Елена Рыковцева: Клуб телевизионной прессы вручил свои ежегодные призы лучшим программам телевидения. Почему так важно, что эта премия все еще сохраняется? Потому что, кажется, это последняя телевизионная премия. ТЭФИ блистательно умерла, остались одни добровольные телекритики, которые все еще вручают свою награду. Двое из них с нами сегодня: Юрий Богомолов, телевизионный обозреватель «Российской газеты» и Александр Мельман, телевизионный критик «Московского комсомольца». Давайте с обратного конца начнем. Обратный конец — это анти-событие. Анти-событие звучит как приговор суда: «Систематическое возбуждение ксенофобских настроений в политическом эфире государственного телеканала «Россия-1». Это очень серьезное заявление, я бы хотела, чтобы вы его прокомментировали. Объясните нашей аудитории, за что вы припечатали канал «Россия» практически как Роскомнадзор?
Фрагмент эфира. Полная видеоверсия доступна здесь
Александр Мельман: Вы сами понимаете, что это было коллективное голосование, и у меня претензий к этому голосованию в этот раз нет. Это было выбрано большинством голосов. У меня здесь было особое мнение, как, наверное, у других, но большинство набрало это. Я здесь не то, что вынужденно, я в принципе соглашусь, потому что программы определенные Аркадия Мамонтова, потому что Дмитрий Киселев с известными высказываниями — это все есть. И вот такая агрессивная подача — некий тренд на канале «Россия-1». Даже то, что Евгения Ревенко убрали из итоговой программы, потому что он был модератор и не более того, а Дмитрий Киселев пришел с тем, с чем он пришел, просто не выскакивает чуть ли из штанов, чтобы красиво высказаться в поддержку того, кого он поддерживает и против того, кого он не поддерживает — это все мы понимаем. Для меня, кстати, анти-событием стало то, как канал ТВ-Центр освещал мэрские выборы и, в частности, это лицемерие канала ТВ-Центр, что он отказался предоставлять эфир для дебатов.
Елена Рыковцева: Под предлогом, что мы федеральный канал, зачем нам местные дебаты.
Александр Мельман: Однако в новостях он прекрасно пиарил мэра и прекрасно делал анти-пиар господину Навальному. И там еще было появление господина Доренко, что меня так же очень нехорошо поразило. Чего удивляться, с одной стороны, а с другой стороны я опять это увидел, опять возвращение 12-летней давности, опять этот Доренко совершенно замшелый в этом смысле и выступающий явно на заказ. Для меня это было главным анти-событием.
Елена Рыковцева: Вы, тем не менее, выбор коллег поддерживаете?
Александр Мельман: У нас демократический централизм, как это называется.
Елена Рыковцева: Юрий Богомолов, ваше мнение?
Юрий Богомолов: Я категорически поддерживаю это анти-событие. Потому что ничего более пропагандистского, тенденциозного, разжигающего ненависть, как они полагают, к пятой колонне или к либерализму, ничего себе представить нельзя даже в советское время, а я застал советское время, я же помню пропаганду имени Юрия Жукова и других, более щепетильных в этом отношении, Зорина, предположим, извините, Боровика. Я же помню все это, это было более сдержанно.
Елена Рыковцева: Причем все, кого вы перечислили, говорили про другую страну.
Юрий Богомолов: А в данном случае, я так понимаю, что Дмитрий Киселев тоже считает, что все эти либералы — это диверсанты, мягко говоря. Поэтому они позволяют бог знает что. Единственное, кто его переплевывает на том же канале — это Жириновский с его последним выступлением в «Поединке», где абсолютно фашизоидная риторика была. Тут стоит вопрос о том, чтобы лишить его слова в Думе, я бы поставил в СМИ вопрос о том, чтобы лишить его эфира.
Елена Рыковцева: Слова на телевидении. Всю жизнь ставится этот вопрос перед прессой, перед коллегами, перед бесконечными корпоративными этиками и - невозможно, без него нельзя.
Юрий Богомолов: То, что он говорил — это нечто запредельное. Такого еще не было в нашем эфире, такой злобы. Я так понимаю, что он понимает, что сильно надоел и какая-либо умеренная злоба не тешит его самолюбие. Поэтому он плюет на все, на все приличия и ведет себя таким образом. Но надо сказать, что действительно в течение всего сезона мы видели программы не только на российском канале, но и на НТВ - эти «Анатомии протеста» многочисленные. Я потом пожалел, что наш неформальный клуб не выделил картину Андрея Лошака «Анатомия процесса».
Александр Мельман: Он там был, но не набрал нужного процента.
Юрий Богомолов: Потому что если мы отмечаем эту «Анатомию», то надо было бы отметить как-то и другую.
Елена Рыковцева: Вы отметили то, что было на канале «Россия», но я подчеркиваю, вы отметили со словом «ксенофобский». И это серьезное обвинение каналу. Если бы вы написали «антилиберальный», «антиоппозиционный», «антиболотный», они бы не шелохнулись, но вы говорите «ксенофобский».
Юрий Богомолов: Жириновский есть Жириновский, предположим, но Владимир Соловьев, который вроде бы претендует на роль арбитра спора между одними и другими, занимается такими подтасовками, передергиваниями, таким ерничеством. Он же не дает высказывать людям свои аргументы, он сразу начинает, как только видит, что аргумент неотразим, он начинает передергивать, сваливать в сторону, отвлекать и так далее. В этом он поднаторел, о чем тут говорить. Но все-таки то, что себе позволил Жириновский, во многом является ответом на попустительство Соловьева, Соловьев же не прерывал его.
Александр Мельман: Здесь я просто хочу сказать, что, с моей точки зрения, Владимир Соловьев один из самых профессиональных ведущих ток-шоу.
Юрий Богомолов: Что вы имеете в виду под профессионализмом Соловьева?
Елена Рыковцева: Умелый.
