Пишет госпожа Колесникова: «Я поняла, наконец, что мне так сильно напоминает весь этот энтузиазм по поводу "русского мира": эксперимент, который в шестьдесят седьмом году провел над школьниками калифорнийский учитель истории Рон Джонс. Сначала он просто призывал детей к бессмысленным дисциплинарным правилам: сидеть смирно, вставать-садиться по команде, выходить-входить строем. Потом стал внушать им идеи, что колектив - всё, а голос единицы тоньше писка. Потом сказал, что все они теперь - участники нового движения "Третья волна", в котором сила и за которым будущее. Потом попросил троих стучать на неблагонадежных, а по доброй воле стали стучать больше двадцати школьников. И всем им жутко нравилось быть в авангарде "Третьей волны". Вот всё то же самое. Только длится это не пять дней, как в калифорнийской школе. И нет такого Рона Джонса, который скажет: "Ребята, это был эксперимент. Так что расходитесь по домам и крепко о себе задумайтесь".

Один крупный российский чиновник принялся печатать письма подруги своей жены. Эта подруга живёт в Донбассе, в небольшом городе, чиновница, была там видной фигурой в местном отделении правившей тогда Партии регионов, её называют партией украинских жуликов и воров. Пишет: «Права Новодворская: Донбасс - совок! Это правда. У нас тут из-за бедности, из-за работы на крупных предприятиях, в больших коллективах, народ, в основном, и в самом деле и духом, и настроем - Советский Cоюз. Только кто решил, что это так плохо?». «Анатолий Иванович, - пишет в связи с этим Николай Петрович Добренков, - у меня есть подозрение, что она действительно не знает, чем это плохо. Я понимаю, чем, но сказать коротко, ясно, убедительно и по-философски не могу, а у вас это иногда получается. Скажите вы». Давайте вместе скажем, Николай Петрович. Она подчёркивает, что люди вокруг неё бедные. По её словам, именно из-за своей бедности они советские. Действительно, не бедный человек не может быть советским. Это понятно. Бедные - и работают на крупных предприятиях. Я бы добавил: на предприятиях, где всё или почти всё – вчерашний день. Крупное предприятие – это большой коллектив. Рабочий там – коллективист по своему положению. Коллективист вчерашнего дня. Итак, бедность и коллективизм. Вот мы, собственно, и ответили на вопрос, почему Советский Союз, доволокшийся до наших дней, - это плохо. Всё или почти всё, что выпускает сегодня советский по духу и по технической оснащённости коллектив, оно такое, что никому на свете не интересно. Ничего, что требует высокой культуры производства, тонкого умения, свежих знаний, нынешние советские люди сделать не могут.

Письмо из Германии: «Мой приятель-украинец рассказал: его подруга, казахстанская немка, живущая много лет в Германии, работающая медсестрой, сообшила ему, что Германия запретила своим гражданам ездить в Украину, потому что опасно. По её словам, сотрудники посольства Германии в Киеве кого-то даже принудительно отправили домой, да, отвезли в аэропорт и посадили в самолет. Так, мол, демократическое государство заботится о своих людях. Я ему говорю: «Ну, что за бред?! Объясни ей, что не надо верить парашам. Как это? Сотрудники посольства Германии в Киеве везут человека насильно в аэропорт! Германия как цивилизованное государство априори не может запретить своим гражданам ездить куда-либо. Только предостерегать. Даже когда эвакуируют туристов из зон конфликтов, как, например, делали в Египте, если бы кто отказался – в наручниках в самолет его могли бы посадить разве что местные полицейские. США, правда, в этом смысле тоталитарнее. Американцам запрещено ездить на Кубу. Но и то этот запрет обоснован: нельзя там гражданину США тратить деньги, поскольку тем самым он поддерживает кубинскую экономику и нарушает эмбарго». Ничего он своей подруге не объяснил. «Ты ничего не понимаешь! А прессу и официальные законы мне не суй. В прессе пишут не все. Настоящей информации там нет. Признай, я тебя победила!» - написала ему немецкая медсестра и бросила его. Живет она в Германии уже четырнадцать лет. Очень гордится своими немецкими корнями, а также принадлежностью к цивилизованной стране. А менталитет, судя по всему, глубоко совковый».

