Анна Качкаева: Премьерное телевидение начинает завлекать. Искрят ледовые шоу: на «России» первые поражения, первые слезы, первые преодоления, на Первом все еще только начинается, и Татьяна Тарасова в рекламных роликах вдохновляет за кулисами фигуристов. Олимпиец Илья Авербух, в анонсах похожий на шкодливого театрального распорядителя, несколько раз на дню объявляет, что они уже готовы. В заставках СТС замелькали звезды канала с масками в руках – маскарадными и спортивными. Интригующий анонс на Первом – длинный-предлинный Кадиллак, переливаясь, замирает у ковровой дорожки, дальше в кадре перчатка, широкополая шляпа, схваченная в шелка женская фигура, летящие меха ее спутника, на авансцене под софитами таинственная пара со спины. Это реклама нового проекта «Две звезды», на котором на минувшей неделе, по-видимому, его будущий ведущий Леонид Парфенов сломал себе пятку.
Маски телевизионных ведущих начинают массово использовать в сериалах. Самих себя играют Ситтель, Осокин, Соловьев в сериале «Богиня прайм-тайма». Корреспондент НТВ Борис Корчевников перелицевался в сериального подростка в «Кадетстве» на СТС. Судя по всему, законодатели телевизионной моды, первые – СТС, в палитру радостной развлекательности добавили еще одну существенную краску – карнавальность. Графиня Фекла Толстая, ведущая «Великих династий», рассказывает про царского шута Волконского на фоне плазменных телевизоров, которые показывают в этот момент шоу Галкина и Петросяна.
На обновленном канале Ц запустили шоу «Поступок». Пока от беспомощности реализации благородного посыла сводит скулы, жалко достойных людей и неловко за испуганную молоденькую ведущую, которая таращит глаза, плохо понимая, зачем это ей приходится вести разговор про сгоревшую усадьбу «Мураново».
Все интереснее смотреть ТНТ. Вживаются в роли профессиональные российские няни, заработала «фабрика звезд» для бизнесменов – драматично развивается сюжет шоу «Кандидат»: Владимир Потанин, ум и достоинство которого начинают проявляться на экране, уволил нынче целеустремленную, жесткую и властную барышню, способную подавлять людей, но не сумевшую выбрать правильную бизнес-стратегию. Так что в воскресенье это действительно шоу.
Итак, какой жизненный стиль в стране будет формировать телевидение нового сезона? Означает ли повсеместное телевизионное внимание к семье, молодежи и детям, пусть даже с помощью западных форматов, пропаганду какого-то нового российского образа жизни? Или это возвращение к традиционной системе ценностей? Наконец, ситкомы, драмеди, звездные шоу – почему именно этот жанровый язык оказался самым модным в наступившем сезоне? По традиции весь этот концептуальный разговор о содержании, языке и стиле будут со мной вести сегодня обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина и социолог культуры, главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей.
Коротко начнем с цифр. Первые полторы-две недели прошли. Арина, на что клюнул зритель?
Арина Бородина Арина Бородина: Безусловно, зритель клюнул на «Танцы на льду». Кто бы сомневался в этом? Я, правда, сегодняшних еще утренних цифр не успела из-за нашего эфира увидеть. Но первые цифры говорят о том, что более трети россиян, телезрителей смотрело прошлым воскресным вечером первый выпуск «Танцев». Канал ТВЦ пока довольно скромно заявил о себе, если мы говорим о цифрах. Но смотрят там новости пока, как ни странно, больше всего, и новости стали федеральными. Смотрят «Тайны следствия». Это пока удивительная для меня история, это не премьера, это четвертый сезон, но это повтор. В конце минувшей недели доля его достигала более 40%. Это очень высокий показатель. К сожалению, не видела вчерашних цифр второго выпуска шоу «Кандидат» с Владимиром Потаниным. Но первый выпуск смотрели пока не очень хорошо. Вот, пока сезон только раскачивается. Но «Танцы на льду» - безусловно, фаворит.
Анна Качкаева: Развлечения – главная ипостась нынешнего телевидения, причем в разных его вариантах: от криминального, социально-юмористического до «Других новостей». Какую, по-вашему, Даниил, идеологическую нагрузку оно в нынешнем российском обществе несет?
Даниил Дондурей: Телевидение, мне кажется, должно сохранить стиль культуры, жизни. Этот стиль я бы назвал эклектикой, то есть соединением несоединимого, такая абсолютная куча мала, превращение всего и вся в мусор. Что это значит? Во-первых, невероятные усилия (они даже не невероятные, а такие естественные), которые тратятся на то, чтобы сохранить советскую стилистику, чтобы вот эти советские торжественные концерты, передачи, какие-то вечера все были. Буквально вчера повторяли 60-летие Якубовича. По-моему, это было год назад. И таких концертов очень много. Сама вот эта стилистика… Только исчез красный цвет, исчезли какие-то слова.
Анна Качкаева: И песни «Ленин всегда молодой».
Даниил Дондурей: Да, нет даже ансамбля Александрова. А все остальное есть. Ну, какая разница? Тот же Лещенко. Только появились более молодые, шутки какие-то, такие же по стилистике. Вот это сохранение «главных песен» - это огромная работа телевидения на протяжении 15 лет.
Анна Качкаева: О главном, старом и новом.
