Ночь я провел в доме своего приятеля, на окраине Ташкента, а рано утром вернулся в интуристовскую гостиницу. Лег отдохнуть, и тут же дверь постучали. В коридоре рассредоточились человек 10 в черных костюмах – словно готовились ликвидировать террористов. Другая группа захвата в это время извлекала моего друга Виталия Полякова из гостиничного бассейна. Нам позволили собрать вещи, провели по служебным закоулкам в гараж, и в черной "Волге" без всяких формальностей подвезли прямо к трапу московского самолета: рейс специально из-за нас задержали. Был май 1991 года, еще не распался Советский Союз, но в Узбекистане уже правил Ислам Каримов, твердо решивший истребить оппозицию. Репортеров из Москвы, заподозренных в нелояльности, высылали одного за другим, иностранцев тоже.

С тех пор прошло 23 года, и за это время Каримову удалось всё – сфальсифицировать итоги выборов, одних своих врагов посадить, других выгнать за границу, истребить оппозиционные партии, запретить свободную прессу. Не получилось только сохранить мир в собственной семье. Сейчас в Узбекистане разыгрывается сюжет из восточного телесериала: строптивая принцесса, любимица отца, рассорилась с матерью и сестрой и попала под домашний арест, а ее друг, племянник жены президента, миллионер и один из хозяев Ферганской долины, арестован. Еще один племянник давно уже – после насильственной госпитализации в сумасшедший дом – пропал. Единственного сына Каримов вообще скрывает, даже исключил упоминания о нем из официальной биографии. В январе 2015 года в Узбекистане президентские выборы – еще недавно думали, что отец передаст власть старшей дочери, но вот Гульнара Каримова (она же певица Гугуша) в опале, ее друзья в тюрьмах, проекты свернуты, радиостанции закрыты, а песни больше не звучат. 76-летний Каримов уже намекнул, что пост покидать не намерен, хотя говорят, что он серьезно болен. Главный источник дворцовых сплетен – твиттер Гульнары Каримовой – исчез.

Высылку из Узбекистана я помню как сон – адская жара, ночь на улице под абрикосовым деревом возле журчащего арыка, кагэбэшники в черных костюмах, – все было слишком водевильно. Теперь, 23 года спустя я тоже возвращаюсь в полудреме: до двух часов ночи смотрел в мюнхенской опере гигантский фильм Мэтью Барни River of Fundament, а в 5 встал, чтобы успеть на самолет в Ташкент.

17 марта

Многие говорили, что эту поездку я затеял зря: в ташкентском аэропорту меня просто задержат и отправят обратно. Хотя виза мне не нужна, у службы безопасности СНБ есть стоп-лист, и журналистов время от времени не пускают в страну: так в 2012 году выслали мою хорошую знакомую, фотографа Викторию Ивлеву. Тем более что я недавно писал о Гульнаре и говорил с главным врагом президента Мухаммадом Салихом. Так хочется спать, что я даже не нервничаю, хотя понимаю, что шансов проскользнуть мало. Но все проходит гладко, моего имени в черном списке нет. В 3 часа ночи оказываюсь в той же самой гостинице, из которой меня выслали 23 года назад, только она отремонтирована и переименована.

В 1991 году я приехал под прикрытием – был записан делегатом проходившего в Ташкенте съезда учителей. Карточку участника конгресса помог раздобыть диссидент Анвар Усманов, вскоре эмигрировавший и теперь живущий в Мюнхене. У меня был большой план встреч, но я успел только побывать в чайхане, где собирались узбеки-антисоветчики. Это было перед первыми выборами президента РСФСР, и аксакалы в халатах и тюбетейках, узнав, что я из Москвы, оживились. Выяснилось, что всех занимает один вопрос, но сформулировать его было непросто: "Правда ли, что в президенты России будет баллотироваться этот… этот… ну голубой… пидарас?" Я не ожидал услышать этот вопрос в Ташкенте, хотя лучше прочих знал ответ. Сейчас эта история позабыта, а тогда потрясла общественность. Либертарианская партия России объявила, что провела съезд в подмосковном лесу и выдвигает в президенты одноногого гея, шахтера из Кемерово (тогда шахтерское движение было очень популярно) Романа Калинина. На самом деле, никакого съезда не было и шахтера тоже, а Либертарианскую партию придумали мы с Евгенией Дебрянской, бывшей женой Александра Дугина. Рома Калинин, впрочем, существовал – правда, было ему всего 20 лет и по возрасту на пост президента он баллотироваться не мог. Зато его вторая нога была цела.

