Сенатор Игорь Морозов – он далеко не первый. С тех пор как в России ввели мораторий на смертную казнь, кто о ней только не тосковал. Кто только не призывал вернуть нам высшую форму социальной защиты, от писателя Солженицына до политика Гантамирова. Дискуссии на заданную тему разгорались всякий раз, как дичало российское общество – в ходе второй чеченской войны, например.
Однако завершались споры всегда одинаково. В Кремле пожимали плечами, вспоминая о том, что отмена "вышки" является платой за вхождение в ПАСЕ, и крики постепенно умолкали. Но теперь особый случай. Депутаты Парламентской ассамблеи запускают процесс постепенного отторжения России от Европы, Москва играет на опережение, собираясь в превентивном порядке приостановить членство в ПАСЕ, и вот сенатор угрожает Западу расстрелами. А также отменой всех решений Страсбургского суда по правам человека.
Сенатор интересен сам по себе. Выпускник Института КГБ имени Андропова, бывший разведчик, полковник, позже банкир, потом госслужба, региональные выборы, кресло в СФ от Рязанской области, ныне член комитета по международным делам – все как положено в этих кругах. Один из хозяев страны, хотя и на второстепенной непыльной должности. И когда он, а не какой-то там великий писатель, грозненский мэр или коммунист Харитонов заговаривает о высшей мере, к этому мнению стоит прислушаться. Это означает, что в соответствующих кругах уже вырабатывают методику тотального разрыва с Европой. Сперва предупреждая о последствиях, запуская пробный шар, а если в Страсбурге не прислушаются и не устрашатся, то пусть пеняют на себя.
"Мы предупреждали". Собственно, это такая санкция. Форма наказания за русофобию. Вы замораживаете счета самых достойных наших граждан, изгоняете Россию из Парламентской ассамблеи НАТО, обзываете нас "региональной державой" и лишаете права голоса в ПАСЕ, ну так и мы вам сделаем больно. Введем смертную казнь. Отменим приговоры Европейского суда. Назло бабушке отморозим уши. Пристрелим бабушку. Теперь сидите и мучайтесь – это вы во всем виноваты.
Вообще у тоталитарного государства есть свои преимущества во взаимоотношениях с цивилизованным миром. Помимо ядерных ракет, брутального равнодушия к международным нормам, вранья как основы переговорного процесса это еще и система заложничества. Причем в заложниках находятся граждане той самой страны, которую джентльмены безуспешно пытаются перевоспитать и обучить правилам поведения в человеческом общежитии. Гуманизм оборачивается слабостью для цивилизованного мира. Иногда это чистый бизнес. Так какая-нибудь "Дойче Демократише", не чуждая нынешнему главе российского государства, выменивала своих диссидентов на западногерманские марки, пополняя валютные запасы. А добрый Леонид Ильич, собрав в очередной раз урожай зерновых в Канаде, ставил на поток еврейскую эмиграцию. Если же господа упрямились и не желали помогать первому в мире социалистическому государству, то санкции следовали незамедлительно. То есть внутренняя политика ужесточалась, и количество политзаключенных в СССР резко возрастало.
В этом смысле возвращение в нерушимый Союз и преодоление геополитической катастрофы началось с дела Магнитского. Именно тогда советская методика впервые была опробована в современной России, причем сразу со всей звериной серьезностью, то есть на детях. Смертная казнь и неподсудность наших приговоров Страсбургу – это, если обещания Морозова воплотятся в жизнь, будет следующий этап духовного скрепления российской жизни по коммунистическим образцам. Уже без коммунистов, но при бережном сохранении основного признака всех тоталитарных систем. Бесчеловечности.
Впрочем, у Запада, имеющего богатый опыт сосуществования с такими режимами, давно уже выработалось, как бы сказать, противоядие. Умение преодолевать слабость. Способность скрывать свои правозащитные печали и сдержанно откликаться на события, происходящие за "железным занавесом". Переворачивать доску и требовать соблюдения элементарных законов и правил, а в ином случае – бойкот, изоляция, холодная война. До сих пор первое место в этом недлинном списке государств, испытывающих пределы терпения цивилизации, занимает Северная Корея.
В эти дни кастинг проходит Россия. Дойдет ли дело до исключения РФ из ПАСЕ, окончательного разрыва, холодной войны или вообще полыхнет огнем – Бог весть. Но первые, широкие шаги в этом направлении уже сделаны, и шантаж смертной казнью – один из важных сюжетов в противостоянии Москвы и Брюсселя. С ястребом из КГБ сегодня полемизируют такие голуби, как Пушков и Калашников, ничего еще окончательно не решено и совсем не поздно остановиться. Однако у конфликтов, подобных крымскому, своя динамика, и притормозить их порой не под силу даже тому, кто заварил всю эту кашу. Да и очередное обострение ситуации на востоке Украины свидетельствует о том, что тот, кто заварил, готов идти до конца. Быть может, еще дальше, чем империя зла, по которой он так скучает.
