Елена Рыковцева: Похоже, что Красная площадь больше не будет кладбищем. По крайней мере, судя по тому, что сказал Интерфаксу народный художник РФ Сергей Горяев. Он же возглавляет авторский коллектив Федерального военного мемориального кладбища, которое строилось много лет и наконец открылось 22 июня. И вот прошло всего пять дней, и Горяев заявляет, что на центральной аллее кладбища, где установлен пантеон-колумбарий для захоронения выдающихся деятелей государства,150 колумбарных ниш предназначены для возможного перезахоронения урн, находящихся в Кремлевской стене. Поэтому и отделана колумбарная стена красным гранитом, чтобы ассоциироваться с цветом Кремлевской стены.

Сегодня у нас в гостях Борис Минаев, главный редактор журнала "Медведь", с нами на связи писатель Виктор Суворов. Мы будем обсуждать: почему руководство страны может принять такое решение? Кстати, другой источник Интерфакса также сообщил, что, возможно, будут перемещены все захоронения с Красной площади. Как известно, Борис, вы подтвердите, что там 12 могил находится видных, самых первых лиц государства.

Борис Минаев: Это 12 могил людей, которые находятся в земле. Там есть братская могила, начиная с 17 года, то есть красноармейцев, рабочих, всех, кто принимал участие в Октябрьской революции в Москве, в частности, в известном штурме Кремля. При том очень важный факт, что те, кто защищал Кремль, героические юнкера или кадеты, сейчас я плохо помню, совсем молодые люди, которые защищали тогда Кремль, их хоронила в 1917 году тоже вся Москва. Но где они похоронены и как – неизвестно. Оттуда берет начало это кладбище.

Елена Рыковцева: Я с цифрами ничего не могу понять, потому что официально 114 урн сейчас захоронено в Кремлевской стене, а мест, ниш на этом Мытищинском кладбище – 150. То есть здесь не очень понятно, почему такую цифру назвал Горяев.

Борис Минаев: Там есть среди братской могилы Октябрьской революции 17 года примерно 50 или 60 опознанных, то есть их имена известны.

Елена Рыковцева: Скорее всего, так. Вопрос, который я буду задавать нашим гостям: почему могут решиться на это? Столько тянули, столько дискуссий было, разговоры об этом давно ведутся. И когда было принято решение в 2001 году, когда Путин подписал указ о создании этого мемориального кладбища в Мытищах, сразу же пошли разговоры о том, что, скорее всего, туда будут перезахоронены останки, что и подтверждает сегодня Горяев. Борис, что вы думаете об этой идее?

Борис Минаев: Я думаю, это скоро станет реальностью. Здесь у меня есть несколько мыслей, я бы хотел сразу проговорить очень быстро, а потом мы к ним вернемся. Первая мысль такая, самая важная, я считаю, в этом событии – давайте выделим одну могилу и одного человека. Мы будем перезахоранивать Сталина.

Елена Рыковцева: Если всех, то и Сталина.

Борис Минаев: Во второй раз, один раз его выносили из Мавзолея и клали в землю. Это возбудит очень людей. И если сейчас на Красной площади нет никакого паломничества к Сталину, нет цветов на его могиле до неба, то сейчас они будут. Это первое. Второе обстоятельство. На самом деле, это промежуточный и половинчатый шаг. Речь шла, начиная с 90-х годов, может быть даже раньше, с Горбачева, скорее, с эпохи Ельцина о вынесении Ленина из Мавзолея. Вот это самый важный вопрос. А сейчас такая полумера, как бы нас готовят к этому, прощупывают зонд общества, как оно к этому отнесется.

Елена Рыковцева: Или наоборот: вот этих уберем, а этого оставим.

