Владимир Кара-Мурза: Накануне Совет Федерации одобрил поправки в законе о защите информации, предусматривающие введение новых ограничений на работу в интернете. В частности, популярные блогеры отныне будут приравнены к СМИ и должны регистрироваться в Роскомнадзоре. Теперь этот закон осталось подписать президенту, и с 1 августа он вступает в силу.
О том, грозит ли российскому интернету цензура, мы сегодня поговорим с Игорем Яковенко, в прошлом генеральным секретарем Союза журналистов России; и Аленой Поповой, общественным деятелем и блогером.
Расходятся ли эти поправки с духом закона о печати?
Игорь Яковенко: Они не имеют никакого отношения ни к закону о печати, ни к закону вообще. Это текст, который написан на бумаге, там будет, видимо, подпись президента, и сверху написано "закон", но законом это назвать нельзя. Это что-то вроде законоида такого. Во-первых, он фантастически не проработан, и по сути дела он предоставляет возможность как угодно себя вести правоприменителю. Начиная с того, что там непонятно, что такое "посещаемость". Там установлен порог – 3 тысячи посещений в день, но непонятно, это каждый день должно быть такое или один день. Потом, это с оригинального ай-пи-адреса должны заходить или как-то иначе. Это все совершенно непонятная вещь. Кроме всего прочего, есть несколько абсолютно абсурдных вещей. Например, требование указывать фамилию, имя, отчество. Простите, но даже в законе о СМИ говорится, что журналист имеет право сохранять псевдоним или писать без подписи.
Есть целый ряд вообще фантастических вещей. Например, блогерам запрещают скрывать социально значимую информацию. Что это такое – непонятно. Непонятно, что такое социально значимая информация, но еще более непонятно другое – как можно запретить скрывать информацию. Это, значит, меня обязывают что-то публиковать? Я за счет своего времени веду блог, и меня обязывают какую-то информацию обнародовать? С какой стати? Вообще перечень несуразностей и абсурда в этом законе можно называть всю передачу. Этот закон не является частью права, он обязательно будет плодить произвол, потому что реализовать его невозможно. Просто невозможно! Он рассчитан на то, что написали какой-то перечень абсурдных положений, а правоприменитель, то есть исполнительная власть, выборочно эти нормы будет применять.
Владимир Кара-Мурза: Алена, вы подпадаете под действие этого предполагаемого закона?
Алена Попова: Да, попадаю. Я недавно была в эфире с руководителем интернет-счетчика LiveInternet Германом Кливенко, и он сказал, что речь идет о посещаемости, и таких людей, у которых больше 3 тысяч посещаемость, - примерно около 20 тысяч. Посещаемость – это как бы уникальных посетителей в день. Во-первых, закон вступает в силу до выборов, и понятно, что в последний месяц агитации перед выборами сверхактуальны положения этого закона.
Если мне не нравится кто-то, допустим, Петя, закон обязывает Петю отвечать за комментарии пользователей, если у него посещаемость больше 3 тысяч. Значит, я нагнала быстро 3 тысячи посетителей туда, к нему на аккаунт, оставила какой-то комментарий, призывающий к национальной розни, разжиганию конфликтов, - и Петю заблокировали! И потом иди в суд, доказывай, что ты что-то там делал или не делал. Но Пети – нет! И если речь о социальной активности, то это прекрасно. Я считаю, что это мощнейший рычаг, но он абсолютно не проработан. Вот сегодня у тебя есть три тысячи посетителей, а завтра нет – попадаешь ты под этот закон или нет?
