30-летний Виктор Спиреску не думал, что станет медиазвездой. Да еще и за границей, далеко от своего родного села Пелисор в окрестностях румынского города Тыргу-Муреш, откуда он в первый день нового года отправился на заработки в Великобританию. Здесь подсобного рабочего Спиреску и ждала слава: он стал первым гастарбайтером "новой волны".

Виктор Спиреску прилетел в Лондон через пару часов после того, как истек срок ограничений на свободное трудоустройство в Великобритании для граждан Румынии и Болгарии. В аэропорту румына, который совершенно не ожидал этого, приветствовали высокопоставленные лица – глава британского парламентского комитета по внутренним делам Кит Ваз и депутат от партии консерваторов Марк Реклесс, уделяющий много внимания проблемам миграции. А также многочисленные журналисты, которые теперь пристально следят за судьбой первого человека, прибывшего работать в Британию по новым правилам. Газета "Дейли телеграф" даже послала в Румынию корреспондентов, которые пообщались с невестой Виктора и описали его дом, находящийся не в лучшем состоянии. Отремонтировать жилье молодая чета предполагает на деньги, которые Виктор заработает на Британских островах.

Румыния и Болгария, самые бедные страны Евросоюза, вступившие в него лишь в 2007 году, до сих пор оставались единственными в ЕС, чьи граждане не могли свободно устраиваться на работу в ряде стран Западной Европы, то есть в том же самом Европейском союзе. Согласно договоренностям между членами ЕС, переходный период должен был длиться семь лет – и вот этот срок закончился. В связи с этим многие британцы опасались, что начало нового года ознаменуется невиданным наплывом румынских и болгарских мигрантов. Настроения подогревались публикациями в прессе, смаковавшей специфические нравы гостей с юго-востока Европы – вплоть до их склонности торговать собственными детьми. Атмосферой легкой паники, создавшейся вокруг предполагаемого нашествия с Балкан, и было обусловлено внимание политиков и СМИ к первому в 2014 году авиарейсу из Румынии.

Прошло почти две недели нового года, и уже ясно, что апокалиптические ожидания, мягко говоря, не оправдались. Посол Румынии в Лондоне Ион Жинга в этой связи не удержался от ироничного комментария: "Журналисты и видные британские депутаты приехали в аэропорт Лутон и обнаружили там лишь двух румын, которые решили воспользоваться отменой ограничений. Причем у обоих уже были твердые предложения о трудоустройстве: у одного – мойщиком машин, у другого – врачом в Эссексе. Остальные пассажиры были или румынами, которые давно живут в Британии и вернулись сюда, проведя рождественские праздники на родине, или вовсе британцами, съездившими в Карпаты покататься на лыжах". Кстати, на данный момент в Соединенном Королевстве проживают свыше 140 тысяч румын и болгар. В целом же выходцев из восточноевропейских стран ЕС там примерно два миллиона, больше всего поляков. Темпы иммиграции в Великобританию растут стремительно: в 1997 году там обосновались примерно 50 тысяч приезжих, в 2010-м – ровно в пять раз больше. Вероятно, отсюда и тревога, при случае подогреваемая политиками и прессой.

Комментатор газеты The Guardian Алекс Андреу отмечает в своей колонке, что британцев "однозначно, бессмысленно и цинично ввели в состояние паники". Однако общественные настроения, неблагоприятные по отношению к новым мигрантам, стойки и никак не изменились от того, что румыны и болгары, как выяснилось, не стремятся заполонить Британские острова. По данным последних опросов, 77% британцев выступают за сокращение числа принимаемых страной мигрантов. Любопытно, что это мнение разделяют и более половины из тех, кто считает приток рабочей силы из-за рубежа полезным для развития экономики. Миграция явно будет одной из главных тем начинающейся кампании по выборам в Европарламент (они пройдут в мае), а потом настанет черед и собственно британских выборов. Поскольку рейтинг популистской Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) в последние месяцы неуклонно растет и уже доходит до 15-17%, политики мейнстрима, прежде всего входящие в правящую коалицию консерваторы, подстраиваются под настроения избирателей и звучат все радикальнее.

