Иван Толстой: Сколько бы ни резать ветчину. Москва-80 и журналистика. Мы продолжаем нашу серию архивных программ, посвященную истории олимпиад в журналистских зеркалах. Сегодня черед 80-го года. Сперва Лейк-Плэсид. Борьба за право стать столицей зимних игр в обзоре 78-го года.
Вадим Рожков: 20 лет Лейк-Плэсид претендовал на проведение у себя белой Олимпиады, но в 54 году Международный олимпийский комитет решил этот вопрос в пользу города Скво-Велли, там и состоялись в 60-м году 8 зимние игры. В 63 году Лейк-Плэсид вновь выразил желание провести у себя Олимпийские игры. С собой в Инсбрук, где решался вопрос о месте проведения 10 олимпийских игр, делегация Лейк-Плэсида привезла в 64 году из Соединенных Штатов на реактивном самолете целую выставку электронно-вычислительных устройств, которые могли бы быть применены во время игр. На одном из них со 120 кнопками можно было получить полную информацию на 6 языках о любом виде зимнего спорта. Компьютеры сообщали о том, что может предложить Лейк-Плэсид для достойного приема участников Олимпиады и ее гостей. Все старания оказались тщетными, никто из членов МОКа не прикоснулся к компьютеру, их больше всего интересовала демонстрация диапозитивов с заснятыми в Лейк-Плэсиде гонками на ездовых собаках, запряженных нар.
Татьяна Игнатьева: Местом проведения 10 зимних игр стал Гренобль. И это, как заметили делегаты, посланные Лейк-Плэсидом в Инсбрук в 64 году, решилось буквально в последнюю минуту. И вот почему: члены Международного Олимпийского комитета из стран социалистического лагеря неожиданно поддержали кандидатуру Гренобля, так как за день до тайного голосования правительство де Голля официально признало правительство Китайской народной республики. Проголосовавшие за Гренобль члены МОКа оказались в большинстве. Это было расценено как красивый жест по отношению к Франции. Политические соображения оказали большее влияние, чем компьютеры и диапозитивы.
Вадим Рожков: В 66 году Лейк-Плэсид снова поднял вопрос о проведении у себя 11 Олимпийских игр в 72 году. Выбор Национального Олимпийского комитета Соединенных Штатов пал на другой американский город - Солт-Лейк-Сити в штате Юта. Однако члены МОКа проголосовали за Саппоро. А злые языки в кругу представителей обойденных Международным Олимпийским комитетом стран говорили, что недаром японцы перед голосованием преподнесли на память каждому члену МОКа большую жемчужину.
Татьяна Игнатьева: Не увенчались успехом попытки Лейк-Плэсида стать хозяином 12 Зимней Олимпиады. Предпочтение было отдано другому американскому городу - Денверу. Однако жители Денвера, как и жители всего штата Колорадо, высказались против проведения у себя зимних игр, считая, что расходы лягут на их плечи. Неугомонный Лейк-Плэсид снова заявил о своем желании организовать у себя Олимпиаду, но председатель Национального Олимпийского комитета, житель Денвера Клив Бак настоял на том, чтобы была выставлена кандидатура города Солт-Лейк-Сити.
Вадим Рожков: Однако мэр города Солт-Лейк-Сити и губернатор штата Юта заявили, что они не собираются израсходовать и цента на организацию Олимпиады. И вопрос о месте проведения 12 зимней Олимпиады в Соединенных Штатах повис в воздухе. За 5 дней до голосования членов Международного Олимпийского комитета, какому же все-так городу из выдвинувших свои кандидатуры, отдать предпочтение, Национальный Олимпийский комитет Соединенных Штатов обратился с просьбой к Лейк-Плэсиду послать своих представителей в Лозанну, где заседал Международный Олимпийский комитет, и заявить о своем согласии взять на себя организацию 12 белой Олимпиады. Не рассчитывая на успех, делегация Лейк-Плэсида все же вылетела в Лозанну. Опасения оправдались: члены МОК проголосовали в пользу Инсбрука. Однако доводы делегации Лейк-Плэсида оказались настолько убедительными, что председатель МОКа заявил: “Надеюсь, что мы встретимся с вами и обсудим возможности проведения у вас Олимпиады в 80 году”.
Татьяна Игнатьева: Каких только гарантий ни представила Олимпийскому комитету в октябре 74-го года делегация Лейк-Плэсида на случай, если Олимпийские игры состоятся в их городке. Говорилось о том, что в Лейк-Плэсиде был проведен референдум по вопросу зимней Олимпиады. 726 голосов было подано за устройство зимних игр, 576 против. За проведение Олимпиады в Лейк-Плэсиде высказался Конгресс Соединенных Штатов. Соответствующие письма Международному Олимпийскому комитету были посланы президентом страны и губернатором штата Нью-Йорк. Подчеркивался и тот факт, что в Лейк-Плэсиде есть все условия для проведения соревнований по биатлону, лыжных гонок по пересеченной местности, скоростного спуска на лыжах. Есть также спортивный дворец на две тысячи мест с большим искусственным катком. В Лейк-Плэсиде в нескольких милях от городка есть единственная в Северной Америке ледяная трасса для скоростного спуска на спортивных санях, так называемый бобслей. Вняв всем этим заверениям, Международный Олимпийский комитет проголосовал назначить проведение 13 зимней Олимпиады в Лейк-Плэсиде.
Вадим Рожков: Теперь Лейк-Плэсид сожалеет о том, что у него будут проводиться в 80 году Олимпийские игры. Поначалу намечалось израсходовать на проведение игр 30 миллионов долларов, со временем эта сумма возросла до 80 миллионов долларов, а сейчас организаторы игр склонны считать, что вся затея обойдется им в 150, а то и в 200 миллионов долларов.
Татьяна Игнатьева: На обновление спортивного оборудования, а также на строительство административного здания Олимпийского городка власти выделили Лейк-Плэсиду 70 миллионов долларов, что четыре года тому назад считалось вполне достаточной суммой. На покрытие организационных и административных расходов было пожертвовано частными лицами и общественными организациями около 12 миллионов долларов. Эти расходы, по мнению организаторов 13 Олимпиады, дойдут к началу открытия зимних игр 13 февраля 80 года до 60 миллионов долларов. На удлинение трассы для скоростного спуска на лыжах предполагалось израсходовать 2 миллиона 800 тысяч долларов, однако в связи с суровой зимой прошлого года произошла задержка с земляными работами. Для того, чтобы войти в график, понадобятся сверхурочные часы работы, которые обойдутся в 1 миллион 700 тысяч. Организаторы Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде прилагают все усилия к тому, чтобы все строительство было закончено заблаговременно - так требует Международный Олимпийский комитет. До сих пор Лейк-Плэсиду удалось собрать у жертвователей и получить от телевизионной компании за право передачи игр 23 миллиона долларов. 10 миллионов долларов будет выручено от продажи билетов. Однако этих средств не хватит на покрытие всех расходов, связанных с проведением 13 зимних игр в Лейк-Плэсиде.
Иван Толстой: Лейк-плэсидский сюжет в обзоре, подготовленном Татьяной Игнатьевой и Вадимом Рожковым. Нью-йоркская студия Свобода, 14 сентября 78 года. Но для наших слушателей 80-го года главной Олимпиадой была все же московская, да и для журналистов тоже. Сейчас все чаще молодое поколение спрашивает: “А зачем это Запад бойкотировал наши игры? Скорее всего из ненависти к нам”. Как тут не вспомнить песню Александра Галича: “Сколько бы ни резать ветчину”. Построили идеологизированное полицейское государство, много лет финансировали международный терроризм и компартии всего мира, превратили эмиграцию в труднопреодолимую проблему, подавляли инакомыслие у себя дома и в странах соцлагеря, держали 250 миллионов своих граждан в положении полукрепостных, истощали экономику. Наконец, в канун олимпийского года вторглись в Афганистан.
“Спрашивайте, мальчики, отцов.
Сколько бы ни резать ветчину,
Сколько бы ни резать ветчину,
Надо ж отвечать, в конце концов!”.
Виктор Федосеев: Начинаем радиожурнал “Права человека”. У микрофона Виктор Федосеев. Пожалуй, нигде в последнее время права человека не проявляются с такой наглядностью, как в отношении людей к предстоящей московской Олимпиаде. В чем это выражается? Да хотя бы в том, что каждый спортсмен (речь, разумеется, идет о свободных странах) решает за себя, ехать ему в Москву или нет, независимо от того, что решит его Национальный Олимпийский комитет. В свою очередь каждый такой комитет также вправе решать сам, участвовать команде его страны в 23 летних Олимпийских играх или нет, независимо от того, что решит правительство страны.
Право поступать по велению своей совести демонстрируют и будущие болельщики Олимпиады. Так, например, уже половина швейцарцев, заказавших загодя билеты на московскую Олимпиаду, сообщили туристским агентствам об отказе ехать в СССР в знак протеста против вторжения советских войск в Афганистан. А ведь еще не так давно, каких-нибудь 40-45 лет назад принято было считать, что любые действия государства вообще не подлежат суду извне. Гитлеровские министры в ответ на критику в адрес немецкого правительства чуть ли ни при всяком случае прибегали к удобному аргументу о том, что это, мол, вмешательства во внутренние дела суверенного государства. И лишь трагический урок германского фашизма изменил отношение государств к чужой агрессии, к преследованию властями своих собственных граждан. И это новое право государств стало важной задачей Организации Объединенных Наций. Участвовать в Олимпиаде, устраиваемой в стране, чьи войска оккупировали соседние нейтральные государства, многие считают безнравственным. Сам же Советский Союз с одной стороны прибегает к давно апробированному аргументу: куда мы посылаем свои войска, какой режим мы устанавливаем в других странах, - никого не должно касаться, и не вмешивайтесь в наши дела. С другой стороны страна, постоянно извлекающая из всего, включая спорт, политические выгоды, вдруг заявляет, что нехорошо, дескать, смешивать спорт с политикой.