Игорь Яковенко: Нам написано, что вас включает Роскомнадзор, и потом, если вам не нравится, у вас посетителей не было, вы свой блог не вели, вы можете обратиться и сказать, пусть вас оттуда вынут. Не знаю, серьезно обсуждать этот закон сложно. Вот ответственность за комментарий. Понимаете, блог – это мой дневник моя личная страничка. Я хочу постить котиков, слоников, писать свои стихи на этом блоге. И меня обязывают следить за всеми комментариями. Если приложить закон о средствах массовой информации к блогеру, не лезет блогер в этот закон! Тем более вменять ему такие вещи, как ответственность за комментарии, это абсолютно абсурдно! Вменять ответственность, чтоб он в обязательном порядке распространял социально значимую информацию – с какого перепуга? Почему я кому-то обязан это делать? Мне государство деньги дало на это, меня наняли? Правовые отношения здесь нарушены полностью!
Владимир Кара-Мурза: Может ли повториться китайский вариант в России?
Игорь Яковенко: Когда Россию сравнивают с Китаем, у меня сразу возникает огромное количество возражений. Китайцев с их менталитетом, с их 6-тысячелетней историей, с их конфуцианством, которое лежит в основе социально-нравственного миропорядка. Не тянем мы на Китай! Сравнение мне кажется некорректным. В данном случае в основе китайского варианта лежит насилие. Китайцы в состоянии расстреливать своих граждан, танками подавлять протесты, опираться на эти особенности китайского общества. И самое главное, что международная общественность не пикнет, если в Китае расстреляют 5 тысяч блогеров, слова не скажет никто! Россия в совершенно другой ситуации, поэтому я думаю, что китайский вариант, знаменитая "китайская стена" в нашем интернете не работает, потому что она основана не на технологиях, а прежде всего на насилии, на жестких санкциях.
Владимир Кара-Мурза: Проректор ИСАА Андрей Карнеев считает, что параллель между свободой интернета в Китае и в Росси неуместна.
Андрей Карнеев: Мне кажется, у нас пространство свободы выражений гораздо более либерально. Я думаю, что прямая параллель не совсем уместна. В Китае у власти Компартия, и ситуация немножко другая. Но в Китае, несмотря на цензуру, в последние годы постепенно все меняется, и несмотря на значительные усилия, которые государство там прилагает, чтобы контролировать интернет, люди сейчас могут получать довольно много информации. Социальные сети, различные службы коротких сообщений, китайская разновидность Твиттера, Вейбо, все это дает возможность пользователям более-менее иметь представление об основных проблемах, касающихся Китай и других стран мира.
О том, грозит ли российскому интернету цензура, мы сегодня поговорим с Игорем Яковенко, в прошлом генеральным секретарем Союза журналистов России; и Аленой Поповой, общественным деятелем и блогером.
Расходятся ли эти поправки с духом закона о печати?
Игорь Яковенко: Они не имеют никакого отношения ни к закону о печати, ни к закону вообще. Это текст, который написан на бумаге, там будет, видимо, подпись президента, и сверху написано "закон", но законом это назвать нельзя. Это что-то вроде законоида такого. Во-первых, он фантастически не проработан, и по сути дела он предоставляет возможность как угодно себя вести правоприменителю. Начиная с того, что там непонятно, что такое "посещаемость". Там установлен порог – 3 тысячи посещений в день, но непонятно, это каждый день должно быть такое или один день. Потом, это с оригинального ай-пи-адреса должны заходить или как-то иначе. Это все совершенно непонятная вещь. Кроме всего прочего, есть несколько абсолютно абсурдных вещей. Например, требование указывать фамилию, имя, отчество. Простите, но даже в законе о СМИ говорится, что журналист имеет право сохранять псевдоним или писать без подписи.
Есть целый ряд вообще фантастических вещей. Например, блогерам запрещают скрывать социально значимую информацию. Что это такое – непонятно. Непонятно, что такое социально значимая информация, но еще более непонятно другое – как можно запретить скрывать информацию. Это, значит, меня обязывают что-то публиковать? Я за счет своего времени веду блог, и меня обязывают какую-то информацию обнародовать? С какой стати? Вообще перечень несуразностей и абсурда в этом законе можно называть всю передачу. Этот закон не является частью права, он обязательно будет плодить произвол, потому что реализовать его невозможно. Просто невозможно! Он рассчитан на то, что написали какой-то перечень абсурдных положений, а правоприменитель, то есть исполнительная власть, выборочно эти нормы будет применять.