Даниил Дондурей: Второй, я думаю, очень мощный, как говорят экономисты, тренд – это, конечно, я с вами не очень согласен, все-таки запугивание. Вот это сохранение рассказа о страхах, о патологиях.
Анна Качкаева: А вам не кажется, что это тоже уже переросло в разряд развлечения?
Даниил Дондурей Даниил Дондурей: Нет, нет. Это я согласен. Вот я скажу о третьем. Этого очень много. Ни один документальный фильм не ставится на федеральных каналах, если он не касается чего-то отвратительного и низкого. Это касается того, что учителя должны избивать, а школьники насиловать. Первый канал третий раз показывает перед 1 сентября в половину одиннадцатого вечера. Это называется «Школа: бои без правил». Или детей в нормальных семьях в НТВ приковывают к батареям и много рассказывают о детях-маугли. Я не буду перечислять, у меня есть список, там штук 50 таких тем. Видимо, сидят люди и придумывают вот эти страхи. У людей же они есть, у каждого из них. Мы все равно в темный подъезд боимся войти. Мы все равно ждем, что нам под видом милиции придет бандит и ограбит и так далее. Это уже у людей есть. И если каждый день про это рассказывать.
И третье направление – это, конечно, превращение всего и вся в разные типы развлечений. Причем очень интересное явление – сегодня развлечение настолько всеобъемлющее такое заболевание, это такой способ жизни для телевидения, настолько универсальное, что все превращается в развлечение. Можно советский концерт или потрясающе образованного Галкина, который одно и то же делает, и всем это очень нравится, или совершенно на другом уровне находящихся «новых русских бабок», которые то на Первом, то на Втором канале, с одной стороны. С другой стороны, это вот эти все НТВшные страшилки.
И третье очень важное – это ТНТ. Оно занимается тем, что предлагает новые типы развлечений для людей, как бы пришедших из другой цивилизации. И вот соединение людей из трех цивилизаций – это потрясающая какая-то работа телевидения. Причем никто же это не объявляет. Этот же микст происходит у человека, у которого в Москве 18 кнопочек. Куда бы он ни попал, его одновременно окунают сразу в три купели – в советскую, развлекательную и с огромной дозой страха. Вот это все вместе я и называю эклектикой.
Анна Качкаева: То есть идеология – эклектика. Никакой иной идеи сформулировать невозможно. Поэтому и образ, и стиль жизни эклектичен.
Даниил Дондурей: Это одно. Но у меня есть еще одна идея.
Анна Качкаева: Может быть, у Арины есть какая-то мысль на этот счет.
Арина Бородина: По поводу идеологии эфира?
Анна Качкаева: Да.
Арина Бородина: Я во многом могу согласиться с Даниилом Борисовичем по поводу особенно страха как развлечения, что это превращается в страшилку. Вы знаете, я, наверное, все-таки не так пессимистична.
Даниил Дондурей: Я не пессимистичен.
Арина Бородина: Констатируете реальностью? Но все-таки мне показалось, что она такая очень драматичная реальность. Наверное, очень во многом соглашусь, особенно в том, что даже страшилки становятся развлечением. Я бы отметила как направление, которое, видимо, будет усиливаться и развиваться, мне как раз кажется, что оно скорее позитивное, чем отрицательное, это страсти болельщицкие, сопереживательные, эмоциональные. Я в данном случае говорю не о шоу, которые должны вызывать слезы. Пример – «Ключевой момент». Это тоже популярно, и психотерапевтия у нас сейчас будет очень популярна, исповеди, разговоры. Это в общем очень неплохо. Правда, воплощение пока слабое. А вот такие программы, как в минувшем сезоне были «Большие гонки», «Танцы» - все это по Фрейду, потому что «Танцы» были в прошлом сезоне, в этом сезоне «Звезды на льду» и «Танцы на льду». Все это должно вызывать у зрителей эмоции и призыв болеть.
Я думаю, что спортивные трансляции будут по-прежнему на федеральных каналах. Не даром, что уже начались кубковые чемпионаты. Они идут, например, не на « Спорт е», а на канале «Россия» в самый прайм-тайм. Чего бы казалось ему показывать? Ну, отдайте каналу « Спорт », как раньше было. Пусть любители спорта футбол смотрят на « Спорт е». Нет, это приносит рейтинг, это поднимает дух. Это в зрителях рождает эмоцию, причем здоровую эмоцию. Направление такое правильное. И мне кажется, на это будет делаться упор – именно такая эмоциональная страсть. Но вопрос в другом. С одной стороны, это позитивно, но такая страсть уводит все равно человека из реальности.
Анна Качкаева: Вот того самого драматизма жизни в этой страсти нет.
Арина Бородина: Конечно. Это хорошие чувства – болеть за своих или кого ты выбираешь. Но ты уходишь из реальности. И то, что страна на самом деле все равно в депрессии огромной, и куча проблем, которые не решаются – это уводит зрителя и аудиторию из этой реальности.
Анна Качкаева: Даниил, добавляйте. Что же все-таки все эти программы про стиль жизни, домашность или недомашность, страшилки – в общем, вот эта эклектика в итоге добавляет российскому укладу?
