Вероника Боде: Сегодня наша тема – судебная практика по делам автомобилистов. В программе участвуют наш постоянный эксперт Виктор Травин, журналист и президент Коллегии правовой защиты автовладельцев, а также бывший федеральный судья Дорогомиловского районного суда Александр Меликов.
В 2002 году в России был принят новый Кодекс об административных правонарушениях, который предусматривает, что значительная часть правонарушений, совершаемых водителями, должна рассматриваться не сотрудниками ГАИ, как раньше, а судьями. Именно судьям передали полномочия по рассмотрению дел, связанных с лишением права управления автомобилем. Автомобилисты надеялись, что это изменит ситуацию к лучшему и защитит их от произвола Госавтоинспекции, так как дела теперь должны будут рассматривать судьи, имеющие высшее юридическое образование и призванные объективно, полно и всесторонне выяснять обстоятельства каждого дела.
Виктор, скажите, пожалуйста, оправдались ли эти надежды?
Виктор Травин: К величайшему моему сожалению, должен констатировать факт, факт печальный, - не оправдались. Видите ли, в чем дело. Сотрудники ГИБДД, рассматривая дела о нарушении Правил дорожного движения, влекущие, как одну из мер взыскания, лишение права управления, рассматривали дела формально. Как правило, человек 15-20 загоняли в кабинет начальника ГАИ. Каждому давалось наказание в виде штрафа или лишения права управления. К этому мы привыкли.
Когда нам новый кодекс сказал о том, что дела будут рассматриваться в суде, как вы правильно заметили, у судьи, имеющего высшее юридическое образование, была колоссальная надежда на то, что это теперь будет полно, всесторонне и объективно. Рассмотрение дел свелось к упрощенной схеме. Сегодня рассматриваются дела в судах примерно так же, как когда-то рассматривались они и в ГАИ – поверхностно. Обидно как раз именно то, что мы рассчитывали, что именно судьи смогут навести порядок в рассмотрении таких дел. По сути дела, ничего не изменилось. Но обидно именно то, что как раз надежда на судей и не оправдалась.
Маленький пример из моей собственной практики, как эпиграф к нашей сегодняшней программе. Кузьминский суд. Мировой судья. Захожу, представляя интересы своего подзащитного, к судье. Судья, сидя в джинсах и в маечке (я понимаю – лето, жарко), интересуется – все участники процесса явились? Я, естественно, говорю, что по доверенности представитель – это я. Мой подзащитный, равно как и сотрудник ДПС, стоит в коридоре. Вы, говорит, признаете или не признаете? Я говорю: «Простите, Ваша честь, мы уже вышли в процесс?» Он говорит: «А что, разве нужно выходить в процесс?» Я говорю: «Ваша честь, конечно. Более того, я не знаю – судья ли вы? Вы сидите в джинсах, а не в мантии». И звучит совершенно замечательная фраза. Друзья мои, ее нужно просто сейчас очень внимательно прослушать, чтобы понять всю ее абсурдность: «Если вы хотите, чтобы все было по закону, тогда я надену мантию, и мы выйдем в процесс в зале судебного заседания». В суде, оказывается, можно и не по закону!
Вероника Боде: Александр Алексеевич, вы в прошлом - судья, вы вели такие дела. Почему, как вы думаете, не оправдались надежды автомобилистов? Или, на ваш взгляд, они оправдались?
Александр Меликов: Очень трудно ответить на этот вопрос. Все-таки все зависит, как сейчас Виктор сказал, от конкретных судей. Кто-то ведет дела по закону, а кто-то так, как в этом примере. Во-первых, очень много пробелов в законе. Очень много вот этих вилок, лазеек, которые позволяют закон трактовать либо так, либо так. Без обиды в отношении моих коллег скажу, что, наверное, еще тенденция обвинительного уклона в судах российских присутствует.
Виктор Травин: А можно я добавлю еще одну мысль к этому. Наверное, еще очень низкий уровень знаний норм и положений Кодекса об административных правонарушениях. Обратите внимание, уголовным процессом у нас суды занимаются уже десятки лет, гражданским, арбитражным – тоже. А ведь административными делами по 12-й главе, касающейся автомобилистов, - всего лишь 4 года – со вступления в силу нового Кодекса Российской Федерации, то есть с 2002 года. Нет практики, нет наработок. Никто из судей, особенно, если это судья-женщина, не пытается вникнуть в тонкости Правил дорожного движения, потому что в них разбирается даже не каждый отслуживший 45 лет сотрудник ГАИ, а уж тем более в этом не разбирается судья. Чаще всего, особенно если это женщина, в суде решается вопрос так – гаишник сказал вот так, значит, так оно есть, потому что ему виднее.
Александр Меликов: Не соглашусь я здесь с вами на счет низкого уровня, потому что судьи сдают экзамен, в том числе и по административному праву. Административное производство в судах было давно. Другое дело, что сейчас по главе 12-й всего несколько лет работают. Надо самим автолюбителям лучше знать законы, привлекать адвокатов, если это возможно, и добавиться справедливости.
Виктор Травин: Вы говорите, что мало оправдательных приговоров бывает… Не кроется ли причина малого количества оправдательных приговоров по административным делам (я напомню тем, кто не помнит нашу статистику – 1-2 процента - может быть, вы меня поправите) тем, что рассматривают дела у нас бывшие сотрудники милиции, ставшие судьями, бывшие прокуроры, ставшие судьями, бывшие следователи, ставшие судьями. Камень даже не в ваш огород. Я понимаю, что у нас это система, и не вы в ней повинны. Ведь обратите внимание, в той же Америке, например, да и во многих европейских странах никто, никакой следователь или полицейский не станет никогда судьей, если он не поработал до этого как минимум пять лет адвокатом. Принцип простой – научись сначала защищать, а уже потом будешь судить. У нас принцип другой – научись сначала обвинять, а потом выйдешь в процесс и будешь обвинять дальше. Может быть, как раз в этом и кроется причина такого гигантского количества обвинительных и такого малого количества оправдательных приговоров, в том числе и по административным делам?
