В Замоскворецком суде Москвы 4 августа с последним словом выступили двое из четырех подсудимых по так называемому "Болотному делу" – Алексей Гаскаров и Елена Кохтарева. После этого суд удалился в совещательную комнату. Приговор будет оглашен 18 августа.
На прошлом заседании с последним словом выступали обвиняемые Илья Гущин и Александр Марголин. Четырех подсудимых по этому делу обвиняют в участии в массовых беспорядках и в применении силы по отношению к сотрудникам полиции во время событий на Болотной площади 6 мая 2012 года.
Представители прокуратуры потребовали до 4 лет лишения свободы для трех подсудимых, и только Елена Кохтарева, по мнению гособвинения, может получить условный срок.
4 августа с последним словом выступали двое подсудимых - Алексей Гаскаров и Елена Кохтарева.
Алексей Гаскаров в своем выступление анализировал события зимы 2011-весны 2012 годов, говорил о том, что десятки тысяч недовольных граждан выходили на акции протеста, но власть никак на это не реагировала. По словам Гаскарова, подсудимым по делу о событиях на Болотной площади мог оказаться любой из тех, кто был на акции 6 мая. Полиция вела себя незаконно, уверен Гаскаров, однако из сотрудников полиции пытаются сделать "неприкасаемых". По мнению обвиняемого, "Болотное дело" получило общественный резонанс, потому что показало, как власть себя ведет с протестным обществом: если человек не лоялен власти - он сидит в тюрьме.
Полный текст последнего слова Алексея Гаскарова
Елена Кохтарева, выступая с последним словом, заявила, что полностью раскаивается в содеянном, рассказала, что в течение некоторого времени ходила на оппозиционные митинги, но потом разочаровалась в них. Она посвятила выступление политической обстановке, говорила о событиях на Украине и в Сирии. Судья Наталья Сусина прервала выступление Елены Кохтаревой, предложив ей рассказать о себе, а не устраивать политическую лекцию.
В конце выступления Елена Кохтарева попросила суд не назначать всем подсудимым реальные сроки, поскольку "мы все устали".
58-летняя пенсионерка Елена Кохтарева, по мнению прокуроров, заслуживает условного наказания, поскольку "своим поведением доказала возможность исправления без изоляции от общества". Она – единственная из четырех подсудимых полностью признала вину, во время следствия и судебного процесса она находилась под подпиской о невыезде. Прокуроры попросили для Кохтаревой три года и три месяца условно с испытательным сроком еще 4 года.
Остальные подсудимые – Илья Гущин, Александр Марголин и Алексей Гаскаров – отрицают обвинения в участии в массовых беспорядках, хотя признают, что могли во время событий на Болотной площади толкнуть или потянуть за амуницию сотрудников полиции, но делали это не умышленно и в целях самообороны. Выступая с последним словом на заседании 31 июля, Александр Марголин отметил, что ему сложно признать себя виновным, поскольку он видел, как полицейские превысили полномочия. Илья Гущин в своем выступлении попросил суд учесть, что он и остальные подсудимые по этому делу находятся в следственном изоляторе уже около полутора лет, и условия содержания в СИЗО хуже, чем в колонии. Для Ильи Гущина прокуроры попросили 3 года и 3 месяца колонии, для Александра Марголина и Алексея Гаскарова – по 4 года. По мнению наблюдателей за процессом, сроки, запрошенные прокуратурой, корректировались с учетом уже вынесенных приговоров: в частности, в конце июля Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев, которых суд признал виновными в организации беспорядков 6 мая, были приговорены к 4,5 годам колонии.