Тон задает премьер-министр Дэвид Кэмерон. В предложенный им парламенту план борьбы с притоком мигрантов входит сокращение путей доступа к социальным выплатам. В первые три месяца пребывания на британской земле приезжие из других стран ЕС утратят право на получение пособий по безработице из бюджета Соединенного Королевства. Однако эксперты лондонского Национального института экономических и социальных исследований указывают, что речь, похоже, идет о недоразумении. Ведь по европейским законам, как раз в первые три месяца после отъезда пособия мигрантам из стран ЕС платит их собственное государство. И если по каким-то причинам британские чиновники выплачивают приезжим деньги, которые платить вовсе не обязаны, то винить в этом они могут только себя.

В планах британского кабинета также лишение пособий мигрантов из стран ЕС после полугода пребывания без работы. Еще один новый запрет касается социального жилья: мигранты утратят право претендовать на него сразу по приезде в Британию. Министр внутренних дел Тереза Мэй и вовсе предложила ввести лимит численности граждан ЕС, направляющихся в Соединенное Королевство на заработки. Но это предложение прямо противоречит действующему в Евросоюзе принципу свободы передвижения и трудоустройства. Наконец, еще одна правительственная инициатива внесла напряженность в британско-польские отношения. Речь идет о намерении Лондона не выплачивать пособия на детей гастарбайтерам из стран ЕС, если дети не живут с родителями в Великобритании, а остались на родине. В наибольшей степени это коснется поляков. Но Варшава указывает на то, что налоги польские гастарбайтеры тоже платят за пределами страны. На днях Дэвид Кэмерон обсуждал этот вопрос по телефону с премьер-министром Польши Дональдом Туском. О конкретных договоренностях пока не сообщается.

При этом формула "миграция = паразитизм", популярная среди избирателей UKIP, не подтверждается статистикой. В докладе "Фискальные последствия иммиграции в Соединенном Королевстве", опубликованном исследовательским центром CREAM, отмечается, что "новые" мигранты – ими считаются те, кто приехал после 1999 года, – на 45% реже пользуются социальными пособиями, чем коренные британцы. Более того, приезжие из других стран ЕС внесли в британскую казну на 34% больше налоговых поступлений, нежели получили из нее в виде пособий и других выплат. (С иммигрантами из неевропейских стран картина менее радужная, но и они в целом заплатили на 2% больше, чем получили).

Организация Migration Watch, выступающая за ограничение темпов иммиграции в Великобританию, с этими выводами не согласна. По словам одного из ее руководителей сэра Эндрю Грина, во-первых, радужная общая картина получается за счет того, что пресловутые "польские водопроводчики" попадают в одну категорию с работающими в Лондоне немецкими банкирами или французскими дизайнерами. Но и численность, и доходы этих категорий несопоставимы: бедных мигрантов с востока Европы намного больше, а зарабатывают они значительно меньше, чем высококвалифицированные приезжие из западноевропейских стран. Во-вторых, как отмечает Эндрю Грин, экономическая статистика не учитывает дополнительных проблем, которые создают мигранты – имеется в виду не только преступность, но и повседневная напряженность в отношениях между приезжими и местным населением, связанная с различиями в привычках и образе жизни. На этот счет, конечно, есть разные мнения. В районе Пейдж-Хилл в Шеффилде, к примеру, сэру Грину наверняка аплодировали бы. Туда за последние месяцы перебралась большая группа цыганских семей из Словакии, и обстановка в районе – кстати, вполне мультикультурном и до этого, – по словам местных жителей, сильно осложнилась. А вот многие лондонцы, привыкшие к этнической пестроте и многообразию своего города, серьезной культурной угрозой иммиграцию не считают.

Ведь среди нынешних "коренных" британцев тоже давно преобладают или те, кто сам "понаехал", просто несколько раньше, чем новые мигранты, или же прямые потомки переселенцев. К примеру, парламентарий Кит Ваз, приехавший в аэропорт Лутон встречать Виктора Спиреску, – сын выходцев из Гоа, бывшей португальской колонии в Индии. Что до молодого румына, то, несколько растерявшись от неожиданного внимания к своей особе, он, однако, смог сказать британцам то, что считает главным: "Я не приехал грабить вашу страну. Я хочу поработать здесь и вернуться домой". Он уже работает на автомойке в одном из лондонских супермаркетов. Но, хотя ожидавшееся нашествие с Балкан пока что свелось к миролюбивому Спиреску и еще нескольким его соотечественникам, большинство британцев это не успокоило. Министр по делам бизнеса, представитель Либерально-демократической партии Винс Кэйбл – один из политиков правящей коалиции, не считающих необходимым немедленное опускание шлагбаума перед приезжими, – недавно даже заявил, что нынешнее британское общественное мнение по вопросу о миграции "абсолютно токсично".