Александр Меликов: Это проблема нашего правосудия вообще в целом. У нас очень молодой судейский корпус. Судьей брать негде, по большому счету.
Виктор Травин: Могу подвести промежуточный итог. Ничего мы, собственно говоря, не добились в связи с передачей дел мировым или федеральным судьям. Деформация личности профессиональная. У нас административные дела за выезд через две сплошных линии на полосу встречного движения ведет судья, который только что посадил кого-нибудь лет на 20 за разбой и за грабеж. Вот вам диапазон. Приходит водитель. Естественно, он в глазах судьи выглядит примерно так же, как выглядел 5 минут назад разбойник, уголовник, рецидивист с большим уголовным стажем. Может быть, это, в принципе, по определению неправильно – давать возможность рассматривать простейшие административные дела судьям по уголовным делам? Не кажется ли вам, что очень трудно перестроиться по значимости, по опасности совершенного преступления или правонарушения судьям в такой довольно непростой ситуации, когда нужно умудриться все-таки отмежеваться от того, что перед вами уже не преступник, а простой правонарушитель?
Александр Меликов: Виктор, вы очень критически относитесь к судейскому корпусу.
Смех в студии
Виктор Травин: По своей собственной практике.
Александр Меликов: Далеко не так все плохо, как вы рассказываете, - я, по крайней мере, так считаю. А по поводу того, кто рассматривает… Вы знаете, в разных судах по-разному. Где-то и гражданские судьи рассматривают такие дела. Вообще, сейчас, в принципе, больше такие дела рассматривают мировые судьи. Они, как правило, судьи универсальные – как по гражданским делам, так и по уголовным.
Виктор Травин: Опять-таки, уголовные тоже.
Александр Меликов: Да, но они по определению так и должны рассматриваться. На своей территории он рассматривает и все гражданские дела, все уголовные дела, соответственно, административные, если он один на участок, на район.
Виктор Травин: Александр, не случайно ведь идет довольно давно речь о том, чтобы выделить судей, пусть даже мировых, которые ведут административные дела, в отдельный корпус, чтобы они были независимы от всех других дел, в том числе и от уголовных, чтобы они вели дела административные, но знали бы административку на зубок, наизусть.
Александр Меликов: Но это профессиональная деградация будет, мне кажется.
Виктор Травин: То есть?
Александр Меликов: Это очень узкая специализация – административное право.
Виктор Травин: То есть вы считаете, что пусть лучше деградирует значительная часть водителей, но только при этом не деградирует некая маленькая часть судей?
Александр Меликов: Нет, я так не считаю. Просто это очень узкая часть права. Если судья будет специалистом только в этой области, он как юрист деградирует, наверное.
Вероника Боде: Александр Алексеевич, отвечая на мой первый вопрос, вы упомянули о том, что существуют некие пробелы в законодательстве. Что вы имели в виду?
Александр Меликов: Это такая тема - очень конкретная, узкая. Может быть, для эфира это очень тонкая материя.
Вероника Боде: Хотя бы пару примеров приведите!
Александр Меликов: Например, все знают, что на практике есть такая полоса, разделительная полоса, которая расширяется. В простонародье она называется резервная полоса, но в законе такого понятия не существует. Возьмем наш Кутузовский проспект. Там широкая резервная полоса. По ней может проехать машина. Ездят там машины с мигалками, но, в принципе, это не нарушение, если смотреть с точки зрения закона. Потому что нет понятия «резервной полосы». Есть полоса реверсивная в законе, по которой возможно движение в одну или другую сторону.
Виктор Травин: Или разделительной ее еще называют.
Александр Меликов: Да.
Виктор Травин: Она введена в ПДД с 1 января этого года.
Александр Меликов: Вот эта полоса и есть разделительная. Чтобы ее пересечь, надо пересечь одну линию и вторую линию.
Виктор Травин: Да, а рассматривается это как пересечение двух сплошных с выездом на встречную полосу. Казус правовой!
Александр Меликов: Да. Надо как-то ввести в закон понятие…
Виктор Травин: Более того, я бы добавил еще один интересный эпизод. У нас карается выезд на полосу встречного движения в зоне ограниченной видимости, в то время как Правила дорожного движения раскрывают только понятие «недостаточной видимости».
Александр Меликов: Да, да.
Виктор Травин: Вот как хотите, так и считайте, что же это на самом деле было!
Вероника Боде: Александр Алексеевич, почему, как вы думаете, так трудно отстоять интересы автомобилиста, если другой стороной в конфликте выступает ГАИ, даже притом, что ситуация спорная и неоднозначная? Вы согласны, что это трудно?
Александр Меликов: Нет, не согласен.
Вероника Боде: Нет?
Александр Меликов: Это трудно, но не так трудно. Можно отстоять свои права. Достаточно хорошо знать Правила дорожного движения, а их должен знать каждый водитель. Соответственно, надо внимательно ознакомиться с главой 12-й (это не такая большая глава Административного кодекса), чтобы пользоваться своими правами.
Вероника Боде: У нас звонок. Петр Михайлович из Москвы, здравствуйте.
Слушатель : У меня даже не вопрос к бывшему федеральному судье, а глубочайшее сожаление. Что бы вы сказали, если бы врач-офтальмолог очень деградировал как врач, потому что он занимается только глазами, которые являются очень маленькой частью человеческого организма.