От имени Либертарианской партии мы распространяли замечательные заявления: например, брали на себя ответственность за кражу очков со статуи Махатмы Ганди или требовали выпустить из московского зоопарка зверей и посадить в клетки коммунистов. Все это охотно печатали газеты, вроде МК, но мне и в голову не могло прийти, что в далеком Ташкенте наши розыгрыши отзовутся суровым эхом. Новость о том, что в Москве президентом скоро изберут "шахтера-пидараса", необычайно подогрела национальное самосознание и желание поскорее отделиться от безбожной России.

Видимо, выслали меня, чтобы не дать встретиться с Мохаммадом Салихом, поэтом-авангардистом и главным противником Каримова. Нас познакомил Алексей Парщиков, переводивший его стихи. Говорят, что на выборах в декабре 1991 года Салих победил Каримова, но уже в те годы, хотя свободные выборы проводились впервые, считать голоса умели по-чуровски. Теперь Салих живет за границей, а его партия "Эрк" запрещена.

Я вспоминал все это в самолете, попеременно читая "Известия" и "Нью-Йорк Таймс". Русская пресса становится все более гопнической, а западная рафинируется до невозможности: три статьи о геях, две о брильянтах, одна об аукционе для миллионеров в Маастрихте, а о Крыме (как раз день "референдума") – исключительно капитулянтское нытье. Новые гунны скоро начнут восстанавливать свою империю, и в Узбекистане этого боятся. Есть каракалпакская проблема, и мой маршрут заканчивается в Нукусе, где тоже мечтают отделиться – если и не по крымскому сценарию, то как-то похоже.

18 марта

К моей гостинице примыкает русский театр "Ильхом". Семь лет назад его основателя режиссера Марка Вайля убили молодые исламисты, которым показался кощунственным его спектакль. По другой версии, убийство заказное и политическое, а поймали и судили исполнителей. Таких странных убийств за годы каримовской диктатуры было немало, агенты СНБ действуют и за границей: летом прошлого года на Мухаммада Салиха покушались в Турции. У входа в театр – афиша "Радения с гранатом", спектакля о художнике Усто-Мумине, картины которого я хочу посмотреть в Нукусе.

Вай-фай работает превосходно, но половина сайтов, на которые я хочу зайти, – заблокированы. Все службы Радио Свобода, главный ресурс центральноазиатских новостей "Фергана" и даже YouTube – уж не знаю почему – чтобы не смотрели клипы Гульнары Каримовой?

Я был уверен, что русский тут позабыли, но ошибался. Язык бывшего большого брата слышен везде, даже совсем молодые люди в Ташкенте говорят по-русски. Полная путаница с графикой: еще 20 лет назад Узбекистан перешел на латиницу, но осталось немало кириллических вывесок и надписей, два алфавита сосуществуют в сложном супружестве. Замечаю рождение новых русских слов. Взятку называют шапкой, любую пластиковую бутылку – баклажкой, и я вздрогнул от страшного слова "высокопотолочка": гугл показывает, что оно используется не только в Узбекистане, но и в Туркмении. Высокопотолочки стало гораздо больше, чем в 1991 году: в центре Ташкента торчат пышно-турецкие здания, как всюду на зажиточном востоке. На пьедестал, где прежде вытягивал руку Ленин, теперь водрузили глобус с гипертрофированным Узбекистаном, а рядом сияет административный корпус невозможно золотого цвета, словно унитаз Януковича.