Даниил Дондурей: Она ничего не добавляет абсолютно, а она продолжает ту линию, то есть каждый год ищутся новые профессиональные технологические возможности для того, чтобы продолжать делать то, что наше телевидение с 1994-1995 годов. А с этого времени наше телевидение как бы разделяет реальную жизнь и представления людей о них. То есть люди как бы, телевидение не дает реальных взглядов на происходящее, не знакомит людей с реальными проблемами. Это делается очень сильно. В том числе, я согласен с Ариной, и благодаря тому, что даются различные компенсаторные, превращенные идеи.
Анна Качкаева: Конструирование эмоций. Мы уже об этом тоже говорили. Как, впрочем, и к социализации никакие эти программы о стиле и образе жизни тоже ведь не имеют отношения.
Арина Бородина: Абсолютно.
Анна Качкаева: Они никак не связаны с проблемами, как заработать, как потратить бюджет, не указаны никогда цены всех переодеваний.
Даниил Дондурей: Удивительно, что наше телевидение никогда не говорит о том, как заработать и как научить. А говорит только о том, как тратить.
Арина Бородина: А вот Владимир Потанин и шоу «Кандидат» как раз, по-моему, на это направлены. Я считаю, что большая удача.
Анна Качкаева: Безусловно. Я тоже считаю.
Арина Бородина: Я не могу оторваться уже вторую неделю.
Анна Качкаева: Абсолютно.
Арина Бородина: Вот это, кстати, первый пример, когда действительно показано, как люди думают, как надо заработать, и что успешным быть – это очень хорошо.
Даниил Дондурей: Какой рейтинг, скажите?
Арина Бородина: Рейтинг был маленький.
Анна Качкаева: Единичка.
Арина Бородина: Даже единички у первой программы не было.
Даниил Дондурей: Вот именно.
Арина Бородина: А у «Дома-2», который идет следом за ней, в три раза больше.
Даниил Дондурей: Конечно.
Арина Бородина: Вот это грустно.
Анна Качкаева: А Потанин вчера впервые объясняет, он внятно объясняет механизм думания менеджера. И ты понимаешь, какая это работа, если они дальше это будут делать.
Даниил Дондурей: Конечно.
Анна Качкаева: Управлять вообще-то корпорацией, страной, маленьким бизнесом – это серьезная вещь.
Арина Бородина: И нельзя манипулировать людьми просто так. Я так переживала, что он не уволит эту девушку.
Даниил Дондурей: Я то почувствовал, что так и должно быть.
Арина Бородина: Я на минуту заколебалась и подумала, что если вчерашняя героиня шоу «Кандидат» не будет уволена, то это будет большая ошибка. Я ловила себя на мысли, что мне очень понравилось его объяснение.
Анна Качкаева: Да, да, его просто за этот поступок чувствуешь, как ты к нему симпатию испытываешь. Но Александр нам пишет, это к разговору: «Не понятно, чем вас так всех восхищает потанинский «Кандидат»? Насколько известно, популярность у этого шоу немного выше плинтуса. Даже тупой «Дом-2» далеко его переплюнул. И это понятно. Людям симпатичнее мальчики и девочки с одной извилиной, чем буржуи, пытающиеся уверить нас, что мы тоже можем стать миллиардерами в стране, которую они разграбили».
Арина Бородина: Ну, это то, что мы уже сказали, с одной стороны. А с другой стороны, вы знаете, все равно я надеюсь, что шоу все-таки будет набирать темп. И потом у каждого свое. Конечно, тут есть проблемы. Телевидение наступило на собственные грабли, культивируя «Дом-2». Это разная аудитория, которая смотрит «Дом-2» и которая нацелена на шоу «Кандидат». Те, на кого нацелено шоу «Кандидат», они практически не смотрят телевизор. Более того, либо они уже достигли успеха, и им примерно понятен механизм. Конечно, чтобы нынешние 16-летние, школьники старших классов смотрели шоу, и у них было желание вот так вот идти и уметь зарабатывать и прогнозировать, телевидение, к сожалению, эту функцию утратило, чтобы завлечь этого зрителя. Но мы же говорим о телевидении. Мы смотрим его профессионально. Это очень полезное, умное и действительно качественное динамично сделанное шоу, если мы говорим о программе как о задумке, о продукте. Я считаю, что это успех, со всех точек зрения.
Анна Качкаева: Я то считаю, что успех еще и в том, что из 12 тысяч отобрали этих 16 человек.
Арина Бородина: Единственное, там, на мой взгляд, хотелось бы, чтобы было больше героев из регионов. В основном, конечно, это москвичи. И это тоже определенную такую несет социальное неравенство.
Анна Качкаева: Я бы не сказала. Там и Благовещенск, и Нижний Новгород.
Арина Бородина: Там есть, но подавляющее большинство, я смотрела в первой программе, они из Москвы. Более того, там есть люди, которые родом из Перми, но уже живут в Москве. Ну, это тоже, к сожалению, наша реальность. Люди реализовываются в основном в столице.
Даниил Дондурей: Мне кажется, что вы недооцениваете одно очень важное обстоятельство, связанное с тем, что это проектное телевидение. А у нас проектного телевидения в России нет или практически нет.
Арина Бородина: Практически нет.
