Тамара Ляленкова: Сегодня мы поговорим о линии в структуре российского образования – тьюторстве. Профессия это существует с 2008 года, и в основе ее лежит реализация принципа индивидуализации. То есть тьютор – это специалист, который работает с самоопределением человека, будь то дошкольник или студент, то есть определяет его способности, интересы и возможности.
Как это принцип реализуется на практике, сегодня нам помогут понять эксперты – руководитель регионального тьюторского центра из Перми Марина Тюмина; тьютор специального коррекционного образовательного учреждения из Ижевска Мария Безуленко и эксперт Межрегиональной тьюторской ассоциации из Новосибирска Сергей Степанов.
В Москве проходит 6-я Международная научно-практическая конференция "Тьюторство в открытом образовательном пространстве". В Москве также некоторое время назад была открыта магистратура в Московском педагогическом государственном университете, и у нас есть два человека, которые ее закончили в этом году. Почему вы туда пошли?
Марина Тюмина: Решение пойти в тьюторскую магистратуру было принято в одну секунду, потому что околотьюторскими практиками я занималась в своем городе достаточно давно. И в какой-то момент я поняла, что без соприкосновения с носителями культурных норм тьюторства, каковой является Татьяна Михайловна Ковалева для нас, эти практики могут уйти в сторону. Это решение было принято мной, но и мои коллеги – педагоги в школе, преподаватели вуза – сказали мне: "Иди учись?" Когда я приехала в Москву, я познакомилась с уникальными людьми. У нас была удивительно сильная группа, разновозрастная, разноплановая и интересная, и это позволило очень сильно продвинуться.
Тамара Ляленкова: Мария, вы преподаете в Удмурдском государственном университете, работаете в коррекционной школе. Ваш интерес понятен, важно для детей с особенностями уметь определять индивидуальные траектории движения и способностей. Или вы шли от чего-то другого?
Мария Безуленко: У меня первое образование – художественно-графический факультет, по первому образованию я учитель изобразительного искусства. Мне кажется, что магистратура – это когда ты понял основной вектор своего движения, и она помогает продвинуться в этом направлении. И очень хорошо, на мой взгляд, когда между бакалавриатом или специалитетом и магистратурой есть существенный промежуток. Мне стало понятно, что тьюторство в магистратуре – это педагогика, и у меня уже была определенность, что я хотела заниматься именно педагогикой, и я пошла в магистратуру. А на направление, связанное с коррекционными школами, я вышла так. Я пересекалась с родителями особенных детей, и я увидела, что в этой сфере родительский запрос на сопровождение индивидуального движения уже есть, его даже не надо формировать искусственно. Родитель попадает в проблемную ситуацию, и особенности ребенка предельно индивидуальны, и там уже есть сформированный запрос на сопровождение индивидуального движения. И я начала двигаться в этом направлении.
Тамара Ляленкова: Сергей, почему Новосибирск вошел в Межрегиональную ассоциацию тьюторства?
Сергей Степанов: Региональное отделение оформилось в этом году, но движение тьюторское имеет свои зоны в Новосибирске давно. Эти зоны связаны с направлением регионального проекта "Специализированные классы для одаренных детей". И стало актуально в школах создать такую позицию – тьютор, но ее надо наполнять содержанием.
Тамара Ляленкова: А почему для одаренных детей это так важно? Это важно на стадии понимания, что этот ребенок одарен, в чем именно он одарен? Часто бывает, что ребенок талантлив во всем, и он начинает развиваться в ту сторону, где сильнее педагог, как правило.
Сергей Степанов: Здесь важно развести фокус внимания педагога и тьютора. Для тьютора каждый ребенок имеет дар, и нужно его почувствовать и понять, чтобы он этот дар раскрыл. Концепция, что есть дети одаренные и неодаренные, связана с индустриальной эпохой. У каждого ребенка есть свое, и тьютор так выстраивает работу, чтобы эта уникальность, индивидуальность нашла личностные, социальные, культурные ресурсы для раскрытия. Это принципиально важно. Есть еще одна зона работы тьюторства – реализация молодых людей. Проектный тренажер построен в Новосибирске и отработал четыре года, у нас есть экспериментальная программа "Территория развития". Молодые люди собирались на трехдневки, проектировали свои бизнесы, социальные проекты делали и реализовывались. Вот уникальные мечты, которые помогают человеку реализоваться, являются основным фокусом внимания.
Тамара Ляленкова: Я посмотрела материалы, и вот там первый этап – создание избыточной культурной среды. Это же очень непросто!
Марина Тюмина: Если говорить об избыточной образовательной среде на этапе профориентации, имеется в виду создать эту среду в школе, но тут важно другое. Эту избыточную среду можно создать специально, чтобы у ребенка появился вкус к выбору. Она нужна, чтобы ребенок, который привык учиться в классно-урочной системе, где все за него решено, где есть расписание, в котором он ничего не выбирает, где учителя закреплены за предметами, избыточная среда нужно, чтобы он сам этот прецедент в своей жизни ощутил – сделать выбор из избыточности. В этом смысле избыточную среду можно создавать специально. Например, у нас, в городе Чайковский Пермского края, мы в течение многих лет открывали летние проектные школы, когда в течение пяти дней собирали ребят на базе одного из лагерей, собирали уникальных людей с точки зрения культуры, и создавали там избыточную среду. И у ребенка там появлялся опыт выбора. Если говорить о более обширном пространстве, задача, наверное, уже не столько создать, сколько проявить эту среду. На самом деле, эта избыточная образовательная среда есть, только она не обязательно в стенах школы, она шире, она за пределами, за стенами школы. Эту среду нужно создавать или проявлять, чтобы у ребенка появился опыт выбора, это и есть самое главное.
