"Мой Берлинале" – так называется новая книга обозревателя газеты "Коммерсант", кинокритика Андрея Плахова, посвященная истории Берлинского кинофестиваля. Впервые Плахов посетил Берлинале в 1987 году и с той поры не пропустил ни одного конкурса. Книга выпущена берлинским издательством "Эйфория" на немецком и русском языках.
– Ваш Берлинале – что это за фестиваль?
– Прежде всего Берлинале – это фестиваль с невероятной активностью публики. Берлинская публика – это, наверное, лучшее, что есть на фестивале, независимо от того, какие показывают фильмы, которые иногда бывают прекрасными, а иногда оставляют желать много лучшего. Но публика остается все той же – полной энтузиазма, невероятно верной своему фестивалю, зрители заполняют залы целиком, горячо обсуждают картины. То есть в Берлине кипит настоящая фестивальная, киноманская жизнь.
– Почему вы решили написать очередную свою книгу именно про Берлинский кинофестиваль? Почему не о Каннском, о Венецианском?
– Я уже написал в свое время книгу о фестивалях, где были большие главы, посвященные Каннскому, Берлинскому и Венецианскому фестивалям. Но материал накапливается, время идет, и со времени выхода той книги ситуация в фестивальном мире сильно изменилась. Мне хотелось просто описать эти процессы вплоть до сегодняшнего дня. И как раз в этот момент издательство "Эйфория" предложило мне сделать книгу о Берлинале и выпустить ее на немецком языке.
– Как в главном менялся на ваших глазах Берлинский фестиваль? Есть какой-то один вектор развития этого фестиваля?
Берлинский кинофестиваль возник во время холодной войны как своего рода фестиваль-остров, окруженный социалистическим миром, и в этом смысле он был мостом между Западом и Востоком
– Первый раз я приехал на Берлинале в 1987 году. Это был очень памятный год, шла перестройка, к России было приковано всеобщее внимание, именно от российского кино ждали открытий. Россия была именно той горячей территорией, на которую был нацелен Берлинале. С тех пор очень многое изменилось, Россия отошла в тень, на первый план вышли другие территории, предположим, Китай или Латинская Америка, но так или иначе Берлинский фестиваль продолжает развиваться. Он возник во время "холодной войны" как своего рода фестиваль-остров, окруженный социалистическим миром, и в этом смысле он был мостом между Западом и Востоком. Сейчас эта функция утрачена, но сохранились многие другие. Берлинале – просто большой фестиваль, для берлинской публики прежде всего. Здесь показывают очень много очень разных фильмов, иногда этому фестивалю удается открыть какие-то новые имена и новые территории. Разумеется, это один из важнейших фестивалей Европы, по-прежнему входящий в тройку ведущих. В этом смысле ситуация не меняется почти со времен окончания Второй мировой войны.
– Что на Берлинском фестивале лучше, чем на Каннском и Венецианском, и что хуже?
– Лучше, во-первых, организация – ну, во всяком случае, лучше, чем в Венеции. Здесь все организовано по-немецки четко, иногда даже фестивальная атмосфера становится от этого суховата, но эту сухость компенсирует та самая берлинская публика, о которой я говорил. В итоге получается хорошо организованный фестиваль, на котором легко ориентироваться, на котором и журналистам, и актерам, и киноспециалистам, и зрителям легко существовать, несмотря на то, что Берлин большой город, что приходится преодолевать расстояния – кинотеатры разбросаны на разным районам. На этом фестивале сильна политическая составляющая, это имеет свои плюсы и минусы. Думаю, что руководство Берлинале правильно поступает, в определенном смысле поддерживая политическое кино и определенные политические темы – потому что это находит встречный импульс со стороны аудитории. Берлинская публика политизирована, это преимущественно очень левая публика, очень общественно активная, она хочет именно такого актуального кино, и фестиваль выполняет ее пожелание.
– Верно ли, что конкурсная программа Берлинского кинофестиваля слабее, чем конкурсная программа других фестивалей большой европейской тройки?
– Это верно. Конечно, год на год не приходится, но в целом можно, наверное, сделать такой вывод. Это касается, вероятно, и нынешнего года. Тем не менее, повторяю, что, преодолев некое сопротивление материала, можно все-таки и в Берлине почти каждый год найти достойные и важные фильмы, определяющие главные тенденции мирового кино.
– В какой степени организаторы фестиваля – в прошлом и сейчас – ставят перед собой задачу представления миру немецкого кино в международном контексте?
– В очень большой степени. Немецких фильмов в Берлине всегда много, в этом году их, по-моему, чуть ли не 70 в разных программах. Только в главном конкурсе половина конкурсных фильмов – картины с участием немецких денег. Иногда это немножко удивляет, но, с другой стороны, понятно, что немцы хотят поддерживать свою киноиндустрию. В любом случае немецкое кино представлено очень широко, и не только в конкурсе, но и в параллельных программах, которых здесь много, и они тоже очень важны, потому что Берлинале отнюдь не ограничивается конкурсом. А немцы имеют еще и дополнительную секцию, посвященную своему кино.
– Вы пишете в своей книге о знаменитом кинорынке Берлинского фестиваля?
– Очень мало, к сожалению, потому что просто не оказалось на это времени. Хотя этот рынок тоже заслуживает внимания, он большой, один из крупнейших в Европе.
– А что по жанру представляет собой ваша работа?
– Эта книга написана в популярной форме. Я пытаюсь проследить, что происходило в Берлине на протяжении последних 20 с лишним лет. В этом смысле книжку можно считать субъективной историей Берлинского фестиваля. Конечно, я даю информацию о том, что в Берлине было раньше, во времена, когда фестиваль был совсем молодым, о том, что нам известно только по литературным источникам, но дальнейшее стараюсь прослеживать, исходя из собственных пристрастий. Естественно, это не абсолютная, не полная, не объективная картина фестиваля, а субъективная его история.
– Какой "ваш Берлинале" оказался самым интересным, какая встреча для вас была самой важной?
Российское кино сейчас не производит достаточного количества актуальных фильмов, которые любят в Берлине
– Например, встреча с Анджелиной Джоли, которая на других фестивалях представала абсолютно недоступной дивой. В Берлине, поскольку Джоли привезла сюда свой режиссерский опыт, фильм "В краю крови и меда", она была невероятно демократична, доступна, охотно беседовала, фактически один на один, с журналистами, и в этом смысле было очень интересно увидеть звезду в неожиданном повороте. А самым памятным для меня остался тот самый 1987 года, потому что он был действительно уникальным и больше не повторился.
– А что тогда такого яркого показывали в Берлине, вы помните?
– Тогда показывали "Тему" Глеба Панфилова, этот фильм получил главный приз; "Скорбное бесчувствие" Александра Сокурова. Тогда все крутилось вокруг русского кино, перестройки и предстоящего объединения Берлина.
– А почему сейчас не крутится? В этом году в программах Берлинале практически нет русских фильмов.
– Потому что российское кино не производит достаточного количества актуальных фильмов, которые любят в Берлине. А даже те немногие фильмы на такие темы, которые в России производят, оказываются на других фестивалях. Вот некоторые из них были показаны только что в Роттердаме, а Берлину уже не хватило.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