Смех в студии
Виктор Травин: Петр Михайлович, спасибо. Это гениальный вопрос!
Александр Меликов: Я все-таки остаюсь при своем мнении, что административная практика – это очень узкая часть права. У нас будут созданы административные суды, но это более широкая компетенция. Там будут все споры человека с государством. Это – да.
Виктор Травин: Я попробую вам доказать, друзья мои, что более узкой, чем ныне, ее уже сделать невозможно. Обратите внимание: у каждого судьи в компьютере (я думаю, вряд ли вы сумеете опровергнуть это) есть шаблоны заранее заготовленных постановлений суда по административным делам. Коль мы говорим об автомобилистах, значит, по 12-й главе. Очень трудно судье, коль у него в основном - постановления о признании виновным, о привлечении к ответственности и о наложении взыскания в виде штрафа или лишения прав, - очень трудно судье в процессе рассмотрения дел, поскольку уже есть готовый шаблон, который является для него все-таки направляющим и определяющим. Это путеводная звезда. Ведь уже пора обедать. Уже чай стынет. Если признать водителя невиновным, значит, нужно переделывать целое постановление-шаблон, который имеется в компьютере. Так уж проще вписать готовую фамилию. А там уже написано заранее, что человек виновен. Других постановлений у судей – оправдывающих - в компьютере нет.
Вероника Боде: Так ли это, Александр Алексеевич?
Александр Меликов: Это неправда. Есть постановление о прекращении по каждой статье. Я за всех не могу отвечать, но у меня лично были. Я с вами согласен, что это сложнее. В нашей ситуации, в той ситуации, которая сложилась в стране, сложнее вынести оправдательный приговор, оправдательное постановление, чем обвинительное. Сложнее, но надо это делать, если человек не виноват.
Вероника Боде: Звонок от Александра Ивановича из Москвы, здравствуйте.
Слушатель : Добрый день! Александр Алексеевич, у меня есть к вам вопросы. Сразу скажу, что я участвую во многих административных делах на стороне водителей. Я подтверждаю слова Травина о том, что все очень плохо. Вот, например, недавно судья Полеонов - 156-й судебный участок - давал мне подписать заранее заготовленное постановление с обвинительными фразами. Более того, среди разъяснения прав он указал, что у меня отсутствует ходатайство о допуске защитника и иных ходатайств я не имею. Только мой профессиональный опыт позволил мне лично это увидеть. Я сказал ему, что он не судья. Это первое.
Второе. Судья Макарова (Мещанский суд) вызвала двух судебных приставов, чтобы они мне не давали возможности аудиозаписи, и тут же допросила свидетелей, явившихся в суд из ГАИ, не выводя их из зала. Говорит – это ваши подписи? Все. Она не дала мне сказать слова: «У вас нет никаких объяснений». Судьи Читаева (Измайловский), Кузнецова (Бабушкинский) сразу милицию вызвала, чтобы меня удалили из зала.
Я считаю, что здесь не просто произвол, а преступный произвол. Вопрос такой. Каким образом повлиять на такого судью? Потому что все жалобы на действия судей в Квалификационную коллегию, председателю суда и председателю Московского городского суда остаются без внимания. Что, с вашей стороны, нам надо еще сделать, чтобы этого судью хотя бы вызвали и спросили, а так ли это было, и послушали мою диктофонную запись, чтобы что-то можно было сделать?
Виктор Травин: Прежде чем Александр Алексеевич ответит на вопрос, я хочу мысль Александра Ивановича немного обострить. Судьи подсовывают заранее заготовленные шаблоны постановления, в котором указано (уже написано прямо в шаблоне) «от услуг адвоката отказываюсь», «свидетелям верить нет оснований». При этом дело еще не подошло к рассмотрению. Просто бланки самого постановления, где мы расписываемся о том, что нам разъяснены права, уже заранее даже распечатаны. Судье остается только вписать фамилию лица, привлеченного к ответственности. Совершенно правильно назвал Александр Иванович гигантское количество фамилий судей, которые подсовывают заранее готовые - еще до рассмотрения дела - постановления.
Александр Меликов: Мне трудно отвечать за действия своих бывших коллег. Но то, что сказал Александр Иванович и то, что сказали вы, Виктор, это, конечно, безобразие. Так быть не должно. А что-то посоветовать Александру Ивановичу… Он перечислил все доступные способы воздействия на судей.
Виктор Травин: И иных нет.
Александр Меликов: Иных нет.
Вероника Боде: У нас звонок. Олег из Москвы, здравствуйте.
Слушатель : Здравствуйте! Здесь упоминалось о том, что административный процесс должен походить на уголовный. Но в уголовном процессе хотя бы есть презумпция невиновности подсудимого. А в процессах ГАИ скорее есть презумпция невиновности гаишников.
Виктор Травин: Простите, презумпция невиновности провозглашена статьей 1.5, но никогда не исполняется. Вы абсолютно правы.
Виктор Травин: Впервые в Административном кодексе 2002 года у нас была введена статьей 1.5 презумпция невиновности. Но совершенно правильно сказал наш радиослушатель: почему-то она распространяется исключительно на сотрудников ГАИ. В этой связи у меня возникает интересный вопрос. Как вы считаете, Александр Алексеевич, почему у нас сотрудника ГАИ очень часто вызывают в суд как раз в качестве свидетеля? Ведь недопустимо совмещение процессуальных функций. Составивший протокол сотрудник ГАИ не может быть свидетелем по делу. Он обвинитель. Не может адвокат быть прокурором, прокурор в процессе - следователем, а судья – адвокатом. Почему такое происходит? (К сожалению, вам опять приходится краснеть за других судей!)