Мария Безуленко: Я бы хотела еще добавить, что избыточная среда – это хорошо, но даже если появляется реальное пространство выбора, пусть не из избыточной среды, но несколько путей, тут уже можно тьюторское сопровождение запускать. И в вузах наших это начинается появляться, когда возможен уже вариативный выбор спецкурсов или какого-то движения. То есть не только избыточная среда, но и вариативность как необходимое условие.
Сергей Степанов: Если мы понимаем, что фокус тьютора – это помощь в проявлении его образовательного запроса, то создав избыточность, собрав какие-то ресурсы в одном здании, возникает противоречие: какое это имеет отношение к его образовательному интересу? В этом смысле для тьюторства не надо специальных зданий, для тьюторства подходит любое социально-образовательное пространство, он начнет в нем разворачивать проявления того, что сработает как ресурс на реализацию твоего интереса. И избыточность – это понимания, что может быть и то, и то, и то, но ты почему-то от этого отказываешься. Ты должен знать, что сработает на твой интерес лучшим способом. Избыточность для того, чтобы понять себя. И в этом смысле не собирание всего, что есть, под одну крышу, а использование того, что есть в социальном пространстве.
Тамара Ляленкова: Тьютор должен обладать обширными знаниями, понимать в пространстве искусства, в культуре, в науке. И я попрошу показать нам фрагмент конференции. Есть ли пространство для тьюторства в школе? С одной стороны, новый закон об образовании предполагает некую свободу и возможность изменения классно-урочной системы, но как тьютству влиться в современную школу – это достаточно трудная история.
Татьяна Ковалева, президент Межрегиональной тьюторской ассоциации.
Татьяна Ковалева: Взрослый мир очень усиливается по отношению к ребенку. Там есть все: психолог, социальный работник, учитель, ассистент учителя – все эти люди знают, как выращивать ребенка. И для противовеса, для усиления позиции ребенка в этом мире взрослых, когда ребенок что-то хочет, но еще не знает, когда его куда-то тянет, но он не понимает, какие есть кружки, когда он не видит выбора, вот для усиления позиции ребенка введена профессия тьютора. Тьютор – это такая посредническая фигура, он обращается к миру взрослых, усиливая интересы, позиции и желания ребенка.
Тамара Ляленкова: Михаил Черемных, вице-президент Межрегиональной тьюторской ассоциации.
Михаил Черемных: Тьютор – это герой не школьной педагогики. Тьютор – это фигура открытого образовательного пространства, а в открытом пространстве школа может выполнять только определенные функции для обеспечения процесса обучения, стандартизации и так далее. И в этом смысле, конечно, если школа остается в тех рамках, в тех технологиях и в том устройстве, в котором она существовала и без тьютора, тьютор, конечно, там фигура лишняя. И понятно, что его появление внутри школы не может приветствоваться, потому что само устройство не предполагает наличия там тьютора, прямую. Другое дело, что само по себе возможное появление тьютора внутри школы меняет все школьное устройство. Например, оно выводит ребят за рамки школы для получения индивидуального образования. Мы в регионах сейчас наблюдаем огромную заинтересованность людей в понимании, что такое тьютор и каким образом позиция тьютора может помогать развитию, например, школьной ситуации. Но чтобы это было реально в школах реализовано, для этого надо перестраивать саму школу.
Тамара Ляленкова: Алексей Семенов, ректор Московского педагогического государственного университета.
Алексей Семенов: Сейчас школе говорят: мы даем тебе деньги на каждого ученика, и распоряжайся ими как угодно, - а потом начинают навязывать те или иные обстоятельства. Например, параллельно еще в административно-командном режиме говорят: выращивай среднюю зарплату. Тьютор – кодифицированная, узаконенная возможность, если есть блок, за который отвечала Татьяна все эти годы, и они добилась, чтобы эта возможность была обрисована и кодифицирована. Но она остается возможностью. И очень хорошо, что мы не навязываем функцию тьютора каждому образовательному учреждению, потому что это еще больше противоречило бы той ситуации, в которой мы работаем. Сейчас у школы очень много свободы, и дальше нужно, чтобы она была регламентирована в ясных юридических терминах. Это состоялось. И после этого давайте ничего не навязывать школе. Если вам нужен тьютор, то, значит, вы должны эту функцию в чем-то реализовать в том или ином формате. Важно сегодня, что понятно, кто вы такой.
Тамара Ляленкова: Получается, что тьютор – это первая свободная педагогическая профессия, потому что нет возможности ввести ее во все школы, и массовая школа просто таких людей не пустит, она не так устроена. Кто формирует запрос на услуги тьютора, кто готов его оплачивать и работать с ним, кто в этом больше нуждается? Я так понимаю, что это коррекционные учреждения скорее всего, инклюзивное образование.
Мария Безуленко: В Ижевске, например, позиция тьютора официально введена в школах так называемого повышенного уровня. Например, в гуманитарном лицее города Ижевска, директор которого Михаил Петрович Черемных сейчас выступал. Частные школы и автономные образовательные учреждения вводят эту позицию, но они ее определяют, получается. То есть тьютор в одной и в другой частной школе могут существенно различаться по функциям. Если говорить про коррекционные школы, там это у нас только пилотный проект. В коррекционных школах мы сопровождаем не ребенка, а семью. Сейчас уже можно сказать, что коррекционные школы заинтересованы в сопровождении семьи, потому что там часто возникают детско-родительские отношения, с которыми школа пока не справляется, и они часто не психологического порядка, а родитель нуждается в педагогическом сопровождении, для того чтобы научиться взаимодействовать с собственным ребенком. Часть родителей заинтересованы в этом сопровождении, это примерно 10 процентов. В нашей школе тьютор – это представитель интересов родителей и ребенка, и мне кажется правильным давать им такую возможность. Институционально пока сложно вводить эту позицию в коррекционных школах, но я думаю, что это дело времени, потому что там запрос как раз есть. Родители там осознают, что они будут двигаться в индивидуальном темпе, с индивидуальными особенностями.
