В первых числах августа в Петербурге, в Государственном музее-заповеднике "Царское Село" открывается Музей Первой мировой войны. Экспозиция будет называться "Россия в Великой войне". Открытие приурочено к столетию вступления Российской империи в войну.
Музей Первой мировой войны нашел себе место в самой скромной, заброшенной части Александровского парка – в Фермском парке, названном так потому, что в 20-е годы XIX века здесь были построены царские фермы. Некогда кокетливые, а теперь облезлые одноэтажные постройки этих ферм – бывшие коровники, телятники и птичники, поставлявшие свежие продукты в летнюю резиденцию царской семьи, хорошо видны слева от государевой Ратной палаты – здания будущего музея. Справа за высокими деревьями виднеются золотые купола собора Федоровской иконы Божьей Матери, построенного архитектором Покровским в 1912 году, за ним – псевдосредневековый Федоровский городок. Хотя он и обнесен толстой стеной, видно, какие дивные там дома и храмы, но, увы, все они обветшали, стоят с зияющими дырами в крышах. По словам музейщиков, реставраторы пока бессильны помочь Федоровскому городку, потому что он находится в ведении Управления делами президента и, как поговаривают, может стать резиденцией патриарха.
Одни будут говорить, что печать столетнего забвения снята с истории Первой мировой и ее героев. Другие заметят, что музей последней имперской войны открывается во времена возрождения в России имперской идеи
Тем большим контрастом по сравнению с этими ветхими красотами выглядит белоснежная Ратная палата, только что отреставрированная, полная бодрого стука и звона спешно монтируемой экспозиции. Когда ленточку перережут, видимо, будет немало разговоров и споров: одни будут говорить, что, наконец, хоть отчасти восстановлена справедливость, печать столетнего забвения снята с истории Первой мировой и ее героев. Другие заметят, что музей последней имперской войны открывается во времена возрождения в России имперской идеи. В любом случае, место для музея выбрано подходящее: Ратная палата была заложена в 1913 году именно для того, чтобы в ней разместился Музей истории русских войск. Достраивался он уже во время войны, а открылся в 1917 году – чтобы уже через год вместе со всей империей покатиться в пропасть. К своему открытию он успел переменить первоначальное название – из Музея истории русских войск превратился в Музей народной войны, потому что прямо с фронтов туда присылали портреты героев, свидетельства их подвигов, вещи, оружие, фотографии. Но большевики все равно объявили войну империалистической, царские офицеры и генералы в качестве героев их не устраивали, и поэтому к 1919 году музей закрыли, а коллекции разлетелись по другим собраниям, как ни старались отдельные энтузиасты хоть что-то спасти.
– Основу музея заложила коллекция Елены Андреевны Третьяковой, которую она преподнесла Николаю II в 1911 году. Это было большое собрание картин, лубков, военных трофеев, относящихся к разным войнам, которые вела Россия, – говорит исполняющая обязанности главного архитектора музея-заповедника "Царское Село" Мария Рядова. – Ту коллекцию восстановить не удалось, все пришлось собирать заново, а вот зданию повезло больше. У нас осталось много фотографий, позволивших в точности восстановить все: и дубовые оконные рамы, и герб на фасаде, и двери, и даже решетки на батареях отопления.
После закрытия Музея народной войны Ратная палата была передана Агрономическому, теперь Аграрному университету под клуб и административные помещения. Реставраторы обратились за помощью ко всем, у кого могли оставаться фотографии здания, и люди помогли. Ратной палате отчасти повезло: клуб был студенческий, и молодежь любила сниматься на фоне эффектных стен, гербов и башенок в древнерусском стиле – не думая, что потом этим снимкам цены не будет.
Все восстановлено, свежая побелка сияет на солнце, но, когда входишь внутрь, сердце все равно сжимается: столько здесь было замечательных затейливых росписей, райских птиц, зверей, цветов, героев, святых, от которых теперь остались только фрагменты. Здесь ведь, кроме клуба, были еще и реставрационные мастерские, и мастерские по обработке камня, ради которых единое внутренне пространство разделили на этажи. Понятно, что пыльное производство не способствовало сохранению настенной живописи. Лучше всего она сохранилась в большой круглой башне, предназначенной для экспонирования аэропланов: в ее куполе и сейчас ясно можно различить знаки зодиака и фигуры святых, правда, в глазах у них реставраторы нашли пули – кто-то таким образом упражнялся в меткости.
