В российской системе образования за последние несколько лет произошло так много глобальных изменений, что даже здесь, в крайне инерционной среде, оформилось новое профсоюзное движение.

Правда, это больше похоже на защитную реакцию, чем добровольное желание повлиять на ход реформ, политику государства или отношения между участниками образовательного процесса. Похоже, что причины, заставившие школьных учителей и преподавателей вузов объединиться, имеют общие корни – финансовые.

Именно в ответ на введение новой системы оплаты труда примерно три года назад образовался Межрегиональный профсоюз работников образования "Учитель", и только в апреле прошлого года – Межрегиональный профсоюз работников высшей школы "Университетская солидарность". Справедливости ради надо заметить, что идея межрегионального объединения университетских преподавателей возникла несколько раньше, в РГГУ, где преподаватели перестали получать специальные фондовые выплаты, но тогда эффективность вузов еще никто не мерил, большинство работников высшей школы получали немного, но исправно и по привычной схеме, и никто не откликнулся.

Часть инициаторов университетского объединения войти в новый профсоюз не захотела, полагая, что эта форма не отвечает более широким задачам, которые научная интеллигенция обязана ставить перед обществом. С другой стороны, в ноябре прошлого года к "Университетской солидарности" присоединилось несколько десятков преподавателей из МГУ им. Ломоносова, которые раньше активно работали в Инициативной группе МГУ.

В любом случае появление новых профсоюзов вне системы уже действующих говорит о том, что либо прежние со своей основной функцией – защитой интересов работников не справляются, либо новообразованные организации преследуют иные цели.

Михаил Лобанов, председатель профкома "Университетской солидарности" в МГУ им. Ломоносова:

Профсоюз – это некое объединение, средство отстаивания своих интересов. Принципиально здесь то, насколько работники объединены, способны к диалогу между собой, к выработке общей позиции, ее отстаиванию, защите своих коллег от несправедливого давления и так далее. Профсоюз – наиболее удобная, сложившаяся исторически форма.

В нашем случае какой-то протопрофсоюз по факту был, мы – активные студенты, аспиранты, сотрудники – поднимали разные вопросы, решали в ходе переговоров всего коллектива МГУ или с помощью давления на администрацию, когда это было необходимо. И добивались успеха. В тот момент, когда меня самого пытались уволить, эти люди смогли меня защитить, то есть сделали то, что должен делать настоящий профсоюз.

– Вас пытались уволить из-за вашей общественной работы?

– Да, конечно. И меня неоднократно предупреждали об этом лица из администрации. Я думаю, что профсоюз в современном университете в России нужен для того, чтобы стать площадкой объединения преподавателей и научных работников, на которой начнется настоящий диалог, где будут обсуждаться подходы к решению проблем, от которых администрация вузов уже не сможет отвернуться. И если это будет сильный профсоюз, он сможет добиться, чтобы положительные изменения начали претворяться в жизнь, а неадекватные решения администрации отменялись.

– Но ведь прежний профсоюз должен был выполнять ту же функцию?

– Я, как студент, потом аспирант, преподаватель, много лет общался с людьми из официального профсоюза МГУ. И попытки повлиять на профсоюз, входящий в состав Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), неоднократно предпринимались. Лучшее, чего нам удавалось добиться, это нейтральная позиция в спорном вопросе. А бывали ситуации, когда администрация использовала членов этого профсоюза для защиты своих интересов перед студентами и сотрудниками.

В МГУ официальным профсоюзом руководит проректор, и он же подписывает коллективный договор: то есть он это делает сам с собой, он един, так сказать, в двух лицах. В последние годы в МГУ преподаватели стали активнее, и руководство официального профсоюза откладывает перевыборы председателя: по правилам выборы должны были пройти в 2013 году, но их не было. На мой взгляд, профсоюз в МГУ, входящий в состав ФНПР, не выполняет свои функции, не защищает сотрудников, не пытается их объединить, но выполняет часть функций администрации – распределяет подарки на праздники, путевки в лагеря для студентов, проездные… Это большая структура, которая, как им кажется, занимается делом, и если пытаться ее реформировать, у многих сотрудников возникнет ощущение, что пытаются разрушить нужную структуру, которая что-то делает. Зачем рушить? Делайте свое! Поэтому мы, с одной стороны, не хотим уничтожать что-то, а с другой стороны, считаем, что профсоюз необходим. Изменить существующий профсоюз нам не удалось, поэтому мы, неравнодушные и активные преподаватели, объединимся и создадим другой профсоюз и, может быть, добьемся реализации своих прав.