Борис Минаев: Как человек, выросший в Москве, я-то против этого всего. Я считаю, что и Ленина выносить, во-первых, поздно, его надо было выносить на волне покаяния всеобщего за грехи советской власти, за преступления сталинизма, за массовые репрессии, за то, что устроили в стране такую страшную гражданскую войну с миллионами жертв. Но тогда это было однозначно необходимо, но такая была острая, напряженная обстановка в стране, что Ельцин на это не решился, он сам открыто об этом не раз говорил.
Третий факт, который мне абсолютно непонятен – это более частный вопрос. Вот эти два самые важные. Ведь там похоронены очень разные люди. Там похоронены погибшие космонавты, Гагарин, три космонавта, которые разбились в 70-е годы, Сергей Павлович Королев. С другой стороны похоронены люди очень мрачные – чекисты или прокурор Вышинский, у которых руки по локоть в крови. Свердлов, который несет чуть ли не главную ответственность после Ленина за гибель царской семьи, Дзержинский, основатель ВЧК. Там похоронены члены семьи Ленина, его любимая женщина Инесса Арманд, Емельян Ярославский, он не подписывал расстрельных списков, но это человек, на совести которого уничтожение всех храмов в Москве самых главных, которые были уничтожены, очень мрачная личность. Какое все они имеют отношение к воинскому пантеону?

Елена Рыковцева: Академик Келдыш.

Борис Минаев: Академик Курчатов. Одних по логике вещей можно хоронить в воинском пантеоне, то есть всех маршалов Советского Союза до 76-го года хоронили именно у Кремлевской стены. Понятно, почему там оказывается Ворошилов, Буденный, Багранян. Но эти все люди, какое они имеют отношение к воинскому пантеону? По идее, всех надо развозить на разные кладбища. И тут возникает четвертый вопрос. Совершенно справедливо в исторической справке в интернете я прочел сегодня: это не делают, потому что по закону перезахоронение с согласия родственников. Никогда такого согласия никто не получит. Тогда вне закона. Вот это главные для меня вещи.

Елена Рыковцева: Я тоже слышала, что нужно согласие на эксгумацию. Может быть, не на перенос урны, а на эксгумацию? Может быть речь идет об этих 12 могилах, когда требуется согласие родственников, или всех?

Борис Минаев: Всех в любом случае. Там исторически сложилось, начиная с кровавых событий 17-го года до 80-х годов, совершенно разные люди – руководители страны, маршалы. Есть даже такой факт: там захоронены три человека, осужденных партией, – Мехлис, Вышинский, Каменев. Каменев, осужденный при Сталине, Вышинский, осужденный при Хрущеве, и Мехлис, их не вынимали и никуда не девали.

Елена Рыковцева: Очень интересно, что когда при жизни человек попадает в опалу, как Хрущев, его не хоронили там, он на Новодевичьем, а когда после смерти становился государственным преступником – он оставался, его не выкапывали.

Борис Минаев: Это такой конгломерат советской истории, это памятник советской истории.

Елена Рыковцева: Не надо его разрушать, с вашей точки зрения?

Борис Минаев: Я бы его не трогал или, по крайней мере, более тщательно и бережно относился к этой проблеме, как-то обсуждал ее. Потому что, конечно, с одной стороны, там у нас вечные танцы, пляски, каток, концерт Пола Маккартни, все это в 20 метрах. Но, с другой стороны, так сложился исторический памятник, памятник советской власти, памятник и репрессиям, и тем, кто проводил репрессии, и тем, кто пострадал от них. С другой стороны, там есть хрущевская эпоха с космосом, с наукой, с космонавтами. Естественно, военачальники. Там всех очень много, и почему они должны лежать рядом с солдатами, маршалами и генералами, мне не очень понятно.

Елена Рыковцева: Я обращаюсь к Виктору Суворову: каково ваше отношение к этому? Конечно, решения еще нет правительства и партии по поводу перезахоронения. Но когда руководитель комплекса работ по созданию мемориала заявляет, что мы подготовили 150 ниш для этого перезахоронения урн, а другой источник говорит влиятельному российскому агентству о том, что и останки, которые в могилах, готовятся перезахоронить, то в этом уже есть почва для размышлений. Считаете ли вы, что это нужно сделать?