Даниил Дондурей: Его практически нет. То есть топ-менеджеры телеканалов, я много раз об этом говорил, обманывают свое сообщество, людей, власть и общество, что они следуют вкусам массовым населения, и они следуют, потому что это бизнес. И то, и другое – это вранье. И вранье, что телевидение – всего лишь бизнес, и вранье, что они следуют массовым вкусам. Потому что мы прекрасно знаем, что если телевидение ставит какую-то задачу, например, рассказать, что Израиль воевал с Ливаном, то люди все не знают, что Израиль воевал с «Хезболлах», что это особые бригады, особое государство на юге, что у него жесткие принципы, что там ни одного ливанского солдата. Как он воевал с Ливаном, если не было ни одного ливанского солдата? Ноль. У телевидения гигантские возможности. Поэтому раз топ-менеджеры не хотят зарабатывать на пропаганде творчества, успеха, активности, благородства, они не хотят. В отличие, например, я недавно читал большую работу об ирландском телевидении. Ирландия сейчас на втором месте в Европе, как известно, по темпам роста.
Анна Качкаева: А как выглядит страна, где почти нет коррупции? Я просто читала, и рассказывали мне люди, только что вернувшиеся из этой страны.
Даниил Дондурей: Вот конкретный всегда привожу пример. Если советская власть хорошо относилась к искусству, вот искусство советской власти (только экспериментальное мешало), по крайней мере, классическое не мешало, чтение книг не мешало. У советской власти были свои, конечно, интересы и свои формы контроля, но не преследовала в такой форме. А сегодня при невероятной свободе ничего серьезного, кроме канала «Культура», связанного с пропагандой ценностей мировых, ничего этого нет. Почему? Потому что топ-менеджеры думают, что они на этом (ошибочно, кстати) упустят прибыль. И третье, кто сказал, что большинство в телевидении должно определять? Вы видели какую-нибудь дискуссию на эту тему?
Арина Бородина: Ну, что вы? У нас дискуссий вообще нет на телевидении.
Даниил Дондурей: Никогда.
Анна Качкаева: Как это? Наоборот. Топ-менеджеры говорят, значит так, там маргиналы – 15%. 15% - сколько миллионов? Но они – маргиналы, поэтому зачистили площадку, и вообще этих маргиналов и для них программы лучше, если после часа ночи.
Даниил Дондурей: Всего 20 миллионов, четыре Финляндии, четыре Чехословакии.
Анна Качкаева: Ну, и поэтому Бог с ними!
Даниил Дондурей: Да, но вот дискуссии на эту тему нет.
Арина Бородина: Как ни на какую другую.
Даниил Дондурей: Почему? Это общественное благо. Что это значит – общественное благо? Это значит, что огромное количество людей, которые могут быть в геометрической, измерительной процедуре большинство, могут ошибаться, могут идти не туда. У общества могут быть другие интересы, потому что все то, чего нет на телевидении, развивает страну, а все то, что есть на телевидении, ее стагнирует.
Анна Качкаева: Возвращаясь к пропаганде образа жизни, вы не будете возражать, что семья очень активно сейчас выступает темой многих программ, сериалов, шоу, взаимоотношения с детьми, отношения к женщине.
Даниил Дондурей: Это общемировая практика.
Анна Качкаева: Поддержка мужчин и так далее. Но все это действительно имеет отношение к реальной России? У меня двойное отношение по поводу этих программ. С одной стороны, я понимаю, что это хорошо и это общемировая практика – поддержка семьи. А с другой стороны, все эти форматы либо забалтывают, либо ироничным смехом обсмеивают эти ценности, потому что это либо ситкомы, либо какие-то шутки и так далее. Что с этим, как вам кажется, происходит, с этой категорией ценностей?
Даниил Дондурей: Мне кажется, что, как у нас часто бывает, стиль жизни среднего класса в его гламурном выражении, изображении, представлении стал очень хорошо продаваться и через лаковые журналы, и через некоторые телевизионные каналы – СТС, «Домашний», ТНТ и многие другие. И топ-менеджеры увидели, что здесь можно здорово зарабатывать на этом. Это может быть в разных вариантах. Либо показ, что нет страшнее людей, чем живущих в районе Новорижского и Рублевско-Успенского шоссе. И в этом направлении делается «Рублевка live » прошлогодняя, где показано, что там живут чудовища и ублюдки. Либо сидят чудные девушки и на СТС рассказывают о том, как нужно одеваться всего за 5-10 тысяч долларов в месяц.
Анна Качкаева: Нет, цены не произносятся. Магазины только узнают.
Даниил Дондурей: Мы же знаем. Мы же не из Ирландии приехали. Мы же знаем, что, по чем, как, когда там несколько сотен платьев и всего другого. И эти дома, эти дачи.
Арина Бородина: Интерьеры.
Даниил Дондурей: Все это понятно. Это хорошо, казалось бы, если бы все общество уже давно бы рассталось с левой и левокоммунистической идеологией, понимало, что частная собственность, рынок, разделение на богатых и бедных – все это неотвратимо. Если бы люди это знали. А у нас, по последним августовским данным, где-то 66, где-то 40, где-то 74% сожалеют о проигрыше ГКЧП. Понимаете? Только 13% говорят, что это новая страна, что мы не стали жить хуже, что огромные перспективы для наших детей и внуков. Поэтому в этой ситуации ничего кроме как начнут раздавать берданки, когда, наконец, пойдет этот процесс. Мы сейчас проскочим, но в 2012 году пойдем разорять, в 2016 году пойдем разорять.