Александр Мельман: Я с вами соглашусь, иногда нужно прерывать и применить власть, он этого не делает, ради чего — ради политических инсинуаций или ради рейтинга, это трудно сейчас сказать. Я не про это хочу сказать. Лена задала вопрос про ксенофобию. Мне кажется, некий агрессивный тренд выбран там, где дается указание политическому вещанию. Потому что опять же знаковая смена Ревенко. Хотя Сергей Брилев совершенно в иной стилистике, в той, старой стилистике продолжает работать, в принципе выбрана тактика, что лучшая оборона — это атака. Может быть дан приказ всем каналам или на выбор каким-то программам отдельным и определенным ведущим. Но в принципе, если мы проследим политику Владимира Путина по отношению ко многим событиям последних лет, то эта не агрессия, а достаточно жесткая реакция откликается на телевидении тоже.
Юрий Богомолов: Вы знаете, дело не в том. Вы говорите — по всем каналам. Первый канал себе такого не позволяет. Дело в том, что Киселев, Соловьев — они первые ученики.
Александр Мельман: У них разная стилистика, разная подача.
Юрий Богомолов: Какая стилистика, какая подача?
Александр Мельман: Агрессивные нападки на Соловьева мне тоже непонятны.
Юрий Богомолов: Какие агрессивные нападки?
Александр Мельман: Я не хочу, чтобы мы конкретно ушли в это обсуждение. Я могу охарактеризовать то, что я думаю о господине Соловьеве, как бы лично к нему ни относиться. Я еще раз говорю, что для ведения ток-шоу нужно обладать определенными способностями, которыми этот человек обладает в полной мере. Я хочу сказать, что в принципе политическое телевидение у нас — это некое замещение смыслов, это не констатация смыслов или не определение их, а именно некая имитация. Но в этом имитационном вещании есть определенные лидеры, не общественного мнения как раз, а лидеры по подаче, по профессионализму. Я считаю, что господин Соловьев один из них. Когда он конкретно обсуждает какие-то очень серьезные политические темы, тогда, конечно, уши видны, потому что здесь он играет на кого-то из «дуэлянтов».
Юрий Богомолов: Он всегда играет роль судьи, который помогает одной стороне забивать голы в другие ворота.
Александр Мельман: Далеко не всегда. И далеко не всегда у него такие определяющие темы. У него часто не столь значимые темы, и в них он блистает.
Юрий Богомолов: Вчера видели программу «Поединок»?
Александр Мельман: Безусловно. И что?
Юрий Богомолов: Там же было видно, что когда Хакамада очень ясно и четко начинала формулировать один за другим постулаты, как начинал нервничать Соловьев и сбивать ее с какой-то позиции. Слава богу, она девушка опытная, сильная и ее не могли сбить.
Александр Мельман: Мне кажется, вы хотите видеть то, что хотите видеть и вы не подмечаете другую сторону работы Соловьева. Потому что он очень часто осаждал господина Железняка не менее жестко. Я понимаю, что это все игра, и Хакамада понимает, что это игра, весь этот формат игровой. Но в принципе телевидение ушло давно от серьезной размышленческой и поведенческой модели вбрасывания в общество. В 90-е годы было. Давайте сравнивать телевидение 90-х и нулевых.
Юрий Богомолов: Не надо сравнивать. Надо сравнивать телеведущих с некоторыми стандартами человеческой порядочности.
Александр Мельман: Значит вы ставите, простите, Юрий Александрович, себя выше господина Соловьева, считаете его изначально непорядочным. Я считаю, что это совершенно неверный подход.
Елена Рыковцева: Извините, пожалуйста, такого никто не говорил. «Изначально» слово не звучало. Конечно, Юрий Богомолов делает выводы на основании того, что он видит, не более того. Изначально — это значит априори на человеке поставить клеймо.
Александр Мельман: Это и есть клеймо, ставить клеймо, что человек непорядочный. Я не могу так говорить о ведущем.
Юрий Богомолов: Я слишком долго его наблюдал и в какой-то период я о нем написал вполне благожелательную колонку. Потому что в начале не было никакого клейма и не было никакой предвзятости.
Александр Мельман: Это ваше мнение, вы имеете на него абсолютное право. У меня мнение другое. Но зачем припечатывать человека. Совершенно разный, разнообразный во всех своих проявлениях.
Юрий Богомолов: Я скажу — зачем. Дело в том, что вы считаете, что я его припечатываю, а я считаю, что вы его ласкаете и пытаетесь его обелить.
Александр Мельман: За что-то негативное я говорю о нем негативно.
Юрий Богомолов: А что вы негативное сказали?
Александр Мельман: Если хорошо, я говорю хорошо.
Юрий Богомолов: Что хорошо?
Александр Мельман: Он очень профессионально ведет ток-шоу.
Юрий Богомолов: У вас одно слово — профессионально. Его профессионализм заключается в том, чтобы затыкать одного.
Александр Мельман: Совершенно нет. Вы сами однобоко на него смотрите, и это неправильно. Как, кстати, многие коллеги. Это неправильно.
Юрий Богомолов: Вы его защищаете.
Александр Мельман: Нет, я объективен. Тысячу раз он на меня обижался и черте что говорил в эфире, мне это неважно, мне это смешно. Но я просто хочу быть непредвзятым, не ангажированным. А получается, что вы ангажированы. Но не кем-то, а самим собой, своими представлениями изначальными об этом человеке, уже как-то заданными.
Елена Рыковцева: Телекритик должен всегда быть ангажирован только самим собой.
Елена Рыковцева: Петр из Москвы, рассудите нас в эту минуту.
Слушатель: Здравствуйте. Недавно кадры мы смотрели 1993 год, октябрьские события, там БТР делает очередь в сторону Останкинского телецентра, положил человек 50-60, стрельба была по сторонникам Верховного совета со стороны ельцинистов. Это был такой фашизоидный период тогда, и тогда был Жириновский такой, какой он был. А сегодня история немножко складывается по-другому. Конечно Жириновский, преступил нормы правовые, нормы моральные и всякие, но это была открытая дискуссия, Шевченко мог ответить так, как он ответил. Мне, кстати, очень нравился Кургинян в «Историческом процессе», хотя он, как вы говорили, брызгал слюной. У нас период ломки, у нас период становления и даже, пожалуй, я бы подверг сомнению, скорее период ломки и разрушения системы, ментальности, культурной. Мы хотели вместо одной страны быстренько построить другую. Но это был период ельцинского фашизма.
