Америка находится на переднем крае глобализации. Сегодня в ней, как никогда прежде, перемешаны самые разные народы и культуры. Вес иммигрантов – и политический, и экономический - в делах страны неуклонно растет. Однако, если раньше – в конце девятнадцатого,начале двадцатого века – иммигранты находились под сильнейшим ассимиляционным прессингом, заставлявшим как можно скорее освоить английский, не говоря уже о том, чтобы заставить выучить его своих детей, то сейчас «плавильный котел» сильно поостыл. Иммигранты расселяются компактно и меньше перемешиваются с англоязычным «туземным» населением, так что у иммигрантских детей сейчас теоретически больше шансов абсорбировать язык предков, чем было у их сверстников сто – сто пятьдесят лет тому назад. И взрослые иммигранты, будучи оторванными от внешнего иноязычного мира, более остро ощущают потребность общаться с детьми на своем родном языке, который позволяет им надежнее сохранять родительский авторитет.

С другой стороны, отчасти также под воздействием глобализации, мир становится лингвистически более гомогенным, в нем доминирует английский, и у подрастающего поколения ослабевают практические стимулы изучать иностранные языки. Кроме того, рука об руку с глобализацией происходит ускорение многих социально-психологических процессов; например, засилье видео делает детское восприятие фрагментарным, разрозненным. Преподавание же иностранного языка строилось традиционно на учебниках, а не на визуальных материалах. И освоение информации, которую эти учебники содержали, было медленным, зачастую скучным и монотонным делом. Делавшимся в одиночку. Требовавшим зубрежки и повторений. Всего того, что современные дети естественным образом отвергают. Планомерно-кропотливое накопление знаний – это не для них. Спрашивается, однако, есть ли в природе иной способ овладеть тайной чужих печатных знаков.

Эти две тенденции задают общий контур культурного пространства, в котором на Манхэттене проходила научно-практическая конференция под названием «Особенности преподавания русского языка как второго». Внутри же этого контура существует множество актуальных и специфически диаспорных проблем обучения (прививания? укоренения?) языку исторической родины детей, воспитывающихся в семьях иммигрантов из России. Мотивы, которые при этом двигают родителями, записывающими детей в русские школы, влияют на выбор методики преподавания (обязательно групповая, часто – игровая или театрализованная) и даже на вероятность успеха или неуспеха всего учебного предприятия. От родителей здесь зависит много больше, чем в обычных общеобразовательных школах. Если они, конечно, не «разучились видеть слона в удаве», как заметила с отсылом к Экзюпери издатель, писатель и педагог Алла Маркова, придумавшая для своих разновозрастных питомцев всевозможные городские и региональные конкурсы и олимпиады.

Речь, подчеркнем, идет о частных школах и их питомцах. Любых конфессий. Преимущественно, как уже отмечалось, из чисто иммигрантских семей. Но также и о тех, кто был усыновлен в России; или об отпрысках смешанных американо-русских пар. Вопросы преподавания русского англоговорящим учащимся обычных американских школ находились вне поле зрения участников.

Устроитель мероприятия Елена Брансон, директор «Русского центра в Нью-Йорке», сознательно выбрала для своего проекта очень престижную и закрытую для простых смертных площадку – клуб Принстонского университета, с которым ее связывают многолетние отношения. Само место наполняло докладчиков и гостей конференции чувством важности обсуждаемых на ней тем.