Тамара Ляленкова: Татьяна Ковалева сказала, что тьютор – это представитель ребенка. Все остальные знают, куда ребенок должен двигаться, а сам ребенок стоит перед выбором.
Марина Тюмина: Мы говорим о формировании запроса, и мое убеждение, что запрос этот должен идти от родителей, но родители в большинстве своем – выходцы из традиционной школы, у которых не было опыта образовательного выбора. Сейчас очень важно работать с семьей, чтобы у родителя вместе с ребенком появился этот опыт, когда у родителя вместе с ребенком появляется этот выбор, они вместе этот выбор отрефлексируют. И тогда и родитель поймет, что нужен человек, который будет это сопровождать. Чистое просветительство здесь не работает. И заказ и запрос – это не одно и то же.
Тамара Ляленкова: Сознательные родители всегда хотят знать, какие у их ребенка возможности, и куда ему двигаться. Но родители, может быть, не готовы за это платить, потому что школа у нас всегда была бесплатной. Может быть, это еще что-то дополнительное к школе будет?
Сергей Степанов: Говоря о профессии, это не сиюминутное дело. За что лет появились классы со всем оборудованием. Но надо учесть, что тогда носителей информации, доступных массово, не существовало, да и книги были дорогие. Сегодня в интернете мой пятый ребенок в 4 года может спокойно найти себе мультик или фильм про планету, многие учителя не покажут и не расскажут этого. В этом смысле мы в другом технологическом пространстве живем. Федеральный образовательный стандарт задает вариативность как норму. Производство становится способным исполнять индивидуальный заказ, клиентоориентированные фирмы выдавливают остальные фирмы с рынка. В этом смысле недопустимо оставлять в школе стереотип одинаковости, не замечания индивидуальности, понимания, что мое, а что не мое.
Тамара Ляленкова: В стандартах и в законе, в профессиональных компетенциях педагога прописаны многие правильные вещи, и если педагог им будет следовать, можно обойтись и без тьюторства. Те компетенции, которые тьютор должен предъявить ребенку, очень широки. Расскажите об этом, как и откуда вы набирали эти компетенции?
Марина Тюмина: Я вспоминаю несколько культурных шоков, которые я испытывала во время обучения в магистратуре. Я считала себя достаточно успешным педагогом, и для меня было абсолютным шоком, когда мы смотрели фильм, мы начали его обсуждать, и я поняла вдруг, что то, что видела я, не видел никто, а то, что видели другие я не видела. Первое, чему нас учили, - безоценочности. Все разные! Все просто другие, мы видим по-разному. Мы занимались психологией, педагогикой, собственно тьюторскими технологиями, но вот это была сквозная линия – безоценочное отношение. И второе – уметь наблюдать и молчать.
Мария Безуленко: Это, мне кажется, даже вопрос не компетенций, и вопрос принципов деятельности – умение услышать, принять другого. Принципы действительны едины: принцип индивидуализации, прямо каждого на индивидуальное образовательное движение. Компетенции же зависят от той площадки, где работаешь, и компетенции наращиваются в нужном направлении. Компетенции тьютора в коррекционной школе, работающего с семьей, одни. Компетенции тьютора, работающего в школе, иные. Тут универсальных нет, хотя общекультурные требования, безусловно, существуют.
Тамара Ляленкова: То есть навыки могут оставаться на уровне магистерской программы, когда человек понимает, что ему надо, и он может двигаться дальше самостоятельно и выбирать. Что касается педагогического образования, есть вопросы к педагогам, которых выпускают российские вузы. И я попрошу показать еще фрагмент, это вторая магистерская программа, которая была недавно открыта в Дальневосточном университете, Тамара Боровкова рассказывает о том, насколько компетенции современного педагога совпадают или не совпадают с тьюторскими компетенциями.
Тамара Боровкова: Если посмотреть на содержание стандартов школы, там все абсолютно прописано. И удивляешься, когда начинаешь об этом же говорить с теми же магистрантами, которые у нас учатся, как они это понимают. Стереотип мышления трудно преодолеть. Я сама 8 лет в школе работала, потом 15 лет курировала кадры, теперь уже в высшей школе работаю, и я понимаю, что проблема в том, что человек не может, даже прочитав и вроде бы поняв содержание, не имея опыта с учетом смысла, не принимая индивидуализацию как ценность, не может это организовать. Наш опыт должен лежать в основе тьюторского действия, и если такого опыта нет, то нечего передавать. И получается, что мы что-то проходили, посылы интересные, но смысл теряется, потому что нет инструментария. Это совершенно новые технологии. Технологии в открытом образовании строятся на изучении потребностей человека, на мотивационной стороне, а не просто цель, которая задается сверху. А у нас получаются ножницы: цель задана как стандарт, но она не принята ни студентом, ни преподавателем. Человек не может выбирать, он не может этого делать!