Александр Меликов: Да, за всех.
Виктор Травин: Нет, мы не призывам вас краснеть за всех, просто хочу понять общую практику. Может быть, вы знаете, почему все-таки судья говорит: «А я допустила сотрудника ДПС, составившего протокол, к участию в процессе». Но, простите, что же вы допустили? Вы совершили совершенно незаконное процессуальное действие. Как вы могли допустить свидетелем лицо, составившее протокол? В 25-й главе КОАПа нет такого участника процесса, как лицо, возбудившее дело об АПН.
Александр Меликов: Не соглашусь с вами, Виктор. Дело в том, что в КОАПе нет таких ограничений, как в УПК. Здесь можно приглашать в качестве свидетеля. Он не обвинитель. Он - лицо, составившее протокол.
Виктор Травин: А что, есть такой участник процесса, как лицо, составившее протокол?
Александр Меликов: Нет такого участника процесса, но он вызывается как свидетель.
Виктор Травин: Простите, а как же принцип объективности, заложенный в 24-й главе? Ведь он, как лицо, составившее протокол, выступая в качестве свидетеля, естественно, будет свидетельствовать в пользу предъявленного обвинения. О какой объективности, предусмотренной 24-й главой кодекса, может идти речь?!
Александр Меликов: А это уже судья должен оценивать. Он же должен смотреть, что говорит сотрудник ГАИ, что говорит лицо, привлекаемое к ответственности, и, соответственно, делать выводы.
Виктор Травин: А почему гаишникам больше веры в суде, чем водителям?
Александр Меликов: Не сказал бы я, что больше верят.
Виктор Травин: В ваших делах - может быть, более чем склонен верить вам.
Александр Меликов: Не сказал бы я. Во-первых, относительно редко встречаются административные правонарушения, по которым кто-либо что-либо оспаривает. Как правило, люди приходят и говорят, что – да, совершил, каюсь, прошу строго не наказывать. Это основная масса. Дела так рассматриваются. Если кто-то не согласен, кто-то активно защищает свою позицию, я, например, всегда вызывал, как вы говорите, гаишников. Но знаете как они, как правило, делают? Протокол составляет один человек, а свидетелями записывают еще двоих из своих.
Виктор Травин: А тут вы возражать не будете, это абсолютно процессуально законно.
Александр Меликов: Да. Как правило, их и вызывают.
Виктор Травин: Вы не вызывали лицо, составившее протокол?
Александр Меликов: Вызывал, наверное.
Виктор Травин: В качестве свидетеля?
Александр Меликов: В качестве свидетеля.
Виктор Травин: Он может давать пояснения по делу. Здесь мы спорить не будем. Но судьи злоупотребляют и заставляют его давать свидетельские показания. Более того, они еще заставляют его расписаться об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. То есть полноценный свидетель в процессе!
Александр Меликов: Согласен с вами, согласен.
Вероника Боде: У нас есть звонок. Иван из Москвы, здравствуйте. Вы в эфире.
Слушатель : Добрый день. У меня к вам просьба и одновременно вопрос. У меня сложилось такое впечатление, что, поскольку у нас уже выстроена вертикаль власти, то она настроена на то, чтобы люди поняли, что суд – это просто видимость. А единственная возможность решить вопросы реально, это… можно догадаться.
Александр Меликов: Я считаю, здесь не совсем верно. Если строить такую систему, чтобы было видно, что это фикция, это заведомо неверно. Добиться можно всего в суде своими знаниями, желанием и своей правотой.
Виктор Травин: Я добавлю. Я полностью разделяю отношение Ивана к нашей судебной системе, к сожалению. Просто потому, что у меня богатая практика представления интересов в суде. Тем не менее, я всегда говорю, что в суде найти правду можно чаще, больше и лучше, чем искать ее в других органах и организациях, включая собственно ГАИ и ГИБДД.
Александр Меликов: Полностью с вами согласен.
Виктор Травин: Хотя говорю, что шансы не всегда бывают велики. Александр Алексеевич, скажите, пожалуйста, вы, как профессионал, почему (я часто сталкиваюсь с этим в своей судебной практике, представляя интересы своих подзащитных) все-таки вера сотрудникам ГАИ при даче свидетельских показаний больше, чем водителям? Более того, очень часто выясняется, состоит ли водитель со свидетелем в родственных отношениях. Если это его теща или жена, значит, она склонна, защищая его, уже свидетельствовать. Хотя мы не знаем, в каких отношениях находится теща со своим зятем. Может быть, в таких, что врагу не пожелаешь. Может быть, она заинтересована закопать его раз и навсегда и поглубже. Почему? Откуда берется такое ощущение того, что близкие врут однозначно, а неблизкие врут наполовину, а сотрудники ГАИ не врут никогда?
Александр Меликов: Это сложившийся юридический штамп, один из многих, который достался нам в наследство от советской системы. Как говорят, у свидетелей нет оснований оговаривать…
Виктор Травин: Простите, сотрудник ГАИ возбудил дело!
Александр Меликов: Я же говорю, как говорят…
Виктор Травин: Представьте, как накажут сотрудника ГАИ за то, что он дело возбудил, а оснований для этого не было. Он получит взыскание. Как, в конце концов, сотрудник ГАИ отчитается о проделанной работе, если у всех в роте или батальоне было по 15 галок-палок, а у него только 4? А ему ведь нужно подтягиваться! Вот вам и фальсификация дел! Почему же судьи не видят того, что чем больше сотрудник ГАИ составит протоколов и возбудит дел, тем лучше. Почему же корысти-то никакой нет, если она прямая?