Что ж, отойдем от политиков и предоставим слово спортсменам. Вот, к примеру, что сказала прославленная американская пловчиха Элеонора Холмс 45 лет назад: “Конечно же, Соединенные Штаты не должны бойкотировать Олимпийские игры 36-го года. Да и почему я или другие атлеты должны быть наказаны за действия кого-то там по имени Гитлер, который к нам не имеет никакого отношения”. Позиция вполне принципиальная, ничего не скажешь. И в самом деле, в сентябре 35-го года, когда слова эти были произнесены, гитлеровские войска еще не оккупировали Рейнскую область, еще не захватили Австрию и Чехословакию, еще не вторглись в Польшу. Бухенвальд и Дахау были лишь названиями каких-то отдаленных немецких поселков. А в самой Германии еще только вводились антиеврейские нюрнбергские законы или, как принято говорить сегодня, антисионистские.
Незадолго до берлинской Олимпиады 36-го года президент тогдашнего американского Союза атлетов-непрофессионалов судья Махони попытался организовать бойкот нацистской Олимпиады, но безуспешно. Почему? На этот вопрос отвечает участник берлинской Олимпиады баскетболист Сэм Балтер. Он говорит: “Общественность практически ничего не знала о режиме страны, где предполагалось провести Олимпийские игры”. Что правда, то правда. Говорят, нет более возвышенной мудрости, чем видеть то, что происходит сегодня, сквозь призму вчера. “Если бы мир бойкотировал гитлеровскую Олимпиаду 36-го года, течение истории могло бы оказаться иным”, - сказал Рольф Паулс, нынешний представитель Федеративной Республики Германии в Североатлантическом союзе. Однако та же американская прославленная пловчиха Элеонора Холмс утверждает, что сравнивать берлинскую Олимпиаду с московской не приходится. “Ибо советские, - говорит она, - уже сегодня представляют определенную опасность, они вторглись в другую страну. Гитлер же в те времена еще не представлял подобной опасности”.
Однако тогда Национальные Олимпийские комитеты не склонны были поддерживать идею бойкота Олимпийских игр. “Не смешивайте спорт с политикой” - таков был главный их аргумент. Руководитель Олимпийского комитета Соединенных Штатов Эвери Брендедж самолично отправился в гитлеровскую Германию и, вернувшись, заявил, что волноваться не о чем. Не помогли и доводы президента американского Союза атлетов-непрофессионалов Махони, публично утверждавшего, что существуют доказательства о проведении в Германии расовой, главным образом, антиеврейской политики.
И в самом деле, кто поверит в столь чудовищные утверждения? Махони вынужден был уйти в отставку. Правда, вскоре он занялся организацией так называемых “народных игр”, которые намечалось провести в испанском городе Барселона. Три тысячи спортсменов выразили готовность участвовать в этих играх из Франции, Италии, Бельгии, Швейцарии, Голландии, Финляндии, а также восточноевропейских стран и из Советского Союза. Однако будущим участникам и организаторам “народных игр” не повезло: соревнования пришлось отменить из-за начавшейся в Испании в июле 36-го года гражданской войны.
“Не надо смешивать спорт с политикой” - слышим мы сегодня доводы сторонников московской Олимпиады. Еще в начале февраля представитель Госдепартамента Соединенных Штатов заявил, что нацисты весьма успешно использовали Олимпийские игры для политической пропаганды. “Именно игры придали Гитлеру уверенности в том, что Европа как бы одобряет его вторжение в Рейнскую область. Именно они привели его к тому, чтобы отхватить следующий кусок”, - отмечает представитель Госдепартамента.
А вот как относится к политизации Олимпийских игр Советский Союз. Чтобы не ходить далеко за примерами, возьмем последнюю “Книжку партийного активиста”, выпущенную в 80-м году. В этой книжке, служащей руководством для пропагандистов, подчеркивается, что “решение о предоставлении чести проведения Олимпийских игр в столице первого в мире социалистического государства явилось убедительным доказательством всеобщего признания исторического значения и величия международно-политического курса нашей страны”. И гитлеровская Германия, как мы только что отметили, тоже усматривала в проведении берлинской Олимпиады признание своей исторической роли. Берлинская Олимпиада состоялась через 4 месяца после вторжения нацистских войск в Рейнскую область. Московская Олимпиада состоится через 8 месяцев после вторжения советских войск в Афганистан. И люди вправе об этом помнить.
Иван Толстой: Радиожурнал “Права человека” вел Виктор Федосеев. 27 марта 80-го года. Игры приближаются. Бойкот Олимпиады выходит на высший государственный уровень. Владимир Матусевич, эфир 9 мая.
Владимир Матусевич: Говорит Радио Свобода. “Культура и политика”. У микрофона Владимир Матусевич. Как вы уже знаете, 7 мая перед тем, как отправиться в Белград на похороны Тито, глава партии и государства Леонид Брежнев принял президента Международного Олимпийского комитета лорда Килланина. Обсуждались, по сообщениям информационных агентств, возможности предотвращения массового бойкота Олимпийских игр в Москве. Велись, по сообщению МОК, откровенные дискуссии в связи с кризисной ситуацией. Нет и не может быть сомнений в том, что интересы обоих собеседников совпадали. Оба чрезвычайно заинтересованы в спасении летних Олимпийских игр.
Правда, причины этой заинтересованности различны. Что касается ирландского лорда, тут все ясно. Можете ли вы себе представить, к примеру, владельца кондитерской фабрики, который бы не пытался противостоять общественной кампании за отказ в употреблении вредящих здоровью сластей. Брежневские же мотивы не личные, но, поднимай выше, - государственные, партийные. Бойкот московских игр, в которые столь капитала вложено, что подлинного, что политико-пропагандного, обернется мощным ударом по престижу кремлевского режима внутри страны и во всем мире.
О конкретном содержании беседы двух высокопоставленных “попечителей” спорта пока что сведений немного. Хоть и сознавая тщетность своих попыток, лорд Килланин, тем не менее, обратился к генсеку с просьбой о выводе советских войск из Афганистана. И ему было, надо полагать, отвечено, что, увы, никак это невозможно, поскольку прогрессивные силы в Кабуле и слышать не хотят о расставании с ангелами хранителями. Известно также, что лорд Килланин предложил Брежневу согласиться на компромиссный вариант, предложенный несколько дней назад на римском совещании руководителей НОК 18 западноевропейских стран. Суть этого предложения такова: никаких политических речей на открытии Олимпиады, никаких национальных флагов и гимнов при открытии, закрытии и вручении медалей, никаких олимпийских униформ для спортсменов, которым, к тому же, надлежит отказаться от участия в каких-либо мероприятиях, кроме самих состязаний. Предложение, кстати, в менее определенных формах звучавшие и ранее, радикально: оно требует изменения многих статей Олимпийской хартии.
В Мехико, Мюнхене или Монреале такое предложение, наверное, было бы принято, не внеся великого смятения в умы. Но в Москве, где внешним атрибутам и официальным церемониям придается такое непомерное значение, в Москве летом 80-го года, в пору резкого ухудшения международного климата и сурового международного осуждения советской авантюры в Афганистане, любой школьник расценит, и правильно расценит, отсутствие высокопарных приветствий и торжественных маршей, национальных флагов и гимнов как обструкцию, как унижение, как оплеуху устроителям Олимпийских игр. В Москве праздник без флагов и гимнов не праздник.
Неизвестно доподлинно, согласился ли Брежнев на это предложение. Некоторые западные агентства утверждают, что да. Зато известно, что вице-президент МОК Смирнов, кстати, присутствовавший на встрече в Кремле, еще 29 апреля в интервью “Комсомольской правде” дал понять, хоть и в завуалированной форме, что согласны устроители на оплеуху, лишь бы избежать бойкота.
Но в том-то и дело, что хоть обе щеки подставляй, я бойкота вряд ли избежать. Предложение в Риме принималось без веры в его результативность, оно не изменит твердого решения бойкотировать московские игры, уже принятого в США, Канаде, Норвегии, Иране, КНР, Саудовской Аравии и многих других странах. Оно вряд ли повлияет на положение в Японии, в Западной Германии и большинстве других западноевропейских стран, где официальные решения местных Олимпийских комитетов еще не приняты, но предсказуемы с учетом позиций здешних правительств, парламентов и широкого общественного мнения. Безо всякого гадания на кофейной гуще можно предполагать, что атмосфера во время встречи Брежнева с лордом Килланином была унылой.
Коль скоро вопреки традиции заговорили мы в программе “Культура и политика” о делах олимпийских, о делах спортивных, то почему не продолжить эту тему. Советским спортсменам посвятил Сергей Довлатов очередной свой очерк из серии “Простые люди”. Передаю ему микрофон.