Сергей Степанов: Жизнь не заканчивается стенами школы. И быть членом коллектива социума мы учились в общественно-полезных делах. Комсомол, пионерские отряды, октябрятские звездочки – это все распределение задачи, которую нужно выполнить коллектив, и каждый в срок должен выполнить свою задачку в общем деле. Если я чего-то хочу, то я должен спланировать деятельность и ее реализовать. Но возникает волевой фактор. Я должен преодолеть неудобства, срывы, чтобы достигнуть результата. И цикл самодвижения, когда он складывается хаотично, он не выстроен, что произошло после сокращения общественно-полезной деятельности, мы получаем… Допустим, он хороший ученик, но как член коллектива… Говоря о новой профессии, мы должны обозначить базовый процесс – индивидуализация. По-русски это толчок ребенка, как он себя осознает, свою уникальность, и как он этим пользуется, чтобы это воплотить, реализовать. Чтобы обеспечить индивидуализацию, разных путей, разных личностей должно быть много, и они должны между собой взаимодействовать. Не будет индивидуализации в парной работе.
Тамара Ляленкова: Но мы все равно приходи в школьную ситуацию. В идеале такой подход должен использовать во всех учебных заведениях. Но это же невозможно!
Сергей Степанов: Это важная вещь! Смотрите, я педагог, у меня есть производственная задача – всех обучить. А они все разные! Что делать? Я им дам разные задания. При чем тут внутреннее содержания и стремления ребенка? Никого там это не интересует. Выполняется производственная задача – обучить всех. И современная школьная структура обеспечивает выполнение заданной программы. И вот тут проходит черта.
Тамара Ляленкова: И как тут быть? К каждому ученику ведь тьютора не приставишь. В каких-то школах классного руководителя освобождают от ведения предмета, кто-то меняет педагога на тьютора в школах, которые пользуются передовыми технологиями. Но все равно в классе 30 учеников…
Марина Тюмина: А зачем к каждому тьютора-то приставлять? У учителя свои задачи, у тьютора свои, а у классного руководителя вообще свои задачи. Тьютор работает с индивидуализацией. Учитель передает знания, умения и навыки, нормы, сложившиеся в определенном направлении в науке.
Мария Безуленко: На самом деле, стереотип, что тьютор работает только в индивидуальном режиме. Есть такое понятие, как групповой тьютериал, образовательное событие, то есть такие оргформы, которые позволяют работать с индивидуальным не в паре, а в большом коллективе. А индивидуальная работа ведется по запросу, когда нужно индивидуальное взаимодействие с тьютором по поводу моего образовательного движения.
Тамара Ляленкова: Но раз есть технологии, инструментарий, ничего не мешает его распространить и внедрить.
Марина Тюмина: Если бы все было так просто…
Сергей Степанов: Прогресс, особенно за два последних года, очень сильный. Мы стали видеть, как должна быть выстроена организация образовательного события, чтобы процесс индивидуализации там гарантировано проходил. Там обязательно должны быть обустроены разные места, в которых дети будут что-то пробовать. Лекционно-просветительская конструкция из классов и кабинетов не подходит. Нужные другие даже требования к обеспечению кабинета. Второй момент – по этапам. Этап работы с тем, чтобы он выбрал свое, понял про свое, а для этого нужно время и место, чтобы сесть, поговорить и как-то это зафиксировать. Под этот запрос должны быть выстроены места проб: поехать, побыть, ощутить. Должны быть занятия, когда ребенок осознал бы и прочувствовал, что ему подошло, а что нет, и из этого сделал выводы. Ребенок четко знает, что ему нужно научиться этому, и тогда возникает цикл обучения, тогда нужны учителя, мастера, которые поставят ему компетентность. Когда мы так смотрим на программу, мы обнаруживаем, что это не линейный учебно-тематический план, а это совсем по-другому выстроенный образовательный процесс, в котором есть фрагменты работы с целеполаганием, они во времени обустроены, по оплате выделены, компетенция человек, проводящего тьютериал, подтверждена, обеспечена и так далее. То есть организационно на это можно смотреть через четкие прозрачные нормы, которые обычный руководитель отслеживает, и они уже есть.
Тамара Ляленкова: В современной школе что конкретно можно сделать, чтобы там было тьюторство сейчас?
Сергей Степанов: Первое, надо избавиться от иллюзий, что организация на энтузиазме кого-то будет развиваться. Организация строится, и это общая, совместная деятельность. Если общее пространство для детей нужно удержать, а у нас педагоги в одном пространстве, родители в другом, руководители кружков в третьем, секции в четвертом, - вот это все сообщество взрослое обеспечивает среду, в которой он растет. Следовательно, первые шаги должны быть направлены на то, чтобы договориться между собой о конкретной личности, о ее движении. Есть начать договариваться, у нас появится новый горизонт, первый шаг будет сделан.
Марина Тюмина: Я знаю два проекта, которые начинают это изменение. Один проект реализуется у нас в Пермском крае уже четвертый год, это проект "Новые образовательные центры". Это автономные школы для старшеклассников, где учатся только старшеклассники, и только по индивидуальным образовательным программам. Это, конечно, совершенно другое учреждение, и об этом можно говорить. И второй проект. Вот сегодня на конференцию приезжал гость – Виктор Раульевич Ямакаев, у него проект "Основная школа – пространство выбора". Это пока точечное изменение ситуации в основной школе, то есть с 5 по 8 класс, где ребенку специально создается ситуация выбора. И это тоже совместная деятельность родителей и педагогов. И вот как только он туда попадает, там появляется запрос на тьюторское сопровождение. Если таких изменений, в том числе и организационных, не будет происходить, то места тьютору в школе нет.
Мария Безуленко: Есть места, где запрос уже существует. Я противник радикальных решений, и надо отработать хотя бы там, где он есть, - одаренные дети, особенные дети, спорт высоких достижений. А в школу эта практика все равно придет, вопрос просто темпов осознания того, что это нужно.
