Когда два процесса на одну и ту же тему проходят в одном и том же суде с разницей в несколько дней, невольно начинаешь их сравнивать. Вот уже месяц как в Московском городском суде слушается дело так называемых "организаторов беспорядков" 6 мая на Болотной площади – Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. Допрошено около двух десятков свидетелей обвинения, с учетом того, что в заседаниях была даже недельная пауза – вновь вступившие в дело адвокаты знакомились с делом. В "Болотном процессе", который шел до этого, допросы одного свидетеля или потерпевшего длились порой по два-три дня.
"Ты с Косенко или сразу на Удальцова?" – спрашивает меня знакомый коллега в коридоре Мосгорсуда 13 марта. "С Косенко", – честно признаюсь. В тот день в Мосгорсуде должна была слушаться апелляционная жалоба на постановление по делу Михаила Косенко – еще одного обвиняемого в участии в беспорядках на Болотной площади, отправленного судом на принудительное психиатрическое лечение. Но рассмотрение перенесли, и все пришедшие в тот день суд отправились в соседний корпус, где через несколько минут ожидалось очередное заседание по "организаторам".
От завсегдатаев этого судебного процесса не укрылось, что публики в тот день было действительно больше, хотя и зал "для резонансных дел" вместительностью более сотни человек и видавший всю эту сотню на летних заседаниях по основному "Болотному делу", все равно был на половину пуст.
13 марта был второй день допроса Константина Лебедева – ключевого свидетеля, на признательных показаниях которого, по словам защиты, и строится практически все обвинения против Удальцова и Развозжаева. Лебедева, осужденного на два с половиной года, доставили из московского СИЗО "Лефортово", и на вопросы участников процесса он отвечал не со свидетельской трибуны, а из "стеклянного аквариума" – клетки для подсудимых. В соседнем "аквариуме" сидел Развозжаев.
За день до этого Лебедев уже рассказал суду, что знаком с грузинским политиком Гиви Таргамадзе, что оппозиционеры действительно с ним встречались для обсуждения протестных мероприятий в России и что Таргамадзе давал им деньги на эту деятельность.
"Сложно было с Таргамадзе общаться?" – спрашивает у Лебедева адвокат Развозжаева Дмитрий Аграновский. "Ну, он любил отдыхать с друзьями, иногда срывал переговоры, так как бывал пьян", – делится Лебедев. "Но это бывало периодически, не часто", – добавляет он. Адвокат Аграновский интересуется степенью участия в "грузинских банкетах" Удальцова и Развозжаева. Публика в зале начинает довольно громко хихикать, судья даже не делает зрителям ожидаемое замечание "за нарушение порядка в зале".
"Скажите…" – приступает к допросу Леонид Развозжаев. Он заметно мнется, очевидно, не зная, как обратиться к Лебедеву: остальные участники процесса называют его по имени-отчеству – Константин Владимирович, – что для Развозжаева, видимо, не совсем привычно. "Когда мы были в Воронеже, был ли я в лагере активистов?" – наконец спрашивает Развозжаев. "Был", – отвечает Лебедев. "А проблемы с машиной помнишь?" – "Проблемы были всегда." – "Мы эвакуатор вызывали?" – "Да, точно, было, помню". Возникает невольное ощущение, что присутствуешь при разговоре двух старых приятелей.
"Еще есть вопросы к свидетелю?" – вмешивается судья Александр Замашнюк, сидящий в центре зала в обрамлении двух своих коллег. "Есть, но я забыл", – признается Развозжаев, в очередной раз обращая внимание на то, что практически не спит из-за того, что утром его рано увозят из камеры в суд, а привозят в камеру только поздно вечером. Только спустя неделю после этого заседания и спустя месяц после регулярных жалоб Развозжаева его все-таки переведут из СИЗО №5 "Водник" в СИЗО №1 "Матросская тишина", который расположен всего в паре километров от суда.
Но в тот день судья Замашнюк в очередной раз проигнорировал жалобы Развозжаева и предложил участникам задавать вопросы.
"У меня нет вопросов к данному гражданину", – чеканит до этого хранивший молчание Сергей Удальцов. Развозжаев разводит руками: "Я забыл вопрос, суд меня сбивает". "Какой вы сбиваемый!" – возмущается судья. После этого Развозжаев вспоминает, что хотел спросить Лебедева про лагерь "ОккупайАбай", который Лебедев упоминал ранее во время допроса. После нескольких попыток сформулировать вопрос так, чтобы суд его не снял, Развозжаев сдается: "Пусть Лебедев суду пояснит про ОккупайАбай". "Вы за суд переживаете?" – тут же реагирует Замашнюк. Лебедев поясняет: на Болотной площади планировалось то, что несколькими днями позднее случилось на Чистых прудах и получило название "ОккупайАбай" – палаточный лагерь оппозиции.