Но и это для Запада отчасти знакомый вызов и опыт.
Илья Мильштейн – политический комментатор и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
Однако завершались споры всегда одинаково. В Кремле пожимали плечами, вспоминая о том, что отмена "вышки" является платой за вхождение в ПАСЕ, и крики постепенно умолкали. Но теперь особый случай. Депутаты Парламентской ассамблеи запускают процесс постепенного отторжения России от Европы, Москва играет на опережение, собираясь в превентивном порядке приостановить членство в ПАСЕ, и вот сенатор угрожает Западу расстрелами. А также отменой всех решений Страсбургского суда по правам человека.
Сенатор интересен сам по себе. Выпускник Института КГБ имени Андропова, бывший разведчик, полковник, позже банкир, потом госслужба, региональные выборы, кресло в СФ от Рязанской области, ныне член комитета по международным делам – все как положено в этих кругах. Один из хозяев страны, хотя и на второстепенной непыльной должности. И когда он, а не какой-то там великий писатель, грозненский мэр или коммунист Харитонов заговаривает о высшей мере, к этому мнению стоит прислушаться. Это означает, что в соответствующих кругах уже вырабатывают методику тотального разрыва с Европой. Сперва предупреждая о последствиях, запуская пробный шар, а если в Страсбурге не прислушаются и не устрашатся, то пусть пеняют на себя.
"Мы предупреждали". Собственно, это такая санкция. Форма наказания за русофобию. Вы замораживаете счета самых достойных наших граждан, изгоняете Россию из Парламентской ассамблеи НАТО, обзываете нас "региональной державой" и лишаете права голоса в ПАСЕ, ну так и мы вам сделаем больно. Введем смертную казнь. Отменим приговоры Европейского суда. Назло бабушке отморозим уши. Пристрелим бабушку. Теперь сидите и мучайтесь – это вы во всем виноваты.
Вообще у тоталитарного государства есть свои преимущества во взаимоотношениях с цивилизованным миром. Помимо ядерных ракет, брутального равнодушия к международным нормам, вранья как основы переговорного процесса это еще и система заложничества. Причем в заложниках находятся граждане той самой страны, которую джентльмены безуспешно пытаются перевоспитать и обучить правилам поведения в человеческом общежитии. Гуманизм оборачивается слабостью для цивилизованного мира. Иногда это чистый бизнес. Так какая-нибудь "Дойче Демократише", не чуждая нынешнему главе российского государства, выменивала своих диссидентов на западногерманские марки, пополняя валютные запасы. А добрый Леонид Ильич, собрав в очередной раз урожай зерновых в Канаде, ставил на поток еврейскую эмиграцию. Если же господа упрямились и не желали помогать первому в мире социалистическому государству, то санкции следовали незамедлительно. То есть внутренняя политика ужесточалась, и количество политзаключенных в СССР резко возрастало.
В этом смысле возвращение в нерушимый Союз и преодоление геополитической катастрофы началось с дела Магнитского. Именно тогда советская методика впервые была опробована в современной России, причем сразу со всей звериной серьезностью, то есть на детях. Смертная казнь и неподсудность наших приговоров Страсбургу – это, если обещания Морозова воплотятся в жизнь, будет следующий этап духовного скрепления российской жизни по коммунистическим образцам. Уже без коммунистов, но при бережном сохранении основного признака всех тоталитарных систем. Бесчеловечности.
Впрочем, у Запада, имеющего богатый опыт сосуществования с такими режимами, давно уже выработалось, как бы сказать, противоядие. Умение преодолевать слабость. Способность скрывать свои правозащитные печали и сдержанно откликаться на события, происходящие за "железным занавесом". Переворачивать доску и требовать соблюдения элементарных законов и правил, а в ином случае – бойкот, изоляция, холодная война. До сих пор первое место в этом недлинном списке государств, испытывающих пределы терпения цивилизации, занимает Северная Корея.
В эти дни кастинг проходит Россия. Дойдет ли дело до исключения РФ из ПАСЕ, окончательного разрыва, холодной войны или вообще полыхнет огнем – Бог весть. Но первые, широкие шаги в этом направлении уже сделаны, и шантаж смертной казнью – один из важных сюжетов в противостоянии Москвы и Брюсселя. С ястребом из КГБ сегодня полемизируют такие голуби, как Пушков и Калашников, ничего еще окончательно не решено и совсем не поздно остановиться. Однако у конфликтов, подобных крымскому, своя динамика, и притормозить их порой не под силу даже тому, кто заварил всю эту кашу. Да и очередное обострение ситуации на востоке Украины свидетельствует о том, что тот, кто заварил, готов идти до конца. Быть может, еще дальше, чем империя зла, по которой он так скучает.
Но и это для Запада отчасти знакомый вызов и опыт.
Илья Мильштейн – политический комментатор и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