Александр Меликов: Виктор, я не свое личное мнение высказывал. Я сказал, что так сложилось, к сожалению, что такой штамп кочует из дела в дело.
Виктор Травин: Это непобедимо?
Александр Меликов: Победимо.
Виктор Травин: Как?
Александр Меликов: От судей все зависит.
Виктор Травин: Хорошо, как победить судью?
Александр Меликов: К сожалению, очень у нас много субъективного в процессе. Хороший судья будет основываться на законе.
Виктор Травин: Последний пример. На судебном процессе я прошу у судьи, заявляю ходатайство о назначении психофизиологической экспертизы. Мне мерещится, может быть, что инспектор ДПС говорит, мягко говоря, неправду. У меня есть основания полагать, что это действительно неправда. Я заявляю ходатайство и прошу назначить экспертизу на детекторе лжи. Слава богу, полиграфы сейчас входят в нашу практику. Результаты его иногда (к сожалению, пока не часто) учитываются при рассмотрении дел. Судья говорит: «Я отклоняю ваше ходатайство по одной лишь причине, что сотрудник ДПС расписался об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Зачем же ему при этом лгать, если он взял на себя такой грех в виде ответственности?». Да потому и взял, что на детекторе его бы поймали, а при подписании вот этой ответственности поймать невозможно, потому что он берет и нахально подписывает. Почему отказывают нам, как вы считаете? Почему детектор лжи не может прочно войти в нашу правозащитную практику и практику рассмотрения дел, в том числе в суде?
Александр Меликов: Детектор лжи по административным делам, - конечно, это очень глубоко вы копнули. Я думаю, что он пока даже физически не в состоянии все это осуществить. Денег нет у государства.
Виктор Травин: Бесплатно проводится экспертиза или поверхностное исследование в Институте полиграфа. У нас здесь в студии в гостях был один из руководителей такого Института. Мы об этом говорили в нашей программе. Возвращались к этой теме неоднократно. Делается это все бесплатно. Поверьте, профессиональные эксперты-полиграфологи дают практически 100-процентные результаты в своей полиграмме - правду говорит человек или неправду. Это просто гениально! Это великолепно! Почему-то у нас, даже если мы приносим готовое заключение в суд, судья говорит – для меня это филькина грамота. Почему так безосновательно не верят документам, которые составляют профессиональные эксперты, и совершенно безосновательно верят сотруднику ГАИ, который смотрит довольно наглыми глазами и говорит – было. А доказательств никаких. Почему чаще всего сотрудников ГАИ освобождают от обязанности доказывать что-либо?
Александр Меликов: Они не обязаны доказывать. Они изложили свою позицию. Он же не обвинитель, а выступает в качестве свидетеля. Привлекаемый изложил свою позицию. Судья должен это оценить.
Виктор Травин: А почему свидетелей не привлекают к ответственности за дачу ложных показаний? Судья говорит – я не верю свидетелям. Значит, получается методом исключения, что они лгут, если судья не верит. В то же время судья их не привлекает к ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Не кажется ли вам, что здесь есть некое противоречие?
Александр Меликов: Не кажется.
Виктор Травин: Почему?
Александр Меликов: Потому что судья оценивает показания одной стороны и показания другой стороны. У нас в суде все время есть две стороны. Все время будет проигравшая сторона. Мы пересажаем половину нашего населения, которое обратилось в суд.
Виктор Травин: Но не могут же быть показания у одного более правдивые, а у другого менее правдивые! Есть черное и белое, правда или ложь. Если сотрудник ГАИ говорит правду, значит обвиняемый либо свидетели говорят неправду.
Александр Меликов: Заведомую ложь очень тяжело доказать. Это редчайший случай, когда в процессе привлекают лицо за дачу ложных показаний.
Вероника Боде: С пейджера. «Господин бывший федеральный судья. Я очень рад услышать хоть какую-то критику в адрес вашего сообщества. Но не могу понять логику, почему вы его защищаете?» - Юрий Владимирович.
Александр Меликов: Я не защищаю, далеко не защищаю.
Вероника Боде: Юрий Владимирович считает, что «это сообщество прогнило и коррумпировано».
Виктор Травин: Можно, я подпишусь под этим мнением?
Александр Меликов: Это его мнение. Я так не считаю. Потому что я еще собираюсь вернуться в судейское сообщество.
Виктор Травин: Вот поэтому вы его и защищаете!
Александр Меликов: Нет. Я собираюсь продолжать там трудиться на благо наших граждан. У Виктора просто очень агрессивная позиция по отношению к судам. Не совсем все это правильно. Есть суды, есть судьи нормальные.
Виктор Травин: А мы о нормальных сегодня не говорим. Мы обсуждаем сегодня ненормальных.
Александр Меликов: А получается так, что все ненормальные у нас.
Виктор Травин: Нет, слава богу, не получается.
Вероника Боде: Вопрос с пейджера: «Может ли считаться законным приговор в уголовном деле, если на судебных заседаниях не присутствовали адвокат, свидетель и прокурор?» - Юрий Михайлович из Германии. Бывает такое?
Виктор Травин: Мы не говорим об уголовных делах. Все-таки мы обсуждаем дела административные.
Александр Меликов: Немножко не наша тема. Но, конечно, нет.
Вероника Боде: Предлагаю послушать выпуск автоновостей, который подготовил мой коллега Анатолий Горлов.