Елена Рыковцева: Петр, не нужно таких формулировок, они несправедливые, резкие. Если, Петр, смягченно передать то, что вы сказали, хорошая дискуссия, интересная, люди имеют право на свободное высказывание точки зрения, высказался Жириновский, высказался Шевченко, Петру это понравилось.
Юрий Богомолов: Но как он высказался? Человек еще говорит о чьем-то фашизме.
Елена Рыковцева: Петр, в ситуации, когда обсуждается конкретное шоу Жириновский против Шевченко, все-таки не столько канал обсуждается, сколько собственно политик, который это говорит. Надо сразу же все разделять. Послушаем Сергея из Тульской области.
Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, программа Соловьева мне напоминает барда перестроечных времен, был такой Павел Асмолов, если помните, у него была хорошая песня, там такие слова: «Комментаторы с улыбкой выдают сегодня то, что вчера из них под пыткой не промолвил бы никто. Между тем же там, где надо, и подмажут, и лизнут, а не то с высокого оклада их убрали б в пять минут». Это, что касается Соловьева. По вчерашней передаче с Хакамадой и Железняком, действительно матрос Железняк. А как великолепно Соловьев назвал Путина чуть ли не крупным политическим деятелем 90-х годов. Вот уже действительно «вау!». В 90-х годах, насколько я знаю и все знают, Вовочка Путин был в Питере каким-то чиновником мелким-мелким. Но, конечно, крутил какие-то фигли-мигли на своем уровне.
Елена Рыковцева: Спасибо. Мы поняли ваше мнение по поводу этой передачи. Давайте, наконец, по лучшим. Главный приз Клуба телепрессы — шоу «Голос». Тут даже говорить не о чем. Или есть о чем? Для приличия надо сказать.
Юрий Богомолов: Почему для приличия? Я могу сказать, почему «Голос» на три головы, на десять голов выше.
Елена Рыковцева: Ну, ничего невозможно сказать плохого о «Голосе»!
Юрий Богомолов: Плохого тут действительно нечего говорить. Тут интересен тренд. А именно: все эти годы развлекательные и все это буйство развлекательных проектов на Первом канале, на втором, на четвертом и так далее, настолько понизило вкус, представление о том, что такое хорошо, что такое плохо.
Елена Рыковцева: И уже никто ничего не ждал от этих шоу.
Юрий Богомолов: Настолько это было фанерно. Когда появился «Голос», вдруг что-то настоящее и подлинное, и голос подлинный, и человек подлинный, а не искусственно созданный на «Фабрике звезд». Когда был первый сезон, мне казалось: ну все, кончилось царство Филиппа Киркорова с его подданными.
Александр Мельман: Это как царство Жириновского – никогда не кончится.
Юрий Богомолов: И тут я вижу на исходе того сезона — начинается девальвация голосов, их начинают растаскивать по шоу, туда, сюда. Эти артисты действительно начинают теряться. Мы помним только Дину Гарипову, и то потому, что «Евровидение», все остальные уже на подтанцовках и подпевках существуют в эфире. Я очень опасался за следующий сезон. Но, слава богу, все-таки не оскудела земля как русская, так заокеанская, и мы видим новые голоса, мы ждем пятницы.
Елена Рыковцева: Я не согласна, вы сказали, что они на подтанцовках. Во-первых, для любого из них такая подтанцовка, которую ему предоставили, - это в тысячу раз лучше и круче того, чем он занимался. Это во-первых. Во-вторых, вы не все подтанцовки видели. Вы сто процентов не смотрели, а я по работе смотрела все предвыборные шоу Собянина, и вы не видели концерт на Красной площади, который открывал и закрывал песней о Москве Методие Бужор из шоу «Голос». То есть это очень почетно. Евгений Кунгуров участвовал потом в популярном шоу «Один в один»… То есть большие возможности им предоставило телевидение, гораздо большие, чем у них были.
Юрий Богомолов: Что такое один концерт на Красной площади для Сергея Собянина или участие в шоу «Один в один»?
Елена Рыковцева: После этого концерта он получает приглашение еще на 50 концертов. Это его заработок, это его жизнь сложившаяся.
Юрий Богомолов: Видите, звездочки из «Фабрики звезд» тоже получат приглашения и занимаются чесом по городам и весям России, но это не делает их звездами.
Александр Мельман: Здесь у нас с Юрием Александровичем спора уже не получится, к сожалению, но я бы разделил саму программу и те последствия, тот выход в свет победителей, участников. Потому что, действительно, у них может быть совершенно разная судьба, часто может быть не совсем счастливая. Мы знаем многочисленные примеры, когда людей таким образом используют, а потом выбрасывают за борт — это другой вопрос. Но сама программа, о которой мы говорим, я здесь прежде всего хочу отметить появление действительно искренних эмоций, настоящей страсти. Я всегда за страстность. Телевидение пластмассовое, как правило, в большинстве шоу так и происходит, а здесь я сам себя ловлю на мысли, что я смотрю, затаив дыхание, я плачу, смеюсь, у меня свои эмоции, хотя я не клиент больницы Кащенко.
Елена Рыковцева: Нет, когда мы смотрим шоу «Голос», мы все клиенты.
Александр Мельман: Это, безусловно, замечательно. Здесь еще в формулировке нашей премии написано «адаптация» - это Первый канал умеет как никто другой.
Елена Рыковцева: Я, завершая эту тему, скажу, что абсолютно гениальный состав жюри. Потому что проблема теперь в том, что ни одно жюри невозможно воспринимать после них, в любых «Ледниковых периодах» и даже в шоу Первого канала.
Юрий Богомолов: Рядом идет «Ледниковый период» - это такая патока, смотреть противно. Как они все сами не болеют диабетом.