Будет ли вся живопись когда-нибудь восстановлена, сказать трудно.
– В принципе, оригинальные картоны художника Николая Пашкова сохранились, – говорит Мария Рядова, – так что если когда-нибудь примут такое решение, об этом можно будет подумать. Пока же мы просто восстановили и законсервировали все то, что осталось.
Еще была галерея георгиевских кавалеров – там висели их портреты; галерею предполагается восстановить – это будет некое подобие эрмитажного зала, посвященного войне 1812 года
Вокруг основного зала разбегаются длинные галереи, по словам Марии Рядовой, от одной из них сохранилось название – Зеленая, но почему она была так названа, непонятно, вот разве что над окнами можно различить некое напоминание о зеленоватой краске. Еще была галерея георгиевских кавалеров – там висели их портреты; галерею предполагается восстановить – это будет некое подобие эрмитажного зала, посвященного войне 1812 года. По галереям можно снова выйти к главному залу – так было задумано, есть даже специальный проход для царской семьи.
– У нас есть проект электронной книги "Россия в Великой войне", за то время, пока мы над ним работали, нам удалось найти довольно много кинохроники, – говорит Мария Рядова. – Вот здесь, в центре зала, на круглом подиуме, появятся большие экраны, на которых будут показывать хроникальные кадры начала прошлого века. Между прочим, тут с самого начала были экраны и сцена, так что мы восстанавливаем зал в том виде, как он был задуман.
Ходить по галереям и залам будущего музея интересно даже сейчас, когда экспозиция только монтируется. Каждая деревянная или металлическая деталь убранства – произведение искусства. Архитектор Сидорчук построил это здание в древнерусском стиле, но не прянично-сказочном, а, скорее героическом, опираясь на образцы новгородского и псковского зодчества. Здание одновременно напоминает крепость, кремль, купеческие палаты и даже храм – да, по сути, всем этим отчасти и является, поскольку это место предполагает, что к военным трофеям и экспонатам будут относиться с едва ли не религиозным благоговением.
Одно из лучших мест Ратной палаты – внутренний дворик. Он тоже предназначен для музейных нужд, там можно будет выставлять оружие больших габаритов, но пока это просто уютный дворик, окруженный белыми стенами, на которых реставраторы кое-где обнажили старинную кладку, чтобы все могли рассмотреть, как мастер клал кирпич и затирал швы рукавицей.
Директор музея-заповедника "Царское Село" Ольга Таратынова, оглядываясь назад, удивляется, как можно было сделать так много за такой короткий срок, ведь Ратную палату начали восстанавливать всего три года назад:
– Когда мы начинали, экспонатов было совсем немного, сейчас их больше двух тысяч. Мы кинули клич, давали объявления в газетах, и люди стали откликаться, нам несут и посылают по почте свои частные архивы и известные политические персоны, и обычные люди, вдруг оказалось, что у многих дедушки и прадедушки были георгиевскими кавалерами. Как тот, первый, закрытый большевиками музей был народным, так и этот тоже получается народным.
Начальник военно-исторического отдела музея-заповедника "Царское Село" Георгий Введенский показывает большие коричневые конверты, пришедшие из Москвы – от мэра Сергея Собянина, чей дед оказался полным георгиевским кавалером, и от главы Центризбиркома Владимира Чурова, чей дед по фамилии Брежнев воевал, будучи артиллерийским поручиком, и привез с войны фотоальбом. Такие конверты прислали многие, а те, кто живет поближе, сами принесли в музей письма с фронта, фотографии, дневники, а иногда и Бог весть как сохранившееся оружие. Тут и знаменитая винтовка Мосина, и пулемет "Максим", и казацкая пика, и всевозможные маузеры, и гранаты, и специальные куклы, на которых удобно рассматривать детали одежды и экипировки солдат и офицеров разных стран и родов войск. Хранитель всего этого богатства неплохо знаком с историей Первой мировой и с ее мифами – например, о газе иприте:
– Иприт – это ведь на самом деле хлор, новое название он получил от места своего первого применения, города Ипр в Бельгии. Но на самом деле мало кто знает, что задолго до этого зимой русские войска были обстреляны газовыми снарядами из орудий. Но тогда был очень сильный мороз, и газы кристаллами выпали на снег, так что их никто не заметил. Это была война, когда появляются новые рода войск. Мундиры у нас хранятся отдельно, но у меня есть, например, гимнастерка автомобилиста: в этой войне впервые возникли автомобильные войска. Появляются два новых театра военных действий – воздушный и подводный. У нас есть так называемый крепостной флаг или флаг смертного боя, который говорит о готовности к сражению, он поднимался каждое утро на первых русских аэродромах.