Сергей Довлатов: Два раза в месяц к стенам объединения ЛОМО подъезжает автобус. Оттуда выходят рослые нарядные люди, человек 20. Не глядя по сторонам, они устремляются в бухгалтерию. Здесь в особой кассе их ждет аванс или получка. Это ленинградская футбольная команда «Зенит», теоретически спортивный коллектив ЛОМО, объект любви и гордости директора Панфилова. Стоит ли говорить, что ни один из футболистов и дня не работал на производстве? То, что спорт является профессией, – общеизвестно. На Западе любительский и профессиональный спорт довольно четко разграничены. В Союзе профессионалов якобы нет, хотя выше какого-то определенного уровня там все профессионалы.
Как это происходит? В юности у меня были редкостные спортивные данные. В 14 лет я достиг 196 сантиметров роста, при этом имел совершенно здоровый организм. Видимо, я представлял для тренеров значительный соблазн, меня останавливали прямо на улице, зазывали в различные секции и коллективы. Хорошо помню тренера боксеров Кургина, тренера метателей Микешина, руководителя легкоатлетической школы Алексеева. Что же касается тренеров-баскетболистов, то они решительно не давали мне прохода. Эти люди сулили мне замечательные перспективы, они говорили: у тебя рычаги, кубатура, будешь ездить на сборы, море, юг, Кавказ. Будешь получать стипендию, побываешь за границей, в институт – без экзаменов. К 25 годам своя машина, и так далее.
Заметьте, доводы приводились исключительно материального характера, хоть бы один сказал: ты умножишь достижения отечественного спорта. Или: прославишь свою родину. Ничего подобного, все твердили: будешь жить по-человечески. Я же всегда был к спорту равнодушен, за что меня искренне презирает мой друг, спортивный обозреватель Евгений Рубин. Наконец, тренеры стали являться ко мне домой, беседовать с матерью, приводить те же доводы. Они не лгали, действительно, жизнь молодого спортсмена безбедна, действительно, он быстро становится материально независимым, действительно, ему легче поступить в институт.
Но спортивная жизнь коротка, после 30 большинство спортсменов уже не выступают, да и не каждый спортивно одаренный юноша превращается в звезду. С чем же приходит спортсмен к зрелому возрасту? Организм его зачастую разрушен тягчайшими нагрузками, тренером может стать далеко не каждый: необходимо соответствующее образование и предрасположение к этому занятию. Есть выдающиеся мастера, совершенно не способные учить других.
Хорошо, если спортсмен оказался разумным человеком, успел добросовестно закончить институт, овладеть профессией, безболезненно оставить спорт и честно прожить вторую жизнь. А если нет? Если тренировки и сборы поглотили все его время? Если человеку, наконец, малодоступно высшее образование, что тогда - идти рабочим на производство, с пьедестала почета и в цех? Такой удар судьбы может вынести далеко не каждый. Вот и дежурят около пивных ларьков бывшие звезды футбола, «бомбят» по 20-30 копеек, их хорошо знают местные алкаши, охотно угощают пивом и водкой. Так будет сегодня, завтра. А через пять лет?
Был у меня в Ленинграде друг, замечательный спортсмен Игорь Захаров, метатель, призер европейских соревнований. Игорь прекратил выступать лет семь назад, кого-то тренировал, где-то подрабатывал. Получилось так, что я не видел его два года и вдруг повстречал на Лесном. Это был постаревший, опустившийся человек, он как будто сгорбился и заметно похудел. На нем был грязный плащ и стоптанные ботики, клеймо многодневного похмелья искажало его лицо. Человек казался раздавленным необратимо. Мы разговорились. Далее последовал его бессвязный рассказ о кознях Центрального совета, о муках трудоустройства, о семейных раздорах.
Обидно заканчивать передачу этой грустной нотой, хочется вспомнить что-нибудь веселое. Вот, например, такая история, ее рассказал мне баскетбольный тренер Юра Лившиц. Как-то раз ему позвонили из Общества глухонемых, предложили выступить за баскетбольную команду, обещали заплатить 30 рублей. Юра остро нуждался в деньгах, разумеется, согласился. К положенному часу он явился в зал, увидел плакат «Команда Общества глухонемых против команды Мясокомбината». Юра переоделся, вышел на поле, рядом построилась команда глухонемых. Далее Юра рассказывал: «Тут раздался свисток. Гляжу – заиграли. Высокие парни, здоровые такие и бегают хорошо на уровне крепких перворазрядников. Я случайно толкнул одного: «Пардон“, - говорю автоматически. А глухонемой мне в ответ: «Смотреть надо». Стал я присматриваться: о, думаю, этого по «Трудовым резервам» знаю, этого на сборах встречал. В перерыве разговорились, словоохотливые такие парни, даже чересчур, что ни слово, то мат. Спрашиваю: «А глухонемые тут есть?». «Кажется, вот тот, - отвечают, - номер 4». А номер 4 даже обиделся: «Я, - говорит, - слышу не хуже вас, просто у меня зуб разболелся».
«Я потом часто с ними играл, - закончил Юра. И добавил: - Не один черт за кого играть, - лишь бы деньги платили».
Иван Толстой: Сергей Довлатов в программе Владимира Матусевича “Культура и политика”. 9 мая 80-го. Не столичный аспект. Программу “С другого берега” ведет Юрий Мельников.
Юрий Мельников: В июньском номере журнала “Посев”, Франкфурт-на-Майне, помещена статья Юлии Вознесенской “Ленинград предолимпийский”. Статья написана в мае, вскоре после выезда Вознесенской за границу. Юлия Вознесенская стала известна как поэтесса и публицист, активная участница неофициальной, или, как иногда говорят, второй культуры в Ленинграде. Прошла через тюрьму, ссылку, лагерь. Ее статью читает с незначительными сокращениями Галина Зотова.
Галина Зотова: Французская журналистка удивляется: «Мир призывает к бойкоту Олимпиады 80, протестуя против агрессии СССР в Афганистане. А почему вы в России не хотите Олимпиады? Разве для вас это плохо? Приедут люди из разных стран, вы сможете с ними общаться, обмениваться информацией, страна получит валюту…”.
Характерное для Запада заблуждение. А почему бы, собственно, не протестовать и гражданину нашей страны против афганской авантюры своего незадачливого правительства? Как-никак, а и его это некоторым образом касается… Другой вопрос – Олимпиада сама по себе и её цена для народа. Западный человек, к счастью для него, не знает такого явления, как «всенародная кампания». Каждая такая кампания, будь то юбилей, обсуждение проекта нового закона или очередной хозяйственный эксперимент – всегда поистине всенародное бедствие, сравнимое разве что со средневековыми эпидемиями чумы.
В Ленинграде первые симптомы новой заразы проявились уже более двух лет назад. Власти решили очистить город от инакомыслия заблаговременно. Первыми марафон на очень длинные дистанции начали члены Совета представителей СМОТа, сразу же после того, как предупредили мир о том, что Олимпийские игры будут играми на человеческих костях. Первыми высказались – первыми и получайте! В 1979 году были арестованы и отправлены в лагеря по статье 190-1 сначала Лев Волохонский, а затем Николай Никитин. В марте 1980-го был арестован на улице и насильственно заключен в психиатрическую больницу Владимир Борисов.
Юрий Мельников: Поднялся шум, в мае Борисова выпустили только с тем, чтобы через несколько недель вытолкнуть из страны. Сейчас он в Вене, жена и ребенок остались в предолимпийском Ленинграде. Читаем дальше статью Вознесенской.
Галина Зотова: Афганская авантюра дала возможность властям единым махом решить проблему избавления Ленинграда от неугодных молодых людей призывного возраста: молодые диссиденты и сыновья диссидентов исключаются из учебных заведений, теряют право на отсрочку от воинской службы, а следом приходит повестка из военкомата – часто в тот же день. Точное число молодых ленинградцев, которым предстоит провести олимпийское лето в Афганистане, пока не известно, но известно, что их будет немало. Зато приёмные экзамены в ВУЗы переносятся на осень. Это означает, что тысячи выпускников не смогут в этом году поступить в институты.
В Олимпиаде-80 примут участие и дети. Вокруг Ленинграда наспех сооружаются лагеря для детей и подростков. Строжайше приказано всех детей из города на лето убрать. Приказ зачитывался в школах на родительских собраниях. Родители, не желающие расставаться с детьми на три месяца, могут вывезти их на дачу индивидуально, но при этом с них берут подписку, что ребёнок ни на один день в городе не появится. Репрессии против детей объясняют заботой об их здоровье: а ну как западные туристы воду в Неве отравят или начнут раздавать детям жевательные резинки, начинённые бациллами?! На этот счёт заготовлены и успешно распускаются среди населения спецслухи. Большую помощь в этом оказывают властям лекторы-пропагандисты и часть водителей такси – скромные труженики дезинформации.
Ленинград – город культуры, это даже властям известно. Было бы странно, если бы Олимпиада не задела своим чумным дыханием наше Второкультурье. Арестован и осуждён на 4 года коллекционер и организатор квартирной выставки Георгий Михайлов. Сейчас он уже в лагере под Магаданом. Власти спокойны: туда не доберутся иностранные туристы, чтобы поговорить о живописи с истинным знатоком, посмотреть картины…
Без паспорта, без работы, с папкой свежих рисунков под мышкой – всё его богатство, вся движимость и недвижимость – бродит по городу бездомный художник Лев Сергеев. Он освободился из лагеря в 1978 году, полностью отбыв срок по 190-1 статье – но кто же пропишет его к семье накануне Олимпиады?
У фотографа Валентина-Марии Тиля (В. Смирнов) есть и дом, и прописка, но живёт он где-то за городом, то у одних друзей, то у других. Валентин – последний несдавшийся организатор неофициальных выставок, ему обещано принудительное помещение в психлечебницу. Вот и дежурят у его дома на пару две спецмашины – ПМГ и «Скорая», гуляют вокруг «менты» и «медики».