Анна Качкаева: Я думаю, что, в общем, все социологи и писатели, по крайней мере, года думают приблизительно так же, как и вы, потому что, если говорить о литературе, все антиутопии минувшего сезона. У Доренко «2008», «дозорец» Лукьяненко предрекает самодержавие - «Спаситель Петербург» роман, в романе Славниковой «2017» печально празднуется 100-летие 1917 года, но празднуется, сорокинский «День опричника», и быковский роман, где российский нефтяной кран перекрывают. А телевидение вообще на обочине от этих мыслей, слов, разговоров. Политических сериалов нет.
Арина Бородина: Ну, может, кстати сказать, и неплохо?
Анна Качкаева: Может, и хорошо, что нет?
Арина Бородина: Мне кажется, что неплохо. Я здесь поддержу телевидение.
Даниил Дондурей: Тут две технологии. Можно забыться, пойти и квартирный вопрос решать, то есть делать ремонт в своей квартире или заниматься растительной жизнью на даче, или еще чем-то. «Снимите это немедленно» - они милые.
Арина Бородина: «Растительная жизнь» более все-таки такая прикладная, реальная, так же как и «Квартирный вопрос».
Даниил Дондурей: Нет, они все чудесные, нормальные передачи. Если бы речь шла о Финляндии, ничего нет лучше. Можно думать, что и у нас чем больше будет таких передач, тем быстрее мы станем хотя бы Эстонией. Но это не так. Это совсем не так. Потому что я смотрю ежемесячно данные о представлениях населения, в том числе и зарабатывающего, в том числе и уже делающего ремонт, в том числе и покупающего вторую машину в семью. Телевидение рассказывает, и очень правильно, что так должно быть, это хорошо, это образцы, вот это потребительское поведение, с которым так боролся Суслов, оно уже, слава Богу, Суслова нет – можно считать, что когда ты покупаешь сковородки, ты не протестуешь против советской власти. Но оно не рассказывает, а как этого всего добиться, а хорошо это или плохо, а что с этим делать, а почему у соседа другая марка автомашины, не должен ли ты ему какую-то гадость сделать? Ничего этого нет.
Анна Качкаева: Вот тут Татьяна нам пишет о том, что телевидение по большей части, дальше она употребляет не самое симпатичное слово. «Но наша реальная жизнь не имеет ничего общего с реальной жизнью большинства населения. Но дискутировать с вами на равных негде. И самые большие рейтинги, наверняка, показал «Необыкновенный концерт» Сергея Образцова по «Культуре».
Арина Бородина: Это правда, кстати. Татьяна очень в точку попала. Это была фантастика! Летом, субботним днем 30% - доля аудитории, на моей памяти не получал ни один проект. Это был «Необыкновенный концерт» Образцова. Очень в точку попала наша радиослушательница.
Даниил Дондурей: Ну, поэтому у нас ретро, музыка 70-х, советская эпоха – все это достаточно рейтинговые же проекты. Иначе бы их не ставили в прайм-тайм. Сидят люди и вспоминают. Они уже так привыкли вспоминать, какая замечательная жизнь была, какая чудовищная она сейчас. И вот женщина, что написала нам, воспроизводит это, она говорит все те вещи, которые говорятся уже 10-15 лет, по поводу того, что вы живете в Москве, здесь все богато, жирно, несправедливо, вы не знаете жизни страны.
Анна Качкаева: В общем, это понятно. Это бесконечно уже тиражируемые мифы. И то, что сейчас пишут слушатели, что на самом деле «понятна идеология российского телевидения. Это склонность к буржуазному образу жизни».
Даниил Дондурей: А каким он должен быть?
Анна Качкаева: «А у нас это вызывает абсолютное неприятие, отвращение. Но тем не менее, народ смотрит». Это какой-то бесконечный круг. Менеджеры это делают. Вы говорите, что они делают это не всегда точно и не всегда правильно. А зритель смотрит и тут же это осуждает.
Даниил Дондурей: Да.
Анна Качкаева: А прорваться между этой квадратурой круга невозможно.
Арина Бородина: Я вот, например, не вижу ответа.
Даниил Дондурей: Здесь есть очень большие сложности, я согласен, связанные с тем, что когда идут опросы всех государственных институтов у людей, как вы относитесь к армии, как вы относитесь к милиции, как вы относитесь к российской прокуратуре? Вы знаете какие данные? К любым институтам, их примерно десять. Очень плохо. А к государству и президенту – потрясающе хорошо.
Арина Бородина: Да, и голосуем на выборах за «Единую Россию», за Владимира Путина.
Даниил Дондурей: Как это так?! Как это можно?! Если к каждому конкретному – двери, стенам, окнам – плохо…
Анна Качкаева: К конкретному милиционеру, начальнику ЖЭКа, бюрократу, взяточнику в школе, в больнице и так далее…
Даниил Дондурей: Так и здесь. Вот вы говорите о капитализме. Ужасно показывать капитализм, неправильно, неблагородно. Людей не обучают, не уничтожают вот это самое страшное чувство, на котором всегда здесь все существует. Оно одно, и оно очень непродуктивное. Оно смертоопасное. Это чувство несправедливости. И постоянно вот это чувство поджигается. Оно не уменьшается, не рассказывается, как уменьшить это чувство, а только поджигается.
Анна Качкаева: Давайте послушаем Бориса из Санкт-Петербурга.
