В начале 2010 г. веб-сайт WikiLeaks, специализирующийся на обнародовании секретов государственных и частных организаций, получил единовременно 700 тысяч служебных документов, принадлежащих Пентагону и Госдепартаменту США. Такой массивной утечки закрытой информации Америка прежде не знала. Виновник "слива" был быстро выявлен. Им оказался младший сержант Брэдли Мэннинг, служивший в разведбатальоне в Ираке. Более трех лет он находился в военной тюрьме в ожидании суда, причем часть времени – в блоке строгого режима. Сильно затянувшиеся предварительные слушания, наконец, завершились назначением на 3 июня начала судебного разбирательства.
Брэдли Мэннинг в надежде на досудебную сделку признал себя виновным по десяти пунктам обвинения, связанным с разглашением государственных тайн. Совокупное наказание, назначаемое по этой статье, – двадцать лет лишения свободы. Тем не менее военная прокуратура приняла признание Мэннинга лишь по одному из элементов обвинительного акта. По остальным она будет доказывать, что подсудимый не просто раскрыл гостайны, а сделал это злонамеренно в стремлении нанести урон интересам Соединенных Штатов и их союзников. Иными словами, что он был пособником врагов Америки. Мэннингу в случае признания вины грозит пожизненное заключение без права на условно-досрочное освобождение. Ранее прокуратура объявила, что просить для подсудимого смертной казни она не будет.
В обществе вокруг дела Мэннинга кипят бурные страсти. Сторонники обвиняемого заявляют, что документы, заброшенные на WikiLeaks, не могли нанести реального ущерба США, в противном случае ничем не примечательный младший сержант не имел бы к ним свободного доступа и не мог бы играючи сгрузить их со своего служебного компьютера на минидиски. Как указывают представители противоположного лагеря, гриф секретности, которым были снабжены эти документы, сам по себе должен был подсказать Мэннингу, что они могут представлять интерес для неприятеля. То, что он превратно истолковал свой воинский долг, никакой ответственности с него не снимает.
Если бы адвокаты Мэннинга защищали его не в военном трибунале, а, скажем, перед судом истории, как бы они выстроили свою аргументацию? Вот что думает по этому поводу профессор права университета штата Нью-Йорк в Сиракузах Тара Гельфман:
– На этом воображаемом суде адвокаты говорили бы о том, что их подопечный руководствовался в своих действиях соображениями высшего общественного блага, что он хотел вскрыть злоупотребления, чинимые в Ираке американскими военными, которые те скрывали от общества. Что он стремился сорвать завесу с тайной дипломатии Госдепартамента и коррупционной практики крупных компаний, выполнявших в стране государственные заказы.
– Сочтет ли такого рода доводы убедительными реальный суд?
– Весьма сомнительно, поскольку судопроизводство опирается не на идеологические аргументы, а только на закон и на конкретные факты. На практике адвокатам будет крайне трудно доказать, что Мэннинг не оказывал содействия неприятелю и делал это абсолютно сознательно. Согласно закону, он повинен в пособничестве, даже если "слитая" им информация не причинила фактического урона Америке, а только могла эта сделать. Более того, подсудимый мог и не знать, как эта информация будет использована против США; для доказательства вины достаточно показать, что он не мог не понимать, что каким-то образом она может быть использована во вред стране, которой он служил.
– Что же тогда остается в арсенале средств защиты?
– Ну, во-первых, идеологические аргументы, о которых говорилось выше: Мэннинг желал раскрыть обществу глаза на происходящее в Ираке и Афганистане, чтобы оно надавило на правительство и вынудило его отступить от порочного внешнеполитического курса. Во-вторых, что Мэннинг не осознавал полностью, что он делает, так как страдал от приступов тревожности и депрессии; что, будучи геем, он был глубоко подавлен необходимостью скрывать от начальства и от товарищей свою сексуальную ориентацию. Недавно также появились сведения, будто его неотступно преследовали мысли о том, а не сделать ли ему операцию по изменению пола. В общем, что он был не совсем вменяем. Это все довольно-таки шаткие доводы, но ничего лучшего у защиты, боюсь, нет.