От монументальных напоминаний о Советском Союзе бывший первый секретарь ЦК КПУз Каримов решительно избавился, сохранился только памятник жертвам ташкентского землетрясения. Зато огромный мемориальный комплекс напоминает о жертвах сталинизма – на том месте, где в 1937 году закапывали расстрелянных. Весьма впечатляющий памятник, особенно если сравнить со скромнейшим московским.

Зато советский дух сохранился в прессе. Покупаю невероятную "Правду Востока": копия московских газет 1982 года со всеми трудовыми подвигами и повышением удойности, но без коммунизма и идеологии. Передовица сообщает, что весь народ готовится встретить Новруз и ради праздника следует провести субботник. Никакой политики, ни слова об Украине, и телевидение тоже молчит, но все волнуются из-за Крыма: правда, по меркантильным соображениям. Миллионы узбеков работают в России, еще недавно средний гастарбайтер, экономя на всем, присылал родным 700 долларов в месяц. Теперь рубль падает, и 700 плавно превращаются в 500, а что будет дальше?

Обо всем этом не пишут, а пять человек (в том числе знаменитый фотограф Умида Ахмедова), которые осмелились пройти по Ташкенту с украинскими флагами в поддержку Майдана, были оштрафованы на гигантские суммы. При этом Каримов вроде бы и сам поддерживает Украину – во всяком случае, захват Крыма не одобрил, чтобы не поощрять каракалпакский сепаратизм.

Запрещены не только политические сайты. Местные девушки жалуются, что нельзя смотреть ТНТ и канал "Домашний", заблокированные из-за разврата. Разврат втихаря процветает: ужинаю в "артистическом" кафе, где возле столиков крутятся полуголые танцовщицы, имитируя танец живота: нужно подбадривать их купюрами. За соседними столиками хмуро пьют водку, повсюду щебечет грусть 90-х годов, навсегда поработившая советские окраины. Правда, в отличие от московских 90-х, тут нет беспричинной злобы, и город кажется безопасным: менты на каждом шагу. Беспечно иду ночью по проспекту имени героя хлопкового дела Шарафа Рашидова. Аборигены предупреждают, что за интуристами следят люди из СНБ, которых возглавляет Рустам Иноятов, старый кагэбэшный кадр.

Несколько лет назад Гульнара Каримова, тогда еще бесспорная принцесса, решила возродить Ташкентский кинофестиваль и пригласила заметных людей из Москвы. Надзор за ними был словно в Северной Корее, приходилось в обязательном порядке посещать мероприятия, а без сопровождения никуда не пускали, так что гости фактически оказались пленниками. Но я ни малейшей слежки не ощущаю. Иноятов меня проворонил; видимо, все силы брошены на друзей президентской дочки, внезапно ставших врагами народа.

"У нас бы за два дня разогнали Майдан", – говорит таксист и внезапно начинает ругать Кличко: чего это боксер полез в политику? Спрашиваю его, кого народ хочет избрать президентом в 2015 году? Он смеется: "А кто ж нас-то спросит?" Стоим в пробке, ждем, когда Каримов проедет из своего аксарая. Кортеж пролетает не по-московски быстро, ожидать пришлось всего минут 5.

19 марта

Тихонько меняю доллары на черном рынке и получаю целый мешок: так выдавали рубли во время жуткой инфляции 90-х. Покупаю гору орехов; в первую очередь, замечательный шур-донак – косточки абрикоса, запеченные в золе. В вестибюле в Доме плова стоит человек, продающий носки, сигареты и жвачку. "Носки! Сигареты! Жвачка!" – кричит он любителям плова.

Торговка сувенирами спрашивает: "А вот я такое слыхала, что Путин из Бухары. Правда это? А то собираюсь в Россию съездить, вот хочу узнать, как там ко мне отнесутся. Если Путин наш, так наверное все будет в порядке?". Ее товарка протестует: на самом деле из Узбекистана жена Путина – Алина Кабаева. Ну и самый богатый человек в России – Алишер Усманов. Год назад в Ташкенте погиб его племянник и наследник Бабур, разбился пьяный на машине среди ночи. Конечно, все думают, что его убили люди Каримова.



