В датском политическом сериале Borgen есть такой эпизод. Папарацци караулят в ресторане главную героиню, некогда занимавшую пост премьер-министра, ушедшую из политики по личным причинам и теперь снова в нее возвращающуюся. Она разведена, а в ресторане обедает с новым бойфрендом, известным британским архитектором. Журналистам неслыханно везет: в какой-то момент бойфренду становится плохо, главная героиня ведет его прочь, а его рвет прямо на ее белый пиджак. На следующее утро все новостные сайты помещают соответствующее видео на главное место, а телеканалы приглашают героиню в вечерние интервью. И там происходит чудо. Вместо того чтобы обсуждать свои сексуальные приключения, она начинает говорить о проблемах датского свиноводства. У архитектора аллергия на антибиотики, он заказал в ресторане свиной стейк. В котором, как выяснилось, содержалась почти смертельная для него доза. Как нам выращивать свиней? – спрашивает в вечернем эфире бывшая премьер. В реальной политике, в отличие от политических сериалов, происходит ровно обратное: общественная дискуссия о чем угодно немедленно превращается в обсуждение секса.
В России депутат Мизулина яростно защищает детей от эфемерной "пропаганды гомосексуализма", в Британии Дэвид Кэмерон предлагает отфильтровывать онлайн-порно, главным вопросом на выборах мэра Нью-Йорка стала этическая сомнительность так называемого секстинга – обмена сексуальными картинками в твиттере. Начать разговор об общих проблемах без привлечения секса как будто бы даже невозможно.
Радикально этот вопрос ставит в своей колонке в New Statesman левая журналистка и феминистка Лори Пенни. Она говорит: хорошо, сейчас мы запретим интернет-порно, чтобы дети, не дай бог, до него не добрались, но что мы будем делать с мягким порно, которое еженедельно демонстрирует детям и их родителям третья страница The Sun, с ее традиционными гламурными фотографиями худых девушек? И дело даже не в том, что они как-либо унижают реальных женщин или эксплуатируют тела моделей. Дело в том, что фотографии молодых женских тел служат средством продвижения новостей. А средством их создания время от времени оказываются телесные же дисфункции разнообразных знаменитостей типа целлюлита или безуспешной борьбы с лишним весом. По сравнению с такой моделью функционирования прессы онлайн-порно оказывается как раз освобожденным сексом – лишенным каких-либо смысловых нагрузок помимо реализации чистого желания. В этом смысле предложение британского премьера об ограничении доступа к интернет-порнографии возвращает секс в политику в качестве средства ее продвижения, тем самым удаляя нас как от политики, так и от секса.
Анализ Лори Пенни вполне универсален. Его применимость к российской ситуации отсутствия политики, когда принимались региональные и федеральный законы о запрете "гей-пропаганды", даже не надо доказывать. Сейчас мы наблюдаем, как проблески реальной политики, связанные с выборами московского мэра, оттесняют эту повестку дня на обочину – настолько, что Мизулиной, чтобы ее поддерживать, приходится специально обращаться в прокуратуру с жалобой на Николая Алексеева и вести невнятную переписку с Альфредом Кохом. Но еще ярче обрисованная Пенни схема проявилась в предвыборной кампании Энтони Винера, одного из кандидатов на пост мэра Нью-Йорка.
Винер увлекается секстингом, и в 2011 году это увлечение уже стоило ему кресла члена Палаты представителей. Чтобы начать новую кампанию, ему пришлось выступить в прессе с покаянным интервью, в котором речь шла о том, что он "преодолел себя" и что они с женой "вышли из кризиса обновленными и с новыми перспективами" – традиционный прием реабилитации провалившегося политика в традиционной же схеме секса как движителя общественно-значимого сообщения. Через некоторое время, однако, обнаружилось, что секстингом демократ Винер как занимался, так и занимается, и обсуждение его кампании в прессе свелось к двум вопросам, моральному и чисто сексуальному. Моральный вопрос стоит так: может ли кандидат, совравший своим избирателям, продолжать предвыборную гонку? И участвующие в этом обсуждении чаще всего дают отрицательный ответ. Сексуальный же сводится к обсуждению достоинств и недостатков секстинга в сравнении с другими сексуальными практиками, и здесь приводятся на редкость прогрессивные доводы. Американская феминистка Сьюзан Джейкоби доказывает на страницах The New York Times, что секстинг не является эксплуатацией женщины, поскольку женщина в этом процессе не жертва, а игрок, что он безопасен, не влечет за собой никаких последствий и никакой ответственности, удовлетворяя, однако же, желаниям и фантазиям участников. Да, он несравним с реальным сексом, но с каких это пор хорошее стало врагом лучшего?