На осадном положении редакции всей самиздатовской периодики Ленинграда – «Часы», «37», «Женщина и Россия», «Мария»… А вот «Община» уже разгромлена, её редактор осуждён и приговорён к 5 годам лагеря и 3 годам ссылки. Дело Владимира Пореша – 8 лет жизни за то, чтобы кому-то было спокойней в течение трёх месяцев…
Спорт в нашей стране – явление массовое: пришла чума-Олимпиада и в массы. Сколько «олимпийских» облав проведено в городе? Сколько бездомных и безработных выявлено и выловлено, выдворено в 24 часа из города, отправлено в лагеря и на сто первый километр? Этого никто не знает: пропускная способность наших судов известна: на «бомжей» и «тунеядцев» уходит в среднем по 15 минут на каждого – без адвоката, без прокурора, конвейером! Статьи, по которым людей, фактически без суда и следствия, высылают из города, в народе прозвали «Олимпийками».
Жизнь в городе замирает, как перед блокадой. Репрессируется даже транспорт: 60% автомобилей намечено поставить «на прикол». Их владельцы не смогут ездить по городу – поди уследи, кого они там и куда повезут во время Олимпиады! Парализуется и остальной транспорт – железнодорожный, Аэрофлот. Уже отменены многие поезда и аэрорейсы на линиях Ленинград-Москва, Ленинград-Таллин. Зато увеличилось число контролёров в поездах, а посты ГАИ растут по обочинам дорог, как поганки под дождичком. Всё для того, чтобы не пропускать в Ленинград подозрительных людей, а пуще всего тех, кто рванёт в олимпийский город за мясом, за колбасой, которых обещали великое изобилие – ровно на срок Олимпиады. А расплачиваться за показное и временное изобилие придётся в первую очередь именно периферии…
Людей всё меньше в городе, зато милиции – превеликое множество. И всякого рода других блюстителей. И вот ещё характерный симптом известной болезни: появились в Ленинграде солдаты внутренних войск МВД, тех, что обычно охраняют лагеря и тюрьмы. Эти, правда, пока особо жителям не докучают, а толпятся с рюкзаками в «гастрономах», закупают продукты для периферийных родственников. Но придёт время, перейдёт город окончательно на особый режим – вот тогда найдётся и для них работа по специальности!
Вот уже скоро и первые зарубежные гости пожалуют. Как их встречать простым ленинградцам? На этот счёт есть точная инструкция, распространяемая по учреждениям и предприятиям: «Не подходить! Не знакомиться! Не разговаривать! Не приглашать в гости!» А как же обещанное общение и обмен информацией? Будет, всё будет, но только организованно, массово, по программе… А для особо жаждущих индивидуального общения придуман и внедрён во внутреннее пользование специальный термин «приставание к иностранным гражданам».
Идёт Олимпиада на город. Дорогу Олимпиаде-80!
Иван Толстой: Одним из активных сторонников бойкота был спортивный журналист Евгений Рубин, хорошо известный слушателям Радио Свобода как многолетний комментатор НХЛовских и других американских состязаний. В 2000 году в программе Андрея Шарого он рассказывал о своей позиции в ту пору.
Евгений Рубин: Олимпийский бойкот Москвы, как ни странно это сегодня звучит и для меня самого, первый идею этого бойкота высказал я в американской прессе за год до Афганистана в статье, которую опубликовала “Нью-Йорк Таймс”. Я тогда написал, что столицей Олимпиады должен быть город демократической страны, а в Советском Союзе подготовка Олимпиады идет странным образом: собираются интернировать на это время всех инакомыслящих, Москву очистить от людей с физическими недостатками, алкоголиков, подозрительных, не прописанных, закрыть въезд в Москву для всех, кроме командировочных, из советских граждан, закрыть въезд на заставах для автомобилей и так далее. Все эти обстоятельства присуще тоталитарным режимам. Но идея эта утонула и забылась, поскольку никто на нее не откликнулся, никто о ней не вспомнил. И лишь через год, когда началась интервенция в Афганистане, снова всплыла, но уже, конечно, о моем авторстве никто и не вспомнил и не мог вспомнить.
В 79 году зимой, когда начался Афганистан, она стала материальной силой, поскольку овладела американскими массами. Отказывались портовые рабочие в аэропортах разгружать прилетавшие из Советского Союза продукты, товары по обмену. Владельцы баров били прямо на глазах у посетителей бутылки с “Московской”, “Столичной” водкой и так далее.
И наконец, меня пригласили на заседание американского Олимпийского комитета в Колорадо, это была ранняя зима уже 80 года, где решался вопрос о бойкоте. На само заседание ни меня, ни моего спутника Александра Гинзбурга, такого известного инакомыслящего, не пустили, сказали, что оно будет закрыто для посторонних. А перед заседанием нас принял президент Олимпийского комитета, его исполнительный директор и казначей. Там мы эту идею изложили, они сказали, что сейчас начинается само заседание, и они нас там поддержат. На самом деле пригласили туда только тогдашнего вице-президента Соединенных Штатов Уолтера Мондейла, он выступал. Олимпийский комитет отнюдь не единогласно, после больших споров, со многими против, мы ждали в это время в вестибюле отеля, где проходило это заседание, проголосовал за этот бойкот.
Вы знаете, мне самому сегодня как-то неловко за то, что я высказался в свое время так. Я уже вскоре пришел к выводу, что на атлетах не должны отражаться политические события. Для спортсмена, а я все-таки спортивный журналист, Олимпиада - это событие жизни. И вот его этого события лишают. Есть другие методы политической борьбы, не связанные со спортом. Тем не менее, бойкот был, не поехали американцы, не поехали атлеты очень многих западных стран летом 80-го года в Москву. А через 4 года советские спортсмены и еще атлеты нескольких восточноевропейских стран не приехали в Америку. Надо сказать, это было довольно даже более странное решение, чем то московское, на мой взгляд. Потому что уже после объявления бойкота Советский Союз послал команду на зимние Олимпийские игры в Лейк-Плэсид, а вот спустя четыре года в Лос-Анджелес не приехала советская делегация.
Иван Толстой: В той же программе Андрея Шарого, приуроченной к 20-летию московских игр выступал и Александр Генис.
Александр Генис: Московскую Олимпиаду можно считать зенитом “холодной войны”. Были в ее полувековой истории события пострашнее, но не было обидней. Бойкот, которому свободный мир подверг Олимпийские игры 80-го года, угрожал им, играм, сильнее, чем брежневскому режиму. Дело в том, что каждая, а не только московская, Олимпиада совпадала с какой-нибудь войной. Так уж повелось, что спортивные сводки всегда соседствуют с фронтовыми. Олимпиада никогда и не была праздником пацифистов, спорт состоит в двоюродном родстве с войной. В этом сокровенный смысл избитого лозунга “Главное не побеждать, а участвовать”. Победить должна сама борьба - агон. Именно в упоении схваткой эллины видели соблазн атлетического соревнования, которое украшает и укрощает нашу агрессивность, называя ее доблестью. Об этом гениально написал Мандельштам в стихотворении “Теннис”: “Он творит игры обряд, так легко вооруженный, как отеческий солдат в своего врага влюбленный”.
Высокий дух спорта позволял грекам ощущать себя одним народом не по крови, а по культуре. Эллинское единство не прекращало междоусобицы, но истребительные войны велись по правилам, главное из которых как раз и было олимпийское перемирие. До тех пор, пока все стороны признавали над собой его духовную власть, жизнь продолжалась. Олимпийские игры были для греков университетом войны. Вместо иллюзий вечного мира тут учили жить в условиях вечной войны. Так возникала центральная для цивилизации концепция условного закона как безусловной ценности. Благодаря ей хрупкая затея Кубертена пережила самый трудный в истории век. Родившаяся раньше всех мировых религий, олимпийская идея показала, что даже не умея жить сообща, мы можем вместе играть по общим для всех правилам.
Иван Толстой: Наша программа близится к концу, а о московском талисмане еще ничего не было сказано. Восполним пробел. У микрофона Владимир Матусевич.
Владимир Матусевич: Ах, этот добродушный многострадальный Олимпийский Мишка, то ли сын, то ли пасынок того бурого медведя, который на Западе то же, что, скажем, британский лев или галльский петух, символизирующий Францию. На днях в “Правде” появилась карикатура, изображающая Мишку с олимпийской штангой, на которой мощными грузами “разрядка”, “дружба” “мир”.
В западноевропейских и американских газетах карикатур с Мишкой тоже в эти дни преизрядно, правда, не столь умиленных. Художник французской “Фигаро” изобразил Мишку танкистом, давящим Афганистан. На страницах датской “Политикен” серийные Мишки выполняют обязанности охранников в концлагере. В шведской, немецкой, английской газетах повторяется один и тот же мотив: за улыбчивой Мишкиной олимпийской маской кроется оскал матерого медведя. А на огромной карикатуре шведской “Экспрессен” Мишка изображен оскорбленным, растерянным, несчастным и на фоне пяти колец, вроде бы олимпийских, но из колючей проволоки свитых.
Впрочем, если уж говорить об изобразительных откликах на Олимпийские игры в Москве, то самой лаконичной и воистину блистательной представляется мне карикатура в норвежской социал-демократической газете: 5 серпов просто-напросто, вместо пяти полновесных олимпийских колец пять ущербных серпов без молота.