20 марта

Роскошный поезд "Афросиаб" Ташкент – Самарканд, на родину президента. Каримов окончил школу с золотой медалью прямо напротив Биби-Ханум: прекрасная мечеть, от которой почти ничего не осталось, теперь восстановлена. Когда-то в Самарканде было много русских, но все сбежали. Старичок-гид, который показывает нам древности, один из немногих оставшихся. Вспоминаем с ним знаменитый ташкентский журнал "Звезда Востока". В советские времена он был известен тем, что печатал детективы с продолжением – крошечными порциями. Роман Агаты Кристи начинался в ноябрьском номере, продолжался в декабрьском, а для того, чтобы узнать, кто убийца, приходилось оформлять подписку на весь следующий год. В перестроечные годы "Звезда Востока" внезапно стала вестником всемирного авангарда. Молодым поэтам ферганской школы удалось потеснить совписов, так что стихи Рене Шара и Эдуарда Родити соседствовали с узбекским соцреализмом. Я тоже публиковался в этом журнале. Один номер "Звезды Востока" наполовину состоял из моего перевода "Мудрой крови", безжалостно сокращенного редактором: Фланнери О’Коннор весьма удивилась бы, если бы узнала, что ее католический роман был опубликован в исламской стране. Продлилась весна новаторства недолго: совписы принялись буянить, изгнали авангардистов, но тут пришла независимость, русские читатели сбежали, и журнал угас. Сейчас я обнаружил, что он возродился и вся эта история честно рассказана на его сайте, но кто сейчас читает "Звезду Востока", представить не могу. В Ташкенте я зашел в два книжных магазина (подозреваю, что третьего не существует): в одном, поделенном на мелкие печальные отсеки, торговали брошюрами о правилах дорожного движения и целебных травах, во второй, похоже, свезли неликвид какого-то российского книжного склада: научное издание "Сифилис" соседствует с рассказами Юли Кисиной, а покойная серия "Альтернатива" с книжками про гардемаринов. Ясно, что никто это все никогда не купит.

Я искал обстоятельную книгу по истории Узбекистана, но не нашел. Зато узнал от экскурсоводов несколько замечательных историй. Лучшая – про Тамерлана, который "не дошел до Москвы, потому что русские молились иконе Божьей матери". Потом, когда его кости извлекли из гробницы 22 июня 1941 года, началась Великая Отечественная война. Но Сталин с Жуковым взяли кости Тамерлана в самолет и стали летать над Сталинградом, благодаря этому битва и была выиграна.


21 марта

Третий день пытаюсь выяснить, когда же будет празднование Новруза, объявленное в "Правде Востока", но все, кого я спрашиваю, мнутся и жмутся. Наконец, выясняется удивительная правда: после терактов 1999 года несанкционированные сборища запретили, а государственные праздники зашифрованы так, чтобы о них не могли догадаться не только враги, но и обыватели. Трудящихся сгоняют в последний момент – в Самарканде праздник прошел за два дня до наступления Новруза; когда его устроят в Бухаре – никто не знает. Как и всё здесь, это сюжет из восточной сказки: коварный правитель, решивший перехитрить время. Эпоху так быстро, как Новруз, поменять нельзя: повсюду вечные 90-е. В пустом ресторане "Регистан" показывают "Рабыню Изауру" с узбекским дубляжом.

Наконец, настигаю Новруз в Бухаре. На главной площади, украшенной чудовищными изваяниями верблюдов и Ходжи Насреддина, 15 теток безропотно стоят под праздничным плакатом и слушают выступление мужика в пиджаке. Кругом полиция, всё перекрыто, хотя никто никуда не рвется и устраивать незаконные сборища не собирается. Почти все праздничные песни русские. Главный хит, звучащий из каждой мясорубки, – "О боже, какой мужчина".


