Почему? Почему, как показывают опросы, большинство россиян – и в их числе многие вполне вменяемые и достаточно образованные люди – искренне не понимают, не принимают антикриминальную, антикоррупционную революцию Евромайдана? Почему большинство россиян – за аннексию (в том числе и военными методами) Крыма, за присоединение его к России, стране, и без того обильной землей и морями-водами, не говоря уж об островах и полуостровах? Почему?
Да, конечно, черноморский полуостров Крым и расположенные на нем город и старинная военно-морская база Севастополь значимы для русской истории и культуры. Но это яркое, бросающееся в глаза обстоятельство скрывает куда более важные, более значимые и глубинные корни русских майданофобии и крымофилии россиян. Россияне имеют самый высокий уровень жизни за последнее столетие, причем обеспечивается он главным образом паразитированием на "дарах природы" – на продаже нефти, газа, леса, металла, другого сырья или первичных продуктов его переработки. Этот "нефтяной велфер", обильное и во многом незаработанное социальное вспомоществование, (пере)распределенное по всему народу – действует на этот народ подобно наркотику: снимает обеспокоенность, приводит к удовлетворенности и эйфории. Что отнюдь не способствует здравости мышления и его адекватности, позволяет не замечать давно назревшие, острейшие проблемы, не реагировать на них. А вместо этого строить в воображении (а часто, за счет "нефтедолларов", и в реальности) витиеватые, дорогостоящие воздушные замки. Ту же Олимпиаду-2014 в субтропическом Сочи, например. Или "второе покоренье Крыма", уже унесшее денег вдвое больше, чем феерической цены Олимпиада.
Во-вторых, средства массовой информации. Когда недавно, после очень большого перерыва, я начал смотреть российское ТВ (меня интересовала тема Майдана, непосредственным свидетелем, а иногда и участником которого я был) – то пришел просто-таки в неописуемое изумление! Такого не было даже во времена СССР! Поразило не только полнейшее искажение фактов, но и нездоровая, надрывная, болезненно-высокомерная интонация (именно интонация, замечу, в первую очередь определяет смысл сообщения.) В позднем СССР, который я застал, тональность телеведущих была более-менее приличной, истерики не допускались. Что же касается фактов, то невыгодное для пропаганды больше умалчивалось – а врали, как это ни покажется странным, намного меньше.
Причина проста. Современным россиянам, по сравнению с СССР, потенциально доступны, помимо официальных, еще и масса других источников информации: интернет, отдельные еще-свободные российские издания, поездки за границу, в конце концов. Единственная возможность официальной пропаганде эту информацию "перебить" – врать агрессивно и много, побеждая "валом", давлением этой волны (дез)информации. Дезинформационная среда неизбежно создает неадекватную, искаженную картину мира в сознании менее думающей части нации. Но эта загрязненная враньем, отравленная ложными концепциями среда поражает и думающую часть нации: порождает у нее "химеры разума", понижает уровень осмысления происходящего, отвлекает, заманивает национальную мысль в малоперспективные тупики.
Практическим (точнее, малопрактичным) последствием являются решения и действия, не соответствующие реальным обстоятельствам и ситуациям. Еще одна проблема – постимперский синдром: психокультурный дискомфорт от ломки, ужимания национального "я" от "великая нация" до "обычная нация", дискомфорт от необходимости переориентации, переосмысления национального смысла жизни. Ментальный наркотик как-бы-еще-империи (которой уже давно нет) приводит к "глюкам" восприятия и мышления, к эйфорической, неадекватной модели мира и своего национального места в нем. При всей его важности, этот фактор я упоминаю только в-третьих: при отсутствии двух первых обстоятельств излечение от постимперского синдрома, маргинализация его наиболее живучих проявлений проходили бы намного быстрее.