Тамара Ляленкова: То есть тьюторство очень вовремя появилось, был уже общественный запрос, и были наработки, которые дали возможность сформировать это сообщество. И прекрасно, что такая ассоциация есть, и такие люди этим занимаются…
Как это принцип реализуется на практике, сегодня нам помогут понять эксперты – руководитель регионального тьюторского центра из Перми Марина Тюмина; тьютор специального коррекционного образовательного учреждения из Ижевска Мария Безуленко и эксперт Межрегиональной тьюторской ассоциации из Новосибирска Сергей Степанов.
В Москве проходит 6-я Международная научно-практическая конференция "Тьюторство в открытом образовательном пространстве". В Москве также некоторое время назад была открыта магистратура в Московском педагогическом государственном университете, и у нас есть два человека, которые ее закончили в этом году. Почему вы туда пошли?
Марина Тюмина: Решение пойти в тьюторскую магистратуру было принято в одну секунду, потому что околотьюторскими практиками я занималась в своем городе достаточно давно. И в какой-то момент я поняла, что без соприкосновения с носителями культурных норм тьюторства, каковой является Татьяна Михайловна Ковалева для нас, эти практики могут уйти в сторону. Это решение было принято мной, но и мои коллеги – педагоги в школе, преподаватели вуза – сказали мне: "Иди учись?" Когда я приехала в Москву, я познакомилась с уникальными людьми. У нас была удивительно сильная группа, разновозрастная, разноплановая и интересная, и это позволило очень сильно продвинуться.
Тамара Ляленкова: Мария, вы преподаете в Удмурдском государственном университете, работаете в коррекционной школе. Ваш интерес понятен, важно для детей с особенностями уметь определять индивидуальные траектории движения и способностей. Или вы шли от чего-то другого?
Мария Безуленко: У меня первое образование – художественно-графический факультет, по первому образованию я учитель изобразительного искусства. Мне кажется, что магистратура – это когда ты понял основной вектор своего движения, и она помогает продвинуться в этом направлении. И очень хорошо, на мой взгляд, когда между бакалавриатом или специалитетом и магистратурой есть существенный промежуток. Мне стало понятно, что тьюторство в магистратуре – это педагогика, и у меня уже была определенность, что я хотела заниматься именно педагогикой, и я пошла в магистратуру. А на направление, связанное с коррекционными школами, я вышла так. Я пересекалась с родителями особенных детей, и я увидела, что в этой сфере родительский запрос на сопровождение индивидуального движения уже есть, его даже не надо формировать искусственно. Родитель попадает в проблемную ситуацию, и особенности ребенка предельно индивидуальны, и там уже есть сформированный запрос на сопровождение индивидуального движения. И я начала двигаться в этом направлении.
Тамара Ляленкова: Сергей, почему Новосибирск вошел в Межрегиональную ассоциацию тьюторства?
Сергей Степанов: Региональное отделение оформилось в этом году, но движение тьюторское имеет свои зоны в Новосибирске давно. Эти зоны связаны с направлением регионального проекта "Специализированные классы для одаренных детей". И стало актуально в школах создать такую позицию – тьютор, но ее надо наполнять содержанием.
Тамара Ляленкова: А почему для одаренных детей это так важно? Это важно на стадии понимания, что этот ребенок одарен, в чем именно он одарен? Часто бывает, что ребенок талантлив во всем, и он начинает развиваться в ту сторону, где сильнее педагог, как правило.
Сергей Степанов: Здесь важно развести фокус внимания педагога и тьютора. Для тьютора каждый ребенок имеет дар, и нужно его почувствовать и понять, чтобы он этот дар раскрыл. Концепция, что есть дети одаренные и неодаренные, связана с индустриальной эпохой. У каждого ребенка есть свое, и тьютор так выстраивает работу, чтобы эта уникальность, индивидуальность нашла личностные, социальные, культурные ресурсы для раскрытия. Это принципиально важно. Есть еще одна зона работы тьюторства – реализация молодых людей. Проектный тренажер построен в Новосибирске и отработал четыре года, у нас есть экспериментальная программа "Территория развития". Молодые люди собирались на трехдневки, проектировали свои бизнесы, социальные проекты делали и реализовывались. Вот уникальные мечты, которые помогают человеку реализоваться, являются основным фокусом внимания.
Тамара Ляленкова: Я посмотрела материалы, и вот там первый этап – создание избыточной культурной среды. Это же очень непросто!
Марина Тюмина: Если говорить об избыточной образовательной среде на этапе профориентации, имеется в виду создать эту среду в школе, но тут важно другое. Эту избыточную среду можно создать специально, чтобы у ребенка появился вкус к выбору. Она нужна, чтобы ребенок, который привык учиться в классно-урочной системе, где все за него решено, где есть расписание, в котором он ничего не выбирает, где учителя закреплены за предметами, избыточная среда нужно, чтобы он сам этот прецедент в своей жизни ощутил – сделать выбор из избыточности. В этом смысле избыточную среду можно создавать специально. Например, у нас, в городе Чайковский Пермского края, мы в течение многих лет открывали летние проектные школы, когда в течение пяти дней собирали ребят на базе одного из лагерей, собирали уникальных людей с точки зрения культуры, и создавали там избыточную среду. И у ребенка там появлялся опыт выбора. Если говорить о более обширном пространстве, задача, наверное, уже не столько создать, сколько проявить эту среду. На самом деле, эта избыточная образовательная среда есть, только она не обязательно в стенах школы, она шире, она за пределами, за стенами школы. Эту среду нужно создавать или проявлять, чтобы у ребенка появился опыт выбора, это и есть самое главное.