Иван Толстой: Владимир Матусевич, 25 июля 80-го года. И в завершении программы, названной галичевской строчкой “Сколько бы ни резать ветчину”, песня Александра Аркадьевича “Олимпийская сказка”.
(Песня)
Вадим Рожков: 20 лет Лейк-Плэсид претендовал на проведение у себя белой Олимпиады, но в 54 году Международный олимпийский комитет решил этот вопрос в пользу города Скво-Велли, там и состоялись в 60-м году 8 зимние игры. В 63 году Лейк-Плэсид вновь выразил желание провести у себя Олимпийские игры. С собой в Инсбрук, где решался вопрос о месте проведения 10 олимпийских игр, делегация Лейк-Плэсида привезла в 64 году из Соединенных Штатов на реактивном самолете целую выставку электронно-вычислительных устройств, которые могли бы быть применены во время игр. На одном из них со 120 кнопками можно было получить полную информацию на 6 языках о любом виде зимнего спорта. Компьютеры сообщали о том, что может предложить Лейк-Плэсид для достойного приема участников Олимпиады и ее гостей. Все старания оказались тщетными, никто из членов МОКа не прикоснулся к компьютеру, их больше всего интересовала демонстрация диапозитивов с заснятыми в Лейк-Плэсиде гонками на ездовых собаках, запряженных нар.
Татьяна Игнатьева: Местом проведения 10 зимних игр стал Гренобль. И это, как заметили делегаты, посланные Лейк-Плэсидом в Инсбрук в 64 году, решилось буквально в последнюю минуту. И вот почему: члены Международного Олимпийского комитета из стран социалистического лагеря неожиданно поддержали кандидатуру Гренобля, так как за день до тайного голосования правительство де Голля официально признало правительство Китайской народной республики. Проголосовавшие за Гренобль члены МОКа оказались в большинстве. Это было расценено как красивый жест по отношению к Франции. Политические соображения оказали большее влияние, чем компьютеры и диапозитивы.
Вадим Рожков: В 66 году Лейк-Плэсид снова поднял вопрос о проведении у себя 11 Олимпийских игр в 72 году. Выбор Национального Олимпийского комитета Соединенных Штатов пал на другой американский город - Солт-Лейк-Сити в штате Юта. Однако члены МОКа проголосовали за Саппоро. А злые языки в кругу представителей обойденных Международным Олимпийским комитетом стран говорили, что недаром японцы перед голосованием преподнесли на память каждому члену МОКа большую жемчужину.
Татьяна Игнатьева: Не увенчались успехом попытки Лейк-Плэсида стать хозяином 12 Зимней Олимпиады. Предпочтение было отдано другому американскому городу - Денверу. Однако жители Денвера, как и жители всего штата Колорадо, высказались против проведения у себя зимних игр, считая, что расходы лягут на их плечи. Неугомонный Лейк-Плэсид снова заявил о своем желании организовать у себя Олимпиаду, но председатель Национального Олимпийского комитета, житель Денвера Клив Бак настоял на том, чтобы была выставлена кандидатура города Солт-Лейк-Сити.
Вадим Рожков: Однако мэр города Солт-Лейк-Сити и губернатор штата Юта заявили, что они не собираются израсходовать и цента на организацию Олимпиады. И вопрос о месте проведения 12 зимней Олимпиады в Соединенных Штатах повис в воздухе. За 5 дней до голосования членов Международного Олимпийского комитета, какому же все-так городу из выдвинувших свои кандидатуры, отдать предпочтение, Национальный Олимпийский комитет Соединенных Штатов обратился с просьбой к Лейк-Плэсиду послать своих представителей в Лозанну, где заседал Международный Олимпийский комитет, и заявить о своем согласии взять на себя организацию 12 белой Олимпиады. Не рассчитывая на успех, делегация Лейк-Плэсида все же вылетела в Лозанну. Опасения оправдались: члены МОК проголосовали в пользу Инсбрука. Однако доводы делегации Лейк-Плэсида оказались настолько убедительными, что председатель МОКа заявил: “Надеюсь, что мы встретимся с вами и обсудим возможности проведения у вас Олимпиады в 80 году”.
Татьяна Игнатьева: Каких только гарантий ни представила Олимпийскому комитету в октябре 74-го года делегация Лейк-Плэсида на случай, если Олимпийские игры состоятся в их городке. Говорилось о том, что в Лейк-Плэсиде был проведен референдум по вопросу зимней Олимпиады. 726 голосов было подано за устройство зимних игр, 576 против. За проведение Олимпиады в Лейк-Плэсиде высказался Конгресс Соединенных Штатов. Соответствующие письма Международному Олимпийскому комитету были посланы президентом страны и губернатором штата Нью-Йорк. Подчеркивался и тот факт, что в Лейк-Плэсиде есть все условия для проведения соревнований по биатлону, лыжных гонок по пересеченной местности, скоростного спуска на лыжах. Есть также спортивный дворец на две тысячи мест с большим искусственным катком. В Лейк-Плэсиде в нескольких милях от городка есть единственная в Северной Америке ледяная трасса для скоростного спуска на спортивных санях, так называемый бобслей. Вняв всем этим заверениям, Международный Олимпийский комитет проголосовал назначить проведение 13 зимней Олимпиады в Лейк-Плэсиде.
Вадим Рожков: Теперь Лейк-Плэсид сожалеет о том, что у него будут проводиться в 80 году Олимпийские игры. Поначалу намечалось израсходовать на проведение игр 30 миллионов долларов, со временем эта сумма возросла до 80 миллионов долларов, а сейчас организаторы игр склонны считать, что вся затея обойдется им в 150, а то и в 200 миллионов долларов.
Татьяна Игнатьева: На обновление спортивного оборудования, а также на строительство административного здания Олимпийского городка власти выделили Лейк-Плэсиду 70 миллионов долларов, что четыре года тому назад считалось вполне достаточной суммой. На покрытие организационных и административных расходов было пожертвовано частными лицами и общественными организациями около 12 миллионов долларов. Эти расходы, по мнению организаторов 13 Олимпиады, дойдут к началу открытия зимних игр 13 февраля 80 года до 60 миллионов долларов. На удлинение трассы для скоростного спуска на лыжах предполагалось израсходовать 2 миллиона 800 тысяч долларов, однако в связи с суровой зимой прошлого года произошла задержка с земляными работами. Для того, чтобы войти в график, понадобятся сверхурочные часы работы, которые обойдутся в 1 миллион 700 тысяч. Организаторы Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде прилагают все усилия к тому, чтобы все строительство было закончено заблаговременно - так требует Международный Олимпийский комитет. До сих пор Лейк-Плэсиду удалось собрать у жертвователей и получить от телевизионной компании за право передачи игр 23 миллиона долларов. 10 миллионов долларов будет выручено от продажи билетов. Однако этих средств не хватит на покрытие всех расходов, связанных с проведением 13 зимних игр в Лейк-Плэсиде.
Иван Толстой: Лейк-плэсидский сюжет в обзоре, подготовленном Татьяной Игнатьевой и Вадимом Рожковым. Нью-йоркская студия Свобода, 14 сентября 78 года. Но для наших слушателей 80-го года главной Олимпиадой была все же московская, да и для журналистов тоже. Сейчас все чаще молодое поколение спрашивает: “А зачем это Запад бойкотировал наши игры? Скорее всего из ненависти к нам”. Как тут не вспомнить песню Александра Галича: “Сколько бы ни резать ветчину”. Построили идеологизированное полицейское государство, много лет финансировали международный терроризм и компартии всего мира, превратили эмиграцию в труднопреодолимую проблему, подавляли инакомыслие у себя дома и в странах соцлагеря, держали 250 миллионов своих граждан в положении полукрепостных, истощали экономику. Наконец, в канун олимпийского года вторглись в Афганистан.
“Спрашивайте, мальчики, отцов.
Сколько бы ни резать ветчину,
Сколько бы ни резать ветчину,
Надо ж отвечать, в конце концов!”.
Виктор Федосеев: Начинаем радиожурнал “Права человека”. У микрофона Виктор Федосеев. Пожалуй, нигде в последнее время права человека не проявляются с такой наглядностью, как в отношении людей к предстоящей московской Олимпиаде. В чем это выражается? Да хотя бы в том, что каждый спортсмен (речь, разумеется, идет о свободных странах) решает за себя, ехать ему в Москву или нет, независимо от того, что решит его Национальный Олимпийский комитет. В свою очередь каждый такой комитет также вправе решать сам, участвовать команде его страны в 23 летних Олимпийских играх или нет, независимо от того, что решит правительство страны.
Право поступать по велению своей совести демонстрируют и будущие болельщики Олимпиады. Так, например, уже половина швейцарцев, заказавших загодя билеты на московскую Олимпиаду, сообщили туристским агентствам об отказе ехать в СССР в знак протеста против вторжения советских войск в Афганистан. А ведь еще не так давно, каких-нибудь 40-45 лет назад принято было считать, что любые действия государства вообще не подлежат суду извне. Гитлеровские министры в ответ на критику в адрес немецкого правительства чуть ли ни при всяком случае прибегали к удобному аргументу о том, что это, мол, вмешательства во внутренние дела суверенного государства. И лишь трагический урок германского фашизма изменил отношение государств к чужой агрессии, к преследованию властями своих собственных граждан. И это новое право государств стало важной задачей Организации Объединенных Наций. Участвовать в Олимпиаде, устраиваемой в стране, чьи войска оккупировали соседние нейтральные государства, многие считают безнравственным. Сам же Советский Союз с одной стороны прибегает к давно апробированному аргументу: куда мы посылаем свои войска, какой режим мы устанавливаем в других странах, - никого не должно касаться, и не вмешивайтесь в наши дела. С другой стороны страна, постоянно извлекающая из всего, включая спорт, политические выгоды, вдруг заявляет, что нехорошо, дескать, смешивать спорт с политикой.