Виктор Суворов: Красная площадь – это центральная площадь не только Москвы, это центральная площадь всего великого государства. И вот центральная площадь превращена в кладбище. На этом кладбище проходили эпохальные торжества. Допустим, Юрий Алексеевич Гагарин совершил первый полет в космос, такого не было никогда – это случается один раз в истории человечества. Он возвращается из космоса, и его везут на кладбище. Он поднимается на Мавзолей Ленина, то есть он поднимается на могилу. И миллионная масса людей идет на кладбище, на котором их с могилы приветствует первый космонавт Земли.
У меня лично с Красной площадью связаны воспоминания юности. Я был курсантом Киевского Высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени Фрунзе. Идет подготовка к экзаменам, и мы можем своим преподавателям задать любые вопросы. Экзамены по топографии, топография очень точная наука. И я спрашиваю: "Товарищ подполковник, все наши расстояния в Советском Союзе – от какой точки идет измерение?". Он мне отвечает: "Конечно, от Красной площади". Я говорю: "Конечно, я это знаю. Но Красная площадь большая, откуда идет измерение всех расстояний в Советском Союзе?" Он этого не знает. Тогда я говорю, что я отказываюсь идти на экзамены, потому что я не готов, а вы меня подготовить не можете. Собирается вся кафедра, начинают обсуждать. Дали мне ответ на следующий день, что все расстояния в Советском Союзе измеряются от Мавзолея. Ага. Я хочу докопаться до истины. Я говорю: "От правого угла, от северного, от южного?" Снова собирается совещание, и тогда они дают мне ответ: все расстояния в Советском Союзе исчисляются от центра мавзолея, от гроба. Положено у русских людей танцевать от печки, а мы танцевали от гроба. Вы понимаете, какой дикий смысл в это вкладывается: центр великой страны – это кладбище, а все расстояния мы измеряем от гроба. От чьего гроба? От гроба изменника родины. Ленин предал Россию. В 1917 году Россия стояла у порога победы. Уже валилась Германская империя, рушилась. Кайзер в декабре 16 года попросил мира, уже там нечего было жрать в Германии. В апреле 17 года в войну против Германии выступили Соединенные Штаты Америки. То есть победа – вот она. И в этой ситуации Ленин подписывает так называемый Брестский мир, по которому отдает Германии практически весь уголь, сталь и чугун России, платит 245 тонн золота и признает себя побежденным. Вы понимаете, что это государственная измена.

Елена Рыковцева: Можно долго говорить о причинах, по которым вы считаете Владимира Ленина изменником и так далее. Это бесконечный разговор. Я поняла вашу идею, что, конечно, не может быть там Мавзолея Ленина, потому что он преступник. Но каково ваше отношение к остальной группе граждан, которые там покоятся, нужно ли их перезахоронить сегодня, сейчас? Потому что пока о Мавзолее речи не идет. И куда? Годится ли для этого военный мемориал, который построен в Мытищах?

Виктор Суворов: Куда угодно, только с Красной площади – это номер один. А номер два: военных людей на военное кладбище, а гражданских людей, которые не имеют отношения, их на другое кладбище. Вот и все.

Борис Минаев: А Брежнева, Андропова и так далее?

Виктор Суворов: Давайте создадим государственное кладбище. Это были лидеры нашего государства, товарищ Сталин, товарищ Брежнев, для них устроим. С какой-то точки зрения каждый из них возглавлял не только государство, но и вооруженные силы, то есть каждый из них или был верховным главнокомандующим в войне, или верховным главнокомандующим в мирное время, он официально не верховный главнокомандующий, иногда да, иногда нет. Но если война начнется, он будет руководить страной в войне. Поэтому всех, кто руководил государством, их нужно хоронить на военном кладбище. А кто не имел отношения к этому – Инесса Арманд, ей там делать нечего.

Борис Минаев: В том-то и дело, что начинать всю эту историю надо с Ленина. Но ведь этого не произойдет.

Елена Рыковцева: Виктор, давайте исходить из реальностей. Сегодня вроде бы нам дают понять, что первым начнут с некрополя, первым он пойдет под раскопки.

Виктор Суворов: Я говорю о том, что быка надо брать за рога. Если бы Ленина вынесли оттуда и похоронили, кем бы мы его ни считали, почему человека нельзя похоронить, зачем его превратили в экспонат? Вы его можете любить, вы его можете ненавидеть, но каждый из нас достоин или земли, или крематория. Человек, который не похоронен, – это вурдалак, который ночью просыпается, ходит и пьет кровь, не похороненный человек.