В какой-то момент в допрос Лебедева активно включается судья Замашнюк. "Где находился каждый из вас, когда началась давка?", "Сколько людей должны были
собраться за вами, лидерами, когда вы сядете на асфальт?", "Должны были сесть все заявленные пять тысяч?" Лебедев отвечает немного уклончиво: "Я не видел, но предполагаю", "Разумеется, мы надеялись, что за нами последуют все пришедшие", "Во время шествия впереди всегда идут вожди, а сзади масса людей". "Так значит масса? Люди для вас просто масса, даже не граждане?" – вдруг взрывается Замашнюк. "Ну, на то и мероприятие массовое", – замечает Лебедев. Возмущенные вопросами адвокаты обращаются к судье с просьбой снять их, но Замашнюк почему-то не спешит снимать собственные вопросы и обращается к адвокатам и залу: "Внимательно читайте закон, любите закон, уважайте закон…" Сидящая рядом со мной женщина презрительно фыркает, Замашнюк продолжает.
Неожиданно приставы просят удалиться человека с первого ряда. С виду, ничего предосудительного он не делал. В ходе словесной перепалки выясняется, что судье не понравилось, что человек ведет аудиозапись. Публика возмутилась: никакого нарушения законодательства в этом нет, но судья и приставы непреклонны. Замашнюк объявляет пятиминутный перерыв до "наведения порядка в зале", но, кажется, этого никто не замечает. "Поступила команда всем привстать!" – повторяет судья. Публика растеряно повинуется, молодой человек покидает зал.
После перерыва Замашнюк продолжает: "Какие действия планировали после 6 мая?", "На чьи средства?", "Понимали ли вы, что деньги Таргамадзе вам придется отрабатывать?". Лебедев рассказывает, что после акции на Болотной оппозиционеры планировали бросить силы на освобождение задержанных "узников 6 мая". Для этого они ездили в регионы, раздавали листовки на местах, рассказывали соратникам о необходимости участвовать в протестных акциях в Москве. Таргамадзе, по словам Лебедева, требовал от них действовать как можно жестче, иногда они не подчинялись, Таргамадзе предупреждал, что может оставить их без финансирования. Во время одной из следующих акций, 15 сентября 2012 года, говорит Лебедев, тоже была попытка оставить людей после акции – уже на проспекте Сахарова, но организаторы увидели, что, в целом, народ "в унынии", и решили, что "не стоит накалять обстановку".
Замашнюк удивляется: "Для чего вы хотели остаться на площади? За затмением солнечным наблюдать, тычинки считать, как восточные мудрецы?" "Не знаю, просто посмотреть, что будет", – отвечает Лебедев. Потом судья снова задает вопросы об отношениях с Таргамадзе, о его целях в России, о коррупции в Грузии и о том, какое будущее для России видит Лебедев. Адвокаты вновь просят снять вопросы, но Замашнюк почему-то вновь их прошения не удовлетворяет.
Через какое-то время он объявляет перерыв на обед. "По просьбам адвокатов, перерыв будет ровно час", – обещает судья. Публика зашебуршила. Поступила команда привстать.
Наталья Джанполадова – судебный репортер Радио Свобода
"Ты с Косенко или сразу на Удальцова?" – спрашивает меня знакомый коллега в коридоре Мосгорсуда 13 марта. "С Косенко", – честно признаюсь. В тот день в Мосгорсуде должна была слушаться апелляционная жалоба на постановление по делу Михаила Косенко – еще одного обвиняемого в участии в беспорядках на Болотной площади, отправленного судом на принудительное психиатрическое лечение. Но рассмотрение перенесли, и все пришедшие в тот день суд отправились в соседний корпус, где через несколько минут ожидалось очередное заседание по "организаторам".
От завсегдатаев этого судебного процесса не укрылось, что публики в тот день было действительно больше, хотя и зал "для резонансных дел" вместительностью более сотни человек и видавший всю эту сотню на летних заседаниях по основному "Болотному делу", все равно был на половину пуст.
13 марта был второй день допроса Константина Лебедева – ключевого свидетеля, на признательных показаниях которого, по словам защиты, и строится практически все обвинения против Удальцова и Развозжаева. Лебедева, осужденного на два с половиной года, доставили из московского СИЗО "Лефортово", и на вопросы участников процесса он отвечал не со свидетельской трибуны, а из "стеклянного аквариума" – клетки для подсудимых. В соседнем "аквариуме" сидел Развозжаев.
За день до этого Лебедев уже рассказал суду, что знаком с грузинским политиком Гиви Таргамадзе, что оппозиционеры действительно с ним встречались для обсуждения протестных мероприятий в России и что Таргамадзе давал им деньги на эту деятельность.
