Владимир Тольц: 5 декабря 1944 года. Шифровка нью-йоркской резидентуры центру. Сообщение «Либерала» (один из оперативных псевдонимов Юлиуса Розенберга)

Диктор: Ниже приводится запись беседы, состоявшейся между Юлиусом, Этель и Рут.
Прежде всего, Юлиус спросил Рут, как она относится к Советскому Союзу и сколь в целом глубоки ее коммунистические убеждения, на это она без колебаний ответила что для нее социализм - единственная надежда всего человечества, а Советский Союз вызывает у нее глубочайшее восхищение .
Тогда Юлиус поинтересовался, действительно ли она была бы готова помочь Советскому Союзу? Она ответила очень просто и искренне, что это было бы большой честью для нее. Когда же Этель упомянула Дэвида, она [Рут] заверила нас, что, по её мнению, Дэвид так же относится к этому вопросу.
Тогда Юлиус поведал о своих связях с определенными людьми, заинтересованными в предоставлении Советскому Союзу срочно необходимой технической информации, которую [СССР] не может получить по обычным каналам, и внушил ей огромную важность проекта, в осуществлении которого Дэвид принимает участие.
Поэтому она должна была задать ему следующие вопросы
1) Сколько людей там сейчас работает?
2) Какая часть проекта, если таковая имеется, уже запущена в эксплуатацию?
какие трудности возникли при этом и почему? как они решили [эти] свои проблемы?
3) какая территория отведена под этот проект?
4) Как много строений там имеется? их расположение; собираются ли они строить что-то еще?.
5) Насколько хорошо охраняется территория?
Юлиус затем разъяснил ей [Рут], что ни при каких обстоятельствах нельзя обсуждать любую из этих вещей дома и вообще нигде, кроме как вне помещений, и ни в коем случае [нельзя] делать какие-либо любого рода пометки [на сей счет] . Она была просто [должна] как можно больше заучивать наизусть.
Здесь вмешалась Этель, подчеркнув необходимость особой тщательности и осторожности в информировании Давида о работе, которой занимается Юлиус; для его, Дэвида, собственной безопасности всякие политические дискуссии и активность с его стороны должны быть прекращены.
В данный момент мы попросили Рут повторить наш инструкции, и она сделала [это] удовлетворительно".

Владимир Тольц: Это переданное из Нью-Йорка в Москву по-английски сообщение впервые опубликовано в США писателем и историком разведки, бывшим сотрудником «Комсомольской правды» и Первого Главного управления КГБ СССР Александром Васильевым, который принимает участие в нашей передаче. Скажите, Александр, а почему, как вы думаете, Розенберг пишет о себе в третьем лице?

Александр Васильев: Я думаю, это его личная инициатива. Потому что я читал много документов, написанных агентами, и это единственный раз, когда документ был написан в третьем лице. Я думаю, что таким образом Розенберг пытается подстраховаться. Может быть он думал, что если документ каким-то образом попадет в ФБР, то будет невозможно обвинить его в том, что он его написал, поскольку пишет якобы кто-то другой. Это единственное объяснение, которое я могу предложить.

Владимир Тольц: Ну, а теперь о персонажах сообщения. Этель – это супруга Юлиуса Розенберга. В девичестве Грингласс. Отец – еврейский эмигрант из России, мать – из Австрии. У них четверо детей, Этель – старшая и не самая любимая. «Золушка», на плечи которой возложены были хлопоты о младших братьях. ОНа родилась в Нью-Йорке и, как и многие нью-йоркские девчонки самых разных поколений мечтала стать актрисой. И, опять же, как и многие из них, окончив курсы машинисток, оказалась секретаршей. Работала в судоходной компании. Активно участвовала в трудовых спорах по месту работы. И даже вступила в американский комсомол. В 1936, когда ей было 21, на благотворительном концерте, где она пела, познакомилась со своим будущим мужем. Он был на три года младше, но уже ходил в комсомольских вожаках. В 1939 они поженились. В 1943, когда родился их первенец Майкл, Юлиус уже почти 2 года работал на советскую разведку, и Этель, ставшая после замужества домохозяйкой, знала об этом.