Слушатель: Может быть, у меня недостаточно сформированный вкус, но я очень много бываю в музеях, я хожу в театры. У меня сейчас свободного времени достаточно, смотрю телевизионные передачи. И вот из того, что в последнее время я видел, я пришел к выводу, что абсолютный шедевр последнего времени – десять последних серий «Утесов. Песня длиною в жизнь».
Арина Бородина: Кстати, я смотрела этот сериал.
Слушатель: Я записал на пленку, пригласил несколько своих соседей разного возраста, разной национальности, сказал: «Если не понравится, можете уйти». Никто не ушел, не досмотрев до конца.
Арина Бородина: Какая у вас благородная миссия была, что вы собирали людей и показывали им на пленке записанный фильм.
Слушатель: Мне просто было интересно, совпадают ли мои вкусы. Но только первые десять серий, две последние серии, я считаю, неудачно актеры подобраны.
Анна Качкаева: Вот уж точно! Я попала как раз, видимо, на эти.
Арина Бородина: А я и вчера смотрела.
Анна Качкаева: И чуть не сказала, что в общем, на самом деле, не сильно симпатичный персонаж, и натянуто все это там происходит. Но, видимо, первые десять не посмотрела, надо вернуться. Спасибо, Борис.
Ирина из Санкт-Петербурга, вы в эфире.
Слушатель: Анна, мы очень вас ценим за вашу сбалансированность в передачах. Но почему вы постоянно приглашаете вашего социолога профессионального господин а Дондурея, рефрен которого унылый? Уж такая у нас страна плохая и народ плохой, и население плохое, и аудитория у нас плохая, и все у нас такое плохое. И с каким придыханием он произносит «Финляндия, Ирландия». Пусть он посмотрит передачи, мы долго жили за границей, говорим на иностранных языках, какая там пустота и пошлость! А пусть он расскажет нам, какую туфту нам Америка наслала и заполонила весь мир своими сериалами и блокбастерами, где сплошная грязь и пошлость.
Анна Качкаева: А у нас и СТС, и ТНТ – это все каналы, где радостно и позитивно рассказывают о жизни, - это тоже нам все Америка.
Слушатель: Пусть он о чем-то хорошем…
Анна Качкаева: Ирина, во-первых, я вам объясню, потому что у нас не так много людей социологов культуры и вообще специалистов в области медиа, которые способны анализировать и обсуждать эти очень непростые темы, о которых так не любят говорить телевизионные начальники, и которые так беспокоят вас в том числе? А теперь вы скажите, чего у нас позитивного в примерах?
Еще послушаем Татьяну из Москвы, потом будете уныло отвечать или неуныло. Татьяна, здравствуйте.
Слушатель: Я очень благодарна вашей передаче, Радио Свобода со мной все время. Но вот у меня такая серьезная боль. Я как раз хотела бы, чтобы Даниил Дондурей прокомментировал «Дом-2» с этой гламурной ведущей Ксенией Собчак. Потому что у меня внуки как раз в этом возрасте. Боже мой! Что она привносит в жизнь! Ведь они же начинают ее повторять, но в самом грубом, самом искаженном и самом негламурном виде. Как защититься от этой пошлости?
Анна Качкаева: А вы случайно с вашими внуками не смотрели «Сто вопросов к взрослому» на минувшей неделе?
Слушатель: Нет, у меня не было времени.
Анна Качкаева: Очень, кстати, было любопытно. Это было в минувшие выходные с Ксенией Собчак.
Слушатель: Вероятно, мне придется вернуться к этому. Но когда ее был «Розыгрыш», она говорила: «Вы знаете, с кем вы имеете дело?» Этот уровень пошлости.
Анна Качкаева: Понятно, Татьяна. Кстати, может быть, не столько о Собчак, а вообще, кстати, о тиражировании пошлости или того, что Кьеркегор называл повторением, между прочим. Пошлость ведь еще и так можно трактовать. Все то, что становится тиражируемым, отчасти становится пошлым.
Даниил Дондурей: С чего начать?
Анна Качкаева: С уныния коротко. Почему вы так унылы?
Даниил Дондурей: Понимаете, дело в том, что я по своей профессии социолог, поэтому я не могу только представлять и исходить из того, что мне кажется должно быть, но из того, что есть на самом деле. Я постоянно смотрю данные пяти наших социологических агентств основных, которые мне рассказывают, что думают миллионы людей. Кроме того, я никогда не говорил о том, что виноваты люди в чем-нибудь. Если кто-то меня слышал, я много лет выступаю, я всегда говорю о тех, кто создает продукцию. Они всегда говорят от имени общества, а это неправильно. Так же, как и то большинство, предположим, кто смотрит от имени общества, и это неправильно. Потому что меньшинство имеет такое же право на общественную позицию и на влияние, как и большинство. Не случайно СМИ, вообще эфир – это общественное благо. Это очень важно, это первое. Понятно, что патриотизм очень сильное чувство. И у нас очень много разного рода и спортивных передач, и сериалов, и информационные выпуски делаются в расчете на это чувство. Я извиняюсь, если сравнение России с другими странами приносит человеку боль. Бывает. Но мы ничего не достигнем, если страна наша не станет открытой и прозрачной, если будет естественно сравнивать не только с Таджикистаном, но и с Эстонией, и мы увидим, что хорошего в Эстонии, что в Таджикистане, и будем сравнивать, это естественное чувство. В чем меня еще обвиняли?
