Некоторые мои товарищи говорят, что для современного левого движения история не актуальна. Они считают, что надо просто перевернуть страницу и Октябрьских событий, и борьбы 1920-х годов, и правление Сталина. Однако, без прошлого нет будущего, а значит, нужно проводить анализ исторических событий, чтобы в следующий раз не совершать ошибок прошлого – как в теории, так и в тактике.
Пришедшее к власти после Февральской демократической революции Временное правительство не отражало интересы большинства народа. Трусливая Государственная Дума боялась взять власть. А взяв ее, сформировала правительство, в котором был всего один министр-социалист. Да и социалистом Александр Керенский оказался весьма условным. Это можно вывести даже из того панегирика, которым он восхвалял буржуазию на
страницах своей книги "Русская революция". Деятельность Керенского в правительстве носила скорее буржуазный характер, нежели социалистический. Безвольное Временное правительство блокировало аграрную реформу и реформу трудового законодательства. Все главные вопросы правительство откладывало либо до окончания войны, либо до созыва Учредительного собрания. Политическое бессилие и недееспособность Временного правительства привели к захвату власти большевиками. Фактически одна власть, растерявшая свою легитимность, сменилась на другую нелегитимную власть.
Во время Октябрьского переворота, на втором Съезде Советов меньшевик- интернационалист Юлий Мартов заявил: "Власть, созданная методом вооруженного солдатского восстания, власть одной партии не может быть признана страной и демократией". При этом Мартов отметил: "Если большевики будут побеждены силой оружия, то победитель явится третьей силой, которая раздавит всех нас". По мнению Мартова, большевики демонстрировали "аракчеевское понимание социализма и пугачевское понимание классовой борьбы".
Власть большевиков постепенно начала принимать формы диктатуры. Ленин в работе "Две тактики социал-демократии в демократической революции" пишет: "С вульгарно-буржуазной точки зрения, понятие диктатура и понятие демократия исключают друг друга. Не понимая теории борьбы классов, привыкнув видеть на политической арене мелкую свару разных кружков и котерий буржуазии, буржуа понимает под диктатурой отмену всех свобод и гарантий демократии, всяческий произвол, всякое злоупотребление властью в интересах личности диктатора".
Маркс и Энгельс не конкретизировали понятие диктатуры пролетариата. Ленин считал, что диктатура пролетариата – это исключение непролетарских элементов из системы демократии (лишение избирательных прав) и форма защиты социалистической революции от реакции. На мой взгляд, социалистические преобразования можно проводить в жизнь только тогда, когда их поддерживает большинство народа. А большинство вполне может проводить свои идеи в жизнь с помощью демократии, не только никак не поражая в политических правах меньшинство, но и всячески защищая его права на участие в жизни общества и управлении страной. Ведь демократия, особенно современная, – это не только власть большинства, но и уважение прав, интересов и мнений всех меньшинств (кроме криминальных, разумеется). А значит, левым нужно выступать против любой диктатуры и за демократический социализм.
Большевистская "диктатура пролетариата" по мере ее становления вылилась фактически в бланкистскую диктатуру революционных вождей, переродившись потом во власть номенклатуры и бюрократии. Большевики сначала арестовали членов Учредительного собрания от Партии народной свободы, а затем вообще разогнали этот орган, хотя большинство там составляли не правые, а как
раз-таки левые партии. Дальше большевики сначала методом подтасовок на выборах (например, в июне 1918 года Володарский организовал фальсификации на выборах в Петроградский совет), а затем и путем запрета всех остальных партий и оппозиционной прессы, полностью уничтожили многопартийность и установили полную диктатуру своей партии. Оправдания тем, что запреты носили временный характер, только на время Гражданской войны, несостоятельны. Вроде бы действительно в 1920 году разрешили легальную деятельность меньшевикам. Однако после того, как РСДРП стала завоевывать значительное количество мест на выборах в региональные советы, снова начались репрессии. Власти разгромили профсоюз печатников, в котором ведущую роль играли меньшевики. Под надуманными предлогами стали вычищать эсдеков и из советов. Например, в Ташкенте социал-демократы были исключены из Совета, потому что "венгерские социал-демократы предали революцию". В апреле 1920 года меньшевиков исключили из совета в Ростове-на-Дону, обвинив их в приверженности всеобщему избирательному праву. В мае эсдеки были исключены из совета в Николаеве за то, что они воздержались при голосовании по вопросу об избрании Ленина почетным председателем Совета. В этом же году в некоторых регионах социал-демократических депутатов просто арестовывали, а затем судили. Начался разгром последней оппозиционной партии России. Параллельно шла борьба и с независимым профсоюзным движением, нарастали репрессии против рабочих, которые объявляли забастовки, добиваясь соблюдения своих законных прав.