Мария Безуленко: Я бы хотела еще добавить, что избыточная среда – это хорошо, но даже если появляется реальное пространство выбора, пусть не из избыточной среды, но несколько путей, тут уже можно тьюторское сопровождение запускать. И в вузах наших это начинается появляться, когда возможен уже вариативный выбор спецкурсов или какого-то движения. То есть не только избыточная среда, но и вариативность как необходимое условие.
Сергей Степанов: Если мы понимаем, что фокус тьютора – это помощь в проявлении его образовательного запроса, то создав избыточность, собрав какие-то ресурсы в одном здании, возникает противоречие: какое это имеет отношение к его образовательному интересу? В этом смысле для тьюторства не надо специальных зданий, для тьюторства подходит любое социально-образовательное пространство, он начнет в нем разворачивать проявления того, что сработает как ресурс на реализацию твоего интереса. И избыточность – это понимания, что может быть и то, и то, и то, но ты почему-то от этого отказываешься. Ты должен знать, что сработает на твой интерес лучшим способом. Избыточность для того, чтобы понять себя. И в этом смысле не собирание всего, что есть, под одну крышу, а использование того, что есть в социальном пространстве.
Тамара Ляленкова: Тьютор должен обладать обширными знаниями, понимать в пространстве искусства, в культуре, в науке. И я попрошу показать нам фрагмент конференции. Есть ли пространство для тьюторства в школе? С одной стороны, новый закон об образовании предполагает некую свободу и возможность изменения классно-урочной системы, но как тьютству влиться в современную школу – это достаточно трудная история.
Татьяна Ковалева, президент Межрегиональной тьюторской ассоциации.
Татьяна Ковалева: Взрослый мир очень усиливается по отношению к ребенку. Там есть все: психолог, социальный работник, учитель, ассистент учителя – все эти люди знают, как выращивать ребенка. И для противовеса, для усиления позиции ребенка в этом мире взрослых, когда ребенок что-то хочет, но еще не знает, когда его куда-то тянет, но он не понимает, какие есть кружки, когда он не видит выбора, вот для усиления позиции ребенка введена профессия тьютора. Тьютор – это такая посредническая фигура, он обращается к миру взрослых, усиливая интересы, позиции и желания ребенка.
Тамара Ляленкова: Михаил Черемных, вице-президент Межрегиональной тьюторской ассоциации.
Михаил Черемных: Тьютор – это герой не школьной педагогики. Тьютор – это фигура открытого образовательного пространства, а в открытом пространстве школа может выполнять только определенные функции для обеспечения процесса обучения, стандартизации и так далее. И в этом смысле, конечно, если школа остается в тех рамках, в тех технологиях и в том устройстве, в котором она существовала и без тьютора, тьютор, конечно, там фигура лишняя. И понятно, что его появление внутри школы не может приветствоваться, потому что само устройство не предполагает наличия там тьютора, прямую. Другое дело, что само по себе возможное появление тьютора внутри школы меняет все школьное устройство. Например, оно выводит ребят за рамки школы для получения индивидуального образования. Мы в регионах сейчас наблюдаем огромную заинтересованность людей в понимании, что такое тьютор и каким образом позиция тьютора может помогать развитию, например, школьной ситуации. Но чтобы это было реально в школах реализовано, для этого надо перестраивать саму школу.
Тамара Ляленкова: Алексей Семенов, ректор Московского педагогического государственного университета.
Алексей Семенов: Сейчас школе говорят: мы даем тебе деньги на каждого ученика, и распоряжайся ими как угодно, - а потом начинают навязывать те или иные обстоятельства. Например, параллельно еще в административно-командном режиме говорят: выращивай среднюю зарплату. Тьютор – кодифицированная, узаконенная возможность, если есть блок, за который отвечала Татьяна все эти годы, и они добилась, чтобы эта возможность была обрисована и кодифицирована. Но она остается возможностью. И очень хорошо, что мы не навязываем функцию тьютора каждому образовательному учреждению, потому что это еще больше противоречило бы той ситуации, в которой мы работаем. Сейчас у школы очень много свободы, и дальше нужно, чтобы она была регламентирована в ясных юридических терминах. Это состоялось. И после этого давайте ничего не навязывать школе. Если вам нужен тьютор, то, значит, вы должны эту функцию в чем-то реализовать в том или ином формате. Важно сегодня, что понятно, кто вы такой.
Тамара Ляленкова: Получается, что тьютор – это первая свободная педагогическая профессия, потому что нет возможности ввести ее во все школы, и массовая школа просто таких людей не пустит, она не так устроена. Кто формирует запрос на услуги тьютора, кто готов его оплачивать и работать с ним, кто в этом больше нуждается? Я так понимаю, что это коррекционные учреждения скорее всего, инклюзивное образование.
Мария Безуленко: В Ижевске, например, позиция тьютора официально введена в школах так называемого повышенного уровня. Например, в гуманитарном лицее города Ижевска, директор которого Михаил Петрович Черемных сейчас выступал. Частные школы и автономные образовательные учреждения вводят эту позицию, но они ее определяют, получается. То есть тьютор в одной и в другой частной школе могут существенно различаться по функциям. Если говорить про коррекционные школы, там это у нас только пилотный проект. В коррекционных школах мы сопровождаем не ребенка, а семью. Сейчас уже можно сказать, что коррекционные школы заинтересованы в сопровождении семьи, потому что там часто возникают детско-родительские отношения, с которыми школа пока не справляется, и они часто не психологического порядка, а родитель нуждается в педагогическом сопровождении, для того чтобы научиться взаимодействовать с собственным ребенком. Часть родителей заинтересованы в этом сопровождении, это примерно 10 процентов. В нашей школе тьютор – это представитель интересов родителей и ребенка, и мне кажется правильным давать им такую возможность. Институционально пока сложно вводить эту позицию в коррекционных школах, но я думаю, что это дело времени, потому что там запрос как раз есть. Родители там осознают, что они будут двигаться в индивидуальном темпе, с индивидуальными особенностями.