22 марта

Прилежно обхожу медресе, мечети, усыпальницы и музеи. Восстановлено все, даже то, от чего остались одни остовы. Печальный экскурсовод говорит, что реставрировали 18-летние мальчишки, не смыслящие в старине. Новую светлую мозаику легко отличить от оригинальной, но, пока мне не объясняют разницу, я ничего не замечаю. Подозреваю, что и большинство туристов не осознают подлога. Ну ладно, еще через 600 лет это тоже будет древностью.

В Бухаре восстановлено почти все, центр города сияет. В Шахрисабзе, городе, где родился Тимур, сносят все дома в старом центре, чтобы жилища бедных людей не мешали интуристам наслаждаться обновленной древностью. Компенсации за утраченное жилье выделяют по госстандарту, намного ниже реальной стоимости, так что проклятие Тимуридов обрушилось на бедных шахрисабцев. Каримов не сразу стал открывать страну для туристов, но теперь, похоже, решил, что прибыль важнее идеологических рисков.

Проезжаем бывшую американскую военную базу Ханабад. В 2005 году, после андижанских расстрелов, когда отношения с Америкой испортились, базу отобрали. На блокпосту толстый мент неожиданно спрашивает, не журналисты ли мы, но, удовлетворившись отрицательным ответом, ничего не проверяет. На перевале в Кашакадарьинской области жарят какой-то специальный шашлык. Перед своим взлетом Каримов служил первым секретарем Кашкадарьинского обкома КПУз. По дороге не вижу ни одного его портрета и никаких признаков культа личности не замечаю, хотя кое-где висят таблички с цитатами из его мудрых речей.

Недалеко граница с Афганистаном, но она полностью закрыта, дабы не проникли талибы. Молодым узбекам запрещено носить бороды, атрибут ваххабита. Муэдзинам запрещено петь с минаретов – только по праздникам. С этим узбеки, кажется, смирились, а жалуются больше всего на извращенные правила покупки машин. Работающие в России гастарбайтеры первым делом покупают автомобиль, так что спрос растет. Производят машины в Узбекистане, но создан искусственный дефицит, с очередями и записью, почти как в СССР. Разумеется, возникли тысячи способов обойти законы – тоже как в советские времена.

В ресторане на главной площади Бухары звучит песня "Гугуша": гимн еще не попавшей в немилость принцессе сочинил Максим Фадеев. Пел дуэтом с Гульнарой Каримовой Жерар Депардье. Смешно, что эти песни, недавно свидетельствовавшие лишь о продажности заграничных звезд, в новые времена звучат чуть ли не вызовом режиму.

23 марта

Последний бухарский эмир, просвещенный толстяк, бежал от большевиков в Афганистан. На площади перед его резиденцией устраивали коллективное срывание паранджи под присмотром красноармейцев: что-то вроде теперешнего крымского референдума при поддержке зеленых человечков. Потом эмансипированных девушек тихо душили отсталые братья и соседи. Русские были тогда Талибаном-наизнанку.

Последние большие теракты тут тоже устроили, как и в Ташкенте, 10 лет назад, в конце марта 2004 года. В бухарских медресе обучались курдские беженцы, потом их всех погнали. Здесь же в медресе "Мир-Араб" в советские времена выучился верховный муфтий Гайнутдин.

В бар, где мы устраиваемся курить кальян, заваливает толпа местных пацанов и пытается с нами подружиться. Они могут отвертеть голову за одну секунду (в России их сверстники наверняка бы так и сделали), но почему-то необычайно милы и доброжелательны. Не знаю, в чем дело – в традициях гостеприимства или в суровости режима. Законы теперь безжалостны: за угон машины, например, дают 15 лет, как за убийство, даже если ты никуда не уехал, а просто сел за чужой руль. Штрафы за нарушение правил огромные. В 90-х, когда еще сохранялись вялый советский УК, машины воровали постоянно.

Фархад рассказывает анекдот про аиста, который свил гнездо на бухарском минарете. Минарет попросил у него галоши, аист объявил, что приносил галоши, но никого не застал, минарет говорит, что уже 1000 лет стоит на одном месте, на что аист ответил ему: "Так зачем же тебе галоши?". История вполне могла бы быть в антологии Андре Бретона.


24 марта

Дорога к туркменской границе. Виза в Туркмению не нужна только жителям Бухары, причем дается лишь на три дня, и только при поездке в Туркменабад. В Узбекистане холят легенды о роскошной жизни при Туркменбаши, который раздавал бензин бесплатно, а на внутренние рейсы билет стоил 2 доллара. При Бердымухаммедове уже не так.

Пайкенд – руины погибшего от нехватки воды города и маленький музей, осколок Эрмитажа. Электричества нет, в полумраке сияет прекрасное разбитое блюдо с арабским словом Аллах на борту.

Запутанная дорога в Хиву. Сбоку блестит пересохшая Амударья. Автостраду строят немцы и корейцы, и вроде бы она готова, но почему-то одна полоса перекрыта. На обочине стоит невзрачный памятник троим снбшникам, погибшим в перестрелке с террористами, захватившими автобус. Каримов смог репрессиями подавить радикальный ислам – во всяком случае, загнать его в подполье: но глубоко ли? Подозреваю, что стоит режиму ослабить хватку, к власти вполне могут прийти исламисты. Особенно теперь, как прозападная Гугуша вылетела из числа кандидатов в президенты.

Несмотря на то что никаких официальных объяснений причин исчезновения Гульнары Каримовой нет и не было, а оппозиционные ресурсы заблокированы, эту историю знает каждый придорожный ишак. Интересно, что и у Путина две взрослых дочери, о которых вообще ничего не известно, если не считать невнятных сплетен. Может быть, он тоже посадил их под домашний арест?

Сходство России и Узбекистана становится все разительней, и я думаю о том, как эти две истории кончатся. Каримову, судя по всему, осталось править недолго (не исключено, что всего несколько месяцев); вполне возможно, что украинская история приближает конец Путина. Представляю, сколько шакалов накинутся на его секреты. Наверняка какой-нибудь новый Малахов (а может быть, и тот же самый) устроит грандиозную стирку путинского белья, вытащит его дочерей, любовниц, начнет допрашивать прислугу и охрану. Впереди замечательный водевиль, нужно только подождать.

25 марта

В Хиве адский холод, и ради Новруза на голые деревья приклеили тряпичные цветы. Юноша Рустам рассказывает про шахский гарем, и я снова вспоминаю разведенного Путина. Контрацепцию тут знали с 11-го века – любовники поедали бараний жир с перцем. В Хиве родился Аль-Хорезми, изобретатель алгебры, учения о сочетании костей. Выставка местного художника – спившегося инженера Рафаэля Давлетшина, рисовавшего сюрреалистические ребусы. На самой большой картине американцы завоевывают Хиву, Сталин, Черчилль и Рузвельт превратились в трех слонов, приближается авианосец, падает минарет, а себя Давлетшин изобразил в виде белой ящерицы. В 2005-м, когда после андижанских событий Узбекистан с Америкой поссорился, Давлетшин написал картину-извинение за свой прогноз, изобразив себя ящерицей красной от стыда. Другой ребус: противостояние пожарной машины и слона (Хива сопротивляется новшествам). Невозможный холод, ноги окоченели от ходьбы по гаремам. Шаха выслали в Кривой Рог, а его наложницы в 20-е годы продавали свои воспоминания журналистам.

Страшная дорога в Муйнак, лунный пейзаж. Едем мимо тугайных лесов, где некогда колобродил туранский тигр. Муйнак прежде стоял на полуострове, теперь Аральское море ушло совсем, остались только ржавые корабли, штук 15. Когда-то было в 10 раз больше, но корыстный хаким отправил их в металлолом, убив великий туристический аттракцион. Надписи на сирых домах прославляют Олимпиаду-80 и 60-летие СССР. На бывшем берегу памятник советским воинам, но перед визитом Пан Ги Муна убрали красную звезду, стерли имена погибших и все халтурно перекрасили, так что теперь это памятник ничему.