Анатолий Горлов : Правительство России поручило Федеральной антимонопольной службе и другим надзорным ведомствам изучить причины роста цен на горючее и принять меры для стабилизации цен. Глава Минэкономразвития Герман Греф уверен, что ситуацию можно удержать, он заявил, что правительство "имеет моральное право" требовать от нефтяных компаний сохранения динамики роста цен на нефтепродукты в пределах темпов инфляции – 9 процентов. Рост цен на бензин на российском рынке отмечается последние две недели. Несмотря на заявления Германа Грефа, по мнению экспертов, в сентябре 92-й бензин может подорожать до 20 рублей за литр, а цена Аи-95 достигнуть 21 рубля.
Продавцы японских машин провели во Владивостоке акцию протеста против введения с 1 сентября экологического сертификата "Евро-2" на иномарки, ввозимые из-за рубежа. Протестующие считают, что такое нововведение приведет к удорожанию автомобилей и затягиванию процедуры их таможенного оформления. Автопродавцы предлагают не вводить сертификаты, а на основе информации от производителей определить степень экологической безопасности различных модификаций автомобилей.
30 августа в Москве состоится российская премьера Mitsubishi Gala nt 2007 модельного года. Продажи этого автомобиля в России начнутся одновременно с его премьерой. Новый седан увеличился в размерах, что сделало его конкурентом таких моделей, как Toyota Camry. Новый Мitsubishi Gala nt комплектуется четырехцилиндровым мотором объемом 2,4 литра и мощностью 160 лошадиных сил, а также двумя версиями шестицилиндрового V-образного двигателя объемом 3,8 литра. Их мощность составляет 230 и 258 лошадиных сил.
Chevrolet Niva с вазовским мотором теперь тоже выпускается с кондиционером. Он входит в комплектации LC и GLC, цена которых составляет 355 и 387 тысяч рублей. Систему кондиционирования воздуха для этих машин производит итальянская компания Delphi, а некоторые узлы германского производства. Ранее кондиционер был только на Chevrolet Niva с двигателем Opel. Такой автомобиль стоил значительно дороже базовой комплектации - почти 540 тысяч рублей.
Несколько судебных исков по поводу низкого качества автомобилей Mitsubishi Motors и Hyundai Motors сборки Таганрогского автомобильного завода рассматривают екатеринбургские суды. Машины сломались еще до окончания сроков 3-5 летней гарантии и не подлежат восстановлению. Однако непосредственным поводом для судебных исков стало нежелание местного дилера обеспечить выполнение гарантийных обязательств, как это предусматривает договор о покупке автомобиля у официального представителя. Председатель совета общественного объединения потребителей Алексей Конев в этой связи заметил, что в российской судебной практике не было случаев, чтобы за откровенный брак, который продается через авторизованные автосалоны, был кто-либо наказан.
К 2011 году все автомобили в США должны быть оборудованы "черными ящиками" - такое решение приняла Национальная администрация безопасности дорожного движения США. Бортовые самописцы, которые могут хранить информацию о работе агрегатов машины в момент дорожно-транспортного происшествия, обязаны будут устанавливать на свою продукцию все автопроизводители. Сегодня такие приборы имеют лишь 64 процента американских автомобилей.
Вероника Боде: У нас есть звонок. Таисия Семеновна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель : Положение дел в нашем суде пьяному ежу понятно. Но я хочу сказать, что именно автолюбители – это та сила, которая имеет настоящую частную собственность, - прежде всего, может стать гражданской силой. Так вот, я хочу сказать, что самым главным доказательством положения дел в нашем судействе является появление федерального судьи на этой передаче. Нужно потерять простой человеческий стыд, обвинять Травина в агрессивности, когда это самый доброжелательный, самый порядочный адвокат. Нужно иметь человеческий стыд и уйти на рынок, еще куда-нибудь. Ведь на каменных плечах вот таких федеральных судей и держится вся эта система!
Александр Меликов: Без комментариев.
Виктор Травин: Тоже без комментариев, хотя за скобками – спасибо. Вопрос у меня к Александру Алексеевичу. На ваш взгляд, почему стала возможна такая порочная практика группового рассмотрения дел? Как происходит чаще всего в судах? Загоняют 15-20 человек и спрашивают – кто согласен, кто не согласен. Кто согласен, раздают штрафы, а кто не согласен – оставайтесь, после будем разбираться отдельно. Не кажется ли вам, что смотрят в этой ситуации на водителей, как на быдло, как на стадо? Я не говорю о том, что там никто не объявляет им состав судей, никто не говорит о том, что вынесено определение о назначении дела к слушанию. Никто не выясняет там, пришел кто-то или не пришел. Практически порой даже не проверяют паспорта. Никто не разъясняет права и обязанности. Никто не спрашивает (я имею в виду судей), есть ли ходатайство. По-моему, это напоминает раздачу чего-то в обществе малоимущих – кому похлебку, а особо выдающимся - похлебку с хлебом, а у не выдающихся последнее отберут. Не кажется ли вам, что превращают людей в быдло во множестве судов, учиняя групповое рассмотрение дел?
Александр Меликов: Если это имеет место…
Виктор Травин: Имеет.
Александр Меликов: Я такого не видел и не слышал.
Виктор Травин: Вы в идеальном суде просто каком-то работали! Я безумно хочу на экскурсию попасть в ваш суд!
Александр Меликов: У меня стояли километровые очереди. Когда я дежурил, я сидел не отрываясь. Каждого человека приглашал в кабинет и слушал, слушал, слушал.
Виктор Травин: Тяжелейший вопрос.
Александр Меликов: Даже без обеда.