Александр Мельман: «Один в один» было хорошее жюри, там был замечательный Хазанов, я с удовольствием слушал.
Юрий Богомолов: Отвратительное.
Елена Рыковцева: Александр, вы просто очень добрый человек.
Александр Мельман: Я не добрый, но как критик я совсем не могу быть недобрым, вы же знаете. Поэтому все нормально, все хорошо.
Елена Рыковцева: Фильм «Жизнь и судьба», который сделал Сергей Урсуляк, получил специальный приз. Никаких споров здесь нет, все абсолютно за.
Юрий Богомолов: Споры были раньше.
Елена Рыковцева: Споры были раньше, когда вы решали, кому спецприз?
Юрий Богомолов: Споры были раньше, когда обсуждали критики.
Александр Мельман: А потом, когда состоялся, все поняли, что это настоящий фильм. Я написал в сегодняшней заметке и сравнил сериал «Пепел», что сделал Урсуляк и что сделано в этом сериале. Что сделал Урсуляк в фильме «Жизнь и судьба» и что сделал, извините, господин Бондарчук в фильме «Сталинград» - это две большие разницы.
Елена Рыковцева: Мы переходим к последнему событию телевизионному — это сериал «Пепел». Почему я выделяю его отдельно? Он получил большие цифры рейтинга и очень много критики, не в том смысле, что критики вообще, а острой критики. Масса отзывов в социальных сетях. Причем, что удивительно, люди пишут: какой кошмар, какой картон, какая фанера. Но одной рукой он пишет, вторым глазом в телевизор. Объясните, пожалуйста, феномен этого телесериала. Понятно, на чем он был основан, этот интерес — Машков, Миронов, говорили, что снимается как большое кино. Что получили на выходе?
Юрий Богомолов: Гармаш, Хаматова… Вы знаете, я понимаю интерес зрителей к этой истории. Интерес связан с некоторыми сюжетными кульбитами, когда один герой, происходит с ним метаморфоза - он из вора становится доблестным офицером. Другой герой из доблестного офицера становится преступником. И когда эти кульбиты — это такой цирк, герои совершают сальто на наших глазах, это само по себе любопытно. Но если в этом действе задействованы большие актеры, известные актеры - это еще больше привлекает. Там замечательная молодая актриса Лядова Елена, и она, как мне кажется, единственная, кто держит, и не пустота за всем этим. У нее есть какая-то история. Я ее наблюдаю давно, и в картине Учителя, и в «Елене» - у нее был эпизод, но как она сделала замечательно, и здесь она держит свою марку. В то время как остальные знаменитые актеры просто по инерции работают, по инерции того, что они когда-то наработали, что катит им, и в меру стараются, в меру плывут по течению. Но главное, что меня не устраивает и становится препятствием: я не вижу никакого смысла во всей этой истории. Это как игра в какое-нибудь домино. Там нет мифологии, того, что есть в «Ликвидации».
Александр Мельман: Вот эти самые актеры замечательные Машков, Миронов и все остальные, почему же они у других режиссеров, в данном случае у Сергея Урсуляка играют совершенно по-другому. Это вопрос к режиссеру. Хотя Вадим Перельман считается очень хорошим режиссером, с моей точки зрения, он снял лучший фильм среди русских в Америке.
Елена Рыковцева: Может быть, есть сценарии, которые невозможно сыграть по-другому.
Александр Мельман: Я перехожу к сценаристу основному, которого зовут Эдуард Багиров. С моей точки зрения, это абсолютно не талантливый человек, это человек, который имеет некую, простите за выражение, крышу. Потому что я помню эти плакаты с его романом «Гастарбайтер», никто его не знает, вдруг по всей Москве это происходит. Я помню, что он писал в Фейсбуке про русских женщин гадости. Я помню, что он стал доверенным лицом кандидата в президенты Путина. Я выстраиваю такой ряд, главное то, что он не талантливый человек. Значит, какой-то административный ресурс у него есть и вот, пожалуйста, он уже сценарист такого проекта, в котором участвует хороший режиссер и замечательные артисты. С моей точки зрения, сериал проваливается из-за нижайшего качества, потому что там нет ни атмосферы, ни души, ни духа, картонные фигуры, сделанные из лучших представителей российского актерского цеха.
Елена Рыковцева: Бесконечная глупость смысловая, концовка просто маразм. Когда вдруг из-за кустов герой Машкова начинает стрелять по машине, оказывается, он его караулил, чтобы убить, попадает в эту несчастную женщину, почти убил, но она хрипит, и он с ней едет, она дважды умирает, сначала хрипит у него в машине, а потом он еще и падает с ней с моста в этой машине. Это фантастика. Причем даже в какой-то момент думаешь, в какую же больницу он ее довезет, когда вокруг ничего нет. А проще с моста.
Юрий Богомолов: Что касается Багирова, я не читал его романов, но я его видел по телевизору время от времени. Это такой агрессивный персонаж, малоталантливый — это видно. Вдруг решил себя показать на этом поприще.
Александр Мельман: Не вдруг, у него есть определенная поддержка.
Юрий Богомолов: Я в данном случае не берусь судить. Я в таких случаях догадки оставляю в стороне. Еще почему к этому фильму такой интерес: была такая раскрутка как главная премьера сезона.
Александр Мельман: Три месяца шел анонс, пиар был серьезный.
Юрий Богомолов: Все ждали очередную «Ликвидацию».
Александр Мельман: Поучились бы у Сергея Урсуляка.
Юрий Богомолов: Я хочу сказать, на этом фоне, как ни странно, лучше смотрелся «Высоцкий».
Александр Мельман: Полная версия - очень хорошее кино вдруг стало.
Юрий Богомолов: Не очень хорошее.
Елена Рыковцева: Но лучше, чем «Пепел».
Юрий Богомолов: Там видно то, о чем вы так волновались по поводу Соловьева — профессионализм.