Диктор: Из рапорта Семена Семенова начальнику 1 управления НКГБ СССР Павлу Фитину:
Его жена – преданный нам человек, знает о работе "Антенны" с нами.

Владимир Тольц: Вопрос Александру Васильеву: Скажите, а есть ли какие-то отдельные оперативные материалы о вербовке Этель Розенберг, ее оперативном псевдониме и ее работе по заданию Москвы?

Александр Васильев: Отдельных материалов о вербовке Этель Розенберг я не видел. Собственного псевдонима у нее не было, по документам она проходит как жена «Антенны» или жена «Либерала». «Антенна» и «Либерал» - это псевдонимы Юлиуса Розенберга. О работе с разведкой известно, что она перепечатывала донесения Юлиуса Розенберга и, по крайней мере, один раз — это задокументировано, участвовала в организации встречи оперработника резидентуры НКВД в Нью-Йорке Александра Феклисова с ее мужем. Но здесь надо сказать интересную вещь: почти все жены агентов советской разведки в США коммунистов тоже состояли в коммунистической партии. Более того, почти все, может быть все, я просто на всякий случай говорю «почти», знали о том, что их мужья сотрудничают с советской разведкой. Многие из жен имели псевдонимы. На этом фоне Этель Розенберг не выделяется ничем. Многие жены помогали своим мужьям, они выполняли, допустим, роль курьеров или, как Этель Розенберг, перепечатывали донесения своих мужей на печатной машинке. Интересно, что у Этель Розенберг не было даже своего псевдонима, а у других жен были.

Владимир Тольц: Ну, о соотношении советской агентуры с членством в компартии, о семейных связях советских агентов мы поговорим в следующей передаче. А теперь поговорим о других персонажах сообщения «Либерала» (т.е., Юлиуса Розенберга). «Рут» - это жена брата Этель Дэвида. В девичестве Принц. На момент вербовки ей 20 лет. Оперативный псевдоним «Оса»
Из опубликованных в США в 1995 г. «Проекта 'Венона'» - секретной программы американских контрразведчиков по расшифровке советских шифрованных донесений. Проект, начат 1 февраля 1943 и завершен лишь 1 октября 1980. Исследователи этого предприятия полагают, что «Венона» позволила «оценить масштаб советского шпионажа в США и других странах, а также установить или подтвердить личности многих агентов. Однако доказательства, полученные с помощью «Веноны», не могли быть предъявлены в суде или широкой публике, так как проект оставался засекреченным до середины 1990-х годов. В силу этого некоторые агенты не были судимы вообще, вина других не была доказана или оспаривалась». (Следует иметь в виду, что некоторые пассажи проекта «Венона» остаются до сих пор не расшифрованными, а другие – не рассекреченными)….
Диктор: Из Нью-Йорка Москве
21 сентября 1944 года
Виктору
В последнее время в процессе расширения круга новых людей «Либералом» рекомендуется жена брата его жены, Рут Грингласс, с конспиративной квартирой …> Ей 21 год, “горожанка» , «физкультурница» с 1942 года. Она живет на Стэнтон стрит.
«Либерал» и его жена рекомендуют ее как <…> умную девушку.
<…>
[Рут] узнала, что ее муж был призван в армию, но он не был
отправлен на фронт. Он инженер-механик и теперь работает на
заводе ENORMOZ в Санта-Фе, Нью-Мексико.
<…>

Владимир Тольц: Ну, опять же потребуются разъяснения для слушателей. Александр, мы уже говорили, Энормоз – это атомный проект, «горожанка», это, думаю, жительница Нью-Йорка, а «физкультурница» – это что, комсомолка? А «Виктор» в Москве это кто?

Александр Васильев: «Виктор» в Москве — это Павел Фитин, начальник разведки. «Горожанка» - нет, это не жительница Нью-Йорка — это гражданка США. Горожанка — гражданка, такая непереводимая игра слов. «Физкультурница» - да, это комсомолка. Как в фильме «Кавказская пленница»: комсомолка, физкультурница и, наконец, просто красавица.

