Гаагский трибунал и югославские генералы

Начиная с ноября минувшего года Международный трибунал по бывшей Югославии вынес пять решений об освобождении высших должностных лиц времен балканских войн.

Это хорватские генералы Анте Готовина и Младен Маркач, бывший начальник генерального штаба югославских (то есть сербских) войск Момчило Перишич, а в июне – двое руководителей Государственной службы безопасности Сербии Йовица Станишич и Франко Симатович.

Многие правозащитники и жертвы войн в бывшей Югославии озабочены последними решениями апелляционной палаты Международного Гаагского трибунала. Ведь в приговорах первой стадии хорватские генералы войск Анте Готовина и полиции Младен Маркач были признаны ответственными за преступления, совершенные против сербов из Хорватии в 1995 году, во время военной операции “Буря”, в ходе которой были убиты более тысячи мирных жителей и изгнаны из домов около 90 тысяч. Готовина был приговорен к 27 годам лишения свободы, а Маркач – к 18 годам. А потом суд принял решение освободить их, сообщив, что при первом рассмотрении дела были допущены ошибки: недостаточно доказательств, что они имели намерение уничтожать мирное сербское население из самопровозглашенной республики Краина.
Подобное мнение апелляционная палата выразила и по поводу начальника генерального штаба югославской армии, серба Момчило Перишича, приговоренного ранее к 27 годам заключения за военные преступления в Хорватии и Боснии: нет доказательств, что он оказывал поддержку формированиям боснийских и хорватских сербов в совершении тяжких преступлений.

Международный трибунал также снял обвинения с бывшего руководителя службы госбезопасности Сербии Йовицы Станишича и его помощника Франко Симатовича, для которых прокуратура требовала пожизненного заключения за преступления против человечности. Эти преступления совершили сербские военные формирования в Хорватии и Боснии и Герцеговине, полностью контролируемые Станишичем и Симатовичем.

Наташа Кандич, долгие годы в рамках белградской организации “Фонд за гуманитарное право” занимающаяся расследованием военных преступлений, серьезно обеспокоена новым курсом Международного Гаагского трибунала и отходом от судебной практики, все эти годы вносившей новые элементы в международное гуманитарное право. С ней согласен и председатель Хельсинкского комитета за права человека в Боснии Срджан Диздаревич.
У него вообще складывается впечатление, что Гаагский трибунал больше не руководствуется исключительно нормами международного гуманитарного права и права в целом, а в определенной мере находится под политическим влиянием.

Недавно шум по поводу новейших освобождающих приговоров поднял датский судья Международного трибунала Фредерик Хархофф. Он отправил письмо на 56 адресов своих коллег и друзей, утверждая, что председатель трибунала Теодор Мерон по политическим причинам оказывает давление на остальных судей, в результате чего этот суд принимает странные для правосудия решения.
Срджан Диздаревич сетует, что Международный суд, который был для тех, кто пытается вести борьбу за права человека и нормализацию отношений между людьми в регионе, одной из главных опор, перестает таковым быть. "Мы ожидали, что этот трибунал своей объективностью, приверженностью международным законам поможет ускорить заживление тех глубоких травм, которые принесли конфликты. К сожалению, кажется, что после последних, мягко говоря, противоречивых, решений Гаагский трибунал теряет эту роль и в какой-то степени осложняет попытки построить у нас лучшее будущее, вылечить раны недавнего прошлого", – говорит Диздаревич.

Озабоченность недавно выразил и один из основателей Гаагского трибунала, бывший помощник госсекретаря США, Джон Шатак, который в статье “Замятие военных преступлений” пишет, что если бы в Нюрнберге преступления лидеров Третьего рейха рассматривала апелляционная палата Гаагского трибунала, все они были бы освобождены. И Наташа Кандич с ним согласна. "Возникает вопрос: а что теперь? – говорит она. – У меня двойственное отношение к Гаагскому трибуналу. Я боюсь, что все то, что трибунал создал, может разрушиться. Все-таки этот суд установил огромное количество фактов преступлений, выявил судьбу жертв, непосредственных исполнителей, схемы передвижения вооруженных сил и военизированных формирований…" Для Наташи Кандич это самое ценное его наследие. И, по ее мнению, нельзя допустить, чтобы конец работы этого суда знаменовался тем, что военные и политики, которые несут командную ответственность во время совершения страшных преступлений, включая геноцид, были освобождены. Для Кандич это означает, что, например, война в Боснии и Герцеговине 1991–1995 годов была бы провозглашена внутренней войной по принципу: это боснийцы там сами между собой воевали! А тем временем авторы войны, которые напрямую принимали участие в планировании и поддержке вооруженного конфликта в Боснии, освобождаются от любой ответственности за преступления. А Срджан Диздаревич добавляет, что Международный суд был своего рода мерилом для местного правосудия, он был судом, устанавливающим критерии и помогающим судебным органам в регионе, и особенно в Боснии и Герцеговине, занять правильную позицию по отношению к тому, что происходило в стране в 90-х. Теперь он опасается, что последние приговоры отрицательно повлияют на и так плохую ситуацию в правосудии и усилят и без того немалое влияние политики на право.

Это факт, что в последних приговорах, в результате которых бывшие заключенные вышли на свободу, судьи трибунала полностью отвергли командную ответственность. Получается, что если нет документов, в которых стоит распоряжение “убивать столько-то и столько-то людей” (а таких документов нет), то тогда, по логике Гаагского трибунала, не было никакой агрессии Хорватии и Сербии на Боснию – нет ответственности генералов и политиков, нет их участия в совершении военных преступлений. Срджан Диздаревич из Хельсинкского комитета Боснии полагает, что теперь вся ответственность перекладывается на рядовых военных, на солдат, которые подчинялись приказам сверху. "На самом деле это насмешка над ходом военных событий, – говорит он. – Ведь не учитывается факт, что за всем этим стояли политические и стратегические мыслители, генералы, которые разрабатывали стратегии и тактику".

Иногда говорят: Гаагский трибунал судил генералов Перишича, Станишича и Симатовича, как будто они обвинялись в обычном убийстве, после которого не найдено оружия, и поэтому обвинения сняты. Но ведь в Сербии 400 тысяч ветеранов войны и общеизвестно, что большинство из них направляло воевать в Боснию и Хорватию белградское военное, полицейское и политическое руководство. Наташа Кандич подчеркивает, что суд в случаях Перишича, Станишича и Симатовича включил новый элемент в вопрос помощи и подстрекательства в совершении преступлений – он все это отрицает. "Есть много доказательств того, что полицейские Министерства внутренних дел Сербии и боевики военизированных формирований из Сербии принимали участие в военных преступлениях, совершенных в Боснии и Герцеговине. Существуют письменные следы того, что многие полицейские в Боснии были ранены и помещены в больницы. Разве теперь надо скрывать этот факт, что они были туда отправлены из Сербии?.. По идее судей трибунала, они их отправляли для военной поддержки, а не для совершения преступлений. Но такой подход для меня неприемлем, он противоречит здравому смыслу. Для меня неприемлемо, что апелляционная палата Гаагского трибунала сообщила: государственная безопасность Сербии не помогала войскам Республики Сербской совершать преступления, тому нет доказательств – она оказывала им лишь моральную поддержку и помощь при завоевании территорий".

Этот вывод апелляционной палаты вызвал самую резкую реакцию правозащитников и жертв войн в бывшей Югославии.

Материал подготовлен совместно с Балканской редакцией Радио Свободная Европа.