В этом письме наглядно показано, что он значит, совковый образ мыслей. Многие люди часто употребляют это слово, все отлично понимают, что за ним стоит, но быстро и внятно сказать, что именно, - затрудняются. Совок не верит в свободу – что она где-то существует и представляет собою что-то, что люди ценят, что защищается властями. Совок уверен, что это всё липа, бла-бла, что в действительности любое государство может легко нарушить любые права гражданина, потому что гражданин – собственность государства. А закоренелый, убеждённый, идейный совок считает, что это правильно, что так и должно быть. Совок ничему не верит и в то же время верит всему. Он не верит ни одному слову про демократию где бы то ни было, про чьи-то добрые намерения, про бескорыстие и великодушие. А верит он всему, что плохо характеризует что бы то ни было: человека, страну, учреждение, порядки. Его любимый, понятный ему цвет – чёрный, а белого для него вообще не существует, совок и самого себя видит только в чёрном цвете. Я ни секунды не сомневаюсь, что всё так и было, как рассказано в этом письме. Связь распалась из-за того, что женщина убеждена, что немецкое государство – её государство – запросто может взять своего гражданина за шкирку и вышвырнуть из Киева на родину для его безопасности, а мужчина не разделяет этого её убеждения. Такие вещи происходят в последние месяцы чаще, чем я, например, мог себе представить. Русско-украинская война стала причиной не только семейных скандалов, вплоть до драк, но и настоящих разводов, с разделом имущества и детей. А уж сколько распалось молодых пар буквально по дороге в ЗАГСы!

«Ах, Анатолий Иванович, невозможно в этом мире построить демократию, при которой наступит счастье, - возражает мне госпожа Сёмина. - И сами вы это прекрасно знаете. Хотя и работаете на американской радиостанции. Это не меньшая химера, чем общество всеобщей сознательности при построении коммунизма». Ах, госпожа Сёмина! Это давняя и не очень весёлая история. Для мыслящих русских людей всегда само собою разумелось, что может быть построено прекрасное во всех отношениях общество. В этом были уверены не только коммунисты, но все, без исключения, их предшественники. Даже самые искренние просвещённые православные, которые соглашались с писанием, что царство Божие на земле не может быть построено, даже они, как выяснялось вдруг неожиданно для них самих, подспудно верили, что может быть построено, ну, не царство Божие, а что-то всё равно очень хорошее. Из России им казалось, что близок к чему-то такому Запад. А когда побывали там, когда присмотрелись к тамошней жизни, когда увидели вблизи тамошние революции, когда понюхали буржуазности, этого духа наживы, деловитости, расчётливости – испытали большое разочарование и ринулись мысленно строить что-то своё, отечественное, доморощенное, из кусков воображения, из баек и преданий…. Много таких людей и сегодня. Главное в этом письме – вот какой знак равенства. Раз, мол, коммунизм – химера, то и демократия – химера. Раз социализм – химера, то и капитализм – химера. Это ход мысли человека, который после длительной, сильной и слепой веры известно во что решил, что больше не даст себя одурачить: ни во что не будет верить. Современность не призывает его верить во что бы то ни было, она призывает его знать, но для него это одно и то же. А вот верить во что угодно, лишь бы не жить без веры – к этому призывает вчерашний день. Он-то и загнал Россию в ловушку путинизма.