Десять лет назад, когда граждане первых стран Восточной Европы получили доступ к рынку труда в западной части континента, в Париже и Лондоне опасались наплыва дешевой рабочей силы, которая вытеснила бы местных рабочих. Появился и символический образ этой опасности в лице польского сантехника – образ, который Польша позднее с юмором превратила в туристическую рекламу: молодой поляк в комбинезоне сантехника улыбался с плаката потенциальным западным туристам под слоганом "Я остаюсь в Польше, приезжайте к нам сколько хотите".

К подобному юмору прибегли нынче и в Болгарии, распространяя в газетах и социальных сетях шутливый коллаж с изображением погруженных по пояс в воду болгар в национальных костюмах, играющих на волынках, с надписью: „Болгары пересекают Ла-Манш“. Над британскими опасениями подшучивают и социологи, которые не первый год следят за отношением болгар к эмиграции. Говорит социолог из болгарского института „Открытое общество“ Алексей Пампоров:

– Я держал пари с журналистом из британской газеты „Сан“. Он утверждал, что 1 января болгары чуть ли не толпами ринутся в Великобританию. А я говорю: ничего подобного. Наплыв, если он и состоится, произойдет не раньше чем через два года. Во-первых, за последние несколько лет не меняется процент болгар, готовых уехать в другую страну дольше чем на три месяца. Как их было 11%, так и есть. В 2013 году был отмечен даже незначительный спад. И лишь 17% из этих одиннадцати процентов готовы уехать именно в Великобританию. Это означает, что в общем и целом лишь около двух процентов болгарского совершеннолетнего населения (в целом оно насчитывает около шести миллионов человек) готовы рассматривать Великобританию в качестве цели своего долговременного пребывания, – отмечает болгарский социолог.

Самые популярные для болгар страны – это Испания, Италия и Греция. Эксперты объясняют это естественным стремлением южных народов к странам со схожей атмосферой и знакомым образом жизни. В таких странах болгары чаще всего заняты временной сезонной работой.

Продолжает Алексей Пампоров:

– В Греции они собирают маслины и апельсины, в Испании заняты в строительстве или работают в портах. Вот по отношению к этим странам действительно можно говорить о реальном миграционном потоке из Болгарии. Это можно понять, очутившись на стоянке междугородних автобусов в городе Велико-Тырново. Вдруг вы видите автобус, на котором написано, что он два раза в неделю выезжает по направлению к какой-то неизвестной деревне в Испании. Оказывается, в этой испанской деревне живут чуть ли не одни болгары из района Велико-Тырново. Болгары выбирают страну нового местожительства по двум основным критериям – знание языка и наличие в этой стране знакомых. Поэтому неудивительно, что много болгар едет и в такую северную страну, как Германия. Это преимущественно болгарские турки и представители цыганского меньшинства, говорящие по-турецки, – они используют уже созданную в Германии сеть турецких и курдских иммигрантов. В Германии вы найдете и немало жителей северо-западной Болгарии, которые близки к сербской диаспоре, уже давно сложившейся в Германии.

Но ничего подобного нельзя сказать о Великобритании. Эта страна вообще только в 2013 году вошла в десятку тех, где болгары хотели бы жить больше трех месяцев. Там нет болгарской диаспоры. Для того чтобы она возникла, необходимы как минимум два года. Мы предполагаем, что с точки зрения освоения языка интерес болгар к Великобритании будет нарастать быстрее, чем это было с такими странами, как Испания и Италия. В Болгарии еще с середины 80-х годов массово стал изучаться английский язык. Тогда Тодор Живков решил развивать производство компьютеров, а в этой отрасли английский язык был ведущим, да и все программы болгарского компьютера „Правец“ создавались на английском языке. Сегодня английский – самый распространенный иностранный язык в Болгарии. Конечно, это ускорит процесс. Возможно, темпы переселения в Великобританию будут расти быстрее, чем это было с Испанией и Италией. Там были необходимы 3-4 года для того, чтобы образовалась настоящая „волна“, – полагает Алексей Пампоров.

