Самарский поэт и философ Виталий Лехциер выпустил в местном издательстве «Цирк Олимп+TV» новую книгу стихов.
В самом её названии «Фарфоровая свадьба в Праге» уже заложена интрига для будущих читателей. Именно с вопроса о необычном названии книги я начал беседу с Виталием…
Виталий, если вкратце говорить о Вашей книге: о чём она? Почему она называется «Фарфоровая свадьба в Праге»? Как я понимаю, речь о личном?
- «Фарфоровая свадьба в Праге» - название одного из циклов стихотворений, входящих в книгу. Да, наверное, в качестве названия для всей книги целиком оно манифестирует определенную литературную и жизненную аксиологию: частную жизнь как главную ценность и европейский контекст. Кроме того, как мне показалось, своей простой фактичностью и нейтральностью оно несколько полемично к некоторым ономастическим тенденциям современной русской поэзии, заключающимся в риторическом нагнетании политических или экзистенциальных страстей,
хотя в моей книжке есть четыре немного отличающихся по поэтике раздела. Кроме того, я стараюсь крепко сплетать в пределах одного стихотворения разные смысловые сюжеты: биографический, экзистенциальный, и обязательно сюжет, связанный с критикой языка, рефлексией языкового штампа. Иногда это сплетение выглядит даже герметичным, но сама логика этого переплетения мне кажется вполне действенной.
Есть в книжке и несколько стихотворений, являющихся практически прямыми политическими высказываниями. Поскольку для меня методологически важна некрасовская метафора ловли себя на поэзии, то в качестве поэтической я могу услышать любую речь, прямую или косвенную, свою или чужую. Важно работать с тем, что слышишь.
Это может быть речь, происходящая из приватного мира, например, речь твоих близких, таких случаев у меня, наверно, больше других, но это может быть и растиражированный язык медиа, на чем основан, в частности, цикл стихотворений «Доска объявлений». Поэтому, когда спрашивают о чем ваша книга, ответить можно только таким образом, что она именно о том, о чем мы все друг с другом говорим в наших частных и публичных мирах…
мы не увидим черепичных крыш,
зато глинтвейн попробуем на рынке,
нам ехать долго, может, ты поспишь?
«мы не увидим» – это из другой
не венской оперы, мы Вену отменили,
мы чешский изучаем день-деньской
из Украины, Чехии, Москвы,
гранат сакральный, карп средневековый,
отдельный меч для каждой головы…
- Виталий, какими Вы видите своих читателей?
- Сложно сказать, все-таки онтологически читатель остается мандельштамовским «дальним собеседником». Но эмпирически совершенно очевидно, что это должен быть человек, которому в принципе интересна современная культура, современная литература, который хотя бы очень отдаленно, но все-таки в курсе современного интеллектуального ландшафта, серьезных проблем высказывания. Конечно, каждый поэт рассчитывает на очень подготовленного читателя, но практика показывает, что иногда читателю достаточно просто незашоренности, спонтанной эстетической открытости, готовности узнавать новый опыт, новые подходы к тому, что казалось тебе хорошо знакомым. Я сам как читатель стараюсь именно таким и быть.
- Пытаетесь ли Вы как поэт формировать самарский пласт культуры?
- У меня нет, и не может быть задачи «формировать», это немного не то слово. Но, например, в этом году на базе Самарского литературного музея в рамках его инновационного годового марафона «Мир. Текст. Музей» я проводил две сессии открытого многоформатного проблемного семинара «Антропология поэтического опыта» с участием известных московских поэтов и критиков. Благо руководство самарского литмузея Алексея Толстого Людмила Михайловна Савченко и Андрей Николаевич Рымарь помогали во всем и вообще всегда приветствуют такие вещи.
Семинар был предназначен как раз для оживления в городе серьезного разговора о поэзии, серьезной рефлексии того, что такое поэзия сегодня и как она возможна. Мне представляется, что эти семинары сыграли или еще сыграют свою роль. Эффект от таких событий как правило бывает подспуден и растягивается надолго. Знаю это по себе.