Виктор Травин: Тяжелейший вопрос современности. Сегодня сотрудники ГАИ вручают прямо на дороге, под забором повестку в суд. Скажите, пожалуйста, это как понимать? Конечно, этот вопрос я должен задавать гаишникам, а не вам. Но ведь многие судьи поощряют это, утверждая, что это и есть надлежащее уведомление о месте и времени рассмотрения дела, и не утруждают себя не то, что извещением в адрес лица, в отношении которого ведется дело, а даже просто звоночком ему. Кстати, пленум Верховного суда в марте прошлого года сказал, что можно и телефонограммой пригласить Иванова в судебное заседание, не утруждая себя. Не утруждают, потому что считают, что сотрудник ГАИ вручил повестку. а) Лицо, не уполномоченное на вручение повесток, б) лицо, не уполномоченное на назначение дела к слушанию. Еще дело не передано даже в суд, но уже назначается дело в суде! Что самое интересное, Мосгорсуд такую прочнейшую практику поощряет!
Я не задаю вопрос – поощряли ли вы? Наверное, не поощряли. Но скажите, с чем это связано? Насколько это истребимо, по вашему мнению?
Александр Меликов: Я тут как раз вспомнил такой пример. Как только ввели кодекс. Очередь в коридоре. Люди сидят ко мне. Секретарь выходит и спрашивает: «А вы кто, что здесь делаете?» «Мы по административному». «Мы не вызывали. Кто вас вызвал?» У меня был такой же шок, как и у вас. «Кто вас вызвал?» «Гаишник». Как это он к судье вызвал?!
Виктор Травин: Холоп барину назначил слушания.
Александр Меликов: И назначил время! Причем, что он еще сделал - человек десять остановил на одном месте, и всех мне на 10:30 и вызвал.
Виктор Травин: Как стадо баранов.
Александр Меликов: Что я там буду делать? Где материалы, где дела? Для меня это был такой же шок! Я считаю, это неправильно. А по поводу Верховного суда, Виктор. Совершенно недавно, номер бюллетеня не назову, было решение Верховного суда по конкретному частному делу.
Виктор Травин: 16 февраля вынесено определение, что не вправе сотрудник ГАИ выдавать повестку, назначая дело к рассмотрению. Повестку должен назначать сам судья.
Александр Меликов: Вот, вот. Судебный прецедент. Граждане должны знать, что вызывает только судья.
Вероника Боде: Нам дозвонился Николай из Москвы, здравствуйте.
Слушатель : Здравствуйте. Интересно смотреть в Соединенных Штатах фильмы. Там очень много фильмов, где нарушил правило, как судит судья, отработки. Мы знаем, сколько и как проводилось во Франции, когда актера задержали пьяного. Недавно с великим актером, который ругал евреев, - тоже задержали пьяным, как это обсуждается. Мы знаем, как нарушают некоторые судьи. Но интересный случай: прокомментируйте с Щербинским в Алтайском крае, где губернатор погиб в ДТП. Сначала его осудили, потом его оправдали, стоило только вмешаться. Вообще, правду в суде можно найти. Ведь до чего дошло! Грузинские старые бабушки на зеленый свет по «зебре» ходят! А проехать сыну министра обороны невозможно практически по Москве! Но его оправдали. А вот еще случай, когда гаишник имеет такое право – закрывает резервную полосу и не дает проехать простой армянской девушке, которая его сшибает, выбрасывает права из окна.
Вероника Боде: Николай, в чем ваш вопрос?
Слушатель : Закон, что дышло. Как повернешь его, туда и вышло.
Вероника Боде: Мы вас поняли. Прошу вас, Александр Алексеевич.
Александр Меликов: Я думаю, что я не в праве комментировать эти дела. Я слышал их, знаю. По Щербинскому - я очень рад, что справедливость восторжествовала. По девушке - по-моему, тоже все закончилось благополучно.
Виктор Травин: Для кого благополучно?
Александр Меликов: Для девушки.
Виктор Травин: Простая армянская девушка сшибла сотрудника милиции, для нее все закончилось благополучно.
Александр Меликов: Там очень непростая ситуация. Это наш район. Я это дело знаю. Чтобы его комментировать, очень много времени надо. Там все рассосалось. А по поводу сына министра обороны, там и дела-то никакого не было. Замяли все еще на пешеходном переходе.
Виктор Травин смеется
Вероника Боде: С пейджера: «Здравствуйте, Виктор. Пожалуйста, расскажите про председателя Мосгорсуда Егорову, которая в совместном совещании с ГАИ разрешила им трактовать Правила по-своему. Спасибо, Григорий».
Виктор Травин: Совещание такое у нас прошло. Александру Алексеевичу тоже хорошо о нем известно. У меня даже вопрос к гостю: а как вообще, в принципе, такое возможно, когда совещаются сотрудники ГАИ с судьями, вырабатывают некий общий порядок действий? Насколько я понимаю, у нас по 10-й статье Конституции закреплено, что все ветви власти – законодательная, судебная и исполнительная – разделены. У нас, если идет по одной стороне дороги судья, то сотрудник ГАИ должен перейти на другую сторону улицы, чтобы они друг с другом никогда не встречались. У нас почему-то допустимо! Даже начальник ГАИ России товарищ Кирьянов говорит – да, мы тут, понимаете, начали сотрудничать. Да, ни о каком сотрудничестве речи быть не может! Вы разные!
Почему так получается? Я не могу объяснить. Может быть, это объяснит наш уважаемый гость, Александр Алексеевич? Почему так? Почему совещаются? Почему вырабатывают единый порядок действий? Почему ГАИ объясняет судьям, что есть выезд на полосу встречного движения, что есть отказ от медицинского освидетельствования? А те (я имею в виду судей) слепо следуют тому, как это трактуют сотрудники ГИБДД? Почему такая прямая зависимость судей от ГАИ?