Клуб телепрессы также вручил свои специальные призы циклу "Мост над бездной" (автор и ведущая Паола Волкова — посмертно, режиссер Андрей Зайцев, канал "Культура"), телеканалу "Москва-24", телеканалу "Дождь" и коллективу программы "Неделя с Марианной Максимовской" (РЕН ТВ). Оценки, которые дали этим проектам гости программы «Лицом к событию», вы можете услышать, посмотрев полную видеоверсию этого эфира по ссылке http://youtu.be/_OeCIs48azI
Фрагмент эфира. Полная видеоверсия доступна здесь
Александр Мельман: Вы сами понимаете, что это было коллективное голосование, и у меня претензий к этому голосованию в этот раз нет. Это было выбрано большинством голосов. У меня здесь было особое мнение, как, наверное, у других, но большинство набрало это. Я здесь не то, что вынужденно, я в принципе соглашусь, потому что программы определенные Аркадия Мамонтова, потому что Дмитрий Киселев с известными высказываниями — это все есть. И вот такая агрессивная подача — некий тренд на канале «Россия-1». Даже то, что Евгения Ревенко убрали из итоговой программы, потому что он был модератор и не более того, а Дмитрий Киселев пришел с тем, с чем он пришел, просто не выскакивает чуть ли из штанов, чтобы красиво высказаться в поддержку того, кого он поддерживает и против того, кого он не поддерживает — это все мы понимаем. Для меня, кстати, анти-событием стало то, как канал ТВ-Центр освещал мэрские выборы и, в частности, это лицемерие канала ТВ-Центр, что он отказался предоставлять эфир для дебатов.
Елена Рыковцева: Под предлогом, что мы федеральный канал, зачем нам местные дебаты.
Александр Мельман: Однако в новостях он прекрасно пиарил мэра и прекрасно делал анти-пиар господину Навальному. И там еще было появление господина Доренко, что меня так же очень нехорошо поразило. Чего удивляться, с одной стороны, а с другой стороны я опять это увидел, опять возвращение 12-летней давности, опять этот Доренко совершенно замшелый в этом смысле и выступающий явно на заказ. Для меня это было главным анти-событием.
Елена Рыковцева: Вы, тем не менее, выбор коллег поддерживаете?
Александр Мельман: У нас демократический централизм, как это называется.
Елена Рыковцева: Юрий Богомолов, ваше мнение?
Юрий Богомолов: Я категорически поддерживаю это анти-событие. Потому что ничего более пропагандистского, тенденциозного, разжигающего ненависть, как они полагают, к пятой колонне или к либерализму, ничего себе представить нельзя даже в советское время, а я застал советское время, я же помню пропаганду имени Юрия Жукова и других, более щепетильных в этом отношении, Зорина, предположим, извините, Боровика. Я же помню все это, это было более сдержанно.
Елена Рыковцева: Причем все, кого вы перечислили, говорили про другую страну.
Юрий Богомолов: А в данном случае, я так понимаю, что Дмитрий Киселев тоже считает, что все эти либералы — это диверсанты, мягко говоря. Поэтому они позволяют бог знает что. Единственное, кто его переплевывает на том же канале — это Жириновский с его последним выступлением в «Поединке», где абсолютно фашизоидная риторика была. Тут стоит вопрос о том, чтобы лишить его слова в Думе, я бы поставил в СМИ вопрос о том, чтобы лишить его эфира.
Елена Рыковцева: Слова на телевидении. Всю жизнь ставится этот вопрос перед прессой, перед коллегами, перед бесконечными корпоративными этиками и - невозможно, без него нельзя.
Юрий Богомолов: То, что он говорил — это нечто запредельное. Такого еще не было в нашем эфире, такой злобы. Я так понимаю, что он понимает, что сильно надоел и какая-либо умеренная злоба не тешит его самолюбие. Поэтому он плюет на все, на все приличия и ведет себя таким образом. Но надо сказать, что действительно в течение всего сезона мы видели программы не только на российском канале, но и на НТВ - эти «Анатомии протеста» многочисленные. Я потом пожалел, что наш неформальный клуб не выделил картину Андрея Лошака «Анатомия процесса».
Александр Мельман: Он там был, но не набрал нужного процента.
Юрий Богомолов: Потому что если мы отмечаем эту «Анатомию», то надо было бы отметить как-то и другую.
Елена Рыковцева: Вы отметили то, что было на канале «Россия», но я подчеркиваю, вы отметили со словом «ксенофобский». И это серьезное обвинение каналу. Если бы вы написали «антилиберальный», «антиоппозиционный», «антиболотный», они бы не шелохнулись, но вы говорите «ксенофобский».
Юрий Богомолов: Жириновский есть Жириновский, предположим, но Владимир Соловьев, который вроде бы претендует на роль арбитра спора между одними и другими, занимается такими подтасовками, передергиваниями, таким ерничеством. Он же не дает высказывать людям свои аргументы, он сразу начинает, как только видит, что аргумент неотразим, он начинает передергивать, сваливать в сторону, отвлекать и так далее. В этом он поднаторел, о чем тут говорить. Но все-таки то, что себе позволил Жириновский, во многом является ответом на попустительство Соловьева, Соловьев же не прерывал его.
Александр Мельман: Здесь я просто хочу сказать, что, с моей точки зрения, Владимир Соловьев один из самых профессиональных ведущих ток-шоу.
Юрий Богомолов: Что вы имеете в виду под профессионализмом Соловьева?
Елена Рыковцева: Умелый.
Александр Мельман: Я с вами соглашусь, иногда нужно прерывать и применить власть, он этого не делает, ради чего — ради политических инсинуаций или ради рейтинга, это трудно сейчас сказать. Я не про это хочу сказать. Лена задала вопрос про ксенофобию. Мне кажется, некий агрессивный тренд выбран там, где дается указание политическому вещанию. Потому что опять же знаковая смена Ревенко. Хотя Сергей Брилев совершенно в иной стилистике, в той, старой стилистике продолжает работать, в принципе выбрана тактика, что лучшая оборона — это атака. Может быть дан приказ всем каналам или на выбор каким-то программам отдельным и определенным ведущим. Но в принципе, если мы проследим политику Владимира Путина по отношению ко многим событиям последних лет, то эта не агрессия, а достаточно жесткая реакция откликается на телевидении тоже.