Владимир Кара-Мурза: Алена, вы подпадаете под действие этого предполагаемого закона?
Алена Попова: Да, попадаю. Я недавно была в эфире с руководителем интернет-счетчика LiveInternet Германом Кливенко, и он сказал, что речь идет о посещаемости, и таких людей, у которых больше 3 тысяч посещаемость, - примерно около 20 тысяч. Посещаемость – это как бы уникальных посетителей в день. Во-первых, закон вступает в силу до выборов, и понятно, что в последний месяц агитации перед выборами сверхактуальны положения этого закона.
Если мне не нравится кто-то, допустим, Петя, закон обязывает Петю отвечать за комментарии пользователей, если у него посещаемость больше 3 тысяч. Значит, я нагнала быстро 3 тысячи посетителей туда, к нему на аккаунт, оставила какой-то комментарий, призывающий к национальной розни, разжиганию конфликтов, - и Петю заблокировали! И потом иди в суд, доказывай, что ты что-то там делал или не делал. Но Пети – нет! И если речь о социальной активности, то это прекрасно. Я считаю, что это мощнейший рычаг, но он абсолютно не проработан. Вот сегодня у тебя есть три тысячи посетителей, а завтра нет – попадаешь ты под этот закон или нет?
Игорь Яковенко: Нам написано, что вас включает Роскомнадзор, и потом, если вам не нравится, у вас посетителей не было, вы свой блог не вели, вы можете обратиться и сказать, пусть вас оттуда вынут. Не знаю, серьезно обсуждать этот закон сложно. Вот ответственность за комментарий. Понимаете, блог – это мой дневник моя личная страничка. Я хочу постить котиков, слоников, писать свои стихи на этом блоге. И меня обязывают следить за всеми комментариями. Если приложить закон о средствах массовой информации к блогеру, не лезет блогер в этот закон! Тем более вменять ему такие вещи, как ответственность за комментарии, это абсолютно абсурдно! Вменять ответственность, чтоб он в обязательном порядке распространял социально значимую информацию – с какого перепуга? Почему я кому-то обязан это делать? Мне государство деньги дало на это, меня наняли? Правовые отношения здесь нарушены полностью!
Владимир Кара-Мурза: Может ли повториться китайский вариант в России?
Игорь Яковенко: Когда Россию сравнивают с Китаем, у меня сразу возникает огромное количество возражений. Китайцев с их менталитетом, с их 6-тысячелетней историей, с их конфуцианством, которое лежит в основе социально-нравственного миропорядка. Не тянем мы на Китай! Сравнение мне кажется некорректным. В данном случае в основе китайского варианта лежит насилие. Китайцы в состоянии расстреливать своих граждан, танками подавлять протесты, опираться на эти особенности китайского общества. И самое главное, что международная общественность не пикнет, если в Китае расстреляют 5 тысяч блогеров, слова не скажет никто! Россия в совершенно другой ситуации, поэтому я думаю, что китайский вариант, знаменитая "китайская стена" в нашем интернете не работает, потому что она основана не на технологиях, а прежде всего на насилии, на жестких санкциях.
Владимир Кара-Мурза: Проректор ИСАА Андрей Карнеев считает, что параллель между свободой интернета в Китае и в Росси неуместна.
Андрей Карнеев: Мне кажется, у нас пространство свободы выражений гораздо более либерально. Я думаю, что прямая параллель не совсем уместна. В Китае у власти Компартия, и ситуация немножко другая. Но в Китае, несмотря на цензуру, в последние годы постепенно все меняется, и несмотря на значительные усилия, которые государство там прилагает, чтобы контролировать интернет, люди сейчас могут получать довольно много информации. Социальные сети, различные службы коротких сообщений, китайская разновидность Твиттера, Вейбо, все это дает возможность пользователям более-менее иметь представление об основных проблемах, касающихся Китай и других стран мира.