Зато у обвинения улик против подсудимого предостаточно, подчеркивает Тара Гельфман:
– В обильной онлайновой переписке Мэннинга с людьми из Wikileaks, а также с неким веб-активистом, который, в итоге, и сдал его властям, нет никаких указаний на то, что им двигали высокоидейные, идеалистические мотивы. Напротив, он постоянно твердит о том, как ему плохо в армии, как он надеется этим забросом секретной информации шокировать общество и свести счеты с официальными лицами, прежде всего, по какой-то непонятной причине, с Хиллари Клинтон. Все это плохо согласуется с позицией защиты.
Для правозащитного и журналистского сообщества в деле Мэннинга есть два момента, делающие его в высшей степени знаковым, отмечает профессор университета штата Нью-Йорк Тара Гельфман:
– В первую очередь, это разница между человеком, разглашающим секретную информацию, и искренним правдолюбцем, который вскрывает преступления власти, и потому защищаемый судебной системой. Если бы Мэннинг имел в виду некие конкретные злоупотребления, он мог бы на них и остановиться и передать соответствующие сведения авторитетным изданиям, чьи эксперты решили бы, какие документы заслуживают обнародования в силу своей общественной важности и какие следует попридержать, чтобы не выдать подлинных разведданных и не поставить тем самым в опасность жизнь американских агентов или их осведомителей. Вместо этого Мэннинг предпочел слить без разбору, одним чохом, все, что попало ему в руки, людям, которые публично позиционировали себя как радикальные анархисты. Ни в одном из заявлений, сделанных им на предварительных слушаниях, нет и намека на то, что Пентагон или Госдепартамент, по его мнению, нарушали закон, он просто расходился с ними в оценке внешней политики администрации.
Второй знаковый момент связан с разразившимся недавно скандалом вокруг отслеживания Генеральной прокуратурой телефонных звонков и электронных сообщений корреспондента телеканала Fox, которому осведомленный источник без всякого понуждения раскрыл информацию о противотеррористических мероприятиях ФБР; этого корреспондента мониторили как соучастника преступления, хотя и не привлеченного к ответственности. Так вот, адвокаты Мэннинга силятся представить дело так, будто их подзащитный, по сути, такой же журналист. Если трибунал согласится с их аргументацией, то это будет равносильно криминализации всей расследовательской журналистики как таковой.
На днях на экраны вышла приуроченная к началу процесса Мэннинга документальная лента о WikiLeaks под названием We Steal Secrets, "Мы крадем секреты".
3 июня, когда начнется судебное разбирательство, по всему миру пройдут акции солидарности с Брэдли Мэннингом, самая массовая из них – у расположения воинской части Fort Meade в штате Мериленд, где будет заседать трибунал.
Брэдли Мэннинг в надежде на досудебную сделку признал себя виновным по десяти пунктам обвинения, связанным с разглашением государственных тайн. Совокупное наказание, назначаемое по этой статье, – двадцать лет лишения свободы. Тем не менее военная прокуратура приняла признание Мэннинга лишь по одному из элементов обвинительного акта. По остальным она будет доказывать, что подсудимый не просто раскрыл гостайны, а сделал это злонамеренно в стремлении нанести урон интересам Соединенных Штатов и их союзников. Иными словами, что он был пособником врагов Америки. Мэннингу в случае признания вины грозит пожизненное заключение без права на условно-досрочное освобождение. Ранее прокуратура объявила, что просить для подсудимого смертной казни она не будет.
В обществе вокруг дела Мэннинга кипят бурные страсти. Сторонники обвиняемого заявляют, что документы, заброшенные на WikiLeaks, не могли нанести реального ущерба США, в противном случае ничем не примечательный младший сержант не имел бы к ним свободного доступа и не мог бы играючи сгрузить их со своего служебного компьютера на минидиски. Как указывают представители противоположного лагеря, гриф секретности, которым были снабжены эти документы, сам по себе должен был подсказать Мэннингу, что они могут представлять интерес для неприятеля. То, что он превратно истолковал свой воинский долг, никакой ответственности с него не снимает.
Если бы адвокаты Мэннинга защищали его не в военном трибунале, а, скажем, перед судом истории, как бы они выстроили свою аргументацию? Вот что думает по этому поводу профессор права университета штата Нью-Йорк в Сиракузах Тара Гельфман:
– На этом воображаемом суде адвокаты говорили бы о том, что их подопечный руководствовался в своих действиях соображениями высшего общественного блага, что он хотел вскрыть злоупотребления, чинимые в Ираке американскими военными, которые те скрывали от общества. Что он стремился сорвать завесу с тайной дипломатии Госдепартамента и коррупционной практики крупных компаний, выполнявших в стране государственные заказы.