Юрий Богомолов: Вы знаете, дело не в том. Вы говорите — по всем каналам. Первый канал себе такого не позволяет. Дело в том, что Киселев, Соловьев — они первые ученики.
Александр Мельман: У них разная стилистика, разная подача.
Юрий Богомолов: Какая стилистика, какая подача?
Александр Мельман: Агрессивные нападки на Соловьева мне тоже непонятны.
Юрий Богомолов: Какие агрессивные нападки?
Александр Мельман: Я не хочу, чтобы мы конкретно ушли в это обсуждение. Я могу охарактеризовать то, что я думаю о господине Соловьеве, как бы лично к нему ни относиться. Я еще раз говорю, что для ведения ток-шоу нужно обладать определенными способностями, которыми этот человек обладает в полной мере. Я хочу сказать, что в принципе политическое телевидение у нас — это некое замещение смыслов, это не констатация смыслов или не определение их, а именно некая имитация. Но в этом имитационном вещании есть определенные лидеры, не общественного мнения как раз, а лидеры по подаче, по профессионализму. Я считаю, что господин Соловьев один из них. Когда он конкретно обсуждает какие-то очень серьезные политические темы, тогда, конечно, уши видны, потому что здесь он играет на кого-то из «дуэлянтов».
Юрий Богомолов: Он всегда играет роль судьи, который помогает одной стороне забивать голы в другие ворота.
Александр Мельман: Далеко не всегда. И далеко не всегда у него такие определяющие темы. У него часто не столь значимые темы, и в них он блистает.
Юрий Богомолов: Вчера видели программу «Поединок»?
Александр Мельман: Безусловно. И что?
Юрий Богомолов: Там же было видно, что когда Хакамада очень ясно и четко начинала формулировать один за другим постулаты, как начинал нервничать Соловьев и сбивать ее с какой-то позиции. Слава богу, она девушка опытная, сильная и ее не могли сбить.
Александр Мельман: Мне кажется, вы хотите видеть то, что хотите видеть и вы не подмечаете другую сторону работы Соловьева. Потому что он очень часто осаждал господина Железняка не менее жестко. Я понимаю, что это все игра, и Хакамада понимает, что это игра, весь этот формат игровой. Но в принципе телевидение ушло давно от серьезной размышленческой и поведенческой модели вбрасывания в общество. В 90-е годы было. Давайте сравнивать телевидение 90-х и нулевых.
Юрий Богомолов: Не надо сравнивать. Надо сравнивать телеведущих с некоторыми стандартами человеческой порядочности.
Александр Мельман: Значит вы ставите, простите, Юрий Александрович, себя выше господина Соловьева, считаете его изначально непорядочным. Я считаю, что это совершенно неверный подход.
Елена Рыковцева: Извините, пожалуйста, такого никто не говорил. «Изначально» слово не звучало. Конечно, Юрий Богомолов делает выводы на основании того, что он видит, не более того. Изначально — это значит априори на человеке поставить клеймо.
Александр Мельман: Это и есть клеймо, ставить клеймо, что человек непорядочный. Я не могу так говорить о ведущем.
Юрий Богомолов: Я слишком долго его наблюдал и в какой-то период я о нем написал вполне благожелательную колонку. Потому что в начале не было никакого клейма и не было никакой предвзятости.
Александр Мельман: Это ваше мнение, вы имеете на него абсолютное право. У меня мнение другое. Но зачем припечатывать человека. Совершенно разный, разнообразный во всех своих проявлениях.
Юрий Богомолов: Я скажу — зачем. Дело в том, что вы считаете, что я его припечатываю, а я считаю, что вы его ласкаете и пытаетесь его обелить.
Александр Мельман: За что-то негативное я говорю о нем негативно.
Юрий Богомолов: А что вы негативное сказали?
Александр Мельман: Если хорошо, я говорю хорошо.
Юрий Богомолов: Что хорошо?
Александр Мельман: Он очень профессионально ведет ток-шоу.
Юрий Богомолов: У вас одно слово — профессионально. Его профессионализм заключается в том, чтобы затыкать одного.
Александр Мельман: Совершенно нет. Вы сами однобоко на него смотрите, и это неправильно. Как, кстати, многие коллеги. Это неправильно.
Юрий Богомолов: Вы его защищаете.
Александр Мельман: Нет, я объективен. Тысячу раз он на меня обижался и черте что говорил в эфире, мне это неважно, мне это смешно. Но я просто хочу быть непредвзятым, не ангажированным. А получается, что вы ангажированы. Но не кем-то, а самим собой, своими представлениями изначальными об этом человеке, уже как-то заданными.
Елена Рыковцева: Телекритик должен всегда быть ангажирован только самим собой.
Елена Рыковцева: Петр из Москвы, рассудите нас в эту минуту.
Слушатель: Здравствуйте. Недавно кадры мы смотрели 1993 год, октябрьские события, там БТР делает очередь в сторону Останкинского телецентра, положил человек 50-60, стрельба была по сторонникам Верховного совета со стороны ельцинистов. Это был такой фашизоидный период тогда, и тогда был Жириновский такой, какой он был. А сегодня история немножко складывается по-другому. Конечно Жириновский, преступил нормы правовые, нормы моральные и всякие, но это была открытая дискуссия, Шевченко мог ответить так, как он ответил. Мне, кстати, очень нравился Кургинян в «Историческом процессе», хотя он, как вы говорили, брызгал слюной. У нас период ломки, у нас период становления и даже, пожалуй, я бы подверг сомнению, скорее период ломки и разрушения системы, ментальности, культурной. Мы хотели вместо одной страны быстренько построить другую. Но это был период ельцинского фашизма.
