Два взгляда – руководителя портала "Сеть творческих учителей" Александра Драхлера и основателя портала Edutainme Владимира Синельникова на то, как информационные технологии в недалеком будущем изменят систему образования.
Владимир Синельников: Мне кажется, что основные изменения в образовании пойдут не сверху, а снизу. То есть, не государство будет драйвером этих изменений, потому что школьники, являясь носителями передовых технологий, владеют ими лучше, чем учителя, которые пусть и пытаются успеть за счет и переподготовки, и самообразования, но не всегда могут за ними угнаться. Даже дети, которые учатся в средней школе, владеют этими технологиями зачастую лучше, чем родители и учителя.
Правда, хорошо бы определиться, что мы называем технологиями. Если рассматривать технологии не в контексте электронных досок или планшетов, которые в школе, прямо скажем, не так уж необходимы, а посмотреть на мировой опыт, где имеются в виду IT-технологии и их распространение как сервисов, софта, который устанавливается в классах, неважно на каких компьютерах. В этом случае обучение проходит именно через индивидуализацию, когда компьютер может рассчитывать сложность программы под способности ученика, под его интересы, когда ученики могут сами набирать образовательные элементы, формировать дополнительную базу.
Тамара Ляленкова: Как ученик будет искать необходимую информацию – это, скорее, вопрос к родителям и к школе, поскольку они ограничивают его доступ в интернет. Какие-то ресурсы окажутся недоступными, не так ли?
Александр Драхлер: Я думаю, что эта проблема была значима 1-2 года назад, когда образовалась целая волна прокурорских проверок. В Бутырском районе, например, пришли в 10 школ, в пяти нашли установленный фильтр и оштрафовали школу за то, что ограничивается право детей на доступ к информации, в пяти школах фильтр был плохо установлен, поэтому оштрафовали за то, что есть брешь.
Тамара Ляленкова: Сейчас эта проблема опять актуальна, потому что обсуждаются профессиональные стандарты для педагогов-предметников.
Александр Драхлер: Да, но все-таки сейчас возобладал здравый смысл, и ответственность за фильтрацию трафика, контента должен на себя брать провайдер, с которым заключает договор департамент образования.
На самом деле, я бы не преувеличивал возможности школьников, их продвинутость и так далее. Однажды я провел такой эксперимент. Даю детям контрольную работу и говорю: "У меня на столе стоит компьютер, у кого-то из вас есть свои планшеты, и, если хотите, заходите в интернет и ищите". Те дети, которые пользовались интернетом, не написали лучше, чем те, которые интернетом не пользовались. То есть уметь нажимать кнопочки, уметь поставить лайк в соцсетях – не значит уметь пользоваться информационными технологиями. Это большое заблуждение.
Кроме того, когда какая-то новая или заслуженная IT-компания предлагает свой продукт и говорит: мы знаем, что этот супергениальный продукт в школе просто необходим, и теперь, вы, учителя, давайте придумывайте, как вы его будете использовать, – вот это отнимает очень много времени. С другой стороны, когда к учителю обращаются и говорят о том, что давайте, сформулируйте, что вам нужно, учитель этого не может сделать. Поэтому здесь быстрых шагов, вот, мы пришли и открыли вам глаза, быть не может.
Тамара Ляленкова: Несколько лет назад уже обсуждалось, что учителя должны проходить аттестацию на ИКТ-компетентность, однако до реализации дело не дошло. Кроме того, надо понять, какие технологии нужны школе.
Владимир Синельников: Мы сейчас видим в московских школах, когда детям дают домашние задания или практические работы, и они сразу с этими заданиями идут "ВКонтакте", создают закрытые группы и начинается совершенный беспредел, то есть они там всячески веселятся, но и совместная работа тоже происходит. Это детская инициатива рождает сервисы, которые уже специально для этого предназначены.
Другой пример технологии – это игрофикация образования. Очень важный вопрос сейчас – как мотивировать к обучению, потому что не всегда хватает качественного образования в школе, а у ученика должно быть желание учиться, чтобы он мог использовать весь потенциал возможностей, в том числе технологий, которые ему сейчас рынок предоставляет. И возможности эти растут в геометрической прогрессии.
