Если есть три человека, – а их вряд ли меньше трех десятков, – искренне мечтающие о византийском обновлении России, после чего она спасет мир, то само их наличие должно сильно смущать православного человека из более-менее образованных, хотя ничего особенного, с православной точки зрения, эти три десятка не проповедуют. Но как раз в том-то и дело!

Они говорят о метафизической, попросту – небесной подкладке русского существования. Она, по их мнению, та же, что тысячу лет продержала на плаву Византию: православие. В православии же выделяют такой могучий корень, как исихазм. На него указывают спокойно, буднично, словно речь идет о блюде, вполне готовом к употреблению русской современностью – надо только чуток подогреть. Пребывание, желательно длительное, если не постоянное, в состоянии бессловесной молитвы – вот что такое исихазм, если есть еще на Руси кто-то, кто этого не знает. Нам сообщают, что без него, без исихазма, лучшие умы не осенились бы ни соборностью, ни богочеловечеством, ни русским космизмом.

Сосредоточенность на собственном пупке, она самому Андрею Рублеву помогала входить в мир умно-сердечной молитвы. Да, было: "пуподушниками" обозвал таких православных калабрийский монах Варлаам, но нынешнее поколение, знакомое с целой гаммой психосоматических приемов, не обязано слушаться средневекового остряка. Дело ведь не в том, с помощью каких пасов вы смогли предаться богосозерцанию, главное – созерцать именно Бога, а не Сатану, шаг за шагом продвигаясь по пути, который приведет сначала Россию, а потом и весь мир… к чему? Правильно: к интегральной культуре, сочетающей сверхчувственное, религиозное познание всего сущего с чувственным, рациональным.

Цитируют Питирима Сорокина, предлагавшего человечеству положить конец разделению и конфликту науки, религии, изящных искусств и этики друг с другом. Интеграция – интеграцией, а направление поиску должна задать религия. Наука – наукой, а в человеке новый строй должен будет видеть все-таки образ и подобие. И к слову подчеркивают: миру, дабы с благодарностью принять всечеловеческое призвание России, пора уяснить, что крах советизма – это крах не всего русского, а всего западного, Запада как цивилизации. Вот. В России он, Запад, нашел свой конец, и в ней же – источник его возрождения, но уже в подлинном, т. е. византийском обличье. Для всякого, кто не в контакте ни с небесами, ни с преисподней, это все звучит как набор слов, вызывающий улыбку. Но для продвинутого русского православного это все должно само собою разуметься.

По всем канонам просто не может быть более важного дела, коему он обязан посвятить свои общественные заботы. Да, создание интегрального социокультурного строя на вечных началах византизма для спасения России и мира! Внести свою лепту, сотворить последнюю умно-сердечную молитву – и можно отправляться туда, "где все разъято, смещено, разбито". Однако, практически все русские православные, от самых образованных до малограмотных, этой обязанностью не живут. Не живут даже на словах. Воздерживаются. Воздерживаются все, за исключением упомянутых трех десятков искренних мечтателей и некоторого числа церковно-государственных пропагандистов. Будто стесняются.

Не будем, замнем для ясности – вот что читаешь в их глазах, а то и слышишь из неохотно отверзающихся уст. В глубине души им мало что так нравится, как то, что можно, не опасаясь упреков, развести на любое расстояние свою веру и ее практическое повседневное исповедание. "Зараз ето розришаеця", – сказала мне мокрая от жары толстуха, которую подвозил из городка, где она отбыла собрание у иеговистов, в село, где ее ожидало служение в православном храме. Человек, которому "розришаеця", в общем, все, может быть воцерковленным по самое не могу, регулярно исповедоваться… Вот интересно: в чем? Вряд ли в том, что на самом деле он не православный, а неизвестно кто. Он говорит себе: ну, как я, солидный джентльмен с положением в обществе, буду пропагандировать исихазм и всяческую целительность сакрального пространства византийской иконы?!

Ну, как я заикнусь, что и Россия, и Запад могут спастись только созерцанием лика Божьего – раз, собственного пупка – два (что, к сожалению, невозможно делать одновременно)?! Переглянутся и скажут, не пора ли мне в дурку. Расколдование мира, расставание с богами не совершается в одно мгновение. Вот уже два столетия длится тягомотина… И позади, и впереди – не тротуар Невского проспекта. Дорога и виляет, и теряется в дебрях. Отдельное лицо или целое общество вдруг, как укушенное, кинется отгребать назад, бьет руками и ногами, барахтаясь в потоке времени. Можно вспомнить и другой образ: классического Ангела истории. Его голова повернута назад, в прошлое, где столько наворочено и не доделано, а сам он несется вперед, в будущее, потому что не в силах сомкнуть крылья под напором страшного ветра из рая. Где-то под крылом примостилась и Россия.

Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода "Ваши письма"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции