«Мы любим называть историческими и судьбоносными те или иные политические события наших дней, – пишет господин Горбунов. – Должен заметить, что к наиболее существенным изменениям в жизни людей часто приводят совсем не те события, которые казались важными современникам. Например, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году в Европейском совете по ядерным исследованиям родилась концепция Всемирной паутины в ее нынешнем виде. Был изобретён интернет. Непосредственным автором считается британский ученый Тим Бернерс-Ли. Теперь, по–моему, очевидно, что это событие гораздо более важное, чем падение Берлинской стены в том же году. То же можно сказать и о чисто политических событиях. Ведь ясно, что возникновение США, отделение их от Англии повлекло гораздо большие последствия, чем Великая французская революция и последующие двадцать пять лет европейских войн. А США, вспомним, в те времена были совершенно отсталой территорией с населением в три миллиона человек. Тем более нелепо, – продолжает автор, – деление событий на позитивные и негативные. Эпидемия чумы четырнадцатого века, по мнению многих историков, стала катализатором модернизации Европы, приведшей в конечном итоге к промышленной революции. Ну, а теперь, Анатолий Иванович, можете рассуждать о возможных последствиях русско-украинской странной войны за Крым. Я считаю, что вполне подготовил вас к этому увлекательному, но совершенно бесполезному, занятию. Николай Германович Горбунов. Липецк».
В каком смысле бесполезное, Николай Германович? В том смысле, что мы всё равно не сможем угадать ничего самого важного, разве что – случайно? Зато, пытаясь угадать будущее, лучше уясним настоящее. Совершенно ясно, например, что после этой войны демократизация России невозможна без революции. Когда она произойдёт и сколько потребует жертв – неизвестно, но без неё не обойтись.
Следующее письмо: «Сейчас, когда я вижу на российских каналах эту патриотическую вакханалию, мне все чаще вспоминаются слова великого Бертольда Брехта: "Когда страна готовится стать убийцей, она начинает именовать себя Родиной". Грустно и страшно. С уважением. Виктор».
Таким, как автор этого письма, даёт отповедь Надежда Гиббонс, если я правильно разобрал её фамилию: «Сколько в России «недалеких» людей, сколько предателей, восхищающихся западными "ценностями". Это вы, еще не наевшиеся западной "демократией",вы – проблема России. Это вы легко поддаетесь, покупаетесь и продаетесь, когда нужно устроить какой-нибудь майдан или какую-нибудь революцію! Это у вас нет национальных интересов, культуры, традиций. Вам не нравится Россия? Уезжайте в другие страны, живите там, говорите на чужом языке, думайте на чужом языке, чтите традиции чужой культуры. Россия ничего не потеряет! И все вы, кто с пеной у рта оскверняет Россию и ее людей, не дождетесь.., не дождетесь, что Россия встанет на колени. Возможно, Россия не лучшая страна по каким-то показателям, но она наша страна, со своей культурой и историей», – пишет госпожа Гиббонс.
Таких писем в почте радио «Свобода» практически нет, а то, что я прочитал, появилось в порядке отклика на опубликованную запись предыдущей передачи «Ваши письма». У нас таких откликов мало, но в интернете – очень много, а в устном повседневном общении людей – несчётно. Распространено мнение, что миллионы впали в патриотическую горячку под напором зомбоящика, что они – жертвы кремлёвской пропаганды. Действительно, так не лгали и не подзуживали людей со сталинских времён. Но как быть с теми, что, не покидая свой Саранск, могут читать всё на свете и читают, а верят всё равно Москве и только ей? Как быть с теми русскими, что живут на Западе? Почему они поддаются этой пропаганде? Вот украинский професор Рябчук читает лекцию студентам в Париже. Он считает, что российский политический режим окончательно, неизвестно только, надолго ли, превратился в фашистский. Перечисляет признаки: «жесткий авторитаризм, шовинизм, милитаризм, натравливание населения на выдуманных врагов, отрицание либеральной демократии, презренне к парламентаризму, тотальная цензура, бесстыдная пропаганда, навязывание обществу обязательной идеологии, харизматический вождь и связанный с ним культ силы и маскулинности». После лекции к Рябчуку подходит стайка русских студенток. Они учатся в Париже, знают все эти слова и что они означают, знают, что стояло за этими словами в Италии, Германии и других странах в тридцатые годы прошлого века, знают, к чему это привело и чем кончилось, У них, у этих студенток, есть все возможности убедиться, что лектор ничего не придумал, что всё, что он только что сказал о России – чистая правда, но они принимаются горячо, воинственно доказывать ему, что фашизм сегодня не в России, а в Украине. Они разъясняют ему происходящее в том же Киеве так, словно не он там живёт, а они, и совершенно не теряются, когда он ошеломлённо спрашивает их, что им мешает сверить то, что они слышат из Москвы, с западнями источниками сведений, ведь живут же не где-нибудь, а в Париже, учатся там, знают французский и другие языки – что же, мол, с вами сдеалалось, милые русские девушки?! И тогда одна из них, маленькая, конопатенькая, говорит ему: «Ну, вот ещё – станем мы читать натовские газеты!». Какой отсюда вывод? Да, путинский режим похож на фашизм, да, это –начинающий русский фашизм двадцать первого века. Да, русская фашистская пропаганда обаяла миллионы так, что они готовы теперь жить в этом надрыве. Однако сначала им захотелось, чтобы их обаяли таким образом, им захотелось фашизма. Фашизма потребовала русская душа. Именно это было в начале. Душевное, задушевное желание. Как так вышло? Почему? Уязвлённая гордость. Не исполнившиеся мечты и ожидания. Не признанные миром притязания. Страшное уныние, охватившее эту душу, когда она увидела, как много надо трудиться, чтобы достичь чего–то, что будет замечено и одобрено миром, что он захочет перенять.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Я не мог понять свою матушку-Россию, пока не нашёл точку зрения, с которой на неё нужно смотреть. Всё сразу стало на свои места. Россия – алкашка. У неё, как у любого алкаша, есть свои враги: смертельные и обыкновенные, постоянные и эпизодические, ситуативные. Есть простые недоброжелатели и, разумеется, друзья, иногда – до первого мордобоя. Из-за чего дерутся – отдельный разговор, иногда – из-за недолитой чарки, но часто – и по более важным вопросам типа есть ли жизнь на Марсе или какова роль личности – того же Сталина или Путина в истории. А вот из-за чего алкаши никогда не дерутся, в чём они согласны друг с другом, так это в том, что Россия должна всех строить и херить, что все её должны бояться. Почитают Жукова, Громыко и нынешнего Лаврова. Ну, и знаменитое «Ты меня уважаешь?». Алкаш хорошо понимает, что живёт в зоне, в поле неуважения, насмешек, брезгливости, поэтому и вымаливает себе уважуху хотя бы среди таких же, как сам, поэтому и цепляется к нормальному, действительно уважаемому человеку: выпей со мной! К белой горячке России не привыкать, но обострение последних лет особенно заметно. Всё видятся ей черти, которые её обижают, посягают на её честь и территорию, природные ресурсы и ресурсы человеческие. Алкоголик терпеть не может трезвенников, в его глазах это враги народа, в то же время он не может жить без них, потому как чувствует свою неполноценность, неприспособленность к миру», – пишет господин Головков.
Он мог бы добавить, что у всякого алкаша есть своя теория, идея, родившаяся из подспудного желания как-то оправдать длительное пребывание в пороке, представить этот порок чем-то особенным. Я пью, потому что… Продолжение этой фразы сводится в конечном счёте к одному: я пью, потому что я лучше других, хотя, конечно, знает, что – хуже, и намного хуже, безнадёжно хуже. И вот главное, что хочется сказать. Двадцать с лишним лет русский человек, как теперь окончательно выяснилось, в глубине своей загадочной души продолжал верить, что он по-прежнему хозяин на шестой части планеты. Но наступил момент, когда дальше обманывать себя стало невозможно. Украина устроила революцию, чтобы уйти от него окончательно и бесповоротно. И русскую душу охватило смятение. Но долго пребывать в смятении невозможно. Пришлось удариться в фашизм. Ведь фашизм – это крайняя степень любви к родине, оголтелый патриотизм, до безумия. Нестерпимо захотелось не так Крыма самого по себе, как того кайфа, который поднёс стране зомбоящик. Подчеркну ещё раз: сначала возникла потребность в фашистском кайфе, а потом уже – предложение.
Так-то, наверное, так, но вот следующее письмо: «С коллегами и друзьями часто обсуждали, как получилось, что немецкий народ сыграл в игру, предложенную нацистами. И вот тебе прямо на наших глазах аналогичное действо в России. Мой друг (он живет и работает в Оксфорде) написал мне, что русский народ не виноват. Мол, идет такая промывка мозгов, что удержаться на позициях здравого смысла невозможно. Если человек сам не смотрит телевизор, то сосед смотрит. Это действует на всех. Я вообще противник тезиса: народ не виноват. Во-первых, не понимаю, кто это – народ, а во-вторых, считаю, что ответственность лична. Но тут вот что произошло. Израильское (кажется, русскоязычное) телевидение поставило вопрос зрителям: считаете ли вы, что Крым должен быть в составе России? Звонок платный, это – раз, само телевидение вело прямые репортажи с Майдана, совершенно замечательные, это – два, детально обсуждало с приглашенными экспертами, какие проблемы ждут граждан России и жителей Крыма, когда схлынет эйфория, это – три, и вот вам результат: семьдесят восемь процентов говорят "да" и только двадцять два – "нет". Так при чем тут московский телевизор? Я не думаю, что это подала свой голос оказавшаяся в Израиле "новая историческая общность – советский человек". Это уходит корнями далеко, и проросло, увы, глубоко: чуть тронешь, так запоет! Всего хорошего. Григорий».
Иными словами, подавляющее большинство русскоязычных жителей Израиля настроены так, как правительства стран, которые одобрили нападение России на Украину. Известная десятка: Армения, Белоруссия, Боливия, Венесуэла, Зимбабве, Куба, Никарагуа, Северная Корея, Сирия и Судан пополнилась частью Израиля. Моим друзьям-евреям с этой частью всё ясно. Это, говорят они, никакие не евреи, это – русские, которые под одно настроение проклинают своё далёкое отечество, а под другое – радуются за него и благословляют его.
Следующее письмо: «Победителей не судят. Судить будут битых. Радоваться локальным успехам пока могут только клинические идиоты. Что наши вояки бегают по Крыму, это ещё далеко не победа. Не победа и назначение уголовного существа в премьеры Крыма. Многие военные авантюры привели к падениям режимов, их начинавших. Хотели "маленькой победоносной войны", "вперёд, за орденами!", хотели отвлечь внимание, списать все провалы, а получили собственный крах. Стабфонд не бездонен. Страну будет корчить от внутренних напряжений. Русь втягивается в военно-техническое, экономическое, пропагандистское и дипломатическое противостояние с США и НАТО, Европой, Китаем, исламом, всеми бывшими республиками и сателлитами. Победить в этой схватке нельзя. И проигравших будут судить. Основная масса населения ждёт этого, а пока смотрят цифры на обменниках, смотрят ГБ-ТВ и читают интернет-сайты».
Вы обратили внимание: автор этого письма отмечает, что основная масса населения России ждёт суда над своим начальством. Рады, что начальство подарило им Крым, а всё равно… Неприятностей на головы начальников на Руси ждут всегда, испокон веков, но суда именно за проигрыш новой холодной войны большинство ещё всё-таки не ждёт, наоборот, вместе с начальством упивается тем, что считает победой. Пусть. Этим людям предстоят такие трудные времена, такие разочарования, их ждёт такое похмелье, что в виду этого ничего не остаётся, как сказать себе: хоть день, да мой.
«Все-таки задели вы меня своими замечаниями, Анатолий Иванович!, – следующее письмо. – Я не только объездил весь мир, но и пожить успел в европах, и не один год, и продолжаю жить там с русским паспортом и русской рожей. К нам здесь относились плохо, относятся плохо и будут относиться плохо. С русским паспортом жить в Праге или Париже проблематичнее, чем даже, скажем, с гондурасским. Но дело тут не в политике, а в метафизике, в которой я не силён. Психологически-бытовой антагонизм русских и европейцев существует. Мы никогда не будем в Европе своими. Нас ненавидят, боятся или презирают независимо от того, кто сидит в Кремле. Так было в прошлом, и в ближайшем будущем тоже будет так. А что касается остального мира... Ну, мир не ограничивается Европейским Союзом и Северной Америкой. В той же Бразилии или Аргентине большинство населения, в том числе чиновников, вообще имеет смутное представление о России, а продвинутое меньшинство ей скорее симпатизирует. Для бандюка из фавелы или проститутки русский – такой же гринго, как канадец, немец или поляк. Но если бандюк-бразилец чуть-чуть образован, то России он симпатизирует больше, чем Северной Америке и Западной Европе... А главное то, что для трех четвертей населения планеты, от простых людей до элит, отношения Москвы с её соседями, Европой и США, а тем более – с ее подданными, просто не актуальны. Я лично больше всего жалею о том, что не выучил вовремя испанский и/или португальский языки. Потому что... Ну, Китай, Индия, исламский мир – это другие цивилизации, они, опять-таки независимо от политики, для белого христианина были, остаются и будут чуждыми. А будущее нашей цивилизации – на югах, Анатолий Иванович, в Южной Америке.Сергей Сидаков».
Спасибо за письмо, господин Седаков, хотя не могу сказать, что я очень ему рад. Для белого христианина, то есть, для человека, который делит христиан на белых и не белых, – да, будут чуждыми перечисленные вами миры, а для настоящего христианина – вряд ли.
«Сегодня, – следующее письмо, – правительство модернизаторов на Москве, если бы оно пришло к власти, упёрлось бы в отсутствие ресурсов для модернизации. Со стороны помогать никто не будет. Немецких благодетелей больше нет. А собственных резервов примерно столько, сколько в Руанде или Уганде. В России нет кадров. Невозможно организовать производство. Даже отвёрточное, для обхода таможенных пошлин, и то – с трудом. Людей нет, разговаривать не с кем. Чиновники в РФ не могут не воровать. Полиция в РФ не может служить. Нет ни культуры, ни морали, ни интеллекта. Много пьянства, скотства, подонства, тупости. И ни во что они не верят, даже в местный культ вуду (РПЦ) – очень слабо. Да, натворили эти немцы делов. Добросовестные, честные идиоты. В большинстве они всегда были такими».
Автор этого письма имеет в виду тех немцев и прочих шведов, которых позвал в Россию царь Пётр для обращения её в европейство, каковое обращение продолжается до сих пор и конца ему – успешного конца – не видно. В гитлеровской Германии кадры были. В путинской России кадров нет. Это важное отличие. Посмотрим, что из него последует. И ещё одно очень важное отличие. В гитлеровской Германии царило всеобщее воодушевление, вождя боготворили, жизнью были довольны. В путинской России всеобщее одобрение вождя сочетается с большим недовольством жизнью, с унынием, ожесточением, с ненавистью к жуликам и ворам, ко всем, кто окружает вождя. Одни и те же уста произносят: мы – русские, какой восторг! и мы – русские, какая тоска! Такого изма мир ещё не видел. А как вам следующее отличие? Радуются величию Родины с большой буквы, а желающих пожертвовать хоть малость на удержание этого величия что-то не видно. Зато жаждущих халявы от Родины сколько угодно, и малейшей задержки не извиняем, в положение вождя не входим.
Это я – к следующему письму, оно пришло двадцать девятого марта. В Крыму только-только начиналась новая жизнь. Читаю: «Такого бардака, как сейчас в Крыму, не было ни при одной украинской, пусть даже самой националистической, власти. Перестали работать банкоматы украинских банков, некоторые банки, такие, как Приват, вообще не работают. За пенсиями в рублях очереди на почте. Наблюдал такую картину, что рубли кончились. Бабушки чуть не передрались. Работающие банки с депозитов выдают частями. И тоже очередь. А представьте себе, если человек копил деньги, чтобы сделать ремонт, а ему не выдают его деньги? За паспортами России очередь занимают с двух часов ночи. Если что-то не так заполнил или не все принес, должен по второму кругу занимать очередь. Если у студента нет крымской прописки до восемнадцатого марта, то он должен выехать на континентальную Украину. Студенты в шоке, надо срочно переводиться, но куда? Они плачут, ведь им осталось всего два месяца до диплома. У большинства были уже сформированные планы на будущее. А есть и такие, которым возвращаться на Украину некуда. Страшно. Удивляет одно. Почему молчит Украина, если она признает Крым еще своей территорией, почему она выводит свои войска с Крыма, почему она его сдала?», – спрашивает автор письма.
В следующем письме – то ли анекдот, то ли быль. Звонят родственники из Воронежа. «Господи, да что там у вас творится? Приезжайте к нам, приютим!» – «А что у нас творится? Зачем к вам ехать?». – «Ну, у вас же фашисты всю Украину захватили!». – «Да не всю... Пока только Крым».
А вот точно не анекдот. Пишет госпожа Богуцкая: «Позвонила мне подруга и рассказала, что голосовала за Россию. Нет, она, конечно, не тает от любви к собратьям, но ее начальник пообещал ей коньяк, выходной и премию за голос на референдуме. Так она это все бодро сказала, что меня это все даже улыбнуло. Но потом подруга сменила тон и с грустью в голосе отметила, что сын ее теперь остался без работы. Сама она теперь под угрозой увольнения. И вот на полном серьезе спрашивает у меня: "Что же это делается, где же справедливость?" Мне ее жалко стало, и, чтобы как-то подбодрить, я ответила, что не все так плохо. Теперь у нее есть коньяк, выходной и премия. Она почему-то бросила трубку. Видимо, теперь мы уже не дружим», – конец письма.
Это жалобы людей, которые ожидали всех мыслимых и немыслимых благ и удобств наутро после того, как Россия объявит Крым своей территорией. Какой, однако, требовательный, какой нетерпеливый народ – не делает никаких скидок на переходный период. Нет, нам подавай всё, что нам хочется, сразу и в полном объёме! Знают, что после драки кулаками не машут, и всё равно… Знают, что будут смирно терпеть всё, а кричат так, словно есть кто-то, кто кинется исполнять их запросы.
Пишет Игорь Будыкин: «Господин Лавров, министр иностранных дел России, заявил, цитирую: «Наша линия на защиту интересов россиян, наших соотечественников остается неизменной Мы будем отстаивать их интересы политическими, дипломатическими, правовыми методами. И будем настаивать на том, чтобы страны, в которых наши соотечественники оказались, в полной мере уважали их права и свободы». Очень прошу, – отвечает Лаврову господин Будыкин, – от своего имени, и от имени всех своих родственников, граждан России, проживающих в Чешской республике. Ваши заявления нас очень тревожат, избавьте нас от этой заботы, не пугайте нас своими заявлениями. До сих пор мы всеми силами пытались избавится от навязчивого желания серьёзных людей в одинаковых костюмах о нас позаботиться. Я думаю, вряд ли вам понравится, если в силу этих обстоятельств нам просто придётся отказаться от гражданства России и просить страну нашего постоянного проживания защитить нас от вашей заботы. Игорь Будыкин». Ах, Игорь! Лавров вам скажет: нашли чем напугать, ну, и скатертью дорога. Нам, скажет, нужны граждане, очень нужны, но не всякие, а ответственные, преданные ей, любящие её, настоящие патриоты, а таких, как вы, мы – доиграетесь! – будем, не ожидая ваших отказов, лишать российского гражданства. Думаю, никто не удивится, если завтра госпожа Мизулина или Яровая или обе вместе внесут законопроект на сей счёт: всех, кто не ободряет присоединение Крыма, лишать гражданства России.
В каком смысле бесполезное, Николай Германович? В том смысле, что мы всё равно не сможем угадать ничего самого важного, разве что – случайно? Зато, пытаясь угадать будущее, лучше уясним настоящее. Совершенно ясно, например, что после этой войны демократизация России невозможна без революции. Когда она произойдёт и сколько потребует жертв – неизвестно, но без неё не обойтись.
Следующее письмо: «Сейчас, когда я вижу на российских каналах эту патриотическую вакханалию, мне все чаще вспоминаются слова великого Бертольда Брехта: "Когда страна готовится стать убийцей, она начинает именовать себя Родиной". Грустно и страшно. С уважением. Виктор».
Таким, как автор этого письма, даёт отповедь Надежда Гиббонс, если я правильно разобрал её фамилию: «Сколько в России «недалеких» людей, сколько предателей, восхищающихся западными "ценностями". Это вы, еще не наевшиеся западной "демократией",вы – проблема России. Это вы легко поддаетесь, покупаетесь и продаетесь, когда нужно устроить какой-нибудь майдан или какую-нибудь революцію! Это у вас нет национальных интересов, культуры, традиций. Вам не нравится Россия? Уезжайте в другие страны, живите там, говорите на чужом языке, думайте на чужом языке, чтите традиции чужой культуры. Россия ничего не потеряет! И все вы, кто с пеной у рта оскверняет Россию и ее людей, не дождетесь.., не дождетесь, что Россия встанет на колени. Возможно, Россия не лучшая страна по каким-то показателям, но она наша страна, со своей культурой и историей», – пишет госпожа Гиббонс.
Таких писем в почте радио «Свобода» практически нет, а то, что я прочитал, появилось в порядке отклика на опубликованную запись предыдущей передачи «Ваши письма». У нас таких откликов мало, но в интернете – очень много, а в устном повседневном общении людей – несчётно. Распространено мнение, что миллионы впали в патриотическую горячку под напором зомбоящика, что они – жертвы кремлёвской пропаганды. Действительно, так не лгали и не подзуживали людей со сталинских времён. Но как быть с теми, что, не покидая свой Саранск, могут читать всё на свете и читают, а верят всё равно Москве и только ей? Как быть с теми русскими, что живут на Западе? Почему они поддаются этой пропаганде? Вот украинский професор Рябчук читает лекцию студентам в Париже. Он считает, что российский политический режим окончательно, неизвестно только, надолго ли, превратился в фашистский. Перечисляет признаки: «жесткий авторитаризм, шовинизм, милитаризм, натравливание населения на выдуманных врагов, отрицание либеральной демократии, презренне к парламентаризму, тотальная цензура, бесстыдная пропаганда, навязывание обществу обязательной идеологии, харизматический вождь и связанный с ним культ силы и маскулинности». После лекции к Рябчуку подходит стайка русских студенток. Они учатся в Париже, знают все эти слова и что они означают, знают, что стояло за этими словами в Италии, Германии и других странах в тридцатые годы прошлого века, знают, к чему это привело и чем кончилось, У них, у этих студенток, есть все возможности убедиться, что лектор ничего не придумал, что всё, что он только что сказал о России – чистая правда, но они принимаются горячо, воинственно доказывать ему, что фашизм сегодня не в России, а в Украине. Они разъясняют ему происходящее в том же Киеве так, словно не он там живёт, а они, и совершенно не теряются, когда он ошеломлённо спрашивает их, что им мешает сверить то, что они слышат из Москвы, с западнями источниками сведений, ведь живут же не где-нибудь, а в Париже, учатся там, знают французский и другие языки – что же, мол, с вами сдеалалось, милые русские девушки?! И тогда одна из них, маленькая, конопатенькая, говорит ему: «Ну, вот ещё – станем мы читать натовские газеты!». Какой отсюда вывод? Да, путинский режим похож на фашизм, да, это –начинающий русский фашизм двадцать первого века. Да, русская фашистская пропаганда обаяла миллионы так, что они готовы теперь жить в этом надрыве. Однако сначала им захотелось, чтобы их обаяли таким образом, им захотелось фашизма. Фашизма потребовала русская душа. Именно это было в начале. Душевное, задушевное желание. Как так вышло? Почему? Уязвлённая гордость. Не исполнившиеся мечты и ожидания. Не признанные миром притязания. Страшное уныние, охватившее эту душу, когда она увидела, как много надо трудиться, чтобы достичь чего–то, что будет замечено и одобрено миром, что он захочет перенять.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Я не мог понять свою матушку-Россию, пока не нашёл точку зрения, с которой на неё нужно смотреть. Всё сразу стало на свои места. Россия – алкашка. У неё, как у любого алкаша, есть свои враги: смертельные и обыкновенные, постоянные и эпизодические, ситуативные. Есть простые недоброжелатели и, разумеется, друзья, иногда – до первого мордобоя. Из-за чего дерутся – отдельный разговор, иногда – из-за недолитой чарки, но часто – и по более важным вопросам типа есть ли жизнь на Марсе или какова роль личности – того же Сталина или Путина в истории. А вот из-за чего алкаши никогда не дерутся, в чём они согласны друг с другом, так это в том, что Россия должна всех строить и херить, что все её должны бояться. Почитают Жукова, Громыко и нынешнего Лаврова. Ну, и знаменитое «Ты меня уважаешь?». Алкаш хорошо понимает, что живёт в зоне, в поле неуважения, насмешек, брезгливости, поэтому и вымаливает себе уважуху хотя бы среди таких же, как сам, поэтому и цепляется к нормальному, действительно уважаемому человеку: выпей со мной! К белой горячке России не привыкать, но обострение последних лет особенно заметно. Всё видятся ей черти, которые её обижают, посягают на её честь и территорию, природные ресурсы и ресурсы человеческие. Алкоголик терпеть не может трезвенников, в его глазах это враги народа, в то же время он не может жить без них, потому как чувствует свою неполноценность, неприспособленность к миру», – пишет господин Головков.
Он мог бы добавить, что у всякого алкаша есть своя теория, идея, родившаяся из подспудного желания как-то оправдать длительное пребывание в пороке, представить этот порок чем-то особенным. Я пью, потому что… Продолжение этой фразы сводится в конечном счёте к одному: я пью, потому что я лучше других, хотя, конечно, знает, что – хуже, и намного хуже, безнадёжно хуже. И вот главное, что хочется сказать. Двадцать с лишним лет русский человек, как теперь окончательно выяснилось, в глубине своей загадочной души продолжал верить, что он по-прежнему хозяин на шестой части планеты. Но наступил момент, когда дальше обманывать себя стало невозможно. Украина устроила революцию, чтобы уйти от него окончательно и бесповоротно. И русскую душу охватило смятение. Но долго пребывать в смятении невозможно. Пришлось удариться в фашизм. Ведь фашизм – это крайняя степень любви к родине, оголтелый патриотизм, до безумия. Нестерпимо захотелось не так Крыма самого по себе, как того кайфа, который поднёс стране зомбоящик. Подчеркну ещё раз: сначала возникла потребность в фашистском кайфе, а потом уже – предложение.
Так-то, наверное, так, но вот следующее письмо: «С коллегами и друзьями часто обсуждали, как получилось, что немецкий народ сыграл в игру, предложенную нацистами. И вот тебе прямо на наших глазах аналогичное действо в России. Мой друг (он живет и работает в Оксфорде) написал мне, что русский народ не виноват. Мол, идет такая промывка мозгов, что удержаться на позициях здравого смысла невозможно. Если человек сам не смотрит телевизор, то сосед смотрит. Это действует на всех. Я вообще противник тезиса: народ не виноват. Во-первых, не понимаю, кто это – народ, а во-вторых, считаю, что ответственность лична. Но тут вот что произошло. Израильское (кажется, русскоязычное) телевидение поставило вопрос зрителям: считаете ли вы, что Крым должен быть в составе России? Звонок платный, это – раз, само телевидение вело прямые репортажи с Майдана, совершенно замечательные, это – два, детально обсуждало с приглашенными экспертами, какие проблемы ждут граждан России и жителей Крыма, когда схлынет эйфория, это – три, и вот вам результат: семьдесят восемь процентов говорят "да" и только двадцять два – "нет". Так при чем тут московский телевизор? Я не думаю, что это подала свой голос оказавшаяся в Израиле "новая историческая общность – советский человек". Это уходит корнями далеко, и проросло, увы, глубоко: чуть тронешь, так запоет! Всего хорошего. Григорий».
Иными словами, подавляющее большинство русскоязычных жителей Израиля настроены так, как правительства стран, которые одобрили нападение России на Украину. Известная десятка: Армения, Белоруссия, Боливия, Венесуэла, Зимбабве, Куба, Никарагуа, Северная Корея, Сирия и Судан пополнилась частью Израиля. Моим друзьям-евреям с этой частью всё ясно. Это, говорят они, никакие не евреи, это – русские, которые под одно настроение проклинают своё далёкое отечество, а под другое – радуются за него и благословляют его.
Следующее письмо: «Победителей не судят. Судить будут битых. Радоваться локальным успехам пока могут только клинические идиоты. Что наши вояки бегают по Крыму, это ещё далеко не победа. Не победа и назначение уголовного существа в премьеры Крыма. Многие военные авантюры привели к падениям режимов, их начинавших. Хотели "маленькой победоносной войны", "вперёд, за орденами!", хотели отвлечь внимание, списать все провалы, а получили собственный крах. Стабфонд не бездонен. Страну будет корчить от внутренних напряжений. Русь втягивается в военно-техническое, экономическое, пропагандистское и дипломатическое противостояние с США и НАТО, Европой, Китаем, исламом, всеми бывшими республиками и сателлитами. Победить в этой схватке нельзя. И проигравших будут судить. Основная масса населения ждёт этого, а пока смотрят цифры на обменниках, смотрят ГБ-ТВ и читают интернет-сайты».
Вы обратили внимание: автор этого письма отмечает, что основная масса населения России ждёт суда над своим начальством. Рады, что начальство подарило им Крым, а всё равно… Неприятностей на головы начальников на Руси ждут всегда, испокон веков, но суда именно за проигрыш новой холодной войны большинство ещё всё-таки не ждёт, наоборот, вместе с начальством упивается тем, что считает победой. Пусть. Этим людям предстоят такие трудные времена, такие разочарования, их ждёт такое похмелье, что в виду этого ничего не остаётся, как сказать себе: хоть день, да мой.
«Все-таки задели вы меня своими замечаниями, Анатолий Иванович!, – следующее письмо. – Я не только объездил весь мир, но и пожить успел в европах, и не один год, и продолжаю жить там с русским паспортом и русской рожей. К нам здесь относились плохо, относятся плохо и будут относиться плохо. С русским паспортом жить в Праге или Париже проблематичнее, чем даже, скажем, с гондурасским. Но дело тут не в политике, а в метафизике, в которой я не силён. Психологически-бытовой антагонизм русских и европейцев существует. Мы никогда не будем в Европе своими. Нас ненавидят, боятся или презирают независимо от того, кто сидит в Кремле. Так было в прошлом, и в ближайшем будущем тоже будет так. А что касается остального мира... Ну, мир не ограничивается Европейским Союзом и Северной Америкой. В той же Бразилии или Аргентине большинство населения, в том числе чиновников, вообще имеет смутное представление о России, а продвинутое меньшинство ей скорее симпатизирует. Для бандюка из фавелы или проститутки русский – такой же гринго, как канадец, немец или поляк. Но если бандюк-бразилец чуть-чуть образован, то России он симпатизирует больше, чем Северной Америке и Западной Европе... А главное то, что для трех четвертей населения планеты, от простых людей до элит, отношения Москвы с её соседями, Европой и США, а тем более – с ее подданными, просто не актуальны. Я лично больше всего жалею о том, что не выучил вовремя испанский и/или португальский языки. Потому что... Ну, Китай, Индия, исламский мир – это другие цивилизации, они, опять-таки независимо от политики, для белого христианина были, остаются и будут чуждыми. А будущее нашей цивилизации – на югах, Анатолий Иванович, в Южной Америке.Сергей Сидаков».
Спасибо за письмо, господин Седаков, хотя не могу сказать, что я очень ему рад. Для белого христианина, то есть, для человека, который делит христиан на белых и не белых, – да, будут чуждыми перечисленные вами миры, а для настоящего христианина – вряд ли.
«Сегодня, – следующее письмо, – правительство модернизаторов на Москве, если бы оно пришло к власти, упёрлось бы в отсутствие ресурсов для модернизации. Со стороны помогать никто не будет. Немецких благодетелей больше нет. А собственных резервов примерно столько, сколько в Руанде или Уганде. В России нет кадров. Невозможно организовать производство. Даже отвёрточное, для обхода таможенных пошлин, и то – с трудом. Людей нет, разговаривать не с кем. Чиновники в РФ не могут не воровать. Полиция в РФ не может служить. Нет ни культуры, ни морали, ни интеллекта. Много пьянства, скотства, подонства, тупости. И ни во что они не верят, даже в местный культ вуду (РПЦ) – очень слабо. Да, натворили эти немцы делов. Добросовестные, честные идиоты. В большинстве они всегда были такими».
Автор этого письма имеет в виду тех немцев и прочих шведов, которых позвал в Россию царь Пётр для обращения её в европейство, каковое обращение продолжается до сих пор и конца ему – успешного конца – не видно. В гитлеровской Германии кадры были. В путинской России кадров нет. Это важное отличие. Посмотрим, что из него последует. И ещё одно очень важное отличие. В гитлеровской Германии царило всеобщее воодушевление, вождя боготворили, жизнью были довольны. В путинской России всеобщее одобрение вождя сочетается с большим недовольством жизнью, с унынием, ожесточением, с ненавистью к жуликам и ворам, ко всем, кто окружает вождя. Одни и те же уста произносят: мы – русские, какой восторг! и мы – русские, какая тоска! Такого изма мир ещё не видел. А как вам следующее отличие? Радуются величию Родины с большой буквы, а желающих пожертвовать хоть малость на удержание этого величия что-то не видно. Зато жаждущих халявы от Родины сколько угодно, и малейшей задержки не извиняем, в положение вождя не входим.
Это я – к следующему письму, оно пришло двадцать девятого марта. В Крыму только-только начиналась новая жизнь. Читаю: «Такого бардака, как сейчас в Крыму, не было ни при одной украинской, пусть даже самой националистической, власти. Перестали работать банкоматы украинских банков, некоторые банки, такие, как Приват, вообще не работают. За пенсиями в рублях очереди на почте. Наблюдал такую картину, что рубли кончились. Бабушки чуть не передрались. Работающие банки с депозитов выдают частями. И тоже очередь. А представьте себе, если человек копил деньги, чтобы сделать ремонт, а ему не выдают его деньги? За паспортами России очередь занимают с двух часов ночи. Если что-то не так заполнил или не все принес, должен по второму кругу занимать очередь. Если у студента нет крымской прописки до восемнадцатого марта, то он должен выехать на континентальную Украину. Студенты в шоке, надо срочно переводиться, но куда? Они плачут, ведь им осталось всего два месяца до диплома. У большинства были уже сформированные планы на будущее. А есть и такие, которым возвращаться на Украину некуда. Страшно. Удивляет одно. Почему молчит Украина, если она признает Крым еще своей территорией, почему она выводит свои войска с Крыма, почему она его сдала?», – спрашивает автор письма.
В следующем письме – то ли анекдот, то ли быль. Звонят родственники из Воронежа. «Господи, да что там у вас творится? Приезжайте к нам, приютим!» – «А что у нас творится? Зачем к вам ехать?». – «Ну, у вас же фашисты всю Украину захватили!». – «Да не всю... Пока только Крым».
А вот точно не анекдот. Пишет госпожа Богуцкая: «Позвонила мне подруга и рассказала, что голосовала за Россию. Нет, она, конечно, не тает от любви к собратьям, но ее начальник пообещал ей коньяк, выходной и премию за голос на референдуме. Так она это все бодро сказала, что меня это все даже улыбнуло. Но потом подруга сменила тон и с грустью в голосе отметила, что сын ее теперь остался без работы. Сама она теперь под угрозой увольнения. И вот на полном серьезе спрашивает у меня: "Что же это делается, где же справедливость?" Мне ее жалко стало, и, чтобы как-то подбодрить, я ответила, что не все так плохо. Теперь у нее есть коньяк, выходной и премия. Она почему-то бросила трубку. Видимо, теперь мы уже не дружим», – конец письма.
Это жалобы людей, которые ожидали всех мыслимых и немыслимых благ и удобств наутро после того, как Россия объявит Крым своей территорией. Какой, однако, требовательный, какой нетерпеливый народ – не делает никаких скидок на переходный период. Нет, нам подавай всё, что нам хочется, сразу и в полном объёме! Знают, что после драки кулаками не машут, и всё равно… Знают, что будут смирно терпеть всё, а кричат так, словно есть кто-то, кто кинется исполнять их запросы.
Пишет Игорь Будыкин: «Господин Лавров, министр иностранных дел России, заявил, цитирую: «Наша линия на защиту интересов россиян, наших соотечественников остается неизменной Мы будем отстаивать их интересы политическими, дипломатическими, правовыми методами. И будем настаивать на том, чтобы страны, в которых наши соотечественники оказались, в полной мере уважали их права и свободы». Очень прошу, – отвечает Лаврову господин Будыкин, – от своего имени, и от имени всех своих родственников, граждан России, проживающих в Чешской республике. Ваши заявления нас очень тревожат, избавьте нас от этой заботы, не пугайте нас своими заявлениями. До сих пор мы всеми силами пытались избавится от навязчивого желания серьёзных людей в одинаковых костюмах о нас позаботиться. Я думаю, вряд ли вам понравится, если в силу этих обстоятельств нам просто придётся отказаться от гражданства России и просить страну нашего постоянного проживания защитить нас от вашей заботы. Игорь Будыкин». Ах, Игорь! Лавров вам скажет: нашли чем напугать, ну, и скатертью дорога. Нам, скажет, нужны граждане, очень нужны, но не всякие, а ответственные, преданные ей, любящие её, настоящие патриоты, а таких, как вы, мы – доиграетесь! – будем, не ожидая ваших отказов, лишать российского гражданства. Думаю, никто не удивится, если завтра госпожа Мизулина или Яровая или обе вместе внесут законопроект на сей счёт: всех, кто не ободряет присоединение Крыма, лишать гражданства России.