Что ж, отойдем от политиков и предоставим слово спортсменам. Вот, к примеру, что сказала прославленная американская пловчиха Элеонора Холмс 45 лет назад: “Конечно же, Соединенные Штаты не должны бойкотировать Олимпийские игры 36-го года. Да и почему я или другие атлеты должны быть наказаны за действия кого-то там по имени Гитлер, который к нам не имеет никакого отношения”. Позиция вполне принципиальная, ничего не скажешь. И в самом деле, в сентябре 35-го года, когда слова эти были произнесены, гитлеровские войска еще не оккупировали Рейнскую область, еще не захватили Австрию и Чехословакию, еще не вторглись в Польшу. Бухенвальд и Дахау были лишь названиями каких-то отдаленных немецких поселков. А в самой Германии еще только вводились антиеврейские нюрнбергские законы или, как принято говорить сегодня, антисионистские.
Незадолго до берлинской Олимпиады 36-го года президент тогдашнего американского Союза атлетов-непрофессионалов судья Махони попытался организовать бойкот нацистской Олимпиады, но безуспешно. Почему? На этот вопрос отвечает участник берлинской Олимпиады баскетболист Сэм Балтер. Он говорит: “Общественность практически ничего не знала о режиме страны, где предполагалось провести Олимпийские игры”. Что правда, то правда. Говорят, нет более возвышенной мудрости, чем видеть то, что происходит сегодня, сквозь призму вчера. “Если бы мир бойкотировал гитлеровскую Олимпиаду 36-го года, течение истории могло бы оказаться иным”, - сказал Рольф Паулс, нынешний представитель Федеративной Республики Германии в Североатлантическом союзе. Однако та же американская прославленная пловчиха Элеонора Холмс утверждает, что сравнивать берлинскую Олимпиаду с московской не приходится. “Ибо советские, - говорит она, - уже сегодня представляют определенную опасность, они вторглись в другую страну. Гитлер же в те времена еще не представлял подобной опасности”.
Однако тогда Национальные Олимпийские комитеты не склонны были поддерживать идею бойкота Олимпийских игр. “Не смешивайте спорт с политикой” - таков был главный их аргумент. Руководитель Олимпийского комитета Соединенных Штатов Эвери Брендедж самолично отправился в гитлеровскую Германию и, вернувшись, заявил, что волноваться не о чем. Не помогли и доводы президента американского Союза атлетов-непрофессионалов Махони, публично утверждавшего, что существуют доказательства о проведении в Германии расовой, главным образом, антиеврейской политики.
И в самом деле, кто поверит в столь чудовищные утверждения? Махони вынужден был уйти в отставку. Правда, вскоре он занялся организацией так называемых “народных игр”, которые намечалось провести в испанском городе Барселона. Три тысячи спортсменов выразили готовность участвовать в этих играх из Франции, Италии, Бельгии, Швейцарии, Голландии, Финляндии, а также восточноевропейских стран и из Советского Союза. Однако будущим участникам и организаторам “народных игр” не повезло: соревнования пришлось отменить из-за начавшейся в Испании в июле 36-го года гражданской войны.
“Не надо смешивать спорт с политикой” - слышим мы сегодня доводы сторонников московской Олимпиады. Еще в начале февраля представитель Госдепартамента Соединенных Штатов заявил, что нацисты весьма успешно использовали Олимпийские игры для политической пропаганды. “Именно игры придали Гитлеру уверенности в том, что Европа как бы одобряет его вторжение в Рейнскую область. Именно они привели его к тому, чтобы отхватить следующий кусок”, - отмечает представитель Госдепартамента.
А вот как относится к политизации Олимпийских игр Советский Союз. Чтобы не ходить далеко за примерами, возьмем последнюю “Книжку партийного активиста”, выпущенную в 80-м году. В этой книжке, служащей руководством для пропагандистов, подчеркивается, что “решение о предоставлении чести проведения Олимпийских игр в столице первого в мире социалистического государства явилось убедительным доказательством всеобщего признания исторического значения и величия международно-политического курса нашей страны”. И гитлеровская Германия, как мы только что отметили, тоже усматривала в проведении берлинской Олимпиады признание своей исторической роли. Берлинская Олимпиада состоялась через 4 месяца после вторжения нацистских войск в Рейнскую область. Московская Олимпиада состоится через 8 месяцев после вторжения советских войск в Афганистан. И люди вправе об этом помнить.
Иван Толстой: Радиожурнал “Права человека” вел Виктор Федосеев. 27 марта 80-го года. Игры приближаются. Бойкот Олимпиады выходит на высший государственный уровень. Владимир Матусевич, эфир 9 мая.
Владимир Матусевич: Говорит Радио Свобода. “Культура и политика”. У микрофона Владимир Матусевич. Как вы уже знаете, 7 мая перед тем, как отправиться в Белград на похороны Тито, глава партии и государства Леонид Брежнев принял президента Международного Олимпийского комитета лорда Килланина. Обсуждались, по сообщениям информационных агентств, возможности предотвращения массового бойкота Олимпийских игр в Москве. Велись, по сообщению МОК, откровенные дискуссии в связи с кризисной ситуацией. Нет и не может быть сомнений в том, что интересы обоих собеседников совпадали. Оба чрезвычайно заинтересованы в спасении летних Олимпийских игр.
Правда, причины этой заинтересованности различны. Что касается ирландского лорда, тут все ясно. Можете ли вы себе представить, к примеру, владельца кондитерской фабрики, который бы не пытался противостоять общественной кампании за отказ в употреблении вредящих здоровью сластей. Брежневские же мотивы не личные, но, поднимай выше, - государственные, партийные. Бойкот московских игр, в которые столь капитала вложено, что подлинного, что политико-пропагандного, обернется мощным ударом по престижу кремлевского режима внутри страны и во всем мире.
О конкретном содержании беседы двух высокопоставленных “попечителей” спорта пока что сведений немного. Хоть и сознавая тщетность своих попыток, лорд Килланин, тем не менее, обратился к генсеку с просьбой о выводе советских войск из Афганистана. И ему было, надо полагать, отвечено, что, увы, никак это невозможно, поскольку прогрессивные силы в Кабуле и слышать не хотят о расставании с ангелами хранителями. Известно также, что лорд Килланин предложил Брежневу согласиться на компромиссный вариант, предложенный несколько дней назад на римском совещании руководителей НОК 18 западноевропейских стран. Суть этого предложения такова: никаких политических речей на открытии Олимпиады, никаких национальных флагов и гимнов при открытии, закрытии и вручении медалей, никаких олимпийских униформ для спортсменов, которым, к тому же, надлежит отказаться от участия в каких-либо мероприятиях, кроме самих состязаний. Предложение, кстати, в менее определенных формах звучавшие и ранее, радикально: оно требует изменения многих статей Олимпийской хартии.
В Мехико, Мюнхене или Монреале такое предложение, наверное, было бы принято, не внеся великого смятения в умы. Но в Москве, где внешним атрибутам и официальным церемониям придается такое непомерное значение, в Москве летом 80-го года, в пору резкого ухудшения международного климата и сурового международного осуждения советской авантюры в Афганистане, любой школьник расценит, и правильно расценит, отсутствие высокопарных приветствий и торжественных маршей, национальных флагов и гимнов как обструкцию, как унижение, как оплеуху устроителям Олимпийских игр. В Москве праздник без флагов и гимнов не праздник.
Неизвестно доподлинно, согласился ли Брежнев на это предложение. Некоторые западные агентства утверждают, что да. Зато известно, что вице-президент МОК Смирнов, кстати, присутствовавший на встрече в Кремле, еще 29 апреля в интервью “Комсомольской правде” дал понять, хоть и в завуалированной форме, что согласны устроители на оплеуху, лишь бы избежать бойкота.
Но в том-то и дело, что хоть обе щеки подставляй, я бойкота вряд ли избежать. Предложение в Риме принималось без веры в его результативность, оно не изменит твердого решения бойкотировать московские игры, уже принятого в США, Канаде, Норвегии, Иране, КНР, Саудовской Аравии и многих других странах. Оно вряд ли повлияет на положение в Японии, в Западной Германии и большинстве других западноевропейских стран, где официальные решения местных Олимпийских комитетов еще не приняты, но предсказуемы с учетом позиций здешних правительств, парламентов и широкого общественного мнения. Безо всякого гадания на кофейной гуще можно предполагать, что атмосфера во время встречи Брежнева с лордом Килланином была унылой.
Коль скоро вопреки традиции заговорили мы в программе “Культура и политика” о делах олимпийских, о делах спортивных, то почему не продолжить эту тему. Советским спортсменам посвятил Сергей Довлатов очередной свой очерк из серии “Простые люди”. Передаю ему микрофон.
Сергей Довлатов: Два раза в месяц к стенам объединения ЛОМО подъезжает автобус. Оттуда выходят рослые нарядные люди, человек 20. Не глядя по сторонам, они устремляются в бухгалтерию. Здесь в особой кассе их ждет аванс или получка. Это ленинградская футбольная команда «Зенит», теоретически спортивный коллектив ЛОМО, объект любви и гордости директора Панфилова. Стоит ли говорить, что ни один из футболистов и дня не работал на производстве? То, что спорт является профессией, – общеизвестно. На Западе любительский и профессиональный спорт довольно четко разграничены. В Союзе профессионалов якобы нет, хотя выше какого-то определенного уровня там все профессионалы.