Тамара Ляленкова: Татьяна Ковалева сказала, что тьютор – это представитель ребенка. Все остальные знают, куда ребенок должен двигаться, а сам ребенок стоит перед выбором.
Марина Тюмина: Мы говорим о формировании запроса, и мое убеждение, что запрос этот должен идти от родителей, но родители в большинстве своем – выходцы из традиционной школы, у которых не было опыта образовательного выбора. Сейчас очень важно работать с семьей, чтобы у родителя вместе с ребенком появился этот опыт, когда у родителя вместе с ребенком появляется этот выбор, они вместе этот выбор отрефлексируют. И тогда и родитель поймет, что нужен человек, который будет это сопровождать. Чистое просветительство здесь не работает. И заказ и запрос – это не одно и то же.
Тамара Ляленкова: Сознательные родители всегда хотят знать, какие у их ребенка возможности, и куда ему двигаться. Но родители, может быть, не готовы за это платить, потому что школа у нас всегда была бесплатной. Может быть, это еще что-то дополнительное к школе будет?
Сергей Степанов: Говоря о профессии, это не сиюминутное дело. За что лет появились классы со всем оборудованием. Но надо учесть, что тогда носителей информации, доступных массово, не существовало, да и книги были дорогие. Сегодня в интернете мой пятый ребенок в 4 года может спокойно найти себе мультик или фильм про планету, многие учителя не покажут и не расскажут этого. В этом смысле мы в другом технологическом пространстве живем. Федеральный образовательный стандарт задает вариативность как норму. Производство становится способным исполнять индивидуальный заказ, клиентоориентированные фирмы выдавливают остальные фирмы с рынка. В этом смысле недопустимо оставлять в школе стереотип одинаковости, не замечания индивидуальности, понимания, что мое, а что не мое.
Тамара Ляленкова: В стандартах и в законе, в профессиональных компетенциях педагога прописаны многие правильные вещи, и если педагог им будет следовать, можно обойтись и без тьюторства. Те компетенции, которые тьютор должен предъявить ребенку, очень широки. Расскажите об этом, как и откуда вы набирали эти компетенции?
Марина Тюмина: Я вспоминаю несколько культурных шоков, которые я испытывала во время обучения в магистратуре. Я считала себя достаточно успешным педагогом, и для меня было абсолютным шоком, когда мы смотрели фильм, мы начали его обсуждать, и я поняла вдруг, что то, что видела я, не видел никто, а то, что видели другие я не видела. Первое, чему нас учили, - безоценочности. Все разные! Все просто другие, мы видим по-разному. Мы занимались психологией, педагогикой, собственно тьюторскими технологиями, но вот это была сквозная линия – безоценочное отношение. И второе – уметь наблюдать и молчать.
Мария Безуленко: Это, мне кажется, даже вопрос не компетенций, и вопрос принципов деятельности – умение услышать, принять другого. Принципы действительны едины: принцип индивидуализации, прямо каждого на индивидуальное образовательное движение. Компетенции же зависят от той площадки, где работаешь, и компетенции наращиваются в нужном направлении. Компетенции тьютора в коррекционной школе, работающего с семьей, одни. Компетенции тьютора, работающего в школе, иные. Тут универсальных нет, хотя общекультурные требования, безусловно, существуют.
Тамара Ляленкова: То есть навыки могут оставаться на уровне магистерской программы, когда человек понимает, что ему надо, и он может двигаться дальше самостоятельно и выбирать. Что касается педагогического образования, есть вопросы к педагогам, которых выпускают российские вузы. И я попрошу показать еще фрагмент, это вторая магистерская программа, которая была недавно открыта в Дальневосточном университете, Тамара Боровкова рассказывает о том, насколько компетенции современного педагога совпадают или не совпадают с тьюторскими компетенциями.
Тамара Боровкова: Если посмотреть на содержание стандартов школы, там все абсолютно прописано. И удивляешься, когда начинаешь об этом же говорить с теми же магистрантами, которые у нас учатся, как они это понимают. Стереотип мышления трудно преодолеть. Я сама 8 лет в школе работала, потом 15 лет курировала кадры, теперь уже в высшей школе работаю, и я понимаю, что проблема в том, что человек не может, даже прочитав и вроде бы поняв содержание, не имея опыта с учетом смысла, не принимая индивидуализацию как ценность, не может это организовать. Наш опыт должен лежать в основе тьюторского действия, и если такого опыта нет, то нечего передавать. И получается, что мы что-то проходили, посылы интересные, но смысл теряется, потому что нет инструментария. Это совершенно новые технологии. Технологии в открытом образовании строятся на изучении потребностей человека, на мотивационной стороне, а не просто цель, которая задается сверху. А у нас получаются ножницы: цель задана как стандарт, но она не принята ни студентом, ни преподавателем. Человек не может выбирать, он не может этого делать!
Сергей Степанов: Жизнь не заканчивается стенами школы. И быть членом коллектива социума мы учились в общественно-полезных делах. Комсомол, пионерские отряды, октябрятские звездочки – это все распределение задачи, которую нужно выполнить коллектив, и каждый в срок должен выполнить свою задачку в общем деле. Если я чего-то хочу, то я должен спланировать деятельность и ее реализовать. Но возникает волевой фактор. Я должен преодолеть неудобства, срывы, чтобы достигнуть результата. И цикл самодвижения, когда он складывается хаотично, он не выстроен, что произошло после сокращения общественно-полезной деятельности, мы получаем… Допустим, он хороший ученик, но как член коллектива… Говоря о новой профессии, мы должны обозначить базовый процесс – индивидуализация. По-русски это толчок ребенка, как он себя осознает, свою уникальность, и как он этим пользуется, чтобы это воплотить, реализовать. Чтобы обеспечить индивидуализацию, разных путей, разных личностей должно быть много, и они должны между собой взаимодействовать. Не будет индивидуализации в парной работе.