Здесь до сих пор помнят слова Жириновского, обругавшего Среднюю Азию, и выключают телевизор, когда он там появляется. Еще больше не любят китайцев. Я ожидал увидеть тут множество китайских ресторанов, но нет ни одного. Корейские есть, и местные корейцы, в начале 90-х репатриировавшиеся, иногда возвращаются, испугавшись азиатских тигров.

26 марта

На рассвете разрушающая позвоночник дорога по плато Усть-Юрт и дну Аральского моря. Его теперь засевают с самолетов кустарником, чтобы не было пыльных бурь, но песок все равно летит и душит муйнакцев.

Принято считать, что Аральское море стало жертвой советского сельского хозяйства. Тут в эту версию верят не все. В 1965 году вода в одночасье схлынула, за одну ночь. Похоже, было испытание какого-то оружия, вызвавшее искусственное землетрясение: и сейчас на бывшем дне видны огромные трещины. Оружие (правда, биологическое) здесь действительно испытывали: военная база стояла посреди моря, на острове Возрождения, в 90-х люди из НАТО занимались деактивацией. Но если это последствия взрыва и Каримов знает об этом, какой резон ему скрывать? Теперь по дну бегают зайцы, лисы и тушканчики, а три компании ведут разведку нефти и газа: говорят, что запасы велики. На плато Усть-Юрт – самая страшная тюрьма в стране – "Жаслык", где пытают политзаключенных.

Огромное кладбище с гигантской могилой Самсона, в которой ничего нет, и подземным караван-сараем, где будто бы похоронена индийская принцесса. Кругом – современные могилы в полном хаосе, на каждой лежит лестница (к Аллаху). Если могила провалилась, это хороший знак. В Нукусе, столице Каракалпакии, зашли в кафе "Услада". Молодые люди тут же невероятно громко врубили любимую песню "О боже, какой мужчина" и принялись плясать, так что я догрыз свое киви и смылся. Пишут про Каракалапкию, что она хочет отделиться по примеру Крыма, но сайт, на который ведет ссылка, разумеется, заблокирован. Начинается гастарбайтерский сезон, и молодые люди в одинаковых куртках стоят на дороге и ждут автобуса в Россию. Пару лет назад такая же группа вернулась на родину с заработков и заразила весь кишлак СПИДом.


27 марта

В советские времена Нукус затронуло хлопковое дело – первый секретарь обкома КПУз Каллибек Камалов, связанный родственными узами с семьей Рашидова, был снят с должности, лишен наград и осужден. О тучных временах Камалова напоминают жилые дома улучшенной советской планировки на привокзальном проспекте. В Нукус можно было бы не приезжать, если бы не музей Игоря Савицкого. Я услышал о нем в 1999 году, когда огромную статью о "Лувре в пустыне" напечатала New York Times – газетная вырезка лежит сейчас в музейной витрине. Тогда каким-то чудесным образом в Нукус прилетел самолет из Америки с арт-критиками и коллекционерами. Потом американцы сняли фильм о музее. 12 лет назад открылось новое здание, и теперь рядом сооружают еще два – пока удается выставить только 3% того, что собрал Савицкий. Он был фанатичным коллекционером – из тех, которым не важно, что и откуда, лишь бы было. Нет, не Лувр, но есть очень красивые вещи. Мальчики Усто-Мумина, о котором идет пьеса в "Ильхоме", грандиозный "Бык" безумного и неизвестно куда девшегося Евгения Лысенко, Фальк и прекрасный Алексей Исупов, бегущая по берегу моря "Мари-Луиза" Климента Редько, каракалпакское серебро и зороастрийские оссуарии.

Ходят слухи, что часть картин из запасников музея исчезли или были заменены подделками. В конце прошлого года, когда узбекские диссиденты захватили женевскую виллу Гульнары Каримовой, там были найдены 60 картин. Предполагается, что по крайней мере часть хранились в узбекских музеях. "Всегда покупала, покупаю и буду лучшие картины лучших современников моих в Узбекистане", – откликнулась Гульнара в твиттере (тогда ей еще разрешали писать).