Как это происходит? В юности у меня были редкостные спортивные данные. В 14 лет я достиг 196 сантиметров роста, при этом имел совершенно здоровый организм. Видимо, я представлял для тренеров значительный соблазн, меня останавливали прямо на улице, зазывали в различные секции и коллективы. Хорошо помню тренера боксеров Кургина, тренера метателей Микешина, руководителя легкоатлетической школы Алексеева. Что же касается тренеров-баскетболистов, то они решительно не давали мне прохода. Эти люди сулили мне замечательные перспективы, они говорили: у тебя рычаги, кубатура, будешь ездить на сборы, море, юг, Кавказ. Будешь получать стипендию, побываешь за границей, в институт – без экзаменов. К 25 годам своя машина, и так далее.
Заметьте, доводы приводились исключительно материального характера, хоть бы один сказал: ты умножишь достижения отечественного спорта. Или: прославишь свою родину. Ничего подобного, все твердили: будешь жить по-человечески. Я же всегда был к спорту равнодушен, за что меня искренне презирает мой друг, спортивный обозреватель Евгений Рубин. Наконец, тренеры стали являться ко мне домой, беседовать с матерью, приводить те же доводы. Они не лгали, действительно, жизнь молодого спортсмена безбедна, действительно, он быстро становится материально независимым, действительно, ему легче поступить в институт.
Но спортивная жизнь коротка, после 30 большинство спортсменов уже не выступают, да и не каждый спортивно одаренный юноша превращается в звезду. С чем же приходит спортсмен к зрелому возрасту? Организм его зачастую разрушен тягчайшими нагрузками, тренером может стать далеко не каждый: необходимо соответствующее образование и предрасположение к этому занятию. Есть выдающиеся мастера, совершенно не способные учить других.
Хорошо, если спортсмен оказался разумным человеком, успел добросовестно закончить институт, овладеть профессией, безболезненно оставить спорт и честно прожить вторую жизнь. А если нет? Если тренировки и сборы поглотили все его время? Если человеку, наконец, малодоступно высшее образование, что тогда - идти рабочим на производство, с пьедестала почета и в цех? Такой удар судьбы может вынести далеко не каждый. Вот и дежурят около пивных ларьков бывшие звезды футбола, «бомбят» по 20-30 копеек, их хорошо знают местные алкаши, охотно угощают пивом и водкой. Так будет сегодня, завтра. А через пять лет?
Был у меня в Ленинграде друг, замечательный спортсмен Игорь Захаров, метатель, призер европейских соревнований. Игорь прекратил выступать лет семь назад, кого-то тренировал, где-то подрабатывал. Получилось так, что я не видел его два года и вдруг повстречал на Лесном. Это был постаревший, опустившийся человек, он как будто сгорбился и заметно похудел. На нем был грязный плащ и стоптанные ботики, клеймо многодневного похмелья искажало его лицо. Человек казался раздавленным необратимо. Мы разговорились. Далее последовал его бессвязный рассказ о кознях Центрального совета, о муках трудоустройства, о семейных раздорах.
Обидно заканчивать передачу этой грустной нотой, хочется вспомнить что-нибудь веселое. Вот, например, такая история, ее рассказал мне баскетбольный тренер Юра Лившиц. Как-то раз ему позвонили из Общества глухонемых, предложили выступить за баскетбольную команду, обещали заплатить 30 рублей. Юра остро нуждался в деньгах, разумеется, согласился. К положенному часу он явился в зал, увидел плакат «Команда Общества глухонемых против команды Мясокомбината». Юра переоделся, вышел на поле, рядом построилась команда глухонемых. Далее Юра рассказывал: «Тут раздался свисток. Гляжу – заиграли. Высокие парни, здоровые такие и бегают хорошо на уровне крепких перворазрядников. Я случайно толкнул одного: «Пардон“, - говорю автоматически. А глухонемой мне в ответ: «Смотреть надо». Стал я присматриваться: о, думаю, этого по «Трудовым резервам» знаю, этого на сборах встречал. В перерыве разговорились, словоохотливые такие парни, даже чересчур, что ни слово, то мат. Спрашиваю: «А глухонемые тут есть?». «Кажется, вот тот, - отвечают, - номер 4». А номер 4 даже обиделся: «Я, - говорит, - слышу не хуже вас, просто у меня зуб разболелся».
«Я потом часто с ними играл, - закончил Юра. И добавил: - Не один черт за кого играть, - лишь бы деньги платили».
Иван Толстой: Сергей Довлатов в программе Владимира Матусевича “Культура и политика”. 9 мая 80-го. Не столичный аспект. Программу “С другого берега” ведет Юрий Мельников.
Юрий Мельников: В июньском номере журнала “Посев”, Франкфурт-на-Майне, помещена статья Юлии Вознесенской “Ленинград предолимпийский”. Статья написана в мае, вскоре после выезда Вознесенской за границу. Юлия Вознесенская стала известна как поэтесса и публицист, активная участница неофициальной, или, как иногда говорят, второй культуры в Ленинграде. Прошла через тюрьму, ссылку, лагерь. Ее статью читает с незначительными сокращениями Галина Зотова.
Галина Зотова: Французская журналистка удивляется: «Мир призывает к бойкоту Олимпиады 80, протестуя против агрессии СССР в Афганистане. А почему вы в России не хотите Олимпиады? Разве для вас это плохо? Приедут люди из разных стран, вы сможете с ними общаться, обмениваться информацией, страна получит валюту…”.
Характерное для Запада заблуждение. А почему бы, собственно, не протестовать и гражданину нашей страны против афганской авантюры своего незадачливого правительства? Как-никак, а и его это некоторым образом касается… Другой вопрос – Олимпиада сама по себе и её цена для народа. Западный человек, к счастью для него, не знает такого явления, как «всенародная кампания». Каждая такая кампания, будь то юбилей, обсуждение проекта нового закона или очередной хозяйственный эксперимент – всегда поистине всенародное бедствие, сравнимое разве что со средневековыми эпидемиями чумы.
В Ленинграде первые симптомы новой заразы проявились уже более двух лет назад. Власти решили очистить город от инакомыслия заблаговременно. Первыми марафон на очень длинные дистанции начали члены Совета представителей СМОТа, сразу же после того, как предупредили мир о том, что Олимпийские игры будут играми на человеческих костях. Первыми высказались – первыми и получайте! В 1979 году были арестованы и отправлены в лагеря по статье 190-1 сначала Лев Волохонский, а затем Николай Никитин. В марте 1980-го был арестован на улице и насильственно заключен в психиатрическую больницу Владимир Борисов.
Юрий Мельников: Поднялся шум, в мае Борисова выпустили только с тем, чтобы через несколько недель вытолкнуть из страны. Сейчас он в Вене, жена и ребенок остались в предолимпийском Ленинграде. Читаем дальше статью Вознесенской.
Галина Зотова: Афганская авантюра дала возможность властям единым махом решить проблему избавления Ленинграда от неугодных молодых людей призывного возраста: молодые диссиденты и сыновья диссидентов исключаются из учебных заведений, теряют право на отсрочку от воинской службы, а следом приходит повестка из военкомата – часто в тот же день. Точное число молодых ленинградцев, которым предстоит провести олимпийское лето в Афганистане, пока не известно, но известно, что их будет немало. Зато приёмные экзамены в ВУЗы переносятся на осень. Это означает, что тысячи выпускников не смогут в этом году поступить в институты.
В Олимпиаде-80 примут участие и дети. Вокруг Ленинграда наспех сооружаются лагеря для детей и подростков. Строжайше приказано всех детей из города на лето убрать. Приказ зачитывался в школах на родительских собраниях. Родители, не желающие расставаться с детьми на три месяца, могут вывезти их на дачу индивидуально, но при этом с них берут подписку, что ребёнок ни на один день в городе не появится. Репрессии против детей объясняют заботой об их здоровье: а ну как западные туристы воду в Неве отравят или начнут раздавать детям жевательные резинки, начинённые бациллами?! На этот счёт заготовлены и успешно распускаются среди населения спецслухи. Большую помощь в этом оказывают властям лекторы-пропагандисты и часть водителей такси – скромные труженики дезинформации.
Ленинград – город культуры, это даже властям известно. Было бы странно, если бы Олимпиада не задела своим чумным дыханием наше Второкультурье. Арестован и осуждён на 4 года коллекционер и организатор квартирной выставки Георгий Михайлов. Сейчас он уже в лагере под Магаданом. Власти спокойны: туда не доберутся иностранные туристы, чтобы поговорить о живописи с истинным знатоком, посмотреть картины…
Без паспорта, без работы, с папкой свежих рисунков под мышкой – всё его богатство, вся движимость и недвижимость – бродит по городу бездомный художник Лев Сергеев. Он освободился из лагеря в 1978 году, полностью отбыв срок по 190-1 статье – но кто же пропишет его к семье накануне Олимпиады?
У фотографа Валентина-Марии Тиля (В. Смирнов) есть и дом, и прописка, но живёт он где-то за городом, то у одних друзей, то у других. Валентин – последний несдавшийся организатор неофициальных выставок, ему обещано принудительное помещение в психлечебницу. Вот и дежурят у его дома на пару две спецмашины – ПМГ и «Скорая», гуляют вокруг «менты» и «медики».