Елена Рыковцева: Петр, не нужно таких формулировок, они несправедливые, резкие. Если, Петр, смягченно передать то, что вы сказали, хорошая дискуссия, интересная, люди имеют право на свободное высказывание точки зрения, высказался Жириновский, высказался Шевченко, Петру это понравилось.
Юрий Богомолов: Но как он высказался? Человек еще говорит о чьем-то фашизме.
Елена Рыковцева: Петр, в ситуации, когда обсуждается конкретное шоу Жириновский против Шевченко, все-таки не столько канал обсуждается, сколько собственно политик, который это говорит. Надо сразу же все разделять. Послушаем Сергея из Тульской области.
Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, программа Соловьева мне напоминает барда перестроечных времен, был такой Павел Асмолов, если помните, у него была хорошая песня, там такие слова: «Комментаторы с улыбкой выдают сегодня то, что вчера из них под пыткой не промолвил бы никто. Между тем же там, где надо, и подмажут, и лизнут, а не то с высокого оклада их убрали б в пять минут». Это, что касается Соловьева. По вчерашней передаче с Хакамадой и Железняком, действительно матрос Железняк. А как великолепно Соловьев назвал Путина чуть ли не крупным политическим деятелем 90-х годов. Вот уже действительно «вау!». В 90-х годах, насколько я знаю и все знают, Вовочка Путин был в Питере каким-то чиновником мелким-мелким. Но, конечно, крутил какие-то фигли-мигли на своем уровне.
Елена Рыковцева: Спасибо. Мы поняли ваше мнение по поводу этой передачи. Давайте, наконец, по лучшим. Главный приз Клуба телепрессы — шоу «Голос». Тут даже говорить не о чем. Или есть о чем? Для приличия надо сказать.
Юрий Богомолов: Почему для приличия? Я могу сказать, почему «Голос» на три головы, на десять голов выше.
Елена Рыковцева: Ну, ничего невозможно сказать плохого о «Голосе»!
Юрий Богомолов: Плохого тут действительно нечего говорить. Тут интересен тренд. А именно: все эти годы развлекательные и все это буйство развлекательных проектов на Первом канале, на втором, на четвертом и так далее, настолько понизило вкус, представление о том, что такое хорошо, что такое плохо.
Елена Рыковцева: И уже никто ничего не ждал от этих шоу.
Юрий Богомолов: Настолько это было фанерно. Когда появился «Голос», вдруг что-то настоящее и подлинное, и голос подлинный, и человек подлинный, а не искусственно созданный на «Фабрике звезд». Когда был первый сезон, мне казалось: ну все, кончилось царство Филиппа Киркорова с его подданными.
Александр Мельман: Это как царство Жириновского – никогда не кончится.
Юрий Богомолов: И тут я вижу на исходе того сезона — начинается девальвация голосов, их начинают растаскивать по шоу, туда, сюда. Эти артисты действительно начинают теряться. Мы помним только Дину Гарипову, и то потому, что «Евровидение», все остальные уже на подтанцовках и подпевках существуют в эфире. Я очень опасался за следующий сезон. Но, слава богу, все-таки не оскудела земля как русская, так заокеанская, и мы видим новые голоса, мы ждем пятницы.
Елена Рыковцева: Я не согласна, вы сказали, что они на подтанцовках. Во-первых, для любого из них такая подтанцовка, которую ему предоставили, - это в тысячу раз лучше и круче того, чем он занимался. Это во-первых. Во-вторых, вы не все подтанцовки видели. Вы сто процентов не смотрели, а я по работе смотрела все предвыборные шоу Собянина, и вы не видели концерт на Красной площади, который открывал и закрывал песней о Москве Методие Бужор из шоу «Голос». То есть это очень почетно. Евгений Кунгуров участвовал потом в популярном шоу «Один в один»… То есть большие возможности им предоставило телевидение, гораздо большие, чем у них были.
Юрий Богомолов: Что такое один концерт на Красной площади для Сергея Собянина или участие в шоу «Один в один»?
Елена Рыковцева: После этого концерта он получает приглашение еще на 50 концертов. Это его заработок, это его жизнь сложившаяся.
Юрий Богомолов: Видите, звездочки из «Фабрики звезд» тоже получат приглашения и занимаются чесом по городам и весям России, но это не делает их звездами.
Александр Мельман: Здесь у нас с Юрием Александровичем спора уже не получится, к сожалению, но я бы разделил саму программу и те последствия, тот выход в свет победителей, участников. Потому что, действительно, у них может быть совершенно разная судьба, часто может быть не совсем счастливая. Мы знаем многочисленные примеры, когда людей таким образом используют, а потом выбрасывают за борт — это другой вопрос. Но сама программа, о которой мы говорим, я здесь прежде всего хочу отметить появление действительно искренних эмоций, настоящей страсти. Я всегда за страстность. Телевидение пластмассовое, как правило, в большинстве шоу так и происходит, а здесь я сам себя ловлю на мысли, что я смотрю, затаив дыхание, я плачу, смеюсь, у меня свои эмоции, хотя я не клиент больницы Кащенко.
Елена Рыковцева: Нет, когда мы смотрим шоу «Голос», мы все клиенты.
Александр Мельман: Это, безусловно, замечательно. Здесь еще в формулировке нашей премии написано «адаптация» - это Первый канал умеет как никто другой.
Елена Рыковцева: Я, завершая эту тему, скажу, что абсолютно гениальный состав жюри. Потому что проблема теперь в том, что ни одно жюри невозможно воспринимать после них, в любых «Ледниковых периодах» и даже в шоу Первого канала.
Юрий Богомолов: Рядом идет «Ледниковый период» - это такая патока, смотреть противно. Как они все сами не болеют диабетом.
Александр Мельман: «Один в один» было хорошее жюри, там был замечательный Хазанов, я с удовольствием слушал.
Юрий Богомолов: Отвратительное.
Елена Рыковцева: Александр, вы просто очень добрый человек.
Александр Мельман: Я не добрый, но как критик я совсем не могу быть недобрым, вы же знаете. Поэтому все нормально, все хорошо.