Александр Меликов: Я бы не сказал насчет прямой зависимости. Речь идет, видимо, о совещании 25 августа 2004 года, совместном совещании ГАИ, председатель Мосгорсуда там была и прокурорские работники. Было принято совершенно неправовое, на мой взгляд, решение о том, чтобы поворот налево и разворот трактовать, как нарушение статьи 12.15 часть 3. Я всегда против этого боролся и всегда эти дела прекращал.
Виктор Травин: За отсутствием состава.
Александр Меликов: Да. Но вот из-за этого и страдал.
Виктор Травин: Вот даже как!
Александр Меликов: Да, потому что не исполнял вот эти «указивки».
Виктор Травин: Волю председателя Мосгорсуда.
Александр Меликов: Это даже не то, что воля. Как вы правильно сказали, это не воля одного председателя Мосгорсуда, это совершенно внезаконный акт – вот этот протокол. Указывать судье, как ему поступать по конкретному делу, не может никто.
Виктор Травин: Это к вопросу о том, что изменилось в связи с переходом рассмотрения дел в суды. Ожидали мы одного, а получили другое. Опять и здесь есть волосатая рука ГАИ. Рассматривают суды, а указывают, как рассматривать, сотрудники ГАИ.
Еще один вопрос у меня к Александру Алексеевичу. Обратите внимание на то, что в статье 24.1 КОАПа сказано, что при рассмотрении дела обязано лицо, рассматривавшее дело, выяснить причины и условия, способствующие совершению правонарушения. Я не видел ни одного определения или представления в органы ГИБДД, например, или в органы местного самоуправления о том, что, друзья мои, сделайте вот здесь разворот законный налево, потому что здесь все разворачиваются через две сплошные. Мы провоцируем совершение правонарушения, ибо здесь иначе никак не развернуться. Ни одного определения об устранении причин, хотя за неустранение кодексом предусмотрена административная ответственность. Почему суды не заинтересованы в том, чтобы устранить причины? Чем больше будет нарушений, тем больше будет дел. Чем больше будет дел, тем больше будет зарплата, тем более востребован судья, а стало быть, он больше оправдает свое наличие в этом кресле, чем тогда, когда у него этих дел не будет.
Александр Меликов: Слава богу, количество дел еще…
Виктор Травин: Хватит на всех, да?
Александр Меликов: Хватит на всех.
Виктор Травин: Почему не выносится представление об устранении?
Александр Меликов: По количеству дел работа судьи не оценивается. Вы немножечко путаете, Виктор. Это не причина. Причина, что нет разворота, поэтому человек развернулся.
Виктор Травин: Это условие, способствующее появлению правонарушения.
Александр Меликов: Здесь я с вами не согласен. Это все-таки немножко что-то другое.
Виктор Травин: Почему же? Я еду до Шереметьева 28 километров. У меня нет ни одного разворота. Я вынужден разворачиваться…
Александр Меликов: Но это не причина условия. Причиной условия знаете, что может быть? Вот человек выпил за рулем. Он пришел к судье и говорит – простите, я был не прав, жена родила. Вот это причина условия.
Виктор Травин: В вашем понимании так. Но почему не учитывается?
Александр Меликов: Как не учитывается?
Виктор Травин: Кому-то хоть раз направлено было представление жене больше не рожать?
Александр Меликов: Нет, конечно. Но думаете, толк будет оттого, что…
Виктор Травин: Минуточку, давайте сейчас не будем подменять законность целесообразностью. Мы не вправе с вами решать – будет от чего-то толк, или толка не будет никакого, или толк выйдет, а бестолочь останется. Так прописано в кодексе. Это 195-й Федеральный закон. Значит, делайте по закону. Мы опять возвращаемся к тому судье в Кузьминках, который мне сказал: «По закону будем али как?» (Ну, имеется в виду – «по понятиям».)
Александр Меликов: Я вспомнил, у меня было дело, правда, уголовное. Сбили мальчика вне пешеходного перехода около школы. После этого мы послали представление (правда, по уголовному делу). Сейчас там все в «зебрах», все в «лежачих полицейских».
Виктор Травин: Все-таки есть практика?
Александр Меликов: Есть.
Виктор Травин: Но не повсеместная, к величайшему сожалению.
Александр Меликов: Да.
Вероника Боде: Александр Алексеевич, на вас лично какое-то давление оказывалось в связи с такими делами?
Александр Меликов: С такими делами, конечно, не оказывалось давление. Но давление знаете, в чем выражается? В указаниях, которые спускаются свыше. Здесь надо делать так. По 12.8, 12.26 надо лишать прав, когда еще была вилка, например. Штрафов не назначать. Почему? Никто не спрашивает ничего. Вот это и есть давление.
Вероника Боде: Что будет, если вы нарушите это указание?
Александр Меликов: Вот я и буду здесь сидеть в качестве бывшего федерального судьи.
Виктор Травин: Замечательный ответ.
Вероника Боде: Именно так и случилось, да?
Александр Меликов: Да. Не только поэтому, но в том числе.
Виктор Травин: Спасибо. Тема бесконечная. У меня последний вопрос. Может быть, есть смысл сделать, как в европейских странах – дела распределяет судьям не судья, не председатель суда, а компьютер?
Александр Меликов: Безусловно. Но административные дела приносят пачкой. И приносят, как правило, тому судье, который дежурит.
Виктор Травин: И уже знаем, на кого давить, потому что знаем, у кого дело. Мы опять упираемся в то, с чего начали.
Смех в студии
Виктор Травин: Звоните нам в Коллегию правовой защиты автовладельцев круглосуточно по телефону 144-48-52.