Елена Рыковцева: Передо мной лежит куча вырезок из газет, распечатки разные, еще два года назад "Известия" в марте писали, что вот-вот откроется этот мемориал. Но почему-то страшно затягивалось его открытие. И вот случилось, но как-то незаметно, 22 июня этого года Шойгу Сергей поехал, открыл, проходит 5 дней и объявляет нам его создатель, что 150 ниш подготовлено для перезахоронения с Красной площади. Мы сегодня это обсуждаем и спрашиваем: не жалко вам этого мемориала на Красной площади?

Я сейчас вас познакомлю с некоторыми сообщениями, которые до эфира пришли к нам. Федор Зазымкин пишет: "Я за перезахоронение советских вождей и перенесение праха с Красной Площади, но я категорически против торжественного перезахоронения кровавых упырей этих на любом кладбище и особенно в Мытищах, где должны лежать герои России. Нельзя осквернять пантеон и другие значимые места". Это очень интересное мнение. Скажите, а ведь будет торжественно, по-другому никак? Если уж выкапывать, закапывать, так, конечно, обставят со всеми почестями.

Борис Минаев: Это будут такие торжественные похороны Сталина, неважно, перезахоронение или нет, но будут отдавать ему почести и так далее в ряду других. Ведь все все понимают. И я не знаю, где он должен лежать. На мой взгляд, у нас есть Новодевичье кладбище, где лежат заслуженные люди, в том числе советского государства, в том числе там лежит Хрущев. Руководители государства, по-моему, должны лежать там. Это частный вопрос. Мне кажется, что пока не было покаяния за преступления коммунизма, пока у нас нет музея коммунизма, пока в обществе не сформировано отношение к советской власти как времени, в том числе, кровавому и страшному, и пока не перезахоронен Ленин, самое главное в связи с этим, не абстрактно по каким-то религиозным причинам, а именно в связи с покаянием, этот перенос могил от Кремлевской стены мне представляется половинчатым, сырым и, я бы даже сказал, скользким решением. Хотя вроде бы логика правильная, антикоммунистическая, но на мой взгляд, все это какое-то нечестное, не открытое.

Елена Рыковцева: Давайте послушаем звонок. Николай из Московской области, говорите.

Слушатель: Пусть объяснят ваши гости такую вещь: Петр Первый уложил гробами весь Санкт-Петербург, а из него сделали святыню. Я прав или нет? И второе: чтобы говорить о прошедшем времени, надо было жить в то время.

Борис Минаев: Я жил. Если вы ко мне обращаетесь.

Елена Рыковцева: Николай, какую эпоху вы имеете в виду? Потому что Кремлевская стена вместила несколько.

Слушатель: Пусть они ответят на вопрос про Петра Первого.

Борис Минаев: Пожалуйста, могу ответить. Петр Первый, конечно, очень неоднозначная фигура и в русской литературе, в русской культуре к нему довольно неоднозначное отношение. Но, тем не менее, конечно, это великий реформатор, основатель той российской государственности, которая прожила 300 лет и была свергнута большевиками. Наверное, так же можно относиться и к Ленину, и к Сталину, вы правы. Но из них никто святых делать не должен, я тут с вами совершенно согласен. Но, тем не менее, сравнивать их я бы не стал именно потому, что разница между ними в 300 лет. И то, что при Петре Первом считалось естественным и моральным, при Ленине и Сталине уже не могло считаться ни естественным, ни моральным, эти миллионы жизней загубленных абсолютно невинных людей.

Елена Рыковцева: Мы сейчас говорим о мотивации тех, кто выступает за перезахоронение. Виктор Суворов говорит нам, что потому что преступник Ленин, хотя мы не на Нюрнбергском процессе, и ни на каком другом, который должен обсуждать, кто преступник, а кто нет. То есть получается, что нужно устроить суд над покойниками, чтобы узнать, кто из них достоин, для некоторых это еще один суд.

Борис Минаев: Моя позиция состоит в том, что суд этот не был возможен. То есть как раз он был возможен в 90-е годы, но все было настолько тяжело и драматично, что на это не решились.

Елена Рыковцева: Давайте говорить о презумпции невиновности этих покойников?

Борис Минаев: Я бы, да, возможно, в этом перезахоронении есть своя логика, но, тем не менее, логика очень половинчатая. Я бы, честно говоря, не трогал и оставил нас относиться к этому так, как мы относимся.