Следующее письмо: «Разговорился со знакомым Женей. Он недоволен. «Меня, — рассказывает, — в детском садике в восемьдесят седьмом году дважды в день вкусно кормили плюс учили уму-разуму. Я приходил домой, сам разогревал себе еду, сам складывал и убирал в шкаф одежду, — всему этому меня научили в садике. А сейчас!». У каждого — свой жизненный опыт. В семьдесят шестом году, за пять лет до появления Жени на свет, я учился в университете и по блату (великое советское слово!) устроился в детский садик «Золотой петушок» дворником. Детей там, помню, кормили какой-то размазнёй с привкусом хлорки. Свободно гуляли тараканы. Директрисе готовили отдельно. Хорошо помню: жаркое и салат из свежих овощей — зимой семьдесят шестого! В семьдесят девятом зашёл я в «Гастроном» на проспекте Ленина. Во всём большом магазине из еды имелись жестянки с морской капустой и пачки панировочных сухарей. Зато расставлены были красиво, симметрично. Что же до нашей заведующей, то каждое лето она отдыхала на одном и том же престижном курорте. Мой знакомый Женя не хочет или не может помнить, что огромная часть населения всю жизнь проводила в очередях за всем. Сегодня трудно себе представить, насколько в разных Советских Союзах жили те пятнадцять-двадцать процентов, которые власть как-то подкармливала, и большинство простого народа. Соседка по подъезду, всю жизнь проработавшая в профкоме крупного завода, хвасталась, что по бесплатным путёвкам объездила весь Советский Союз и социалистические страны и не поверила моей жене, что та, всю жизнь проработавшая научным сотрудником, ни разу в жизни не получила от профкома ни одной хотя бы частично оплаченной куда-либо. Два мира — два детства», - говорится в письме. Иногда хочется согласиться с человеком, который, не мудрствуя, скажет об этом Жене: дурак, набитый дурак! Ну, в самом деле, будет ли умный так воинственно вспоминать столь далёкое прошлое? Именно так: воинственно. Этих людей можно назвать дураками, можно – ещё как-нибудь – от этого они не перестанут быть огромной частью населения, которая так или иначе влияет на порядки в стране, на воздух, которым дышат все. Разве нельзя сказать, что именно советский детский садик семьдесят какого-то года ополчился сегодня на Украину?

Аркадий Шестаев пишет о своём маленьком, но приятном открытии последнего времени. Он обнаружил существование ковра под названием «лыжнЫк» с ударением на последнем слоге. Читаю: «К катанию на лыжах этот ковёр не имеет отношения. Я и сам обманулся, когда узнал, как он называется. Как часто мы обманываемся! Есть и другое название ковров этого типа, русское: "лЕжник". Если ты украинец, то будешь лэжаты на лыжныкУ й пыты пыво. Поскольку я русский, то буду теперь лежать на лежнике в неизбывной русской тоске и думать о чём-то таком, что невозможно выразить словами и нельзя додумать до конца. И пить, конечно, пиво. Мне этот необычайно мягкий, тёплый, очень уютный домашний ковёр достался случайно. Стал узнавать, что это за произведение искусства. Это украинский ковёр, делают их на западе страны, в Карпатах. Он, на мой взгляд, замечателен не только длинным ворсом, но и сдержанной красотой. Полная противоположность восточным коврам. Сочетание дикой длинноволосости и выверенной простоты узоров мне очень по сердцу. Моя кошка полностью разделяет мой взгляд. Своё название лежник полностью оправдывает. Лежать на нём значит познать, что такое счастье. Просто странно, что я раньше не знал о существовании лыжныкИв. Ведь сделан он не на другом конце планеты. Это наше, это славянское искусство! Как всё-таки плохо мы знаем сами себя!», - пишет Аркадий Шестаев. Да, Аркадий, а есть ведь ещё песни карпатских горцев. В иных из них такие жестокие страсти, что волосы встают дыбом. Мать подносит смертельное зелье сыну, который ослушался её при выборе невесты. Славянские горцы хоть в Карпатах, хоть на Балканах не уступают никаким другим: та же суровость, выносливость, церемонность и всё, что с этим связано.