Интересно и показательно сравнить сквозь призму этих трех факторов российское общество с украинским. Украина большую часть своей истории была разорвана между несколькими империями (Австро-Венгерской и Российской, потом Советской) и странами (Польшей, Румынией), причем украинское население в них в той или иной степени угнеталось. Поэтому после обретения Украиной независимости у большинства ее граждан значительно меньше (а то и вовсе нет) "ломки" постимперского великодержавия, нет болезненных и отвлекающих культурно-психологических и социально-экономических "фантомных ощущений". Тотальной зачистки информационного поля в независимой Украине не было практически никогда. Журналисты в стране более-менее свободны уже почти четверть века. Поэтому, невзирая даже на свою количественную скромность, на широкомасштабную экспансию в страну российских медиа, общественная информационная среда Украины всегда была разнообразнее, здоровее, продуктивнее.
Хотя Украина и не обделена природным сырьем и ресурсами, они существенно скромнее таковых у России. Обеспечение всей нации только за их счет невозможно. С момента получения независимости (да и в последние годы упадка СССР) преобладающей тактикой выживания украинцев стала самозанятость, индивидуальная профессиональная и экономическая активность. Уже через несколько лет после распада СССР многие украинцы после поездок в Россию удивлялись: "У нас в Украине каждый давно рассчитывает сам на себя – а россияне все еще на государство надеются". За четверть века непосредственного участия в реальной экономической деятельности миллионы украинцев эффективно (и, надо признать, временами чувствительно-болезненно) излечились от инфантильных, неадекватных взглядов и представлений. Поэтому украинцы оказались более продвинутыми во времени социальном.
Парадоксальным образом, украинский народ, "младший брат" согласно советско-имперскому пропагандистскому словарю, стал взрослее, зрелее, ответственнее своего "старшего брата". А великий российский народ пока никак не может избавиться от многих – причем важных и опасных – проявлений инфантильности.
Повседневный опыт показывает: два яблока долго могут расти на дереве очень близко – но, созрев, тем не менее откатываются от родного ствола на разные расстояния, а нередко и в разных направлениях. Это определяют многие обстоятельства. В данном случае – социально-экономической географии. Нации – не яблоки: созревая, они обретают способность управлять траекторией своего движения. Как это и сделали сейчас украинцы, избавившись от шайки малограмотных клептократов, выпавших из своего времени.
Импульс, полученный Россией от украинской революции Евромайдана, дает ей новый шанс, вводит в новый этап социальной эволюции. Это может быть или фаза углубляющегося впадания в детство, фаза примитивизации и деградации – или фаза взросления, устойчивого, миролюбивого прогресса.
Сергей Мирный – киевский писатель, эколог, киносценарист
Да, конечно, черноморский полуостров Крым и расположенные на нем город и старинная военно-морская база Севастополь значимы для русской истории и культуры. Но это яркое, бросающееся в глаза обстоятельство скрывает куда более важные, более значимые и глубинные корни русских майданофобии и крымофилии россиян. Россияне имеют самый высокий уровень жизни за последнее столетие, причем обеспечивается он главным образом паразитированием на "дарах природы" – на продаже нефти, газа, леса, металла, другого сырья или первичных продуктов его переработки. Этот "нефтяной велфер", обильное и во многом незаработанное социальное вспомоществование, (пере)распределенное по всему народу – действует на этот народ подобно наркотику: снимает обеспокоенность, приводит к удовлетворенности и эйфории. Что отнюдь не способствует здравости мышления и его адекватности, позволяет не замечать давно назревшие, острейшие проблемы, не реагировать на них. А вместо этого строить в воображении (а часто, за счет "нефтедолларов", и в реальности) витиеватые, дорогостоящие воздушные замки. Ту же Олимпиаду-2014 в субтропическом Сочи, например. Или "второе покоренье Крыма", уже унесшее денег вдвое больше, чем феерической цены Олимпиада.