Елена Рыковцева: Вы верили, Борис, что ваша позиция сомкнется с позицией Геннадия Зюганова? Я дам вам послушать и посмотреть эти кадры с пресс-конференции в "Интерфаксе", он другие вещи говорит, но тем не менее, по смыслу - категорически против.

Елена Рыковцева: Добавлю, что в начале июня Комитет в защиту памяти и наследия Ленина обратился к Владимиру Путину с открытым письмом защитить останки, которые захоронены на Красной площади, он называют все эти поползновения актом самого оголтелого вандализма. Виктор Суворов, я хочу спросить ваше мнение: согласны ли вы с аргументами Геннадия Зюганова?

Виктор Суворов: Нет, не согласен. Потому что центральная площадь великой страны все-таки не должна принадлежать каким-то родственникам кому-то. Конечно, я совершенно не согласен с тем, что Жуков великий полководец. И про великого полководца я сначала писал как о великом полководце, а потом написал книгу "Беру свои слова обратно". Там изложено про этого великого полководца достаточно материалов, чтобы даже после смерти его оттуда, эту урну с прахом все-таки вытащить и куда-нибудь задвинуть в другое место. Страна вымирает от того, что Жуков потерпел совершенно чудовищные поражения во Второй мировой войне. Разгром 22-го июня 41-го года - самый страшный разгром в истории человечества. Жуков был начальником Генерального штаба. Вот говорят: он не имел поражений. Как это он не имел поражений, если он обеспечил это поражение 22-го июня 41-го года?

Елена Рыковцева: То есть ваша аргументация держится на двух посылах. Первое, что не должно быть кладбища в центре Москвы, а второе, что не такие уж они великие, эти люди, чтобы их торжественно там держать.

Борис Минаев: Я хотел бы вернуться к аргументации Зюганова, если можно. Во-первых, он правильно говорит, что там захоронения со времен Ивана Калиты, много лет. Просто надо понимать, кого захоранивали у Кремлевской стены. Мы ходили с историком Москвы Константином Полищуком на экскурсию по Красной площади, он нам все подробно рассказал. Там казнили преступников, и там ставили временные деревянные храмы около рва и во рву закапывали. Вот кого там хоронили, начиная с 13-14-го века, а может быть и раньше. Были виселицы, погосты, головы рубили преступникам. Второе, что самое главное меня трогает и волнует, что речь идет о захоронениях в том числе и деятелей Коммунистической партии, и красноармейцев, участвовавших в октябрьских событиях 17-го года, и деятелей Коммунистической партии 20-х годов. Из той же экскурсии я знаю такой факт, что в одной из башен Кремля был архив, архив очень древний и старый, там были акты государственные, масса ценнейших документов. Красноармейцы, когда взяли Кремль, они этими документами пользовались в сортире, они их жгли. Это варварство, это страшный исторический факт. И вот эти люди, которые штурмовали Кремль, они тоже лежат у Кремлевской стены. В Кремле есть очень известная, Виктору Суворову в том числе, история, связанная, что там стоит учебное заведение, школа красных командиров, красных курсантов, я сейчас не помню, как она точно называется, такая высшая офицерская школа. Она стоит на месте женского монастыря, которому было много веков, там заканчивали свои дни жены царские, великие княжны и так далее. Его снесли именно в эти годы именно эти люди, которые лежат у Кремлевской стены. Я не понимаю, почему они должны быть в пантеоне воинской славы. Но как только мы одних отправляем туда, а других туда, вся эта история рассыпается мгновенно.

Елена Рыковцева: Все-таки надо устроить сначала суд над покойниками. Марина из Москвы, здравствуйте.

Слушательница: Здравствуйте. В чем я полностью согласна с Зюгановым, что он власть получил из рук Ленина. Он, наверное, так и считает. А вообще я бы согласилась с таким вариантом: полностью сделать Красную площадь, Кремль музеем. Выставить наследников Ленина оттуда, исторические факты все задокументировать, сделать экскурсии по Кремлевской стене и по Лениным, Сталиным и захороненным государям, которые в соборах. Если сделать музейным местом правдивой реальной истории, тогда с этим только можно согласиться.

