В нескольких крупных европейских городах: в Париже, Лондоне, Барселоне, Праге – проходит кампания "Фортепиано на улицах". Это не организованная международная акция, а инициатива добровольцев: на площадях и в зданиях вокзалов появляются музыкальные инструменты, на них может сыграть каждый. И желающих немало.
Автор этого проекта в Праге Ондржей Кобза уже несколько раз организовывал на улицах фортепианные концерты рядом с принадлежащими ему кафе, а в этом году он обратился в мэрию с предложением расставить пианино по всему городу. Для этого поначалу было приобретено несколько старых инструментов, но сейчас их даже не приходится покупать. Кобзе звонят горожане и предлагают пианино бесплатно.
– Такие идеи обычно возникают спонтанно, – рассказал Ондржей Кобза в интервью РС. – Я несколько раз устанавливал пианино на улице рядом с кафе, которые мне принадлежат, в Праге. А для того, чтобы фортепиано появились в других местах, я связался со старостой второго района Праги с предложением начать с одной из центральных площадей – площади Мира. Мою идею поддержали, и я подумал, не предложить ли для этого проекта другие места? Эта идея тоже получила поддержку. Иными словами, проект родился не потому, что кому-то пришла в голову грандиозная идея, а благодаря нескольким последовательным шагам. Сейчас я возвращаюсь в Прагу из Брно, где уже появилось первое фортепиано. Я надеюсь, что вскоре к этому проекту присоединятся и другие города. Мне кажется, что даже не обязательно каждый раз устанавливать
Прохожие у кафе Ондржея Кобзы. Прага
фортепиано. Чтобы создать объединяющую людей атмосферу, можно разместить в общественном пространстве все что угодно. Мы подумываем, например, о столах для игры в шахматы. Я знаю, что фортепиано появились на улицах и в других европейских городах, и у меня многие об этом спрашивают. Но такого рода идеи просто витают в воздухе. Я раньше ставил пианино на улице рядом со своими кафе, не зная о том, что так же происходит за границей, но я даже не знал, где и на каких условиях. И только когда об этом стали писать в газетах, я понял, что идея уже не нова. Вообще информация из других городов очень помогает при обсуждении проекта с мэрией. Когда я первый раз предложил эту идею, чиновники удивлялись и не понимали, зачем это нужно. Фортепиано на улице может, например, промокнуть – это первая мысль, которая приходила им в голову. Я же говорил о том, что городу нужно меняться. И хотя я сам не играю на фортепиано, мне нравится играть с общественным пространством. Пианино я воспринимаю как коммуникативную скульптуру, мимо которой в городе нельзя пройти, обязательно нужно остановиться.
На инициативу Ондржея Кобзы горожане реагируют с воодушевлением. Прохожие собираются группками и слушают случайного музыканта, а пианисты с радостью делятся своим умением с прохожими: "Мне кажется, это хорошо, что и в Праге появились пианино. Ведь это началось с Лондона и, по-моему, Соединенных Штатов. Я рад, что теперь это есть и в Чехии. Остается надеяться, что вандалы не уничтожат инструмент. А этого я опасаюсь. Я учусь здесь неподалеку, и игра на фортепиано для меня – хобби, которым я занимаюсь уже два года".
О новых способах освоения пространства больших городов в интервью РС рассказывает московский архитектор Евгений Асс:
– Вообще сам по себе факт существования мегаполисов говорит о том, что люди стремятся в большие города. Мегаполис предоставляет человеку определенный тип существования, который необходим современному обществу, он дает огромные возможности и в выборе работы, и в выборе культурных предпочтений, и в сфере реализации личных интересов. Прелестные маленькие, прекрасно приспособленные для жизни города всем этим требованиям не удовлетворяют. Однако мегаполис – это сложное общественное пространство: в нем не хватает интимности, отсутствует личное пространство. В социологии города это довольно хорошо проработано: люди высоко ценят данную мегаполисом возможность анонимности, но страдают от отсутствия общения. Задачу можно сформулировать так: нужно сделать пространство более мягким, податливым, что ли, очеловечить его. Это касается и ландшафтных решений, и пространственной организации. Мне кажется, что в этой области очень важная роль принадлежит непрофессионалам, людям, которые "снизу" организуют какие-то проекты, формулируя таким образом пожелания жителей к городу. И, кажется, их усилия могут быть даже более эффективными, чем усилия профессионалов.