Большевики выдвигали популистские лозунги: "Вся власть – Советам!", "Фабрики – рабочим, землю – крестьянам!" В итоге власть, землю и фабрики получила партийная большевистская номенклатура, а Советы стали декоративной имитацией народовластия. Впрочем, Ленин уже в 1918 году в своем труде "Пролетарская революция и ренегат Каутский" фактически открестился от лозунга "Фабрики – рабочим!", заявив, что под этим лозунгам понимается передача собственности республике. Но государственная собственность не означает собственности трудящихся! И при отсутствии действенного рабочего контроля такая собственность совсем скоро превратилась в собственность правящей партийной бюрократии. Я считаю, что некоторые элементы пролетарского синдикализма были бы гораздо лучше того государственного капитализма, который получился в СССР.
В то же время большевики осуществили часть необходимых реформ, на которые не решилось Временное правительство: восьмичасовой рабочий день, ликвидация неграмотности, интернационализм и равенство полов, отмена уголовного преследования за гомосексуальность, борьба с насилием в семье над детьми, отделение церкви от государства, переход на европейский календарь…
Надо ли было свергать Временное правительство – вопрос сложный. Может, и надо было – для разрешения неотложных задач. Вопрос, однако, в том, какие это задачи и чем завершается их решение. Но если мы хотим жить не в полных Чучхе и Чевенгуре, долбя кайлом грядки и получая в обмен на талон о сдаче вторичного продукта килограмм брюквы, то действовать надо иначе. Получать власть должна не одна партия, выражающая интересы меньшинства (что показали выборы в Учредительное собрание), а многопартийная социалистическая коалиция. Учредительное собрание как легитимный орган и должен был сформировать будущее правительство. Гарантии легальной деятельности оппозиции и свобода независимой прессы, отказ от политических преследований, свобода совести и отмена смертной казни, демократическая многоукладная экономика – вот фундамент, на котором в 1917 году можно было построить новое справедливое общество. Отказавшись от этих основ, большевики затем сами вынуждены были испытать все прелести ликвидации внутрипартийной демократии и репрессий, после которых были практически полностью уничтожены, а многие их положительные начинания ликвидированы. Узурпация власти большевиками положила начало сталинскому термидору.
Стоит ли теперь социал-демократам как-то отмечать октябрьский переворот и ходить на демонстрации 7 ноября? Пока левый актив и трудящиеся выходят на эти акции – нам надо приходить туда и вести работу среди них, говорить о своей программе, переубеждать людей. С другой стороны, пока власти не часто разрешают левым проводить демонстрации, демонстрацию 7 ноября можно и нужно использовать для заявления актуальных требований: сокращения рабочего дня, бесплатной медицины и образования, освобождения политзаключенных, равноправия ЛГБТ, прекращения травли мигрантов.
Николай Кавказский – юрист комитета "За гражданские права", активист движения "Левое социалистическое действие", обвиняемый по так называемому "болотному делу"
Текст записан и передан в редакцию РС адвокатом Кавказского, согласно условиям его домашнего ареста
Пришедшее к власти после Февральской демократической революции Временное правительство не отражало интересы большинства народа. Трусливая Государственная Дума боялась взять власть. А взяв ее, сформировала правительство, в котором был всего один министр-социалист. Да и социалистом Александр Керенский оказался весьма условным. Это можно вывести даже из того панегирика, которым он восхвалял буржуазию на
Политическое бессилие и недееспособность Временного правительства привели к захвату власти большевиками
Во время Октябрьского переворота, на втором Съезде Советов меньшевик- интернационалист Юлий Мартов заявил: "Власть, созданная методом вооруженного солдатского восстания, власть одной партии не может быть признана страной и демократией". При этом Мартов отметил: "Если большевики будут побеждены силой оружия, то победитель явится третьей силой, которая раздавит всех нас". По мнению Мартова, большевики демонстрировали "аракчеевское понимание социализма и пугачевское понимание классовой борьбы".
Власть большевиков постепенно начала принимать формы диктатуры. Ленин в работе "Две тактики социал-демократии в демократической революции" пишет: "С вульгарно-буржуазной точки зрения, понятие диктатура и понятие демократия исключают друг друга. Не понимая теории борьбы классов, привыкнув видеть на политической арене мелкую свару разных кружков и котерий буржуазии, буржуа понимает под диктатурой отмену всех свобод и гарантий демократии, всяческий произвол, всякое злоупотребление властью в интересах личности диктатора".