Борис Минаев: Я целиком согласен.

Елена Рыковцева: Не паломничество к могиле Сталина с цветами, а к экспонатам.

Борис Минаев: Мы должны признать то, что Кремль со всеми своими сокровищами приоткрыт только на половину, там резиденция главы государства и в связи с этим он закрыт для посещения на огромную часть. Это очень жаль. И вообще все это место должно быть открыто для людей, я абсолютно согласен.

Елена Рыковцева: Виктор, оцените это здравое предложение слушательницы. Бог с ними, вурдалаками, история расставит, экскурсовод расставит каждого по своим местам и объяснит, кто из них преступник с сегодняшней точки зрения. Пусть они там лежат, пусть водят детей смотреть, как это было. Что вы об этом скажете?

Виктор Суворов: При условии, что Ленин будет похоронен в земле. Остальное все я принимаю. Товарища Сталина я бы, конечно, перенес на Новодевичье кладбище. Все-таки покойников мы должны уважать, кем бы они ни были. Это должно быть много цветов, не принесенные цветы, а растущие.

Елена Рыковцева: Не поняла, почему этого покойника уважать, ходить с цветами, а других нет? Там же есть несколько могил. Вообще нельзя разделять - урна и гроб. Почему его выделить?

Виктор Суворов: На Новодевичьем кладбище похоронена его жена Надежда Аллилуева, он ее очень любил, там ему место, пусть он там лежит товарищ Сталин.

Елена Рыковцева: То есть воинский пантеон в Мытищах - это не то место, где его могли бы похоронить как генералиссимуса?

Виктор Суворов: Я бы считал, да. Но это не главный вопрос. Главный вопрос, что Ленина нужно похоронить в земле, где угодно.

Елена Рыковцева: Виктор, получается, что этот главный вопрос мы сегодня не обсуждаем, потому что не стоит он на повестке дня. Поэтому Борис Минаев называет половинчатым и мутным готовящееся решение. Давайте Виталия из Читы послушаем.

Слушатель: Здравствуйте. Мне удивительна позиция Виктора Суворова, уже договорились до того, что Ленин вурдалак и так далее. Почему-то вопрос он себе не задает, кем тогда считать тех солдат, которые до сих пор на поверхности лежат и о которых никто не заботится, чтобы их похоронить и так далее. Вопрос не в том, что какие покойники, плохие, хорошие, смерть подравняла уже всех. Как сказал один поэт "красный погост". Пусть Красная площадь остается красным погостом, ведь это тоже примета времени, это история, как бы к ней ни относиться. Единственное, над чем, я думаю, надо усилия прилагать — это над раскрытием архивов, чтобы не было так, что Виктор Суворов вчера говорил, что Жуков — это великий полководец, потом берет свои слова обратно, послезавтра опять что-то раскроет и опять вернется. Поэтому история есть история, покойников всех смерть уравняла. Можно говорить только о делах, которые были вот, это надо раскрывать, об этом надо кричать, архивы надо раскрывать, и тогда все само на свои места встанет. Это уже дело будет потомков, я думаю так.

Борис Минаев: Архивы раскрывать станет опасно после того, как примут закон в Госдуме о том, что мы не имеем права критиковать действия советского командования во время Второй мировой войны. У вас очень умные слушатели, я целиком согласен с человеком, который звонил из Читы, мне кажется, его позиция взвешенная. Но самое главное, знать историческую правду.

Елена Рыковцева: Я аналогичное мнение прочитаю. Оленька из Тарусы нам пишет на сайт: "Непонятно, откуда пришла новость о перезахоронении Джона Рида и Максима Горького с кровавой Р. Землячкой на кладбище в Мытищах. Некрополь Кремлевской стены, уподобленной Стене плача в Иерусалиме, вкупе с зиккуратом-мавзолеем Ульянова-Ленина, давно уже приобрел в сознании наших граждан статус сакральной территории и исторического наследия. Можно, конечно, перезахоронить весь этот хлам в Мытищах, можно развеять по ветру или выстрелить прахом революционеров из Царь-пушки, но все это будет выглядеть по-большевистски примитивно и тупо. Признаюсь, у меня нет решения этой задачки. Ясно одно - скоропалительные и импульсивные телодвижения властей по перезахоронению тут неуместны". Что вы скажете нашим слушателям, Виктор, которые говорят, что не нужно, не надо с этими покойниками, давайте успокоимся на этом?