За всеми этими прогрессивными дискуссиями тонут сформулированные Лори Пенни вопросы: а почему политик Энтони Винер вообще должен был обсуждать с избирателями свои сексуальные онлайн-увлечения и, соответственно, лгать или говорить правду? И почему обмен откровенными фотографиями в твиттере должен определять повестку выборов нью-йоркского мэра? Как сказала бы героиня "Боргена", с политиком следует обсуждать свиноводство. Ну или какие там у Нью-Йорка насущные хозяйственные проблемы.
В России депутат Мизулина яростно защищает детей от эфемерной "пропаганды гомосексуализма", в Британии Дэвид Кэмерон предлагает отфильтровывать онлайн-порно, главным вопросом на выборах мэра Нью-Йорка стала этическая сомнительность так называемого секстинга – обмена сексуальными картинками в твиттере. Начать разговор об общих проблемах без привлечения секса как будто бы даже невозможно.
Радикально этот вопрос ставит в своей колонке в New Statesman левая журналистка и феминистка Лори Пенни. Она говорит: хорошо, сейчас мы запретим интернет-порно, чтобы дети, не дай бог, до него не добрались, но что мы будем делать с мягким порно, которое еженедельно демонстрирует детям и их родителям третья страница The Sun, с ее традиционными гламурными фотографиями худых девушек? И дело даже не в том, что они как-либо унижают реальных женщин или эксплуатируют тела моделей. Дело в том, что фотографии молодых женских тел служат средством продвижения новостей. А средством их создания время от времени оказываются телесные же дисфункции разнообразных знаменитостей типа целлюлита или безуспешной борьбы с лишним весом. По сравнению с такой моделью функционирования прессы онлайн-порно оказывается как раз освобожденным сексом – лишенным каких-либо смысловых нагрузок помимо реализации чистого желания. В этом смысле предложение британского премьера об ограничении доступа к интернет-порнографии возвращает секс в политику в качестве средства ее продвижения, тем самым удаляя нас как от политики, так и от секса.
Анализ Лори Пенни вполне универсален. Его применимость к российской ситуации отсутствия политики, когда принимались региональные и федеральный законы о запрете "гей-пропаганды", даже не надо доказывать. Сейчас мы наблюдаем, как проблески реальной политики, связанные с выборами московского мэра, оттесняют эту повестку дня на обочину – настолько, что Мизулиной, чтобы ее поддерживать, приходится специально обращаться в прокуратуру с жалобой на Николая Алексеева и вести невнятную переписку с Альфредом Кохом. Но еще ярче обрисованная Пенни схема проявилась в предвыборной кампании Энтони Винера, одного из кандидатов на пост мэра Нью-Йорка.
Винер увлекается секстингом, и в 2011 году это увлечение уже стоило ему кресла члена Палаты представителей. Чтобы начать новую кампанию, ему пришлось выступить в прессе с покаянным интервью, в котором речь шла о том, что он "преодолел себя" и что они с женой "вышли из кризиса обновленными и с новыми перспективами" – традиционный прием реабилитации провалившегося политика в традиционной же схеме секса как движителя общественно-значимого сообщения. Через некоторое время, однако, обнаружилось, что секстингом демократ Винер как занимался, так и занимается, и обсуждение его кампании в прессе свелось к двум вопросам, моральному и чисто сексуальному. Моральный вопрос стоит так: может ли кандидат, совравший своим избирателям, продолжать предвыборную гонку? И участвующие в этом обсуждении чаще всего дают отрицательный ответ. Сексуальный же сводится к обсуждению достоинств и недостатков секстинга в сравнении с другими сексуальными практиками, и здесь приводятся на редкость прогрессивные доводы. Американская феминистка Сьюзан Джейкоби доказывает на страницах The New York Times, что секстинг не является эксплуатацией женщины, поскольку женщина в этом процессе не жертва, а игрок, что он безопасен, не влечет за собой никаких последствий и никакой ответственности, удовлетворяя, однако же, желаниям и фантазиям участников. Да, он несравним с реальным сексом, но с каких это пор хорошее стало врагом лучшего?
За всеми этими прогрессивными дискуссиями тонут сформулированные Лори Пенни вопросы: а почему политик Энтони Винер вообще должен был обсуждать с избирателями свои сексуальные онлайн-увлечения и, соответственно, лгать или говорить правду? И почему обмен откровенными фотографиями в твиттере должен определять повестку выборов нью-йоркского мэра? Как сказала бы героиня "Боргена", с политиком следует обсуждать свиноводство. Ну или какие там у Нью-Йорка насущные хозяйственные проблемы.