Маркс и Энгельс не конкретизировали понятие диктатуры пролетариата. Ленин считал, что диктатура пролетариата – это исключение непролетарских элементов из системы демократии (лишение избирательных прав) и форма защиты социалистической революции от реакции. На мой взгляд, социалистические преобразования можно проводить в жизнь только тогда, когда их поддерживает большинство народа. А большинство вполне может проводить свои идеи в жизнь с помощью демократии, не только никак не поражая в политических правах меньшинство, но и всячески защищая его права на участие в жизни общества и управлении страной. Ведь демократия, особенно современная, – это не только власть большинства, но и уважение прав, интересов и мнений всех меньшинств (кроме криминальных, разумеется). А значит, левым нужно выступать против любой диктатуры и за демократический социализм.
Большевистская "диктатура пролетариата" по мере ее становления вылилась фактически в бланкистскую диктатуру революционных вождей, переродившись потом во власть номенклатуры и бюрократии. Большевики сначала арестовали членов Учредительного собрания от Партии народной свободы, а затем вообще разогнали этот орган, хотя большинство там составляли не правые, а как
Большевистская "диктатура пролетариата" по мере ее становления вылилась фактически в бланкистскую диктатуру революционных вождей, переродившись потом во власть номенклатуры и бюрократии
Большевики выдвигали популистские лозунги: "Вся власть – Советам!", "Фабрики – рабочим, землю – крестьянам!" В итоге власть, землю и фабрики получила партийная большевистская номенклатура, а Советы стали декоративной имитацией народовластия. Впрочем, Ленин уже в 1918 году в своем труде "Пролетарская революция и ренегат Каутский" фактически открестился от лозунга "Фабрики – рабочим!", заявив, что под этим лозунгам понимается передача собственности республике. Но государственная собственность не означает собственности трудящихся! И при отсутствии действенного рабочего контроля такая собственность совсем скоро превратилась в собственность правящей партийной бюрократии. Я считаю, что некоторые элементы пролетарского синдикализма были бы гораздо лучше того государственного капитализма, который получился в СССР.
В то же время большевики осуществили часть необходимых реформ, на которые не решилось Временное правительство: восьмичасовой рабочий день, ликвидация неграмотности, интернационализм и равенство полов, отмена уголовного преследования за гомосексуальность, борьба с насилием в семье над детьми, отделение церкви от государства, переход на европейский календарь…
Надо ли было свергать Временное правительство – вопрос сложный. Может, и надо было – для разрешения неотложных задач. Вопрос, однако, в том, какие это задачи и чем завершается их решение. Но если мы хотим жить не в полных Чучхе и Чевенгуре, долбя кайлом грядки и получая в обмен на талон о сдаче вторичного продукта килограмм брюквы, то действовать надо иначе. Получать власть должна не одна партия, выражающая интересы меньшинства (что показали выборы в Учредительное собрание), а многопартийная социалистическая коалиция. Учредительное собрание как легитимный орган и должен был сформировать будущее правительство. Гарантии легальной деятельности оппозиции и свобода независимой прессы, отказ от политических преследований, свобода совести и отмена смертной казни, демократическая многоукладная экономика – вот фундамент, на котором в 1917 году можно было построить новое справедливое общество. Отказавшись от этих основ, большевики затем сами вынуждены были испытать все прелести ликвидации внутрипартийной демократии и репрессий, после которых были практически полностью уничтожены, а многие их положительные начинания ликвидированы. Узурпация власти большевиками положила начало сталинскому термидору.
Стоит ли теперь социал-демократам как-то отмечать октябрьский переворот и ходить на демонстрации 7 ноября? Пока левый актив и трудящиеся выходят на эти акции – нам надо приходить туда и вести работу среди них, говорить о своей программе, переубеждать людей. С другой стороны, пока власти не часто разрешают левым проводить демонстрации, демонстрацию 7 ноября можно и нужно использовать для заявления актуальных требований: сокращения рабочего дня, бесплатной медицины и образования, освобождения политзаключенных, равноправия ЛГБТ, прекращения травли мигрантов.
Николай Кавказский – юрист комитета "За гражданские права", активист движения "Левое социалистическое действие", обвиняемый по так называемому "болотному делу"
Текст записан и передан в редакцию РС адвокатом Кавказского, согласно условиям его домашнего ареста