Анна Качкаева: Больше вроде бы ни в чем. Про «Дом-2» вас спрашивали.
Даниил Дондурей: Про «Дом-2». Мне тоже, предположим, не симпатична Ксения Собчак. Мне кажется, что она один из героев этой «рублевской цивилизации», которой потчуют и которая большинству людей очень неприятна. Это как добром еще и не кончится.
Анна Качкаева: Это вы про биты и про берданки.
Даниил Дондурей: Да. Потому что они как бы несимпатичны, эти герои. Немножко хамские.
Анна Качкаева: Хамоватые.
Даниил Дондурей: А что касается «Дома-2», то на этом же канале есть много других программ, самых разных по типу. Мне тоже многое не нравится в «Доме-2», а что-то нравится в «Доме-2», что они не боятся каких-то тем. Я думаю, что если бы другие каналы конкурировали с «Домом-2», могли бы конкурировать в этом сегменте, в этой аудитории для молодых девочек, которых никто не учит, как себя вести с мальчиками в этом возрасте, когда все становится сложным, опасным, неприятным, неумелым и так далее. Этот канал делает самые разные сегодня вещи.
Анна Качкаева: Ищет. С няней, хоть и западный это формат, но очень любопытный.
Даниил Дондурей: А все эти любимые патриотические форматы куплены за рубежом. Все! Те самые, включая святая святых – «Не родись красивой». Это все придумано западными сценаристами, только здесь адаптировано. Мы об этом тоже должны говорить. Это они учат в «Скорой помощи», которую показывают 225-й раз, как быть благородным.
Анна Качкаева: Это к разговору, кстати, о повторяемости. Уже человечество все в этом смысле изобрело.
Даниил Дондурей: Нет, но вот это ощущение, что западная продукция аморальна и неприятна, это абсолютная ложь. И это очень опасная ложь.
Анна Качкаева: Арина, давайте немножко к информационному вещанию. «Другие новости», у меня такое ощущение, что Константин Эрнст опять угадал такой, если угодно, смысловой слом телевидения. Новости на НТВ практически остались без лиц, политики и эксперты все больше ходят на спутниковый круглосуточный канал «Вести-24». На всех остальных каналах новости одинаковые вообще, теперь и на ТВЦ тоже – по верстке и так далее.
Арина Бородина: Ужасно одинаковые.
Анна Качкаева: Можно ли, как вам кажется, говорить о том, что теперь не только общественно-политическое вещание стало необязательным, но и пунктирности информационного вещания, о его вторичности абсолютной?
Арина Бородина: Я вообще считаю, что новости превращаются, уходят в какой-то загон, потому что я вчера, в воскресенье, целый день была дома в силу разных обстоятельств. Просто «Шпигель» даже, верстка новостей, вот 110-летие Фаины Раневской, даже эпизод из фильма «Весна», где она говорит, что «красота – это страшная сила», у меня, по-моему, мелькал в течение дня на всех трех каналах.
Даниил Дондурей: Кажется, как будто все делают из одного центра.
Арина Бородина: Да, и более того, к ним еще присоединился канал «ТВ-центр», как я сказала. Потому что если раньше все-таки был уклон на московскую тематику шире, сейчас это федеральные новости. Они абсолютно такие, только сделаны на более низком уровне чисто технологически. Мне кажется, что это будет печальный сезон для новостей. Единственное, видимо, они активизируются к концу 2007 года, к концу телевизионного сезона, там предстоят выборы.
Что касается «Других новостей», я не знаю, угадал ли Константин Эрнст новую тенденцию, безусловно, решили попробовать новый формат. Но я видела всего несколько выпусков, когда была в отпуске, на «ОРТ интернешнл», меня напрягло несколько вещей. Если это другие новости, то они должны выходить из другой студии, с другой отбивкой и с другим оформлением. Потому что я напрягаюсь как зритель насмотренный или просто зритель, любящий информацию, если это новости, то мне должны рассказать о том, что произошло в стране, в мире и так далее. Меня не интересуют эти гадалки, какие-то еще другие новости. А по сути это правильный подбор, то есть это симпатичный формат, он имеет место быть. Но если это сознательный увод зрителя реальности, когда ты слышишь новости Первого канала, идет музыка и отбивка, как будто это настоящий информационный выпуск, а начинают его с пробок где-то или пропавших вещей, у меня наступает ступор: это что, новости в стране? Вот здесь у меня есть вопросы: это сознательно ввели в заблуждение аудиторию, или это просто из-за того, что пока не знают и не умеют, как сделать «Другие новости»? Это что касается «Других новостей».
Анна Качкаева: У меня тоже очень много в этом смысле вопросов, и я согласна с вами во многом, но мне кажется, что формат этот передвинут на вечер.
Арина Бородина: Да, это будет пред-прайм, часов в шесть вечера.
Анна Качкаева: И наверняка будут раскручивать его. Это тоже какой-то новый поворот.
Арина Бородина: И это увод от реальности. А вот, к сожалению, у новостей информационных, мне кажется, в этом сезоне будет такая печальная очень судьба. Потому что в силу разных обстоятельств на НТВ исчезли ведущие. Но так получилось. Изменилась ситуация. «Вести», я думаю, вряд ли наберут темп. Это парное ведение, скорее, наоборот, мне кажется, сойдет на нет. То есть и качество, и подача новостей. Я уже не говорю про идеологию, политику. К сожалению, я думаю, в этом сезоне будет еще печальнее, чем в предыдущем.
