– Последний наш замер проходил в двадцатых числах февраля, после этого была очень интенсивная пропагандистская кампания. О ее результатах я могу сейчас только предполагать. Думаю, что она будет иметь существенное воздействие. Несмотря на то что шла пропагандистская обработка общественного мнения, большинство населения дистанцировалось от происходящего, не поддерживало ни Майдан, ни его противников, считая, что это – внутреннее дело Украины, и она сама должна разбираться, присоединяться к Евросоюзу или нет. В январе все-таки пропаганда действительно начала убеждать людей, особенно в провинции, где информационное поле гораздо слабее, в том, что волнения в Киеве и в западных областях Украины – это воздействие стран Запада, влияние, инспирированное Западом, по подготовке государственного переворота. В январе так считало почти 83%, в феврале эта цифра резко упала, почти вдвое снизилась.

Спектр понимания, объяснения, интерпретации происходящего стал более разнообразным. Появилось мнение, что это – народное восстание против коррумпированного режима, и что это выступление националистов, возмущение против жестокого разгона "Беркутом" студентов. Отношение такое стало распадаться на разные версии. Ответственность за происходящее возлагали в основном на Януковича, на втором месте фактор Запада и на третьем – фактор оппозиции. На провокационную роль российского руководства обращало внимание очень небольшое число людей, очень небольшая либеральная часть публики.

Как скажутся на общественных настроениях последние события, то есть, собственно, начало войны, мне очень трудно оценить. Я думаю, будет двойственная реакция. Во-первых, будет сохраняться прежняя установка (очень характерная) – не вмешиваться. С другой стороны, будет негативная реакция, характерная для продвинутых и образованных групп, жителей крупных городов, а для провинции будет скорее поддержка этой политики и одобрение Путина. Большинство готовы к возврату Севастополя и Крыма и включению его в состав Российской Федерации. Поэтому очень велика вероятность одобрения силовой политики.

– Международное сообщество настаивает на сохранении территориальной целостности Украины. Как россияне смотрят на эту проблему? Насколько широко распространено мнение о том, что Крым, и может быть даже Восточная Украина, если и не должны войти в состав Российской Федерации, то, по крайней мере, могут быть под ее контролем?

– Я думаю, что в России будет одобрено и то, и другое, как это ни покажется странным. В российском сознании это не будет противоречием. Люди будут настаивать на сохранении целостности Украины и в то же время одобрять призывы поддержать действия нового крымского руководства. Тут очень важно, какие источники информации используются. При такой совершенно бешеной пропаганде, лживой и тотальной, практически сейчас нет ни одного источника, дающего сколько-нибудь взвешенную и разнообразную информацию. Идет чистейшая демагогия по всем основным каналам, особенно в провинции, в малых городах, где интернета практически нет. Другая версия просто не будет возникать. Поэтому идет истерическое нагнетание всякого рода обид, комплексов, фобий. Боюсь, что это будет очень результативно.

– Можно ли говорить о массовой поддержке военного вторжения?

– До последнего времени мы фиксировали крайнее нежелание, чтобы Россия влезала в какие-то военные авантюры. 70% опрошенных считали, что Россия не должна использовать силовые методы для решения украинской проблемы. Но это было до последнего времени. Что сейчас будет – мне очень трудно сказать. Все-таки массовое сознание мыслит стереотипно, очень зависит от телевидения, системы пропаганды и обладает очень слабым иммунитетом сопротивления против такого интенсивного внушения. Боюсь, что комплексы имперского сознания всплывут на поверхность и будут реанимированы.