Виктор Суворов: Я повторю свою мнение: меня интересует, тревожит только один покойник, который не похоронен. Все остальные покойники, я согласен на любое решение. Как народ решит, так и будет. Пусть лежат там, пусть будет музей. Давайте центрального покойника похороним, от гроба которого мы танцевали 70 лет, сейчас уже 90 лет. Это центральная проблема, потом будем решать все остальные проблемы, которые гораздо менее важные в сравнении с центральной.

Елена Рыковцева: Раз вы говорите, что народ должен решить, что решает Павел из города Орел? Пожалуйста, Павел.

Слушатель: Здравствуйте. Пользуясь случаем, хочу выразить Виктору Суворову огромную благодарность за его гениальный труд по восстановлению истории предвоенных событий.

Елена Рыковцева: Павел, скажите, что думаете про перезахоронение готовящееся с Красной площади в Мытищи?

Слушатель: Я свое мнение не буду высказывать.

Елена Рыковцева: Вы заинтриговали!

Борис Минаев: Я добавлю одну краску, что на самом деле это перезахоронение будет в той логике, о которой говорил Виктор Суворов. Сталин вместе с другими руководителями советского государства, еще раз будет подчеркнута его роль в Великой отечественной войне, что он великий полководец, главнокомандующий, что он герой войны, вот что, собственно, будет сделано. Я не в восторге, честно говоря, от такой логики.

Елена Рыковцева: Пишет Владимир Шутов, что "те люди, чей прах захоронен в Кремлевской стене, не наносят ущерба или морального вреда этой стене. Но вот с мраморным могильником надо решительно разобраться. Пожалуйста, уберите его". Попробуем отключиться от главного покойника. Хотя кто из них главный — тоже хороший вопрос. По поводу того, что говорит Борис Минаев, что любая процедура, связанная с этим вторым покойником, Иосифом Сталиным, превратится в некую акцию непременно, поэтому нельзя трогать. В любом случае сделают военного героя способом таким перезахоронения. Что вы об этом думаете?

Виктор Суворов: Лично связан с первым перезахоронением сталинским. В 1961 году батальон Воронежского Суворовского военного училища находился в Москве, нас готовили к параду. Вывезли нас на Красную площадь на одну из тренировок, готовили нас два месяца, а потом три последних тренировки на Красной площади. Привезли на Красную площадь, поставили всех, потом развернули всех, отвернули лицами от мавзолея, и мы стояли. Где-то через час началась тренировка. Утром было объявлено на съезде Коммунистической партии - это был 22 съезд Коммунистической партии, что вчера вынесли Сталина из мавзолея. То есть я как-то косвенно к этому был причастен. Это было сделано тихо, а потом было объявлено.

Елена Рыковцева: То есть это возможно сделать и тихо, если постараться?

Виктор Суворов: Если тихо, то, пожалуйста, оттуда уберите.

Елена Рыковцева: Если получится тихо. Пишет Виктор на наш пейджер: "Я думаю, Сталина, Ленина ждет судьба соответствующего персонажа из фильма "Покаяние" Абуладзе, так как в покое их на кладбище не оставят". Поэтому оно и очень охраняемое военное кладбище в Мытищах, я думаю, там все будет с безопасностью в порядке. Я также в заключение одну деталь хочу прочитать, что на этом кладбище заготовлено 10 тысяч урн и 30 тысяч могил. И вот что самое любопытное: в это число будут так же входить 30 могил, предназначенные для захоронения президентов Российской Федерации с расчетом на двести лет. Как вы расцениваете эту цифру: 30 президентов намечено на двести лет?

Борис Минаев: Честно говоря, я про этот проект услышал только сегодня. Я ничего не понимаю, почему в Мытищах, почему там, почему президенты должны лежать? Для меня все один большой вопрос. А сколько их будет? Кто же знает. Может быть значительно меньше, если у нас будет по 5, 7, 10 лет их правления, такая логика тоже возможна.

Полная видеозапись эфира доступна на канале РС в youtube