"Кто же все-таки хунта? Когда они проводили свой референдум, им никто не мешал, почему у меня отбирают мое законное право голосовать на президентских выборах?" – из услышанного 25 мая на территории так называемой ДНР.
В день моего приезда в Донецк 24 мая состоялось шествие по случаю появления так называемой Новоросcии. Впервые за многие недели на улицах можно было увидеть много милиционеров при исполнении служебных обязанностей: они тщательно охраняли не более тысячи человек, прошедших шествием с площади Ленина до захваченного здания Донецкой областной государственной администрации.
Среди участников было немало сторонников коммунистической партии Украины. На главной площади Донецка они установили красную палатку. Она – единственная установленная здесь от официально зарегистрированной на Украине политической организации. Назвавшийся волонтером 18-летний молодой человек, раздававший партийные информационные материалы, рассказал, что выступает за единство Украины.
Настроение демонстрантам подпортил украинский флаг, вывешенный на одном из балконов прилегающего к захваченной ОГА дома: несколько участников шествия старались с улицы докричаться до владельца квартиры и угрозами заставили его убрать флаг. Каждый, кто собирался организовывать или принимать участие в президентских выборах, был объявлен на митинге врагом народа.
Позже стало известно, что из-за поступивших угроз и невозможности привезти бюллетени, в Донецке не откроются даже избирательные участки в здании местного аэропорта, где, как планировали украинские власти, могли бы проголосовать жители города с населением почти миллион человек. Эту плохую новость о неоткрывшихся избирательных участках многие не прочитали, и наутро в аэропорт съехались желающие голосовать.
В полдевятого утра избиратели толпились и у одного из избирательных участков в небольшом городке Селидово, всего в получасе езды от Донецка. Утром здесь еще не было бюллетеней, но члены избирательной комиссии говорили, что с минуты на минуты ждут звонка, чтобы их получить. "Бывало, что и в прошлые годы мы начинали голосование в 10 утра, так что ничего страшного", – успокаивала собравшихся представительница избиркома. Тех, кто пришел голосовать с раннего утра, она просила прийти позже. "Кто же все-таки хунта? – вопрошала одна из жительниц Селидово. – Когда они проводили свой референдум, им никто не мешал, почему у меня отбирают мое законное право голосовать на президентских выборах?"
При этом на местном исполкоме развивается флаг ДНР, а когда освещающие выборы журналисты покидают участок, несколько жителей Димитрова начинают корить их: "Вы голосование на референдуме видели? Сколько людей было? Сейчас вы что будете рассказывать?". Таксист, согласившийся подбросить до следующего населенного пункта, не так категоричен: "На выборы пойду, до восьми вечера времени еще много. Все равно мне кажется, что республики не будет. Если войны не будет".
Навстречу нам все чаще начинают попадаться автобусы с табличками "Шахтеры" на переднем стекле. "В окрестностях города четыре шахты. Все – государственные. Чтобы побольше заработать, некоторые по две смены под землей сидят, – рассказывает таксист. – У меня друг на железной дороге работал, зарплата – 300 гривен в месяц. Уехал в Чехию, женился на львовянке, и за пять лет дом построил".
По дороге из Димитрова в Доброполье встречаю второй по счету блокпост. Украинские военные основательно подготовились к выборам, разбив сепаратистские блокпосты на автотрассах северо-западнее Донецка. Первые следы этих боев видны уже на выезде из столицы области: практически полностью сожженное почерневшее двухэтажное здание, следы от пуль, мешки с песком. Карловка. Здесь был бой, вооруженные сторонники так называемой ДНР отступили, но в день выборов снова вернулись сюда. Два сепаратиста-автоматчика проверяют проезжающие автомобили. Дальше стоит только украинская армия.
На блокпосту между Димитровом и Добропольем военнослужащие не разрешают даже выйти из машины и категорически запрещают фотографировать. Их мешки с песком изрешечены следами от пуль. Вокруг рассыпаны гильзы. О том, что перестрелки продолжаются даже по воскресеньям, узнаю сразу после приезда в Доброполье: в местной больнице лежит тяжело раненый в шею солдат. Он просил не называть его имя в прессе, чтобы не волновать родных. Врач добропольской больницы рассказывает об особенностях пулевых ранений, о том, что военнослужащему сделали экстренную операцию и в ближайшее время его транспортируют в военный госпиталь: рядовые хирурги не в полной мере владеют знаниями о таких типах ранений, и для спасения военнослужащего нужна консультация военных врачей.
В центре Доброполья у входа в здешний Дом культуры в это время проходит митинг сторонников ДНР. Они пришли сюда в знак протеста против проведения президентских выборов. "Вас не смущает, что для отстаивания своего мнения ваши сторонники взяли в руки оружие?" – спрашиваю я у одной из участниц демонстрации. Она переводит разговор в плоскость "кто первый начал". Зато на участок продолжают приходить люди. Взволнованная член избирательной комиссии рассказывает, как накануне, всего за один день, холл Дома культуры превращали в избирательный участок: расставляли кабинки, столы и стулья, молились, чтобы все получилось и снова вернулось спокойное мирное время.
Еду дальше: в Александровку Донецкой области. По дороге – снова блокпост украинской армии. Бойцы расслаблены, позируют на камеры и улыбаются. Здесь еще не стреляли. Один из них, родом из Кировограда, рассказывает, что был мобилизован два месяца назад, но в армии отслужил семь лет назад. "Страшно было, когда вас направили в район боевых действий?" – спрашиваю я. "Да нет. Я – патриот и нашу землю готов защищать. Не знаю, конечно, точно, но мне кажется, что мы воюем с соседями. Жаль. Ведь это были наши братья". Его боевые товарищи обедают, сидя на танке, рядом с которым – синяя табличка "Ловля рыбы запрещена".