Следующее письмо: «Как возникают этнические кварталы в западных городах? Чайнатауны, - то есть, китайские районы, - обычно появлялись, когда группа китайцев приезжала и селилась на пустом месте. Арабские кварталы во Франции возникли в результате политики властей: они строили кварталы социального жилья для многодетных семей, в основном, арабских и африканских. Русские же кварталы появиться не могут. Вообще, будущего у русской диаспоры нет. Она обречена на растворение. Причина – её бездетность. Русские не хотят детей, не хотят возиться с пелёнками. Даже в странах, где на детей дают приличные пособия, русские не рожают. В первом поколении они варятся среди своих, но уже их немногочисленные дети ассимилируются. Единственный ребенок, без братьев и сестер, вынужден общаться со сверстниками иной национальности. В арабской семье мать, а часто и отец, сидят дома. В русской семье, как и в европейской, родители общаются с ребенком пять минут в сутки. Мать, даже если и не работает, все равно ребенком занимается минимально, у нее же есть интернет, русскоязычные любовники, подруги. Освобождение взрослеющего человека от родителей часто приобретет форму отторжения их национально-культурной идентичности. С другой стороны, русских и кучкующихся с ними представителей иных народов СССР за границей уже много, они явно не желают жить на родине, приток из бывшего совка в обозримом будущем не иссякнет, так что русские диаспоры никуда не денутся, место растворяющихся будут занимать новые беглецы», - говорится в этом письме.

Нежелание многих представителей русских и других бывших советских народов жить на родине, о котором пишет автор этого письма, есть, по-моему, великий факт современности. Великий и самый положительный. Значит, у этих людей всё в порядке с понятиями, что такое хорошо и что такое плохо. Их мозги не свихнуты ни в какую сторону. Своим стремлением на Запад они ставят высокую оценку западным порядкам, а не только материальным условиям. Это приговор всем русским измам – от царизма до путинизма. Я бы назвал этих людей не поддающимися. С утра до вечера их обрабатывают множество умельцев, от попов до казённых историков, а в ответ слышат: вы оставайтесь, а мы пойдём подальше от вас. Что ни говорите, западные ценности универсальны, всеобщи. Всё-таки да! Люди всех культур, всех религий, всех цветов и оттенков кожи голосуют за них ногами. Чуть было не победило мнение, что демократия – это только для американцев и европейцев. Чепуха! Американец, считающий, что демократия есть хорошо для всех, прав сто раз. Другое дело, что у каждого свои гири на ногах. Но то, что это именно гири и вериги, а не предметы национального достоинства, знает или чувствует каждый. В своё время я вычитал, и это запомнилось, как американский президент Рузвельт сразу после Второй мировой войны отвечал тем, кто порицал его за мягкость к сталинскому Советскому Союзу. Они очень бедные, говорил он о советских людях, но когда они станут жить лучше, они откажутся терпеть бесчеловечные и бесплодные порядки. Надо, мол, набраться терпения.

«Интересные у нас или у вас, Анатолий Иванович, аналитики, - следующее письмо. - Вот один из их профессорских раскладов. Если Россия перейдёт на положение осаждённой крепости и будет давить недовольных, она распадётся. Совершенно согласен. Если она не на словах, а на деле пойдёт на восток, она станет вассалом Китая. Тоже совершенно согласен. Это, думаю, ясно даже Путину. Но наши (или ваши) аналитики делают отсюда странный вывод. России, говорят они, ничего не остаётся, как позволить развиваться гражданскому обществу, соблюдать законность, строить демократию, что автоматически означает прекращение ссоры с Западом. Всё это хорошо, но аналитики не отвечают на вопрос: что будет в этом случае с правителями России, с Путиным и его компанией? Для меня, как, уверен, и для них, понятно, что они потеряют всё, что нажили непосильным трудом, и предстанут перед судом. А раз так, то весь анализ летит вверх тормашками. Правда же? Николай Сергеевич». Правда, но, по-моему, не вся, Николай Сергеевич. Эти люди сегодня делают то, что они в их положении только и могут делать: пытаются удержаться у власти так долго, как получится. Им нужна поддержка населения, и они добиваются её так, как могут: нападением на Украину, враждой с Западом. Это и превращает Россию в осаждённую крепость. Они действуют в своих интересах, и всё делают правильно с точки зрения этих интересов. Но аналитики, которых вы порицаете, видят не только эту компанию. Для них свет не сошёлся клином на Кремле. Они рассматривают страну как некий организм, который управляется не только вожжами и кнутом, а природными законами своего существования. Такие организмы способны принимать решения очень нежелательные для отдельных его частей, даже важнейших, какими бывают цари и генсеки с их Центральными Комитетами. «Наш Титаник, - говорится в одном письме, - налетел на украинский айсберг, как когда-то - на афганский. Помнится, в фильме пассажиры на палубе забавляются с кусками льда, а в трюм уже хлынула вода. Мы опять восстановили против себя весь значимый мир. Стоит перед глазами семьдесят девятый год. Наша лёгкая военная «прогулка» в Афганистан с последовавшей оккупацией под предлогом защиты от американских баз и абсолютно такая же всеобщая уверенность в нерушимости».