Елена Рыковцева: Фильм «Жизнь и судьба», который сделал Сергей Урсуляк, получил специальный приз. Никаких споров здесь нет, все абсолютно за.
Юрий Богомолов: Споры были раньше.
Елена Рыковцева: Споры были раньше, когда вы решали, кому спецприз?
Юрий Богомолов: Споры были раньше, когда обсуждали критики.
Александр Мельман: А потом, когда состоялся, все поняли, что это настоящий фильм. Я написал в сегодняшней заметке и сравнил сериал «Пепел», что сделал Урсуляк и что сделано в этом сериале. Что сделал Урсуляк в фильме «Жизнь и судьба» и что сделал, извините, господин Бондарчук в фильме «Сталинград» - это две большие разницы.
Елена Рыковцева: Мы переходим к последнему событию телевизионному — это сериал «Пепел». Почему я выделяю его отдельно? Он получил большие цифры рейтинга и очень много критики, не в том смысле, что критики вообще, а острой критики. Масса отзывов в социальных сетях. Причем, что удивительно, люди пишут: какой кошмар, какой картон, какая фанера. Но одной рукой он пишет, вторым глазом в телевизор. Объясните, пожалуйста, феномен этого телесериала. Понятно, на чем он был основан, этот интерес — Машков, Миронов, говорили, что снимается как большое кино. Что получили на выходе?
Юрий Богомолов: Гармаш, Хаматова… Вы знаете, я понимаю интерес зрителей к этой истории. Интерес связан с некоторыми сюжетными кульбитами, когда один герой, происходит с ним метаморфоза - он из вора становится доблестным офицером. Другой герой из доблестного офицера становится преступником. И когда эти кульбиты — это такой цирк, герои совершают сальто на наших глазах, это само по себе любопытно. Но если в этом действе задействованы большие актеры, известные актеры - это еще больше привлекает. Там замечательная молодая актриса Лядова Елена, и она, как мне кажется, единственная, кто держит, и не пустота за всем этим. У нее есть какая-то история. Я ее наблюдаю давно, и в картине Учителя, и в «Елене» - у нее был эпизод, но как она сделала замечательно, и здесь она держит свою марку. В то время как остальные знаменитые актеры просто по инерции работают, по инерции того, что они когда-то наработали, что катит им, и в меру стараются, в меру плывут по течению. Но главное, что меня не устраивает и становится препятствием: я не вижу никакого смысла во всей этой истории. Это как игра в какое-нибудь домино. Там нет мифологии, того, что есть в «Ликвидации».
Александр Мельман: Вот эти самые актеры замечательные Машков, Миронов и все остальные, почему же они у других режиссеров, в данном случае у Сергея Урсуляка играют совершенно по-другому. Это вопрос к режиссеру. Хотя Вадим Перельман считается очень хорошим режиссером, с моей точки зрения, он снял лучший фильм среди русских в Америке.
Елена Рыковцева: Может быть, есть сценарии, которые невозможно сыграть по-другому.
Александр Мельман: Я перехожу к сценаристу основному, которого зовут Эдуард Багиров. С моей точки зрения, это абсолютно не талантливый человек, это человек, который имеет некую, простите за выражение, крышу. Потому что я помню эти плакаты с его романом «Гастарбайтер», никто его не знает, вдруг по всей Москве это происходит. Я помню, что он писал в Фейсбуке про русских женщин гадости. Я помню, что он стал доверенным лицом кандидата в президенты Путина. Я выстраиваю такой ряд, главное то, что он не талантливый человек. Значит, какой-то административный ресурс у него есть и вот, пожалуйста, он уже сценарист такого проекта, в котором участвует хороший режиссер и замечательные артисты. С моей точки зрения, сериал проваливается из-за нижайшего качества, потому что там нет ни атмосферы, ни души, ни духа, картонные фигуры, сделанные из лучших представителей российского актерского цеха.
Елена Рыковцева: Бесконечная глупость смысловая, концовка просто маразм. Когда вдруг из-за кустов герой Машкова начинает стрелять по машине, оказывается, он его караулил, чтобы убить, попадает в эту несчастную женщину, почти убил, но она хрипит, и он с ней едет, она дважды умирает, сначала хрипит у него в машине, а потом он еще и падает с ней с моста в этой машине. Это фантастика. Причем даже в какой-то момент думаешь, в какую же больницу он ее довезет, когда вокруг ничего нет. А проще с моста.
Юрий Богомолов: Что касается Багирова, я не читал его романов, но я его видел по телевизору время от времени. Это такой агрессивный персонаж, малоталантливый — это видно. Вдруг решил себя показать на этом поприще.
Александр Мельман: Не вдруг, у него есть определенная поддержка.
Юрий Богомолов: Я в данном случае не берусь судить. Я в таких случаях догадки оставляю в стороне. Еще почему к этому фильму такой интерес: была такая раскрутка как главная премьера сезона.
Александр Мельман: Три месяца шел анонс, пиар был серьезный.
Юрий Богомолов: Все ждали очередную «Ликвидацию».
Александр Мельман: Поучились бы у Сергея Урсуляка.
Юрий Богомолов: Я хочу сказать, на этом фоне, как ни странно, лучше смотрелся «Высоцкий».
Александр Мельман: Полная версия - очень хорошее кино вдруг стало.
Юрий Богомолов: Не очень хорошее.
Елена Рыковцева: Но лучше, чем «Пепел».
Юрий Богомолов: Там видно то, о чем вы так волновались по поводу Соловьева — профессионализм.
Клуб телепрессы также вручил свои специальные призы циклу "Мост над бездной" (автор и ведущая Паола Волкова — посмертно, режиссер Андрей Зайцев, канал "Культура"), телеканалу "Москва-24", телеканалу "Дождь" и коллективу программы "Неделя с Марианной Максимовской" (РЕН ТВ). Оценки, которые дали этим проектам гости программы «Лицом к событию», вы можете услышать, посмотрев полную видеоверсию этого эфира по ссылке http://youtu.be/_OeCIs48azI