Тамара Ляленкова: Но мы все равно приходи в школьную ситуацию. В идеале такой подход должен использовать во всех учебных заведениях. Но это же невозможно!
Сергей Степанов: Это важная вещь! Смотрите, я педагог, у меня есть производственная задача – всех обучить. А они все разные! Что делать? Я им дам разные задания. При чем тут внутреннее содержания и стремления ребенка? Никого там это не интересует. Выполняется производственная задача – обучить всех. И современная школьная структура обеспечивает выполнение заданной программы. И вот тут проходит черта.
Тамара Ляленкова: И как тут быть? К каждому ученику ведь тьютора не приставишь. В каких-то школах классного руководителя освобождают от ведения предмета, кто-то меняет педагога на тьютора в школах, которые пользуются передовыми технологиями. Но все равно в классе 30 учеников…
Марина Тюмина: А зачем к каждому тьютора-то приставлять? У учителя свои задачи, у тьютора свои, а у классного руководителя вообще свои задачи. Тьютор работает с индивидуализацией. Учитель передает знания, умения и навыки, нормы, сложившиеся в определенном направлении в науке.
Мария Безуленко: На самом деле, стереотип, что тьютор работает только в индивидуальном режиме. Есть такое понятие, как групповой тьютериал, образовательное событие, то есть такие оргформы, которые позволяют работать с индивидуальным не в паре, а в большом коллективе. А индивидуальная работа ведется по запросу, когда нужно индивидуальное взаимодействие с тьютором по поводу моего образовательного движения.
Тамара Ляленкова: Но раз есть технологии, инструментарий, ничего не мешает его распространить и внедрить.
Марина Тюмина: Если бы все было так просто…
Сергей Степанов: Прогресс, особенно за два последних года, очень сильный. Мы стали видеть, как должна быть выстроена организация образовательного события, чтобы процесс индивидуализации там гарантировано проходил. Там обязательно должны быть обустроены разные места, в которых дети будут что-то пробовать. Лекционно-просветительская конструкция из классов и кабинетов не подходит. Нужные другие даже требования к обеспечению кабинета. Второй момент – по этапам. Этап работы с тем, чтобы он выбрал свое, понял про свое, а для этого нужно время и место, чтобы сесть, поговорить и как-то это зафиксировать. Под этот запрос должны быть выстроены места проб: поехать, побыть, ощутить. Должны быть занятия, когда ребенок осознал бы и прочувствовал, что ему подошло, а что нет, и из этого сделал выводы. Ребенок четко знает, что ему нужно научиться этому, и тогда возникает цикл обучения, тогда нужны учителя, мастера, которые поставят ему компетентность. Когда мы так смотрим на программу, мы обнаруживаем, что это не линейный учебно-тематический план, а это совсем по-другому выстроенный образовательный процесс, в котором есть фрагменты работы с целеполаганием, они во времени обустроены, по оплате выделены, компетенция человек, проводящего тьютериал, подтверждена, обеспечена и так далее. То есть организационно на это можно смотреть через четкие прозрачные нормы, которые обычный руководитель отслеживает, и они уже есть.
Тамара Ляленкова: В современной школе что конкретно можно сделать, чтобы там было тьюторство сейчас?
Сергей Степанов: Первое, надо избавиться от иллюзий, что организация на энтузиазме кого-то будет развиваться. Организация строится, и это общая, совместная деятельность. Если общее пространство для детей нужно удержать, а у нас педагоги в одном пространстве, родители в другом, руководители кружков в третьем, секции в четвертом, - вот это все сообщество взрослое обеспечивает среду, в которой он растет. Следовательно, первые шаги должны быть направлены на то, чтобы договориться между собой о конкретной личности, о ее движении. Есть начать договариваться, у нас появится новый горизонт, первый шаг будет сделан.
Марина Тюмина: Я знаю два проекта, которые начинают это изменение. Один проект реализуется у нас в Пермском крае уже четвертый год, это проект "Новые образовательные центры". Это автономные школы для старшеклассников, где учатся только старшеклассники, и только по индивидуальным образовательным программам. Это, конечно, совершенно другое учреждение, и об этом можно говорить. И второй проект. Вот сегодня на конференцию приезжал гость – Виктор Раульевич Ямакаев, у него проект "Основная школа – пространство выбора". Это пока точечное изменение ситуации в основной школе, то есть с 5 по 8 класс, где ребенку специально создается ситуация выбора. И это тоже совместная деятельность родителей и педагогов. И вот как только он туда попадает, там появляется запрос на тьюторское сопровождение. Если таких изменений, в том числе и организационных, не будет происходить, то места тьютору в школе нет.
Мария Безуленко: Есть места, где запрос уже существует. Я противник радикальных решений, и надо отработать хотя бы там, где он есть, - одаренные дети, особенные дети, спорт высоких достижений. А в школу эта практика все равно придет, вопрос просто темпов осознания того, что это нужно.
Тамара Ляленкова: То есть тьюторство очень вовремя появилось, был уже общественный запрос, и были наработки, которые дали возможность сформировать это сообщество. И прекрасно, что такая ассоциация есть, и такие люди этим занимаются…