Александр Драхлер: Тогда задам встречный вопрос: что все-таки является результатом? Что является продуктом? То, что создано множество инструментов для взаимодействия, и то, что дети ими пользуются, это совершенно не секрет, это понятно. Вопрос же не в коммуникациях, вопрос в том, что является результатом.
Владимир Синельников: Важно развивать новые навыки, которые касаются, например, критического анализа, поиска информации. Раньше это не было востребовано, раньше детям давали знания, и считалось, что им этого достаточно на всю жизнь. Сейчас эти знания нужно постоянно обновлять, им нужна профессиональная мобильность с начала и до конца. Для того, чтобы уметь это делать, им нужны навыки, которые как раз такие сервисы и предоставляют. Навык социализации очень важен.
Александр Драхлер: А навыки критического мышления кто даст?
Что может дать интернет-индустрия без образования?
Владимир Синельников: Интернет-индустрия – это в некотором роде инструмент.
Александр Драхлер: Вопрос: на что этот инструмент направлен? Я просто хочу сказать, что, на самом деле, громадная иллюзия: дайте школьникам свободу, запустите их всех в интернет – и будет всем счастье. Не будет всем счастье!
Тамара Ляленкова: Это вы говорите как практик? Ведь вы, Александр, еще и заместитель директора школы...
Александр Драхлер: И дважды родитель, у меня сын в пятый класс идет, дочка в седьмой.
Тамара Ляленкова: И учитель истории...
Александр Драхлер: Я могу сказать, что проблема современной школы и взаимодействия с родителями заключается в том, что и школа, и родители ориентируются лишь на следующий шаг: успешно сдать ЕГЭ, поступить в институт. Если задача школы и родителей как одного из заказчиков переориентируется на то, что с молодым человеком будет через 10 лет после окончания школы, не сразу после окончания школы, а через 10 лет, тогда этот взгляд станет более серьезным.
С точки зрения заместителя директора, опять же, здесь тоже все неоднозначно. Есть учителя, их меньше половины, которые активно осваивают информационные технологии, активно осваивают вообще разные технологии, проявляют себя в общественной жизни, в социальной, в профессиональной. Есть те, которые не то, чтобы не состоялись как профессионалы, но их устраивает иной ритм жизни. Хотя, если дается какой-то новый инструмент, который учитель может освоить, понимая его эффективность, то тут позиция меняется. У нас одна учительница в школе два года назад, когда мы только приступали к внедрению электронного журнала, возмущалась и говорила: вот, у половины детей нет компьютера дома, они не смогут работать. Сейчас, если в школе плохо работает интернет, и эта учительница не может сразу выставить отметку в журнал, у меня телефон обрывается, потому что она без электронного журнала работу свою не представляет.
Тамара Ляленкова: То есть главное – обучить педагога, предложить ему набор инструментов: информационные, коммуникационные, педагогические технологии?
Владимир Синельников: Здесь, мне кажется, мы подошли к вопросу о том, что мы еще сами толком не знаем, как учить этих педагогов. Потому что роль учителя сильно меняется, и это уже не тот человек, который указкой бьет по рукам и пытается всю программу школьного стандарта, состоящую на 110 процентов из базы знаний, которые по сути устарели, впихнуть в ученика. Мы подходим к так называемой новой педагогике, гибридной педагогике, где учитель становится ментором и начинает работать с классом совершенно по-другому. И здесь очевидно, что готовых решений и проверенных моделей нет. Мне лично кажется, что школа должна быть готова принимать новое и не сопротивляться этому. А пока государство изо всех сил старается прежнюю школу сохранить, и общество, которое формирует заказ на образование, и семья, и родители ученика в целом формируют некий общественный заказ, очень консервативный по духу. И эта попытка сохранить школу, какой она была в индустриальной системе, сейчас, когда мы находимся в цифровом обществе, где все алгоритмы и институты поменялись, несостоятельна. Современная школы должна уметь меняться, а в какую сторону – это мы узнаем в ближайшем будущем.