Музей-заповедник "Царское Село", сильно пострадавший после Второй мировой войны, начал возрождаться в конце 50-х годов, и с тех пор поколения музейных работников четко знали круг своих обязанностей: изучение и хранение коллекций, памятников, сбор документов, возвращение к жизни павильона за павильоном, мостика за мостиком, интерьера за интерьером. Поэтому создание музея Первой мировой войны в Ратной палате стало для многих полной неожиданностью и совершенно незнакомым делом.
– Пять лет назад еще не все наши сотрудники знали о существовании Ратной палаты, – говорит заместитель директора музея-заповедника "Царское Село" по научной части Ираида Ботт. – Ну, да, мы знали, что был такой памятник, периодически приезжали туда на совещания в реставрационные мастерские. Мы знали, что там давным-давно существовал музей, что идея его создания принадлежала Николаю II. Но само здание принадлежало не нам, так что мы о нем и не думали. И только в конце 2009 года Ратная палата и небольшая территория, к ней прилегающая, перешли на баланс музея. Вот тогда-то и появилась задача создания музея Первой мировой войны. И мы начали работать. Начали с нуля, и еще год назад меня охватывал трепет. Но у Георгия Введенского, автора концепции музея, был огромный тематико-экпозиционный план, где были расписаны все экспонаты, и я не понимала, как можно будет все это собрать, да еще так быстро.
Несмотря на все трудности, экспонаты были собраны. Правда, один из них, самый главный, пока что держится в строгом секрете – он должен стать сюрпризом на открытии музея.
Оказывается, что память о Первой мировой не погибла, несмотря на все усилия советской власти, сделавшей многое для того, чтобы последняя война старой России навсегда ушла в тень большевистской революции. Тяжелые вопросы о полузабытой войне продолжают волновать тех, кто хочет понять причины российской трагедии ХХ века. Размышляет о Первой мировой и петербургский историк Евгений Анисимов:
– Та война напоминает мне развалины где-нибудь в деревнях Псковской и Новгородской областей. Там можно увидеть такие огромные сараи, хранилища, и они все разорены, брошены, как следы другой цивилизации. Вот и Первая мировая война тоже как будто принадлежит другой цивилизации, совершенно не относится к нам: ведь, в сущности, у нас нет ни одного памятника, ни одного мемориала той войне.
– Многие до сих пор задумываются о том, что Первая мировая для России оказалась точкой страшного перелома, что Россия вместе с союзниками выигрывала в этой войне, и вдруг случилось непоправимое. Почему?
Идеи национализма тогда были не менее сильны, чем идеи социализма. Поэтому даже в случае победы в этой войне Россию могли бы ожидать потрясения
– Да, тут сошлось много трагических моментов. Почти все историки и наблюдатели сходятся на том, что напрасно Николай II лично возглавил армию, сместив с этой должности великого князя Николая Николаевича. В итоге царя стали воспринимать как главного виновника всех неудач. Что же касается того, что почти победили – я думаю, что, в конечном счете, конечно, Россия дотянула бы до осени 1918 года, когда Германия первой не выдержала напряжения. И была бы среди победителей. Но, с другой стороны, знаете, я иногда думаю – хорошо, вот победили бы, получили репарации, а потом, наверное, начались бы восстания, например, в Польше, полилась бы кровь. Мне иногда кажется, что в ХХ веке совершенно невозможно было обойтись без кровопролития. Революция началась бы с другого конца, ведь в это время как раз начинаются национально-освободительные движения, тут бы и Финляндия поднялась, и Прибалтика. Ведь в это самое время распалась и другая многонациональная империя – Австро-Венгерская. То есть идеи национализма тогда были не менее сильны, чем идеи социализма. Поэтому даже в случае победы в этой войне Россию могли бы ожидать потрясения.
Евгений Анисимов считает, что Первая мировая война не была для России войной отечественной (хотя в 1914 году официальная пропаганда делала попытки так ее назвать, сопоставляя с Отечественной войной 1812 года). В данном случае речь не шла о выживании нации. Но, с другой стороны, помнить о Первой мировой необходимо, потому что именно во время этой войны, по мнению историка, завязался узел тех страшных бед, которые потом на протяжении десятилетий сотрясали Россию.