"Сложно было с Таргамадзе общаться?" – спрашивает у Лебедева адвокат Развозжаева Дмитрий Аграновский. "Ну, он любил отдыхать с друзьями, иногда срывал переговоры, так как бывал пьян", – делится Лебедев. "Но это бывало периодически, не часто", – добавляет он. Адвокат Аграновский интересуется степенью участия в "грузинских банкетах" Удальцова и Развозжаева. Публика в зале начинает довольно громко хихикать, судья даже не делает зрителям ожидаемое замечание "за нарушение порядка в зале".
"Скажите…" – приступает к допросу Леонид Развозжаев. Он заметно мнется, очевидно, не зная, как обратиться к Лебедеву: остальные участники процесса называют его по имени-отчеству – Константин Владимирович, – что для Развозжаева, видимо, не совсем привычно. "Когда мы были в Воронеже, был ли я в лагере активистов?" – наконец спрашивает Развозжаев. "Был", – отвечает Лебедев. "А проблемы с машиной помнишь?" – "Проблемы были всегда." – "Мы эвакуатор вызывали?" – "Да, точно, было, помню". Возникает невольное ощущение, что присутствуешь при разговоре двух старых приятелей.
"Еще есть вопросы к свидетелю?" – вмешивается судья Александр Замашнюк, сидящий в центре зала в обрамлении двух своих коллег. "Есть, но я забыл", – признается Развозжаев, в очередной раз обращая внимание на то, что практически не спит из-за того, что утром его рано увозят из камеры в суд, а привозят в камеру только поздно вечером. Только спустя неделю после этого заседания и спустя месяц после регулярных жалоб Развозжаева его все-таки переведут из СИЗО №5 "Водник" в СИЗО №1 "Матросская тишина", который расположен всего в паре километров от суда.
Но в тот день судья Замашнюк в очередной раз проигнорировал жалобы Развозжаева и предложил участникам задавать вопросы.
"У меня нет вопросов к данному гражданину", – чеканит до этого хранивший молчание Сергей Удальцов. Развозжаев разводит руками: "Я забыл вопрос, суд меня сбивает". "Какой вы сбиваемый!" – возмущается судья. После этого Развозжаев вспоминает, что хотел спросить Лебедева про лагерь "ОккупайАбай", который Лебедев упоминал ранее во время допроса. После нескольких попыток сформулировать вопрос так, чтобы суд его не снял, Развозжаев сдается: "Пусть Лебедев суду пояснит про ОккупайАбай". "Вы за суд переживаете?" – тут же реагирует Замашнюк. Лебедев поясняет: на Болотной площади планировалось то, что несколькими днями позднее случилось на Чистых прудах и получило название "ОккупайАбай" – палаточный лагерь оппозиции.
В какой-то момент в допрос Лебедева активно включается судья Замашнюк. "Где находился каждый из вас, когда началась давка?", "Сколько людей должны были
Для чего вы хотели остаться на площади? За затмением солнечным наблюдать, тычинки считать, как восточные мудрецы?
Неожиданно приставы просят удалиться человека с первого ряда. С виду, ничего предосудительного он не делал. В ходе словесной перепалки выясняется, что судье не понравилось, что человек ведет аудиозапись. Публика возмутилась: никакого нарушения законодательства в этом нет, но судья и приставы непреклонны. Замашнюк объявляет пятиминутный перерыв до "наведения порядка в зале", но, кажется, этого никто не замечает. "Поступила команда всем привстать!" – повторяет судья. Публика растеряно повинуется, молодой человек покидает зал.
После перерыва Замашнюк продолжает: "Какие действия планировали после 6 мая?", "На чьи средства?", "Понимали ли вы, что деньги Таргамадзе вам придется отрабатывать?". Лебедев рассказывает, что после акции на Болотной оппозиционеры планировали бросить силы на освобождение задержанных "узников 6 мая". Для этого они ездили в регионы, раздавали листовки на местах, рассказывали соратникам о необходимости участвовать в протестных акциях в Москве. Таргамадзе, по словам Лебедева, требовал от них действовать как можно жестче, иногда они не подчинялись, Таргамадзе предупреждал, что может оставить их без финансирования. Во время одной из следующих акций, 15 сентября 2012 года, говорит Лебедев, тоже была попытка оставить людей после акции – уже на проспекте Сахарова, но организаторы увидели, что, в целом, народ "в унынии", и решили, что "не стоит накалять обстановку".
Замашнюк удивляется: "Для чего вы хотели остаться на площади? За затмением солнечным наблюдать, тычинки считать, как восточные мудрецы?" "Не знаю, просто посмотреть, что будет", – отвечает Лебедев. Потом судья снова задает вопросы об отношениях с Таргамадзе, о его целях в России, о коррупции в Грузии и о том, какое будущее для России видит Лебедев. Адвокаты вновь просят снять вопросы, но Замашнюк почему-то вновь их прошения не удовлетворяет.
Через какое-то время он объявляет перерыв на обед. "По просьбам адвокатов, перерыв будет ровно час", – обещает судья. Публика зашебуршила. Поступила команда привстать.
Наталья Джанполадова – судебный репортер Радио Свобода