Вторая особенность возможной болгарской эмиграции в Великобританию – то, что туда стремятся образованные кадры, а не сезонные рабочие. Болгария – самая бедная страна Евросоюза, где средний заработок составляет около 390 евро в месяц. Столько же в среднем получают и врачи. Неудивительно, что, по данным Болгарского союза врачей, только в прошлом году страну покинули 408 граждан с медицинским образованием, уехавшие на работу по специальности в другие страны.

По словам Алексея Пампорова, в Болгарии принято считать, что страна рискует остаться без медиков, но на самом деле миграция врачей – проблема куда более широкая, а не сугубо болгарский феномен. Она обусловлена стремлением к лучшим заработкам и стандартам жизни, и движение в глобальном плане происходит с востока на запад. Социологи отмечают и другую особенность:

– Все эти настроения против болгар и румын на самом деле связаны с предубеждениями против цыганского меньшинства. Эти опасения необоснованны. Мы проводили исследование среди представителей этого меньшинства, работающих в Италии и Испании, и установили, что, к примеру, 60% женщин из этой группы работают. Это больше, чем доля работающих испанских женщин. Большинство уезжающих из Болгарии – люди в трудоспособном возрасте. 77% из тех, кто намерен уехать, заявляют, что едут именно работать, 8% намерены там учиться, а 11% хотят присоединиться к членам семьи, которые уже живут за границей. Все это не отвечает опасениям британцев и других жителей западных стран по поводу массового злоупотребления социальными фондами. Кроме того, большинство болгар готовы выехать из страны именно для того, чтобы подработать, а потом вернуться и устроить свою жизнь дома. Они, как правило, уезжают лишь на время, – подчеркивает социолог Алексей Пампоров.

Болгарские правозащитники уверены, что официальный Лондон не рассматривал всерьез ни эти, ни другие данные, не анализировал ситуацию, но предпринял беспрецедентную кампанию против болгар и румын, руководствуясь стереотипами и почти карикатурным представлением о двух народах. Болгарский Хельсинкский комитет обвиняет британские власти в дискриминации. Говорит председатель комитета Красимир Кынев:

– Если говорить об отношении Великобритании к Болгарии, то надо учитывать, что проблем здесь несколько. Первая – это введение мер, направленных на ограничение злоупотреблений социальными фондами Великобритании. Для нас это вполне законный и объяснимый ход, направленный на защиту социальной системы страны. Против этого мы не выступаем. Но другие проблемы – это публичные заявления официальных должностных лиц, в том числе премьера Кэмерона, их комментарии о болгарах, а также реакция прессы. Выступления политиков, которые направлены против целой национальной группы, – это публичный призыв к дискриминации. Ряд британских политиков, оказывающих огромное влияние на общественное мнение, создали коллективный портрет болгар и румын как людей, чье присутствие в Великобритании нежелательно. Заявления о том, что Великобритания находится под угрозой со стороны болгар и румын, которые уничтожат ее социальную систему, абсолютно неприемлемы. К тому же этот недавно созданный коллективный портрет не отвечает реальности: болгары и румыны не относятся к числу тех иммигрантов, которые более других повинны в злоупотреблениях социальной системой, – отмечает болгарский правозащитник Красимир Кынев.

Болгарские политики отреагировали на своеобразный черный пиар со стороны британцев без особой энергии. Если не считать острой реакции болгарского посла в Лондоне Константина Димитрова и открытые письма некоторых депутатов Европарламента и бывших министров иностранных дел, официальная София скорее упустила возможность потребовать смягчения тона по отношению к болгарам в Лондоне. Но это легко объясняется положением внутри страны, где уже полгода продолжаются протесты против нынешнего правительства.

Как говорит Красимир Кынев, болгарские политики не интересуются жизнью соотечественников за границей. Они считают, что раз там живет очень мало граждан, принимающих участие в выборах, то можно их и не защищать.