Даниил Дондурей: Но там ведь новая задача ставится, и она, кстати, просматривается практически по всем форматам. Это задача такая: давайте представим, что мы живем в Швейцарии, что нас интересуют парковки, нас интересуют какие-то процессы, связанные с пробками.
Арина Бородина: Нет, нас это действительно интересует. Но для этого есть выпуск «Вести-Москва», где с этой задачей справляются очень качественно и успешно. Выпуск хороший, они делают его на конкретного зрителя.
Даниил Дондурей: Согласен.
Арина Бородина: Я, когда смотрю эти выпуски и включаю еженедельную программу, я узнаю для себя полезную, практическую информацию для жителя, живущего в этом мегаполисе. Федеральные новости – у меня ощущение, что я все-таки нахожусь, живу в другой стране.
Даниил Дондурей: В Швейцарии вы живете, где 250 лет ничего не было.
Арина Бородина: Я все-таки не соглашусь с вами, Даниил Борисович, но в общем, да, в другой стране.
Анна Качкаева: В какой-то другой.
Арина Бородина: Может быть, даже в соседней.
Анна Качкаева: Как у нас там в «Богине прайм-тайма» страна Тагул, а про нашу ничего не сказано.
Даниил Дондурей: Еще одно явление, абсолютно новое и очень интересное. Звездами настоящими нашей страны являются только ведущие телеканалов. Их помещают всюду – о них снимают сериалы, их помещают на лед, их помещают в любые другие программы. То есть герои это будут только они (у каждого канала, естественно, своя команда).
Арина Бородина: Нет, еще спортсмены, мне кажется, все-таки.
Даниил Дондурей: Спорт смены – только если они будут приближены к телевидению.
Арина Бородина: Это будут культивировать сознательно.
Даниил Дондурей: Как это называется, - спортивные лица нашего канала. Вот когда будут спортивные лица нашего канала… Экономисты ведь уже есть нашего канала.
Анна Качкаева: Политологи нашего канала есть.
Даниил Дондурей: Более того, вы, наверное, этого не знаете, но есть актеры нашего канала.
Арина Бородина: Это да. Есть списки.
Даниил Дондурей: Есть уже актеры, режиссеры, списки. Поэтому мы будем жить в странах разных у каждого канала. «Вы живете в каком канале?» - будут говорить. «Я сейчас живу в канале…»
Анна Качкаева: В СТС или на Первом.
Арина Бородина: В стране СТС.
Анна Качкаева: В общем, похоже.
Даниил Дондурей: А миксеры перейдут сейчас в Ц. И вот будет 5-7 стран, в которых свои лица, потом будут свои милиционеры, своя охрана.
(Смех в студии)
Анна Качкаева: Это хорошо, как-то даже нарядно становится. А в этой связи тогда канал «Культура»? Не кажется ли вам, что канал этот постепенно вообще-то подмораживается, он в лавку древностей превращается, в бесконечную лавку поминаний по поводу разного всякого, не дышит он жизнью? Дело даже не в языке визуальном, а в том, что нет осмысления нынешнего бытия тоже.
Арина Бородина: Мне кажется, что я, человек, который смотрит, это уже второй сезон продолжается, и проблема «Культуры» связана с проблемой других каналов. У нас практически сейчас очень мало профессионалов. А те, кто есть, они не задействованы. И удобно такую стагнацию поддерживать. Либо это очень молодые кадры, которые еще не умеют, либо это уже те, кто имеют опыт, но не знают, не хотят и понимают, что это и не нужно. Это то, о чем говорил Даниил Борисович в самом начале. И не нужно менять, пусть так будет! И на канале «Культура», на мой взгляд, я с вами согласна, это происходит второй сезон, и там, мне кажется, так и не будет особенно ничего меняться, потому что так удобнее.
Даниил Дондурей: Я хочу сказать, что у канала «Культура» очень много функций. Ведь он должен делать все то, что другие каналы не делают. Он должен сохранять культуру. Это очень большая, тяжелая работа.
Анна Качкаева: Это да.
Даниил Дондурей: Особенно на те копейки, которые им…
Арина Бородина: Это не такие копейки, Даниил Борисович.
Даниил Дондурей: Может быть.
Арина Бородина: Я думаю, что это глубокое заблуждение, что это копейки.
Даниил Дондурей: Может быть, здесь я не знаю. Но все-таки это раз. Кроме того, есть ведь охранительные какие-то функции, связанные с тем, что экспериментировать опасно: а вдруг Олег Борисович не одобрит?
Арина Бородина: Вот я о чем и говорю, это удобно.
Даниил Дондурей: Он не одобрит. А как же, если человек один отвечает за модернизацию, нововведения, эксперименты в «Культуре», - только Добродеев, и нужно же нарушить или угадать…
Арина Бородина: Так лучше ничего не менять. Поэтому я и говорю, что профессионалы – те, которые могли бы это сделать и рискнуть, показать это Олегу Борисовичу, они не у дел.
Даниил Дондурей: С другой стороны, это замечательный канал.
Арина Бородина: Безусловно.
Анна Качкаева: Алексей нам замечательный вопрос под финал задает: «А что слышно о телеканале «Другой»? Это была шутка, никакого «Другого» канала нет, просто в контексте разговора.
