День красных рук

Ежегодно 12 февраля под эгидой Организации Объединенных Наций во всем мире проводится "День красных рук". Его цель – привлечь внимание к судьбе детей, насильно рекрутируемых в солдаты, в первую очередь в странах Азии, Африки и Латинской Америки, и выразить протест против подобной практики. Участники всех связанных с датой акций конференций и манифестаций в этот день красят ладони рук в красный цвет, который символизирует кровь жертв вооруженных конфликтов. Словно запрещающий сигнал светофора, он также, по идее, должен остановить правительства, режимы и командиров самых разных вооруженных формирований в некоторых странах мира от использования в войнах детей-солдат.

Армейская служба является худшей формой использования детского труда, заявляет ООН, и все свои мероприятия в "День красных рук" – шествия, митинги, сбор подписей под петициями, просветительские акции в школах – проводит именно под знаком защиты детей от эксплуатации. В 2000 году Генеральная Ассамблея ООН утвердила протокол к "Конвенции о правах ребенка", призывающий страны-участницы воздерживаться от вербовки в солдаты подростков до 18 лет и не допускать их прямого участия в боевых действиях. Документ этот носит рекомендательный характер, не требующий обязательного исполнения от ратифицировавших его на сегодня более чем 140 государств.

Одним из последствий принятия данного протокола и стал "День красных рук", который проводится регулярно с 2002 года, рассказывает военный аналитик из вашингтонского фонда "Наследие" Стивен Буччи:

– Войны всегда были уделом преимущественно людей молодых, но рекрутировать детей восьми, девяти, десяти лет – это уже ни в какие цивилизованные нормы не укладывается. Я всю жизнь прослужил в частях специального назначения армии США, но и меня, человека совсем не сентиментального, ужасает такая практика. Отношение к этим детям далеко от отношения к обычным солдатам, они не проходят курс молодого бойца, где их учат различать вооруженного противника, с одной стороны, и мирного жителя – с другой. Их не нанимают на службу, а похищают у родителей. Они подвергаются страшнейшей психологической обработке. Их пичкают наркотиками, зомбируют, заставляют смотреть сцены массовых зверств. Планомерно превращают в "механических уничтожителей", порой – близких им людей, если речь идет о гражданских войнах. У таких детей зачастую происходит полный отрыв от реальности.

Согласно информации ООН, сегодня около 250 тысяч детей участвуют в вооруженных конфликтах в семнадцати государствах мира, среди которых имеются и подписавшиеся под протоколом о борьбе с "подростковой рекрутчиной". Примерно треть этих детей – девочки, которых используют также как сексуальных рабынь либо как "живые щиты".

Подобным образом, как говорит Стивен Буччи, действует палестинская группировка "ХАМАС". Дети, добавляет он, по мнению многих полевых командиров – отличные лазутчики, связные, дозорные, а также бесплатный "вьючной транспорт":

– Война – вещь страшная, даже если подчинить ее всем международным конвенциям. Ну, а если вы видите участие детей в каком-нибудь конфликте, можете быть уверены, что он ведется вообще без всяких гуманистических правил. Дети не в состоянии рационально принимать нравственные решения, которых мы вправе ожидать от зрелых людей, надевших военную форму.

Способность детей отличать добро от зла ниже, чем у взрослых, напоминают психологии – консультанты Организации Объединенных Наций. Равным образом дети хуже, чем взрослые, видят грань между действительностью и увлекательной игрой; до определенного возраста они не осознают факт необратимости смерти, не испытывают психического потрясения, сопутствующего убийству человека. У них ослаблено чувство опасности, ощущение риска; они сравнительно легко поддаются внушению, продолжает Стивен Буччи:

– Я знаю, что в отчетах ООН затушевываются факты использования детей террористами, акцент делается на войны, но мне кажется, что это неверно. Дети как живые бомбы или как орудие пропаганды в руках террористов – явление ничуть не лучшее, чем дети-солдаты. В том числе дети умственно отсталые или психически больные, которые особо привлекают главарей террористических группировок.

​Из списка стран, допускающих вербовку детей в боевые отряды, в последние несколько лет были удалены такие ранее злостные нарушители, как Либерия, Сьерра-Леоне, Демократическая Республика Конго, Кот-д’Ивуар. По сей день в "черном списке" остаются: Афганистан, Бурунди, Бирма, Колумбия, Руанда, Сомали, Судан, Уганда, Чад, Филиппины. А также – Чечня, Палестинская автономия и Курдистан. Невзирая на изменение содержания списка, количество детей, задействованных в вооруженных конфликтах, ощутимо не меняется, рассказывает Стивен Буччи:

– Реинтеграция детей-солдат в мирную жизнь – задача необыкновенно сложная. Я знаю, что несколько западных общественных организаций вывозили таких детей за границу, дабы облегчить им восстановление психики. Подальше от родных мест, подальше от родителей, которых окружающие подвергли остракизму за поступки их чад, даже если формально они не несли за них никакой ответственности. Некоторые дети остались на Западе навсегда, ибо после всего содеянного им не было места на родине.

С одной стороны, около тридцати государств мира до сих пор не ратифицировали протокол о недопущении использования детей в военных действиях. С другой – в конце нулевых годов нашего века специальный международный суд по Сьерра-Леоне приговорил к длительным срокам заключения целый ряд лиц, повинных в принудительном рекрутстве несовершеннолетних воинов:

– Я понимаю, что сторона, терпящая поражение в войне, нередко заставляла детей брать в руки оружие. Так было в СССР, так было в нацистской Германии. Всеобщая мобилизация в критической обстановке нехватки мужчин обычного призывного возраста. Так было в Испании во время гражданской войны или в ходе восстаний в Варшаве 1943-44 годов. В партизанской войне в Колумбии. Я уже не говорю о средних веках – инфантерия ведь происходит от слова "инфант", или об античном мире. Мне также ясно, что между детскостью и взрослостью нет четкой возрастной границы, что она подвержена колебаниям в зависимости от эпохи и географии. Но ничто это не сравнимо с современной практикой систематического и сознательного обесчеловечивания детей в вооруженных конфликтах в Африке, Латинской Америке, Азии, часто являющихся, по большому счету, столкновениями организованных преступных банд, криминальными "разборками", которые ведутся вне поле зрения мировых СМИ. Бандитам не нужны хорошо обученные солдаты – им нужны только оболваненные и одурманенные наркотиками ребятишки, готовые расстреливать безоружных людей, не сделавших им ничего дурного, чужих наравне с близкими. Став убийцами, они попадают в полную зависимость от старших. Их легко прокормить, им не нужно платить денег, они никуда не убегут, в отличие от взрослых мужчин, если бы те оказались в их положении. Я бы, наверное, за редчайшим исключением не стал вообще судить таких ребят, но взрослых, за психологическое глумление над своими юными жертвами и за понуждение их к мерзостным деяниям, осудил бы сполна как военных преступников.

Стивен Буччи вспоминает в этой связи, что подростки из "Гитлерюгенда", призванные на службу в конце Второй мировой войны, включая и тех, кто воевал в составе частей СС, не были привлечены союзниками к ответу за совершение военных преступлений. Да и сама "Гитлерюгенд" не была объявлена преступной организацией. Главари ее, однако, попали под суд. Один из них, Бальдур фон Ширах, получил 20 лет тюрьмы.