– Такого рода примеров немало: "одомашнивание" ресторанного пространства, например, имитация кухонь, гостиных, дач – это все решает проблемы, о которых вы говорите?
– Отчасти это и есть новый способ освоения города, его, если позволите такой термин, интерьеризации. Речь идет о попытке сделать город частью собственной комфортной среды обитания. Большой город всегда строго сегментирован; по крайней мере, в таких городах, как Москва, твой дом кончается на коврике перед твоей дверью, а дальше уж начинается зловещий отрицательный мир. Попытка вынести свой интерьер за пределы квартиры, мне кажется, это очень важное движение, которое свидетельствует о действительном желании людей сделать город более приспособленным для комфортной жизни.
– Москва в этом отношении меняется в лучшую сторону?
– Последние несколько лет, пожалуй, да, появились разные интересные инициативы. Не исключаю, они связаны с протестными акциями, которые проходили и под лозунгом "Вернем себе город". Для постсоветских городов это особенно важно: традиционно советский город не принадлежит жителям, кто-то им заправляет, тобой-горожанином руководит, и ты являешься своего рода жертвой этого управления. В какой-то момент появилось контрдвижение, которое реализовалось отчасти в протестных акциях, а теперь выросло и в игры городских активистов вроде партизанинга. Все это очень интересно и очень многообещающе.
– Мне кажется, в московской городской среде проходят противоречивые процессы. С одной стороны, тенденция одомашнивания города; на слуху эксперимент с парком Горького, как бы к этому проекту ни относиться. С другой стороны, фигуративная скульптура, которая в европейских городах давно встроена в среду, спущена на уровень тротуаров, в Москве по-прежнему торжествует. Вряд ли где-то в западном мире возводят монументы на высоких постаментах, а в Москве они появляются – типа памятника патриарху Гермогену в Александровском саду.
– Система власти в России исторически предполагает свое собственное укоренение в городе, демонстрацию своей силы. Я думаю, что так будет продолжаться до тех пор, пока власть не станет подлинно выборной. Но и в этом отношении в последние годы произошло некоторое послабление, хотя я не думаю, что оно было умышленным стратегическим действием. Вот вы упомянули парк имени Горького. Конечно, тут сошлись интересы разных групп влияния. Сергей Капков – человек Абрамовича, а Абрамович захотел перенести центр современного искусства "Гараж" в ЦПКиО, ну вот и посадил там своего человека. А человек этот оказался настолько эффективным, что его втянули в городскую команду. До известной степени, может быть, движения бизнеса здесь совпали с интересами городского населения, но это несистемное, случайное совпадение. Советская система до сих пор продолжает быть основной технологией управления городом; горожане в известном смысле остаются заложниками интересов власти, а не наоборот.
– Тем не менее пианино на какой-нибудь московской площади вы вполне себе представляете? Просто в голову пока никому не пришло поставить?
– Довольно много подобных вещей уже происходит. На недавней выставке "Право на город", например, были представлены разные тактики захвата и переобустройства городского пространства. Много довольно симпатичного, начиная от маленьких "самодельных" огородов. Или вот такая смешная идея – самодельные "зебры". Поскольку городская автоинспекция не в состоянии предусмотреть реальные траектории движения пешеходов, предлагалось просто надеть оранжевую робу дорожного рабочего и нанести разметку на том участке проезжей части, где реально переходят люди, чтобы машины тормозили на этом месте. Мне кажется, что это сродни идее пианино: освоение города неформальным путем, способ зафиксировать реальность.
– Вы не случайно употребили военный термин "захват", говоря об освоении московского городского пространства?
– Он актуален для Москвы, но в известном смысле интернационален: вспомните движение "Захвати Уолл-стрит". Большие города не поддаются мягкой терапевтической деятельности, в них надо вторгнуться, прорваться – и через властные конструкции, и через стереотипы поведения. В этом смысле человек, который вынесет стул из дома на улицу и превратит предмет мебели в объект городской среды, конечно, захватит место силой. Город – это сильно сопротивляющаяся материя, – считает архитектор Евгений Асс. Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