Владимир Тольц: Теперь об упомянутом в сообщении «Либерала» Дэвиде. Это и есть младший брат Этель Розенберг Дэвид Грингласс. Муж Рут, которой и поручается его завербовать. После вербовки оперативный псевдоним «Калибр». На момент вербовки 20 лет от роду. Сержант, механик в ядерном центре в Лос-Аламосе. Конечно, для советского атомного шпионажа любой там находящийся агент бесценен. НО что – я вновь обращаюсь к Александру Васильеву,- мог сделать для Москвы находящийся там 20-летний механик?...

Александр Васильев: Рассуждая теоретически, конечно, лучше вербовать начальника, чем подчиненного. Лучше завербовать начальника секретного объекта или директора секретного института, чем просто сотрудника или секретаршу. Но наши возможности не всегда совпадают с нашими желаниями. Допустим, начальника завербовать труднее, потому что у него жизнь удалась, у него есть общественный статус, у него приличная зарплата. Кроме того, если даже в молодости он был человеком радикальных убеждений, то по мере продвижения по службе эти убеждения сгладились и бывший радикал мог превратиться в консерватора. Еще один момент: начальник какого-то секретного института или проекта скорее всего находится под наблюдением контрразведки в целях обеспечения безопасности. Его телефонные разговоры прослушиваются, его переписка просматривается и так далее. Завербовать человека поменьше рангом проще, зарплата там меньше, может быть не так доволен жизнью, контрразведывательное обеспечение не такое сильное. Здесь, конечно, нужно рассматривать конкретные условия. Я думаю, что Дэвид Грингласс был важным агентом, не самым главным, но важным. Он дал кое-какие важные материалы. Кроме того, он сообщил интересную вещь политического характера. Он сообщил о том, что некоторые физики, работающие над атомной бомбой, считают, что Соединенные Штаты должны поделиться атомным секретом с Советским Союзом. Эта тема потом возникнет в таком очень серьезном масштабе после войны во второй половине 40-х годов. И обсуждение будет продолжаться на самом высоком политическом уровне в Вашингтоне вплоть до того, как в 49-м году Советский Союз испытал свою бомбу, тогда, конечно, дискуссия была закрыта.

Владимир Тольц: Через полтора месяца после вербовки Дэвида Грингласса нью-йоркская резидентура отправила в Москву следующую шифровку:

Диктор: «Антон» сообщает о возвращении «Осы» из поездки к мужу.
"Калибр" сообщил ей, что он уже думал над вопросом освещения работ, проводимых в лагере-2 и сейчас выразил свою готовность к этому. Он сообщил, что руководство лагеря принимает в явной форме все меры к тому, чтобы предотвратить попадание сведений по Энормозу в руки русских. Прогрессивная часть работников лагеря выражает большое недовольство этим. По заявлению «Калибра» ему известны лица, находящие нужным довести до сведения главного союзника – Сов. Союза – о ведущихся работах.
«Калибр» будет в Нью-Йорке в середине января. В связи с этим «Либерал» высказал свое желание, чтобы для проведения личной беседы с Калибром с ним связался наш работник, основываясь при этом на незнании проблемы. Высказывает свое твердое убеждение, что «Калибр» будет рад такой встрече...
Антон запрашивает о возможности такой встречи. В случае невозможности ее намерен составить вопросник для «Либерала». Поэтому просит дать ему перечень интересующих нас в первую очередь вопросов.
Из работников лагеря-2 «Калибр» назвал Кистяковского (о нем сообщил «Млад»), который ведет работы по термодинамике и Оппенгеймера из Калифорнии.

Владимир Тольц: Напомню, чтобы и самому не сбиться: «Оса» - это Рут Грингласс, «Калибр» – ее муж Дэвид Грингласс, «Либерал» - Юлиус Розенберг. Из новых для слушателя имен, во-первых, человек, скрытый под оперативным псевдонимом «Антон». Это Леонид Романович Квасников, 1905 года рождения. Образование –Московский институт химического машиностроения. В Госбезопасности с 1938. Через год возглавил там отделение научно-технической разведки. Один из инициаторов советского атомного шпионажа. С 1943 по 45-й заместитель резидента в Нью-Йорке по научно-технической работе.
- Александр, а не напомните ли вы нам, кто такой «Млад»? Ведь не все, кто слушает и читает нас сейчас знакомы с циклом передач с вашим участием, который на Радио Свобода сделал в 4 года назад Владимир Абаринов. (Там уже говорилось об этом).

