В английском журнале Spectator я прочел стихотворение современного поэта Кристофера Джеймса "Брат". Главный герой стихотворения – брат трех сестер Бронте (писательниц Шарлотты, Эмили и Энн) Бренуэлл Бронте. Перескажу стихотворение своими словами и своевольно его сокращу:
Бренуэлл Бронте, смерть не сбила тебя с ног,
хотя виски и гениальность замутили твой дар.
Ты служил помощником станционного смотрителя,
но в билетной кассе переводил "Оды" Горация
и объявлял о прибытии и отбытии поездов на латыни.
Работал гувернером, но был обольщен мамашей питомца,
миссис Робинсон, и сгорел в ее страсти.
По воскресеньям ты раздевался догола,
пил чай и в ванне листал томик Китса.
Убегал, прихватив кисти, от цепкой отцовской любви
и болтовни сестер на природу.
В пику таланту ты смывал,
замалевывал себя, чтоб стать невидимкой.
Бренуэлл Бронте, прячась в тени истории,
ты курил опиум, но сердечная боль и подозрение
в собственной посредственности ломали кайф.
Как же тебя любили сестры, блистательный мальчик,
который так и не заблестел!
По-моему, это трогательное стихотворение. Бренуэлл Бронте, единственный сын в семье, был одаренным художником и поэтом, но в истории английской культуры он так и остался неудачником, тенью сестер. Чувство обреченности буквально съедало его. В 1835 году он написал автопортрет с сестрами, но впоследствии стер себя, хотя его силуэт все равно проступает на полотне. Странным – или не странным – образом, ему не удалось спрятаться за спинами сестер и выпасть в исторический осадок. О его любовном романе с миссис Робинсон снят художественный фильм (1967 г.). Он – один из главных персонажей пьесы "Штормовые ветры марта" (1987 г.). Им была страстно увлечена классик готической прозы ХХ века Дафна дю Морье, написавшая документальный роман "Инфернальный мир Бренуэлла Бронте" (1960 г.). А одержимость Дафны дю Морье Бренуэллом вдохновила другую британскую писательницу Жюстин Пикарди сочинить книгу о природе наваждений "Дафна" (2008 г.). Случай Бренуэлла сложный, как говорят англичане, sophisticated. Кристофер Джеймс в своем стихотворении иронично намекает: гениальность может быть губительна для таланта.
В истории русской литературы тоже есть замысловатые сюжеты на тему "в тени гения". В стихотворении Осипа Мандельштама "Чарли Чаплин" (1937г.) есть такие строки:
А твоя жена
Слепая тень.
Надежда Мандельштам приняла эти строки на свой счет и всерьез обиделась на мужа (мне об этом говорил поэт Анатолий Найман, хорошо знавший Н. Я. Мандельштам). В шестидесятые годы прошлого века Надежда Мандельштам написала первый том "Воспоминаний". Эту книгу на Западе прочли и читают охотней, чем "сумеречные" стихи ее мужа. И тем не менее, прочитав "Вторую книгу" воспоминаний Надежды Мандельштам, писатель В. Каверин воскликнул: "Тень, на место!"
Но есть случаи не столь sophisticated. Тень гения высвечивает всех, кто находится рядом. Служанка Марселя Пруста Селеста едва бы продиктовала мемуары о своих отношениях с писателем, если бы у Пруста не было репутации гения. Вечные невесты Франца Кафки остались бы в лучшем случае в семейных альбомах близких, если бы не дневники и письма писателя.
Бессмертие – это воронка. Она засасывает не только гения, но весь его мир – с женами, любовницами, домочадцами, одноклассниками, даже обласканными котами и собаками. От этого билета в бессмертие не отвертишься.