На осадном положении редакции всей самиздатовской периодики Ленинграда – «Часы», «37», «Женщина и Россия», «Мария»… А вот «Община» уже разгромлена, её редактор осуждён и приговорён к 5 годам лагеря и 3 годам ссылки. Дело Владимира Пореша – 8 лет жизни за то, чтобы кому-то было спокойней в течение трёх месяцев…
Спорт в нашей стране – явление массовое: пришла чума-Олимпиада и в массы. Сколько «олимпийских» облав проведено в городе? Сколько бездомных и безработных выявлено и выловлено, выдворено в 24 часа из города, отправлено в лагеря и на сто первый километр? Этого никто не знает: пропускная способность наших судов известна: на «бомжей» и «тунеядцев» уходит в среднем по 15 минут на каждого – без адвоката, без прокурора, конвейером! Статьи, по которым людей, фактически без суда и следствия, высылают из города, в народе прозвали «Олимпийками».
Жизнь в городе замирает, как перед блокадой. Репрессируется даже транспорт: 60% автомобилей намечено поставить «на прикол». Их владельцы не смогут ездить по городу – поди уследи, кого они там и куда повезут во время Олимпиады! Парализуется и остальной транспорт – железнодорожный, Аэрофлот. Уже отменены многие поезда и аэрорейсы на линиях Ленинград-Москва, Ленинград-Таллин. Зато увеличилось число контролёров в поездах, а посты ГАИ растут по обочинам дорог, как поганки под дождичком. Всё для того, чтобы не пропускать в Ленинград подозрительных людей, а пуще всего тех, кто рванёт в олимпийский город за мясом, за колбасой, которых обещали великое изобилие – ровно на срок Олимпиады. А расплачиваться за показное и временное изобилие придётся в первую очередь именно периферии…
Людей всё меньше в городе, зато милиции – превеликое множество. И всякого рода других блюстителей. И вот ещё характерный симптом известной болезни: появились в Ленинграде солдаты внутренних войск МВД, тех, что обычно охраняют лагеря и тюрьмы. Эти, правда, пока особо жителям не докучают, а толпятся с рюкзаками в «гастрономах», закупают продукты для периферийных родственников. Но придёт время, перейдёт город окончательно на особый режим – вот тогда найдётся и для них работа по специальности!
Вот уже скоро и первые зарубежные гости пожалуют. Как их встречать простым ленинградцам? На этот счёт есть точная инструкция, распространяемая по учреждениям и предприятиям: «Не подходить! Не знакомиться! Не разговаривать! Не приглашать в гости!» А как же обещанное общение и обмен информацией? Будет, всё будет, но только организованно, массово, по программе… А для особо жаждущих индивидуального общения придуман и внедрён во внутреннее пользование специальный термин «приставание к иностранным гражданам».
Идёт Олимпиада на город. Дорогу Олимпиаде-80!
Иван Толстой: Одним из активных сторонников бойкота был спортивный журналист Евгений Рубин, хорошо известный слушателям Радио Свобода как многолетний комментатор НХЛовских и других американских состязаний. В 2000 году в программе Андрея Шарого он рассказывал о своей позиции в ту пору.
Евгений Рубин: Олимпийский бойкот Москвы, как ни странно это сегодня звучит и для меня самого, первый идею этого бойкота высказал я в американской прессе за год до Афганистана в статье, которую опубликовала “Нью-Йорк Таймс”. Я тогда написал, что столицей Олимпиады должен быть город демократической страны, а в Советском Союзе подготовка Олимпиады идет странным образом: собираются интернировать на это время всех инакомыслящих, Москву очистить от людей с физическими недостатками, алкоголиков, подозрительных, не прописанных, закрыть въезд в Москву для всех, кроме командировочных, из советских граждан, закрыть въезд на заставах для автомобилей и так далее. Все эти обстоятельства присуще тоталитарным режимам. Но идея эта утонула и забылась, поскольку никто на нее не откликнулся, никто о ней не вспомнил. И лишь через год, когда началась интервенция в Афганистане, снова всплыла, но уже, конечно, о моем авторстве никто и не вспомнил и не мог вспомнить.
В 79 году зимой, когда начался Афганистан, она стала материальной силой, поскольку овладела американскими массами. Отказывались портовые рабочие в аэропортах разгружать прилетавшие из Советского Союза продукты, товары по обмену. Владельцы баров били прямо на глазах у посетителей бутылки с “Московской”, “Столичной” водкой и так далее.
И наконец, меня пригласили на заседание американского Олимпийского комитета в Колорадо, это была ранняя зима уже 80 года, где решался вопрос о бойкоте. На само заседание ни меня, ни моего спутника Александра Гинзбурга, такого известного инакомыслящего, не пустили, сказали, что оно будет закрыто для посторонних. А перед заседанием нас принял президент Олимпийского комитета, его исполнительный директор и казначей. Там мы эту идею изложили, они сказали, что сейчас начинается само заседание, и они нас там поддержат. На самом деле пригласили туда только тогдашнего вице-президента Соединенных Штатов Уолтера Мондейла, он выступал. Олимпийский комитет отнюдь не единогласно, после больших споров, со многими против, мы ждали в это время в вестибюле отеля, где проходило это заседание, проголосовал за этот бойкот.
Вы знаете, мне самому сегодня как-то неловко за то, что я высказался в свое время так. Я уже вскоре пришел к выводу, что на атлетах не должны отражаться политические события. Для спортсмена, а я все-таки спортивный журналист, Олимпиада - это событие жизни. И вот его этого события лишают. Есть другие методы политической борьбы, не связанные со спортом. Тем не менее, бойкот был, не поехали американцы, не поехали атлеты очень многих западных стран летом 80-го года в Москву. А через 4 года советские спортсмены и еще атлеты нескольких восточноевропейских стран не приехали в Америку. Надо сказать, это было довольно даже более странное решение, чем то московское, на мой взгляд. Потому что уже после объявления бойкота Советский Союз послал команду на зимние Олимпийские игры в Лейк-Плэсид, а вот спустя четыре года в Лос-Анджелес не приехала советская делегация.
Иван Толстой: В той же программе Андрея Шарого, приуроченной к 20-летию московских игр выступал и Александр Генис.
Александр Генис: Московскую Олимпиаду можно считать зенитом “холодной войны”. Были в ее полувековой истории события пострашнее, но не было обидней. Бойкот, которому свободный мир подверг Олимпийские игры 80-го года, угрожал им, играм, сильнее, чем брежневскому режиму. Дело в том, что каждая, а не только московская, Олимпиада совпадала с какой-нибудь войной. Так уж повелось, что спортивные сводки всегда соседствуют с фронтовыми. Олимпиада никогда и не была праздником пацифистов, спорт состоит в двоюродном родстве с войной. В этом сокровенный смысл избитого лозунга “Главное не побеждать, а участвовать”. Победить должна сама борьба - агон. Именно в упоении схваткой эллины видели соблазн атлетического соревнования, которое украшает и укрощает нашу агрессивность, называя ее доблестью. Об этом гениально написал Мандельштам в стихотворении “Теннис”: “Он творит игры обряд, так легко вооруженный, как отеческий солдат в своего врага влюбленный”.
Высокий дух спорта позволял грекам ощущать себя одним народом не по крови, а по культуре. Эллинское единство не прекращало междоусобицы, но истребительные войны велись по правилам, главное из которых как раз и было олимпийское перемирие. До тех пор, пока все стороны признавали над собой его духовную власть, жизнь продолжалась. Олимпийские игры были для греков университетом войны. Вместо иллюзий вечного мира тут учили жить в условиях вечной войны. Так возникала центральная для цивилизации концепция условного закона как безусловной ценности. Благодаря ей хрупкая затея Кубертена пережила самый трудный в истории век. Родившаяся раньше всех мировых религий, олимпийская идея показала, что даже не умея жить сообща, мы можем вместе играть по общим для всех правилам.
Иван Толстой: Наша программа близится к концу, а о московском талисмане еще ничего не было сказано. Восполним пробел. У микрофона Владимир Матусевич.
Владимир Матусевич: Ах, этот добродушный многострадальный Олимпийский Мишка, то ли сын, то ли пасынок того бурого медведя, который на Западе то же, что, скажем, британский лев или галльский петух, символизирующий Францию. На днях в “Правде” появилась карикатура, изображающая Мишку с олимпийской штангой, на которой мощными грузами “разрядка”, “дружба” “мир”.
В западноевропейских и американских газетах карикатур с Мишкой тоже в эти дни преизрядно, правда, не столь умиленных. Художник французской “Фигаро” изобразил Мишку танкистом, давящим Афганистан. На страницах датской “Политикен” серийные Мишки выполняют обязанности охранников в концлагере. В шведской, немецкой, английской газетах повторяется один и тот же мотив: за улыбчивой Мишкиной олимпийской маской кроется оскал матерого медведя. А на огромной карикатуре шведской “Экспрессен” Мишка изображен оскорбленным, растерянным, несчастным и на фоне пяти колец, вроде бы олимпийских, но из колючей проволоки свитых.
Впрочем, если уж говорить об изобразительных откликах на Олимпийские игры в Москве, то самой лаконичной и воистину блистательной представляется мне карикатура в норвежской социал-демократической газете: 5 серпов просто-напросто, вместо пяти полновесных олимпийских колец пять ущербных серпов без молота.
Иван Толстой: Владимир Матусевич, 25 июля 80-го года. И в завершении программы, названной галичевской строчкой “Сколько бы ни резать ветчину”, песня Александра Аркадьевича “Олимпийская сказка”.
(Песня)