Александр Васильев: «Млад» - это Тэд Холл или Теодор Холл, молодой американский физик, вундеркинд. В 1944 году он закончил Гарвард в возрасте 18 лет. После этого сразу получил работу в Лос-Аламосе в рамках атомного проекта и вскоре там же его призвали в армию, но оставили в Лос-Аламосе. Осенью 1944 года он по своей инициативе установил контакт с советской разведкой. Это очень интересный человек, один из главных атомных агентов советской разведки. Я надеюсь, что мы еще поговорим о нем поподробнее.

Владимир Тольц: Да, конечно. Итак, насколько я понимаю, завербованный Розенбергом при помощи Рут Грингласс ее муж Дэвид – брат Этель Розенберг - был отнюдь не первым советским шпионом в Лос-Аламосе и в атомном проекте вообще. И чтобы уяснить роль Розенбергов в этом деле, - все-таки они – главные герои этого цикла,- я попрошу вас сейчас описать последовательность и датировку тайного советского проникновения в западные секреты создания атомной бомбы и результаты шпионских действий каждого из персонажей, о которых вы будете говорить…

Александр Васильев: Давайте напомним: работа советской разведки по атомному проекту началась в конце 1941-го года, первые сообщения были получены почти одновременно из Лондона и из Нью-Йорка. Они были получены резидентурами по каналам коммунистической партии британской и американской. Материалы по атомной бомбе были впервые получены в Лондоне. И затем дальнейшая работа в основном шла в Лондоне. В январе 43-го года там был завербован Энгельберт Брода, физик из Австрии, коммунист. Он давал ценные материалы и его завербовали, естественно, по каналам коммунистической партии. Другим важным источником была Мелита Норвуд. Она была членом британской компартии и сотрудничала с советской разведкой еще с середины 1930-х годов. Но тогда, естественно, атомного проекта не было. Она выполняла функции курьера между офицерами резидентуры НКВД в Лондоне и их британскими агентами. И одновременно по официальной линии работала секретаршей в одном из научных институтов, который в 1940-х годах участвовал в британском атомном проекте. То есть повезло.
Вообще надо сказать, что в истории атомного шпионажа элемент удачи, элемент везения сыграл огромную роль. И в данном случае повезло с Мелитой Норвуд. Она была секретаршей и личным помощником директора этого института и имела доступ к документам, которые хранились у него в сейфе. Естественно, передавала их советской разведке.
Здесь надо отметить, что между Соединенными Штатами, Британией и Канадой существовал обмен информацией по атомным проектам, которые проводились в этих странах. Поэтому в Лондоне были материалы по работам, которые велись в Соединенных Штатах. Центр из Москвы, пользуясь информацией из Лондона, пытался помочь резидентуре НКВД в Нью-Йорке, давал рекомендации, сообщал имена ученых, которые работали над созданием атомной бомбы в Соединенных Штатах. Но в США до 1944 года никаких серьезных результатов не было. Все начинается в 44 году. В феврале 44-го года Юлиус Розенберг завербовал своего друга инженера Рассела МакНатта. МакНатт строил объекты для атомного проекта, но самой бомбой он не занимался, он не был физиком, он был инженером-строителем. Кроме того по семейным обстоятельствам он не смог сотрудничать с разведкой на постоянной основе. В конце 43-го года в Америку из Британии прибыл немецкий физик Клаус Фукс, он был завербован военной разведкой еще в Британии и затем был передан на связь НКВД. Резидентура НКВД в Нью-Йорке установила с ним контакт в феврале 44 года. В сентябре 44-го года в поле зрения советской разведки попадают Дэвид и Рут Грингласс, и начинается работа с ними. В октябре 44-го года опять удача, опять приятная неожиданность: связь с советской разведкой устанавливает Теодор Холл, тот самый вундеркинд из Гарварда. То есть советский атомный шпионаж в Америке по-настоящему начался только в 1944-м году.