Во-вторых, средства массовой информации. Когда недавно, после очень большого перерыва, я начал смотреть российское ТВ (меня интересовала тема Майдана, непосредственным свидетелем, а иногда и участником которого я был) – то пришел просто-таки в неописуемое изумление! Такого не было даже во времена СССР! Поразило не только полнейшее искажение фактов, но и нездоровая, надрывная, болезненно-высокомерная интонация (именно интонация, замечу, в первую очередь определяет смысл сообщения.) В позднем СССР, который я застал, тональность телеведущих была более-менее приличной, истерики не допускались. Что же касается фактов, то невыгодное для пропаганды больше умалчивалось – а врали, как это ни покажется странным, намного меньше.
Единственная возможность официальной пропаганде честную информацию "перебить" – врать агрессивно и много, побеждая "валом"
Практическим (точнее, малопрактичным) последствием являются решения и действия, не соответствующие реальным обстоятельствам и ситуациям. Еще одна проблема – постимперский синдром: психокультурный дискомфорт от ломки, ужимания национального "я" от "великая нация" до "обычная нация", дискомфорт от необходимости переориентации, переосмысления национального смысла жизни. Ментальный наркотик как-бы-еще-империи (которой уже давно нет) приводит к "глюкам" восприятия и мышления, к эйфорической, неадекватной модели мира и своего национального места в нем. При всей его важности, этот фактор я упоминаю только в-третьих: при отсутствии двух первых обстоятельств излечение от постимперского синдрома, маргинализация его наиболее живучих проявлений проходили бы намного быстрее.
Интересно и показательно сравнить сквозь призму этих трех факторов российское общество с украинским. Украина большую часть своей истории была разорвана между несколькими империями (Австро-Венгерской и Российской, потом Советской) и странами (Польшей, Румынией), причем украинское население в них в той или иной степени угнеталось. Поэтому после обретения Украиной независимости у большинства ее граждан значительно меньше (а то и вовсе нет) "ломки" постимперского великодержавия, нет болезненных и отвлекающих культурно-психологических и социально-экономических "фантомных ощущений". Тотальной зачистки информационного поля в независимой Украине не было практически никогда. Журналисты в стране более-менее свободны уже почти четверть века. Поэтому, невзирая даже на свою количественную скромность, на широкомасштабную экспансию в страну российских медиа, общественная информационная среда Украины всегда была разнообразнее, здоровее, продуктивнее.
Хотя Украина и не обделена природным сырьем и ресурсами, они существенно скромнее таковых у России. Обеспечение всей нации только за их счет невозможно. С момента получения независимости (да и в последние годы упадка СССР) преобладающей тактикой выживания украинцев стала самозанятость, индивидуальная профессиональная и экономическая активность. Уже через несколько лет после распада СССР многие украинцы после поездок в Россию удивлялись: "У нас в Украине каждый давно рассчитывает сам на себя – а россияне все еще на государство надеются". За четверть века непосредственного участия в реальной экономической деятельности миллионы украинцев эффективно (и, надо признать, временами чувствительно-болезненно) излечились от инфантильных, неадекватных взглядов и представлений. Поэтому украинцы оказались более продвинутыми во времени социальном.
Парадоксальным образом, украинский народ, "младший брат" согласно советско-имперскому пропагандистскому словарю, стал взрослее, зрелее, ответственнее своего "старшего брата". А великий российский народ пока никак не может избавиться от многих – причем важных и опасных – проявлений инфантильности.
Повседневный опыт показывает: два яблока долго могут расти на дереве очень близко – но, созрев, тем не менее откатываются от родного ствола на разные расстояния, а нередко и в разных направлениях. Это определяют многие обстоятельства. В данном случае – социально-экономической географии. Нации – не яблоки: созревая, они обретают способность управлять траекторией своего движения. Как это и сделали сейчас украинцы, избавившись от шайки малограмотных клептократов, выпавших из своего времени.
Импульс, полученный Россией от украинской революции Евромайдана, дает ей новый шанс, вводит в новый этап социальной эволюции. Это может быть или фаза углубляющегося впадания в детство, фаза примитивизации и деградации – или фаза взросления, устойчивого, миролюбивого прогресса.
Сергей Мирный – киевский писатель, эколог, киносценарист