Юлия Чебакова, заместитель председателя профкома РНИМУ им. Пирогова:

История наших репрессий длится всего пару недель, но событий случилось так много, как будто целый год прошел… Надо сказать, что в официальном профсоюзе у нас состоит больше половины сотрудников, некоторые сотрудники даже не уверены, состоят они там или нет, но взносы регулярно перечисляются. Когда в 2011 году заключался коллективный договор (он заключается каждые три года), мы его внимательно посмотрели. Этот договор, по сути, повторяет законодательство, то есть никакой специфики работы в медицинском университете не отражает.

И мы с коллегами, это преимущественно пока психолого-социальный факультет, решили создать в структуре Российского национально-исследовательского университета свою первичную профсоюзную организацию в рамках профсоюза "Университетская солидарность". Эта тема давно назревала, и последним толчком к созданию стали некие изменения, в том числе в системе оплаты труда. В частности, у нас ввели новую систему премирования, где были разработаны какие-то критерии, они есть у нас на сайте. Но они номинальные, а каким образом происходит реальное начисление – непонятно. Вторая проблема, очень локальная, но тоже важная, – мы никак не можем решить вопросы уборки на нашем факультете, этим все время занимаются студенты. Конечно, это нормальное требование, чтобы студенты соблюдали условия гигиены, но есть такие вещи, как бытовая пыль, которую они не должны убирать, это просто не входит в их обязанности.

– Иными словами, у вас возникали вопросы, которые вы не могли решить напрямую с администрацией, и, зная, что есть профсоюз "Университетская солидарность", вы решили к нему присоединиться?

– Да. Мы сделали презентацию на нашем внутреннем ученом совете, в конце ноября, где в общих чертах рассказали, какие преимущества могут появиться в связи с созданием профсоюза. Это ведь не только возможность отстаивать свои права и защищать их, но и некая обратная связь для работников, что очень полезно для образовательной организации.

Так как мы создавались в конце декабря, письмо-уведомление ректор получил только 7 января, и с этого момента начались некие события. Я бы назвала реакцию администрации достаточно острой и эмоциональной. Все происходило неофициально, но первое, что произошло, – меня пригласили, решив, что я главная, в юридический отдел. Там мирно побеседовали. А потом стало происходить то, что я назвала бы преследованием. Якобы было дано указание, чтобы всех организаторов профсоюза уволить. Половина членов нашей первички вышли из ее состава под давлением.

Сейчас нас пытаются продавливать тем, что необходимо 36 часов – это наша рабочая неделя – находиться на своих рабочих местах, куда отдел кадров может прийти в любой момент, и в любой момент мы должны предоставить информацию, где мы, и в журнале командировок записывать все наши передвижения. В разговоре с председателем нашего профкома ректор ограничился замечанием, что «у нас уже есть профсоюз и второго не может быть». А декан психолого-социального факультета Нелли Снежкова высказала неофициальную позицию ректора: "Чтобы у меня на столе лежал список всех учредителей, ищите повод для их увольнения".

Иван Замощанский, Уральский федеральный университет:

В нашем университете никакого особого давления со стороны администрации мы, как организаторы нового профсоюза, не почувствовали. Правда, первичка у нас действует около полугода, и мы медленно принимаем новых членов. Тем не менее, недавно состоялась встреча с ректором, на которой мы передали учредительные документы, наши предложения, письмо с вопросами и описанием направлений работы профсоюза. Встреча прошла достаточно корректно, дипломатично, я бы сказал, нейтрально-выжидательно.