Владимир Тольц: Александр, позвольте задать несколько уточняющих вопросов к тому, что вы сейчас рассказали. Во-первых, Кернкросс — это член знаменитой ныне, конечно, «Кембриджской пятерки» и человек с определенными прокоммунистическими симпатиями, которые использовались при вербовке, не так ли?

Александр Васильев: Да, совершенно верно, он входил в так называемую «золотую пятерку», которая работала с советской разведкой. Его псевдоним был Ференц Лист, потому что он увлекался классической музыкой. Именно он был первым человеком, который из Лондона сообщил вообще о том, что существует британский атомный проект и дал кое-какие документы по этому вопросу. Собственно, с Кернкросса все начинается.

Владимир Тольц: Атомные разработки шли не только на территории Соединенных Штатов, не только их материалы попадали в Великобританию, насколько мне известно, шли работы параллельно и в Канаде. В Канаде, кажется, тоже существовала советская агентура, связанная с атомным проектом. Можете что-то сказать об этом?

Александр Васильев: Да, в Канаде действовал агент советской разведки Аллан Нан Мей, который прибыл туда так же из Британии. Такая интересная деталь: Аллан Нан Мей и Энгельберт Брода были женаты на одной и той же женщине, в разное время, естественно. Эта женщина была замужем за двумя советскими атомными агентами. Сын Брода и этой женщины после того, как прочитал мою книгу о советской разведке, написал свою о своем отце. Он не знал, что отец был советским агентом, для него было неожиданностью. Он написал книгу об этом, где цитирует мою книгу и те документы, которые я нашел о его отце, и прислал эту книгу мне в подарок. Какого-то стыда по поводу того, какую роль сыграл его отец, совершенно не возникло, он абсолютно нормально к этому относится.

Владимир Тольц: Кроме Аллана Мейя был ли еще кто-то из советских агентов, кто давал информацию из Канады об атомном проекте?

Александр Васильев: Были интересные эпизоды в Америке, в частности, в резидентуру пришел человек, принес материалы по атомной бомбе и ушел. Имя его до сих пор неизвестно. И когда резидентура отправила эти материалы в Центр, то Центр прислал такую разгромную депешу в Нью-Йорк, где, мягко говоря, отчитал резидентуру за то, что она не выяснила как этого человека зовут, не попыталась его найти и не попыталась продолжить с ним оперативный контакт.

Владимир Тольц: Да, интересно. Ну, обо этом обо всем, надеюсь, мы еще не раз поговорим. Сейчас в заключении передачи я хочу вернуться к документу, который мы прочли, еще одно новое для слушателей имя, которое с подачи Тэда Холла упомянул в своем декабрьском (1944) донесении в Центр Леонид Квасников (он же «Антон») – Кистяковский. (По понятным причинам люди с русскими именами и фамилиями вызывали у органов повышенный интерес.) Георгий Богданович Кистяковский, как пишут сейчас в энциклопедиях, «американский химик с украинско-еврейскими корнями» - сын выдающегося российского социолога, одного из авторов «Вех» Богдана Александровича Кистяковского и внук не менее знаменитого юриста, исследователя проблем смертной казни и сторонника введения суда присяжных в России Александра Федоровича Кистяковского. Так вот, этот сын и внук – член Национального исследовательского комитета по обороне США и Комитета по атомной энергии при Национальной Академии наук непосредственно участвовал в работе по бомбе, еще предшествовавшей Манхеттенскому проекту, с 1944возглавлял в Лос-Аламосе отдел по разработке традиционных взрывчатых веществ для атомной бомбы. Под его руководством было разработано «медленное» взрывчатое вещество боратол и метод взрывной имплозии для обжатия делящегося материала имплозивных ядерных бомб. О его дальнейшей карьере и судьбе мы поговорим в заключительной передаче цикла…