– Сочтет ли такого рода доводы убедительными реальный суд?
– Весьма сомнительно, поскольку судопроизводство опирается не на идеологические аргументы, а только на закон и на конкретные факты. На практике адвокатам будет крайне трудно доказать, что Мэннинг не оказывал содействия неприятелю и делал это абсолютно сознательно. Согласно закону, он повинен в пособничестве, даже если "слитая" им информация не причинила фактического урона Америке, а только могла эта сделать. Более того, подсудимый мог и не знать, как эта информация будет использована против США; для доказательства вины достаточно показать, что он не мог не понимать, что каким-то образом она может быть использована во вред стране, которой он служил.
– Что же тогда остается в арсенале средств защиты?
– Ну, во-первых, идеологические аргументы, о которых говорилось выше: Мэннинг желал раскрыть обществу глаза на происходящее в Ираке и Афганистане, чтобы оно надавило на правительство и вынудило его отступить от порочного внешнеполитического курса. Во-вторых, что Мэннинг не осознавал полностью, что он делает, так как страдал от приступов тревожности и депрессии; что, будучи геем, он был глубоко подавлен необходимостью скрывать от начальства и от товарищей свою сексуальную ориентацию. Недавно также появились сведения, будто его неотступно преследовали мысли о том, а не сделать ли ему операцию по изменению пола. В общем, что он был не совсем вменяем. Это все довольно-таки шаткие доводы, но ничего лучшего у защиты, боюсь, нет.
Зато у обвинения улик против подсудимого предостаточно, подчеркивает Тара Гельфман:
– В обильной онлайновой переписке Мэннинга с людьми из Wikileaks, а также с неким веб-активистом, который, в итоге, и сдал его властям, нет никаких указаний на то, что им двигали высокоидейные, идеалистические мотивы. Напротив, он постоянно твердит о том, как ему плохо в армии, как он надеется этим забросом секретной информации шокировать общество и свести счеты с официальными лицами, прежде всего, по какой-то непонятной причине, с Хиллари Клинтон. Все это плохо согласуется с позицией защиты.
Для правозащитного и журналистского сообщества в деле Мэннинга есть два момента, делающие его в высшей степени знаковым, отмечает профессор университета штата Нью-Йорк Тара Гельфман:
– В первую очередь, это разница между человеком, разглашающим секретную информацию, и искренним правдолюбцем, который вскрывает преступления власти, и потому защищаемый судебной системой. Если бы Мэннинг имел в виду некие конкретные злоупотребления, он мог бы на них и остановиться и передать соответствующие сведения авторитетным изданиям, чьи эксперты решили бы, какие документы заслуживают обнародования в силу своей общественной важности и какие следует попридержать, чтобы не выдать подлинных разведданных и не поставить тем самым в опасность жизнь американских агентов или их осведомителей. Вместо этого Мэннинг предпочел слить без разбору, одним чохом, все, что попало ему в руки, людям, которые публично позиционировали себя как радикальные анархисты. Ни в одном из заявлений, сделанных им на предварительных слушаниях, нет и намека на то, что Пентагон или Госдепартамент, по его мнению, нарушали закон, он просто расходился с ними в оценке внешней политики администрации.
Второй знаковый момент связан с разразившимся недавно скандалом вокруг отслеживания Генеральной прокуратурой телефонных звонков и электронных сообщений корреспондента телеканала Fox, которому осведомленный источник без всякого понуждения раскрыл информацию о противотеррористических мероприятиях ФБР; этого корреспондента мониторили как соучастника преступления, хотя и не привлеченного к ответственности. Так вот, адвокаты Мэннинга силятся представить дело так, будто их подзащитный, по сути, такой же журналист. Если трибунал согласится с их аргументацией, то это будет равносильно криминализации всей расследовательской журналистики как таковой.
На днях на экраны вышла приуроченная к началу процесса Мэннинга документальная лента о WikiLeaks под названием We Steal Secrets, "Мы крадем секреты".
3 июня, когда начнется судебное разбирательство, по всему миру пройдут акции солидарности с Брэдли Мэннингом, самая массовая из них – у расположения воинской части Fort Meade в штате Мериленд, где будет заседать трибунал.
