №4 в Медведково.

Улицу Вилюйскую, на которой находится СИЗО, в народе известное как “Медведь”, полицейские оцепили с двух сторон. Не пустили никого – ни друзей, ни прессу, ни даже людей, которые принесли передачи другим заключенным.
– У меня дружок сидит – повеселился в кафе. Обычно я прямо к воротам на машине подъезжаю. От политики я далек, мне нужно работать и детей кормить.
То есть, вы не наш? – переспрашивает кто-то из группы поддержки.
– Я считаю, что все, кто по эту сторону оцепления, – наши, а все, кто по ту, не наши, – молодой человек кивает в сторону полицейских.


Леонид Ковязин из Кирова. Окончил Кировский университет. Работал внештатником в газете “Вятский наблюдатель” – был фото- и видеокорреспондентом. Он приехал в Москву, чтобы поступить в Школу документального кино к Марине Разбежкиной. В школу его приняли. 6 мая Ковязин был на шествии, которое закончилось на Болотной площади. В Школе документального кино он поучиться не успел: в сентябре прошлого года его задержали. С тех пор он под арестом, его обвиняют по статье 212, части 2, УК РФ ("участие в массовых беспорядках"). Евгения – актриса, училась в том же университете, что и Леонид, но на другом факультете и курсе. Там они и познакомились. С тех пор, как Ковязина арестовали, Евгения его не видела.

"Что касается меня, то настроение обычное, обыденное. Из колеи, как ни странно, выбивают свидания, посылки, письма, слова адвоката на суде. Все то, что вроде бы должно поддерживать. Все это ценится окружающими – сокамерниками, даже сотрудниками СИЗО. Это помогает психологически. От чая с лимоном все-таки отказаться трудно :). Но сразу воспоминания, мысли. И невыраженная благодарность, нельзя сразу сказать хотя бы банальное "спасибо". Это по-хорошему, но подрывает бодрость духа", - в СИЗО Ковязин ведет дневник и делает зарисовки ручкой в тетради. “Вятский наблюдатель” публикует их, как и все новости, связанные с его процессом.

Свидания, о которых говорит Ковязин, – с адвокатом, встречи с членами ОНК, один раз с мамой. Невесте свидание не положено, только жене.
Евгения Тарасова и мамы жениха и невесты проходят в СИЗО. Группа поддержки и журналисты остаются ждать у оцепления.
Пожилой мужчина из "Комитета 6 мая" держит огромную самодельную открытку с лебедями. Его фотографируют немногочисленные журналисты.
– Великая борьба входит в кадр? Снимите Великую борьбу, – какая-то женщина в белом пуховике тянет в кадр, ближе к открытке, большую белую книгу.


​– Я хочу показать вам одну работу Пикассо, – мужчина убирает открытку и достает из полиэтиленового пакета репродукцию “Герники”. – Я просто хочу всем напомнить, что когда фашисты увидели эту работу, они спросили у Пикассо, он ли это сделал. А Пикассо ответил: Это вы сделали.

Журналист "Дождя" Маргарита Журавлева рассказывает, как сегодня возле ЗАГСа отдала невесте свои ботинки – туфли были явно не по погоде.
Олег, бритый молодой человек с гитарой, активист “Левого фронта”, стоит в центре небольшого круга людей. Поет советские эстрадные хиты.
– Я свадебный музыкант, я привык играть на улице – так что, видите, даже руки не мерзнут.

Бракосочетание в СИЗО длится не дольше 10 минут. Жениха, невесту и двух свидетелей заводят в небольшую комнату, там начальник тюрьмы и сотрудница ЗАГСА зачитывают речь, просят обменяться кольцами и расписаться.


– Кольцо для Лени покупали без примерки, оно ему немного велико. Но это, впрочем, не важно, потому что оставить кольцо все равно не разрешили – отдали Жене, – рассказывает мама Леонида Ковязина Лариса Геннадьевна. Она уже вышла из СИЗО, теперь все ждут, пока Евгения заберет паспорт в бюро пропусков. С паспортом нужно поехать обратно в ЗАГС – там поставят штамп, а уже после этого начальник СИЗО обещал маме и молодой жене Евгении часовое свидание.
– Вы не снимайте ее много, а то растиражируете нашу девочку, уведут, – тихо шутит Лариса Геннадьевна.
За полгода она увидела сына второй раз. Свидания положены чаще, но она живет в деревне под Вяткой – добираться далеко, дорого, к тому же не с кем оставить пожилую маму.
Вдруг все подаются вперед – из-за оцепления быстрой походкой, закрывая лицо от камер, идет Евгения Тарасова. Теперь она Ковязина. Она в красном берете, у нее завиты волосы, из-под дубленки видно нарядное платье.
– Евгения, вы счастливы? – кричит ей вслед кто-то из журналистов. Светит очень яркое солнце. Кто-то из “Комитета 6 мая” разливает по пластиковым бокалам шампанское.
Олег из “Левого фронта” поет:
All you need is love,
all you need is love,
All you need is love, love,
love is all you need.