Адвокат Алексея Гаскарова Светлана Сидоркина рассуждает о том, почему прокуроры попросили подобные сроки для фигурантов этого дела:
– Логика гособвинения непонятна. Они либо делают это, потому что им такой приказ дали, то ли из каких-то своих соображений, просто не желая вникать в детали существа дела и существа обвинения каждого. Извините, но получать срок за то, что ты подержал за ногу полицейского, когда он задерживал другого человека, и взял за руку еще одного полицейского, – это перебор. Я понимаю, если бы Гаскаров реально что-то делал умышленно. Он сам по себе человек, который никогда не будет применять силу в отношении другого, он всегда поступает очень обдуманно. Он человек вдумчивый и серьезный. И говорить о том, что это является преступлением, – перебор. Тут даже насилия никакого не было, – уверена адвокат.
В ходе прений представители прокуратуры утверждали, что считают полностью доказанным то, что события 6 мая 2012 года являлись массовыми беспорядками. Защита подсудимых убеждена в обратном: массовых беспорядков на Болотной площади не было, как и не было насильственных действий по отношению к полицейским, поясняет Светлана Сидоркина:
– Весь конфликт, который разгорелся между митингующими и сотрудниками полиции, обусловлен был тем, что либо была намеренная провокация, либо это было просто ненадлежащее исполнение обязанностей по организации публичного мероприятия. И в связи с тем, чтобы как-то скрыть обстоятельства ненадлежащей организации, было решено возбудить уголовное дело. Я уверена в том, что массовых беспорядков не было, и это очевидно для любого человека, который видел кадры с митинга 6 мая, для тех, кто присутствовал в судах. Был просто разгон митингующих с согласованного мероприятия. Что касается Алексея Гаскарова, насилия в трактовке 318-й статьи в его случае не было. Должен быть субъективный умысел на совершение преступления, у Алексея умысла не было. Эпизод с Булычевым вообще не подпадает под категорию уголовно наказуемого деяния, эпизод с Ибатуллиным тянет самое большее на воспрепятствование деятельности сотрудников полиции. Но это никак не уголовное наказуемое деяние, это может быть административным правонарушением. Я считаю, что Алексея преследуют за его активную гражданскую позицию.
Возникла ситуация, когда приходится доказывать, что ты не верблюд. Людей обвиняют в том, чего на самом деле не было
О том, что массовых беспорядков 6 мая не было, говорит и непосредственный участник той акции, активист "Комитета 6 мая" Владимир Рослов. В интервью Радио Свобода он поделился впечатлениями от процесса и ожиданиями от приговора:
– Возникла ситуация, когда приходится доказывать, что ты не верблюд. Людей обвиняют в том, чего на самом деле не было. Я не просто посетитель этих судов, я сам очевидец этих событий. Был, что говорится, в самом пекле. Весь процесс проходит в таком режиме домашнем, мягком. Судья умиротворенная, можно, вроде бы, ждать от нее каких-то благоприятных для подсудимых решений. Но в прениях один из адвокатов сказал, что над всем этим процессом существует предопределенность. И, если трезво рассуждать, то ожидания от приговора ориентированы примерно на те сроки, которые запросили гособвинители.
Вот как Владимир Рослов объясняет логику власти в связи с событиями на Болотной площади:
– Действия власти были направлены на усмирение, на устрашение. Представьте себе, участников акции ожидалось порядка 5 тысяч, и на эти 5 тысяч ожидаемых акционеров было задействовано 12 799 лиц сил правопорядка. Власть чувствовала что-то, что ее пугало. Надо было как-то предупредить. И если так смотреть внешне, то вроде бы какие-то беспорядки были. Вот и решили говорить о беспорядках. Действительно, может быть, что-то власти и удалось – политическая активность граждан снижается.
С этим мнением согласен и еще один активист "Комитета 6 мая" Сергей Шаров-Делоне, выступавший защитником в первом "Болотном деле". По его словам, власть добилась своей цели – сбила волну протестного движения, и сейчас уже нет смысла назначать фигурантам дела слишком суровые приговоры, поскольку это может породить новую протестную активность.
Всего фигурантами "Болотного дела" сейчас являются более тридцати человек. 13 из них уже амнистированы, столько же – осуждены на сроки от 2,5 до 4,5 лет колонии.