Администрация вуза пока к нам приглядывается, стараясь понять, чего от нас ожидать. И при встрече с ректором мы пытались объяснить, что наличие такого профсоюза – это не частный случай, а тенденция в сфере образования. Сейчас мы ждем достаточно жестких действий от администрации, связанных с некоторыми решениями, которые мы приняли и о которых поставили ее в известность.
​– Вы предъявили список решений, требований, которые администрация университета должна рассмотреть?

– Да, у нас было четыре направления работы, в том числе профсоюзная работа, участие в стратегических сессиях, возможность открыто информировать о принятых решениях всех сотрудников. Также мы хотели договориться о выделении нам стенда, где мы могли бы вывешивать информацию о профсоюзе, контакты и прочее. Это была первая встреча: по закону мы должны в течение этого периода информировать работодателя о создании профсоюзной организации. Но все равно мы задавали вопросы. Например, был издан приказ №714, в котором говорится о необходимости присутствия остепененных преподавателей и переводе неостепененных на почасовку и долю ставки не выше чем 0,125, то есть восьмую часть от основной. Надо заметить, это очень жесткий приказ, он касается молодых преподавателей, и о нем был разговор. Правда, все равно встреча получилась, скорее, нейтрально-дипломатичная, чем дискуссионно-решительная, но серьезное противостояние, я думаю, еще впереди.

Лариса Усманова, Казанский федеральный университет:

Пока официально ячейка у нас еще не существует, но у людей, которые вошли в инициативную группу, в начале этого учебного года, возникло желание просто уйти из университета. И мы всерьез обсуждали такую возможность, если преподаватели уйдут на фриланс, будут свободными исследователями, смогут ли они входить в профсоюз. Пока мы остаемся в университете, кто на полставки, кто на четверть, и собираемся в ближайшие месяц-полтора ячейку все-таки сформировать.

Я работаю в Институте международных отношений, истории и востоковедения. Когда была встреча в связи с реорганизацией института и ректор пришел к нам в институт, я сказала ректору о том, что мы намерены создавать ячейку независимого профсоюза высшей школы, и спросила, пойдет ли руководство нам навстречу. Ректор ответил: "Я буду работать с существующим профсоюзом, официальным". Либо, пока мы не зарегистрированы, он не воспринимает нас как официальную структуру, либо, что вероятнее, это его позиция состоит в том, что он будет работать только с карманным, так скажем, профсоюзом, который у него есть.

Вопросы же к руководству возникли серьезные. Например, в конце декабря нам раздали так называемое дополнительное соглашение к трудовому договору с преподавателем. Сам договор подписан 2 сентября, а дополнительное соглашение мы должны были подписать в конце декабря. Согласно этому индивидуальному соглашению, будут вводиться новые показатели эффективности работника в разных должностях. Причем эффективность определяется, насколько я понимаю, по нескольким показателям, но совсем не по работе со студентами. Там ни одной строчки про это нет. То есть непосредственно наша преподавательская деятельность не будет оцениваться. А мериться эффективность будет количеством аспирантов, количеством авторских публикаций и тому подобным. Видимо, университет пытается сориентировать всех, судя по этому договору, на исследовательскую и научную деятельность. И все доплаты станут начисляться исходя из таких показателей эффективности.

И еще некоторые позиции нам совершенно непонятны. Мы собираемся сейчас подавать заявление в юридическую службу университета. Например: "Работник обязан не совершать действий, способных прямо или косвенно негативно отразиться на деловой репутации и имидже КФУ, а также любых других действий, связанных с распространением в отношении КФУ и его должностных лиц сведений, не соответствующих действительности, независимо от формы их распространения". Я так понимаю, что это, в том числе, социальные сети и СМИ. То есть нам нельзя теперь вести блоги, выражать свое мнение относительно руководства. Я лично воспринимаю это как ущемление моих гражданских прав.

"Классный час Свободы", 26.01.2014 "Профсоюзное движение в образовании"