Х. К. Андерсен в сказке "Капризный мальчик" описывает старого, честного и к тому же добросердечного поэта. Судя по тексту, сказочник имеет в виду себя. Образ этот лжив: кто не знает, что все поэты выжиги. Они просто не рождаются честными и добросердечными. Лирика – это воспаленное чувство эго. Ради красного слова поэт готов принести в жертву все человечество.
Но в этой сказке Х. К. Андерсен все же говорит правду о себе. Напомню, что "старый, честный поэт" зазывает в дом насквозь промокшего под дождем мальчика. Мальчик совершенно наг, по его русым кудрям стекает дождевая вода. Его бьет озноб. "Заходи,— говорит поэт, — я тебя согрею, дам вина и печеного яблока. Ты так прекрасен!" Мальчик заходит, поэт усаживает его на колени, выжимает кудри, согревает мальчишечьи руки над пламенем камина, греет сладкого вина. Короче, ведет себя как матерый директор английского интерната для мальчиков. Так что яблоко, символ греха, здесь не всуе. Понемногу краска приливает к щекам мальца, он веселеет, хватает в ручонку свой лук и поражает поэта в самое сердце. Вот она, благодарность Купидона. Х. К. Андерсен мог бы отвести подозрения от себя, влюбив поэта в служанку или соседку, но он этого не делает. Поэт влюблен в мальчика и только в него.
Жаль, что судьба не свела Андерсена с другим сказочником, Льюисом Кэрроллом: им было бы о чем потолковать. Представляю, как Андерсен за бутылкой хереса читает собрату по перу сказочку "Что увидел месяц": "Мне нравятся дети... Я частенько подглядываю за ними сквозь гардины... Ну и потеха наблюдать, как они раздеваются. Сначала из-под рубашонки выныривает круглое плечико. За ним ручонка. Или, вот, чулок. Его стягивают с пухлой ножки, тугой, в ямочках, и наконец появляется маленькая ступня, созданная для поцелуев. И я целую ее".
– Неужели это от первого лица? – голос Кэрролла слегка дрожит.
– Ну что вы, Льюис, – смущается Андерсен, – это сказки дядюшки Месяца.
В знаменитом андерсеновском "Новом платье короля" единственный положительный персонаж тоже ребенок. Если бы я писал сочинение на тему "Ваш нелюбимый литературный герой", то выбрал бы этого самого мальчика-горлопанчика. Он из тех, кто разрушает злыми ножками чужие песочные замки. Эта сказка – чудесная пантомима, веселый комплот короля и его подданных. Какие цвета, какой узор! А слуги, сжимающие кончиками пальцев несуществующий шлейф! Но в королевстве невинных шалунов находится маленький насупленный маньяк, который в короле-артисте видит голого мужика и сладострастно вопит об этом.
Нет, увольте, пусть этот мальчик и впредь сидит на коленях старого честного сказочника. Ну а я, пожалуй, посижу у камина с "Лолитой", в компании добросердечного переводчика "Алисы".
Но в этой сказке Х. К. Андерсен все же говорит правду о себе. Напомню, что "старый, честный поэт" зазывает в дом насквозь промокшего под дождем мальчика. Мальчик совершенно наг, по его русым кудрям стекает дождевая вода. Его бьет озноб. "Заходи,— говорит поэт, — я тебя согрею, дам вина и печеного яблока. Ты так прекрасен!" Мальчик заходит, поэт усаживает его на колени, выжимает кудри, согревает мальчишечьи руки над пламенем камина, греет сладкого вина. Короче, ведет себя как матерый директор английского интерната для мальчиков. Так что яблоко, символ греха, здесь не всуе. Понемногу краска приливает к щекам мальца, он веселеет, хватает в ручонку свой лук и поражает поэта в самое сердце. Вот она, благодарность Купидона. Х. К. Андерсен мог бы отвести подозрения от себя, влюбив поэта в служанку или соседку, но он этого не делает. Поэт влюблен в мальчика и только в него.
Жаль, что судьба не свела Андерсена с другим сказочником, Льюисом Кэрроллом: им было бы о чем потолковать. Представляю, как Андерсен за бутылкой хереса читает собрату по перу сказочку "Что увидел месяц": "Мне нравятся дети... Я частенько подглядываю за ними сквозь гардины... Ну и потеха наблюдать, как они раздеваются. Сначала из-под рубашонки выныривает круглое плечико. За ним ручонка. Или, вот, чулок. Его стягивают с пухлой ножки, тугой, в ямочках, и наконец появляется маленькая ступня, созданная для поцелуев. И я целую ее".
– Неужели это от первого лица? – голос Кэрролла слегка дрожит.
– Ну что вы, Льюис, – смущается Андерсен, – это сказки дядюшки Месяца.
В знаменитом андерсеновском "Новом платье короля" единственный положительный персонаж тоже ребенок. Если бы я писал сочинение на тему "Ваш нелюбимый литературный герой", то выбрал бы этого самого мальчика-горлопанчика. Он из тех, кто разрушает злыми ножками чужие песочные замки. Эта сказка – чудесная пантомима, веселый комплот короля и его подданных. Какие цвета, какой узор! А слуги, сжимающие кончиками пальцев несуществующий шлейф! Но в королевстве невинных шалунов находится маленький насупленный маньяк, который в короле-артисте видит голого мужика и сладострастно вопит об этом.
Нет, увольте, пусть этот мальчик и впредь сидит на коленях старого честного сказочника. Ну а я, пожалуй, посижу у камина с "Лолитой", в компании добросердечного переводчика "Алисы".