Из Дюссельдорфа пишет Анна Зауер: «От своих молодых украинских и русских друзей я научилась заглядывать в интернете в «Украинскую правду». Читаю новости, не всегда, как потом оказывается, достоверные. Но атмосферу в стране они, наверное, передают. Поэтому, когда есть время, просматриваю и читательские комментарии к новостям, например, такие: расейских террористов, путинских ватников, расстреливать на месте, пособников из местных - тоже. Но это как заклинание, чтобы выплеснуть гнев. А в дискуссии об эвакуации детей из изувеченного террористами Донбасса пишут так: их баб надо отправить в лагеря для жен врагов народа, а детей - в специнтернаты для перевоспитания. Один напомнил, что такая полезная практика применялась в сталинские годы в СССР. И повеяло на меня украинскими ватниками... У нас в Германии на читательских форумах тоже встречаются кровожадные призывы: покалечить продажного политика, депортировать отсюда на их родину румын, турок, цыган. Но уверена, даже жен и детей террористов из «Аль-Каиды» направлять в лагеря и специнтернаты никто не потребует. До такой степени народ здесь после Гитлера все-таки перевоспитался, и не в лагерях и специнтернатах, заметьте. Надеюсь, что в Украине будет то же самое. Но интеллигенции надо этим специально и публично заниматься, даже в условиях обороны от путинской агрессии. Анна Зауер».

Спасибо, Анна, за письмо – исключительно важное письмо. На форумах, в откликах на всевозможные публикации, в письмах на «Свободу» - всюду русские поносят украинцев, а украинцы – русских, вы такие-сякие, нет, это вы такие-сякие… Одного украинца я письменно спросил, чего он хочет: отвести душу руганью или чтобы кто-то из русских взялся за ум. Он мне ответил: время соплей прошло. Примерно так же ответил и русский ругатель украинцев… Не слышат вопроса. А вопрос-то очень простой. Вы хотите ещё больше обозлить соседей или хоть с кем-нибудь из них найти общий язык? Дикари бросались друг в друга не только камнями и стрелами, но и бранными словами. Но они верили, что брань на вороту виснет, таки виснет! Они наядеялись, что некая сила, если её убедительно попросить, чтобы она причинила зло твоему врагу, она это сделает. Когда дикарь говорил неприятелю: «Чёрт тебя побери!», он верил, что чёрт так и сделает. Это называется магическим сознанием. Вера в прямое, осязаемое действие слов. Нынешний человек не верит в такую действенность слов, но отказать себе в этом дикарском удовольствии не может. Интересно и вот это: выругался, обидел кого-то последними словами – и стало легче. Кому стало легче? Это стало легче дикарю в тебе. Время соплей, пишет, прошло. Он, выходит, считает, что если будет поносить последними словами русское племя, то это будет борьба за правое дело. Поможет борьбе… В чём-то, конечно, поможет, прибавит задора. Но как-то это всё-таки по-дикарски, друзья! Хорошо, конечно, что и русские, и украинцы в итоге станут лучше понимать, что они разные, что они не единое целое. Это важно особенно для русских – избавиться хотя бы от одной из сказок, которыми живут. Но какую большую цену приходится платить за избавление от сказок!