В Каракалпакии не осталось ни одного книжного магазина, а в советские времена книги распределяли по кишлакам, и до сих пор живы воспоминания, как в богом забытой дыре появился дефицитный Булгаков, и за ним мчались из Нукуса.

Уверен, что распад СССР был замечательным событием, и люди, которые считают иначе, мне всегда казались негодяями или безумцами. Но вот тут, на окраинах бывшей империи, понимаешь несчастье местной интеллигенции, которая была ориентирована на Москву и, несмотря на цензуру и репрессии, делала свое дело: скажем, вела археологические раскопки, как Савицкий и его группа, получая бесперебойное финансирование. С приходом независимости эти люди лишились всякой поддержки, альтруистические проекты были свернуты, издание научных работ прекратилось. Конечно, среди тех, кто пострадал, было немало шарлатанов и совписов, строчивших поэмы о Ленине, но были и вполне толковые люди. Теперь знание исчезает, сменяясь восточной сказкой. Поднимаемся на гору Чилпик, зороастрийский некрополь, "башню молчания". В фольклоре это мрачное место превратилось в замок волшебного принца Чилпика, построившего его для возлюбленной. Сюда приезжают молодожены и разбивают бутылки на память, не замечая торчащих из глины зороастрийских костей.
Еще одна гробница, символическая, без покойника – султана Увайс-Баба, которому пророк явился во сне. Идет азиоремонт: целебный источник переделан в убогий бассейн. Сюда совершают паломничество правоверные, приезжают даже из Саудовской Аравии. На задворках гробницы – темные каморки. В них залезали магометане, когда им исполнялось 63 года (возраст пророка) и во мраке ждали смерти.

Заброшенная крепость Кызыл-кала, где обитают злые духи. Огромная Топрак-кала – древняя столица Хорезма. Два года назад Гульнара Каримова устраивала тут фестиваль искусств, теперь никого нет, только бродят два нахальных маленьких пастуха. Откопанные сокровища увезли перед распадом СССР в Москву, и там они пропали.

Крепость Аяз-Кала, необычайной красоты. Мы – единственные туристы в юртовом лагере, еще законсервированном после зимы. Потрясаю обслугу сообщением, что не пью водку, не ем мяса и не желаю ездить на верблюдах: таких русских здесь не видели. «Приезжать русский туристка, требовать кушать ёж, кушать змея», – сообщает начальница юрты. У входа в крепость местные парни угрожающего вида выпивают и жарят шашлыки, пируя перед отъездом на заработки в Россию.


28 марта

Опубликовано тайное письмо Гульнары Каримовой корреспонденту Би-би-си. Путина выгоняют из "Восьмерки", генассамблея ООН голосует против России. Последний ужин в хивинском ресторане, спонсированном немецким посольством, здесь прекрасно готовят тыквенный суп. Ночью впервые слышу муэдзина: откуда-то негромко поет, нарушая запреты.

В аэропорту Ургенча ни одного туриста, только сотни кротких гастарбайтеров летят в Петербург строить дачи. Паспортный контроль – последний шанс для Иноятова всадить в меня ржавые когти, но и на этот раз все проходит гладко. В самолете читаю бредовую газету "Известия": передовица – о том, как военную форму начнут шить из российских материалов, потом интервью с монахом, которому угрожает украинская национал-социалистическая партия за то, что боролся против гомосексуализма, на соседней полосе требуют запретить безнравственный фильм "Жизнь Адель". Похоже, дураки всерьез решили начать войну за свою мертвую империю.

Глядя на кротчайших узбеков в самолете, вспоминаю слова Владимира Сорокина о том, что самая распространенная русская фамилия – Смирнов. 23 года назад, когда я впервые приехал в Узбекистан и не по своей воле его покинул, это была страна перед пожаром. Каримов не просто растоптал революцию, не только ввел цензуру и истребил своих врагов, но и оскопил страну, превратив ее в царство смирновых, которые не могут отпустить бороду, свободно купить машину или отпраздновать Новруз. Он опередил московского коллегу, который делает сейчас то же самое, но тот наверняка догонит и превзойдет его. Торговка была права: Путин родился в Бухаре.